Blooming night

      Бэкхен так увлечен повествованием какой-то шутки, что даже не замечает, как на него смотрит Минсок, тяжело, пристально и с жадностью, а младшего это не волнует, он полностью погружен в свой рассказ. Зато этот взгляд замечает Чондэ – поджимает губы, сдерживая улыбку, он давно потерял суть шутки Бэкхена, ведь смотреть на Сюмина куда интереснее. Ещё немного и Минсок не выдержит пустой болтовни и либо толкнёт в плечо несильно, либо шлёпнет по заднице. Но пока они не дошли до своего номера в отеле, Сюмин будет держаться, Чондэ просто уверен, что взрыву быть, потому что сейчас тот буквально на грани. Они все втроём устали, постоянные разъезды по Японии, смена отелей, выступления, фотосессии, встречи с фанатами, интервью, съемки на шоу... И терпение постепенно тает. Особенно у Минсока, сжимающего в дрожащих от напряжения пальцах ручку от сумки. Они втроем заходят в лифт и Бэкхен как-то странно резко замолкает, на полуслове, вжимается спиной в стенку лифта и смотрит слепо перед собой, а на губах Минсока расползается широкая ухмылка. Чондэ опускает взгляд и его брови удивленно изгибаются, старший прижимает свою ладонь к паху Бэкхена, бессовестно поглаживая пальцами член через джинсы.       – Так что там было дальше? – Почти невинно интересуется Минсок, наклоняясь к задыхающемуся Бэкхену.       Пальцы Сюмина настойчивее гладят вставший член, а губы тянут мочку уха, но на выдохе Бэкхен стонет «Чееен!», от чего тут же дергается, зажимает рот рукой и быстро выходит из лифта, который так вовремя остановился на их этаже. Оставляя парней переглядываться, и если Минсок не выглядит шокировано – скорее, самодовольно, то Чондэ выглядит явно удивленным и даже несколько потрясенным.       Бэкхен влетает в ванную и запирается, будто это может его спасти. Будто дверь исправит его главный промах.       – Господи, Бэкхен, ты в полной жопе. – Уперевшись руками о раковину и смотря на свое отражение шепчет Бён.       Он действительно вляпался, он трахается с Минсоком, у них вроде как взаимные чувства и отношения, но, блять, он также хочет и Чондэ, хочет его себе и в себя. И это убивает его, каждый чертов день, медленно и мучительно. Он не может себя понять, он и правда любит Минсока, он не хочет, чтобы они расстались, но и также он понимает, что у него есть совершенно определенные конкретные чувства к Чондэ. Парень кусает губы и опускает взгляд, открывает воду и ополаскивает лицо - не помогает. В голову закрадывается крамольная мысль о том, чтобы остаться жить в ванной комнате, но так нельзя. Ему стоит объясниться перед Минсоком, перед обоими. Бэкхен делает пару спасительных вдохов-выдохов, успокаиваясь, и толкает дверь, выходя из ванной, тут же оказываясь схваченным и прижатым к стене.       – Минс… – Пытается оправдаться Бен, но парень лишь сильнее вжимает его в стену под внимательный взгляд растерянно улыбающегося Чондэ.       – Замолчи, Бекки. – Мягко советует Минсок, в противовес тону сильнее сжимая тонкие запястья в пальцах.       – Минсок, не надо… – Все же пытается вмешаться Чондэ.       – Ты молча смотришь. – Даже не поворачиваясь резко отвечает Минсок и прижимается к губам Бэкхена своими.       Если у Бёна и были возражения, то их не остается - поцелуи Сюмина это слабость Бэкхена, требовательные, влажные и глубокие, такие, что колени дрожат и мыслить связно не удается. Поэтому Бён не выражает протест, сдается без слов, отвечает на поцелуй, жмется и закрывает глаза, не выдерживая взгляд Чена. Тот же смотрит, впитывая каждую реакцию, запоминая как дрожат ресницы, как сбивается дыхание… Как Бэкхена потряхивает от возбуждения и нетерпения, когда Сюмин за руку тянет его к кровати, на ходу пиная кресло ближе к постели и указывая на него кивком, и Чондэ послушно опускается в кресло, тяжело выдыхая, в чертовых джинсах становится тесно. Бэкхен такой покорный и доступный, что это лишает остатков контроля, выжигает здравый смысл у обоих. Минсок не церемонится, он дергает совершенно лишнюю толстовку Бэкхена вверх, почти сдирая ее, тихо рыча, оттягивает ворот свободной футболки и под стон впивается в тонкую шею. Бэкхена ведет, и он опускается спиной на кровать, стоит Сюмину только толкнуть его в грудь, они не отводят взгляд друг от друга, держат зрительный контакт, словно их всего двое. Минсок ухмыляется и снимает с себя футболку, оборачивается к замершему, не дышащему Чену, который, кажется, выпадает из реальности. Происходящее как бензин, которым Сюмин поливает их троих – хватит небольшой искры, чтобы все полыхнуло красивым синим, пожирающим пламенем… И Бэкхен дает эту искру – кусает губы смотря на Чондэ, и тихо выдыхает невесомый стон, полный мучительного, ядовитого наслаждения вперемешку со стыдом.       – Бекки, тебе нравится. – Не спрашивает – утверждает Сюмин, улыбаясь хищно и даже пугающе.       Бэкхен в ответ может лишь дрожать и судорожно втягивать воздух, пока Сюмин нависает над ним, склоняясь к самым губам, одаривая жадным взглядом, руками скользя вверх по груди, задирая футболку, а затем резко вниз, сжимая ладонями с силой талию, резко дергая на себя. Бэкхен проезжается спиной по простыням, широко разводит ноги и закатывает глаза, подставляется под хаотичные жадные поцелуи – Минсок никогда не оставляет следов на его шее или плечах, но на груди и под ребрами он кусается, оставляет краснеющие метки, которые уже через час будут темными, фиолетовыми и синими. Сюмин ведет дорожку из поцелуев вдоль кромки джинс, ловко расстегивая пуговицу и молнию тонкими пальцами и нетерпеливо дергая грубую ткань вниз одной рукой, а второй хлопает по бедру. Бэкхен почти мгновенно приподнимает бедра, помогая старшему стянуть с худых ног джинсы, а сам выворачивается из перекрутившейся футболки. Как только парень остается обнаженным, Минсок рывком поднимается с кровати и, едва не спотыкаясь о брошенную на пол одежду, под прицелом расфокусированного взгляда Чена, идет к своей сумке, безжалостно вытряхивая содержимое на кофейный столик, находя начатый тюбик смазки и блестящую упаковку с презервативом. Четыре сорванных вдоха и выдоха, непонятно чьих, прежде чем Сюмин возвращается к кровати. Он дотрагивается до обнаженной, горячей кожи, скользит самыми кончиками прохладных пальцев и Бэкхен лениво открывает глаза, вздрагивая от контраста, смотрит сначала на Чондэ, а потом сосредотачивается на старшем. Минсок сжимает зубы, шумно дыша, втягивая носом воздух, опускает на бедра парня ладони, сильно сжимая, почти обжигается и обжигает.       Чен кусает, меж тем, свою нижнюю губу, смотря на то, как Сюмин дотрагивается, ласкает, гладит и сжимает гладкую, такую желанную, кожу Бэкхена. Он часто дышит, ловя горячий воздух, который жидким пламенем льется в легкие, разгоняя пульс до безумных скоростей. Чондэ сжимает колени и ерзает в кресле, Минсок же разводит стройные ноги и с нажимом гладит большими пальцами между бедер Бэкхена, избегая касаться вставшего члена, и это заставляет рот наполнится слюной. Он бы взял член Бэкхена в рот, вылизывал бы так долго как мог, а потом обязательно пропустил до самой глотки… Громкий стон вырывает парня из фантазий. Минсок рывком поворачивает Бэкхена на живот, приподнимая за бедра, подталкивая под живот одну из подушек, устраивая парня лицом к Чену, от чего у последнего сбивается и без того неровное дыхание. Чондэ встречается взглядом с Бэкхеном и думает, что его персональный ад на земле прямо перед ним, потому что парень стонет еще раз, Сюмин отвешивает шлепок по круглой ягодице и коленом разводит стройные ноги. Задыхаться становится привычным для Чена. Бэкхен не выдерживает прямого взгляда напротив и утыкается лбом в скрещенные руки, тихо постанывая, пока Минсок выцеловывает его поясницу, разводит половинки его задницы в стороны и прижимается губами к плотно сжавшемуся колечку. Одновременно с тем, как язык Сюмина проходится по входу и толкается внутрь, раздвигая тугие мышцы и лаская изнутри, Чондэ расстегивает джинсы и стягивает их до середины бедра вместе с боксерами, не в силах терпеть давление на свой возбужденный член. Бэкхен сжимает простыни под пальцами, выгибается в спине, кусает свои губы, хнычет и виляет бедрами, не то стараясь насадиться на язык своего любовника, не то стараясь избежать прикосновений. Чен опускает руку на член, обхватывает у основания, проводит вверх-вниз, на секунду жмурится от непривычно острых ощущений и снова с жадностью следит за тем, что вытворяет старший и как это рикошетом отражается на нем самом и на Бэкхене. Минсок отстраняется и хмыкает, парень под ним мелко дрожит от возбуждения, поверхностно дышит и всхлипывает, но этого мало. Сюмин тянется за смазкой и выдавливает прозрачный гель на пальцы, оставляет поцелуй на пояснице и широко мажет языком по ложбинке между ягодицами, снова вылизывает колечко входа, проталкивая язык вместе с двумя пальцами, легко скользящими внутрь, раздвигая гладкие стенки, растягивая их, толкаясь, имитируя фрикции. Бэкхен испытывает головокружение, наверняка последнюю степень вертиго, от того, как Минсок вылизывает его, толкаясь пальцами, как напоследок проходится по натянутым вокруг костяшек пальцев краям ануса горячим языком и выпрямляется, добавляя еще палец и двигает запястьем резче, вгоняя пальцы глубже. Пальцы с силой проезжаются по простате, от чего Бэкхен вскидывает голову с хриплым стоном, сильно жмурится, и он так близок к разрядке, что, если бы не чужие пальцы, сжавшие член у основания, он бы непременно кончил.       – Не закрывай глаза, смотри на него! – Почти рычит Сюмин, резче вгоняя пальцы, вызывая еще один стон на грани.       Бэкхен широко распахивает глаза и смотрит на Чена, на то, как тот дрочит, черт побери, на то, как его растягивает, трахает пальцами Минсок. И это… заводит, бьет по нервам, заставляет хотеть большего, показать себя, на что способен и как много может дать. Бэкхен комкает в пальцах белоснежную ткань и подается бедрами назад на пальцы Сюмина, не отрывая взгляда от Чондэ, не прекращая стонать, поскуливать и сбивчиво шептать, повторяя лишь одно – «Чен». Минсок сбивается с ритма, когда слышит чужое имя, но не находит в себе злости ни на Бэкхена, ни на Чондэ – ему кажется, что это становится последней каплей, остатки здравомыслия растворяются в коктейле похоти и одержимости. И Сюмин видит, что Бэкхеном он одержим не один, жадный блеск на дне потемневших глаз Чена нельзя ни с чем перепутать – это желание обладать. Минсок вытягивает пальцы из парня, под едва различимый всхлип и дрожащими пальцами рвет упаковку презерватива, быстро раскатывая латекс по члену, отводит круглую аккуратную половинку в сторону, раскрывая для себя, придерживая член, приставляет головку к покрасневшему входу и толкается, рывком заполняя собой, в два глубоких толчка, замирая, давая привыкнуть обоим. Бэкхена трясет, Сюмин внутри него целиком на всю длину, его ладони обнимают за талию, этого так много и мало, что хочется кричать «Вынь!» или «Трахни меня!», но он не может связать и слова, поэтому лишь неприлично громко стонет, надеясь, что его поймут правильно. И Минсок понимает его правильно, фиксирует, удерживая за талию на месте, выходит на половину и резко толкается обратно, притягивая к себе, вбивается уже без остановки, двигая бедрами в рваном темпе, рыча и запрокидывая голову. Чондэ съезжает немного по мягкому сидению кресла и проводит большим пальцем по головке своего члена, собирая выступившую смазку, размазывает ее по длине и двигает кулаком в едином с Сюмином ритме. Минсок замедляется и совсем останавливается, подтягивает Бэкхена за беда повыше, упирает ладонь между лопаток, так, что парню приходится почти лечь грудью на простыни…       – Покажи ему, как тебе хорошо. – Тяжело дыша, указывает Сюмин и начинает двигаться.       Бэкхен размыкает припухшие губы в протяжном стоне, растягивает их в идеальную букву «О», а Чен шире разводит свои колени, жадно следя за тем, как парень высовывает язык, закатывая глаза, и рука по члену движется быстрее, жестче. Минсок толкается грубо и глубоко, но Бэкхену именно это и нужно – почувствовать все. Он уже не стонет, только хрипит, принимая в себя член, плотно сжимая его в себе, содрогаясь всем телом, выплескиваясь на простыни под собой, даже не притронувшись к себе. Чену кажется, что он опускается под воду, звуки становятся приглушенными, а зрение смазывается, легкие пробивает спазм и он пачкает свой кулак и живот. Минсок смотрит, как Чондэ проводит пальцами по своему члену, как запрокидывает голову, тихо стонет, как его кадык дергается, как сперма попадает даже на джинсы и задравшуюся олимпийку, и шагает за грань следом. Он толкается в последний раз и с хриплым стоном кончает в Бэкхена, прижимая того к кровати.       Позже, когда Бэкхен, вытертый влажным полотенцем и завернутый в одеяло, спит, зарывшись в подушки, Минсок, молчавший все это время, наконец обращается к Чондэ, который смотрит на спящего парня:       – Обидишь его, и я не посмотрю, что ты мой друг…       Чен зависает на несколько секунд, прежде чем до него доходит смысл сказанного. То есть… Сюмин… принял его? Чондэ поворачивается к Минсоку и заторможено кивает. Конечно, он не обидит Бэкхена.