Планеты крутятся

У директрисы руки скрещены на груди, но она не защищается — она настолько открытая, честная, что сводит зубы. Она слишком мягкая для своей должности. - Все, кого мы выпускаем, — это умные, независимые, обаятельные, добросердечные девушки, которые дружат всю жизнь, — паузу срезает и слизывает жужжание газонокосилки под окном, а миссис Кингсли зачем-то поджимает губы, сощуриваясь. — И, несмотря на всё твоё ёрничание, ты точно такая же. Директриса улыбается, и её добрый тон точно пытается говорить с неуправляемой девчонкой о всех существующих и несуществующих проблемах той. И Поппи очень быстро сдаётся. Выбрасывая белый флаг ответной улыбкой, она только надеется, что сумеет вовремя остановиться при бегстве навстречу этой женщине. Вдруг — спина директрисы резко и безжалостно выпрямляется. - Ладно, иди. Мне нужно работать — куча бумаг накопилась. Директриса мягко треплет рыжего кота за ухом и кругом обходит стол. Животное, отзываясь напоследок недовольным фырканьем, отправляется восвояси — только маслянистые следы лап и шерсть в прозрачном воздухе напоминают о его присутствии. Женщина же сгребает документы в один угол, лишь на секунду задумывается о чём-то глубоком и опускается в кресло. Её дыхание подозрительно сбито, как будто, наоборот, она дралась с закомплексованной блондинкой минуты назад. Поппи всё это время молча наблюдает. Ей вечно нет дела до других, и она ведёт себя так, словно она центр — не меньше — Солнечной системы. Но сейчас она ловит за миссис Кингсли любой лишний шорох. С одержимо-пьяными желаниями она следит, как та закидывает под столом ногу на ногу, поправляет падающую на глаза чёлку и недовольно морщится, потому что присутствие газонокосилки набирает звук. Обе не замечают, что Поппи давно должна была уйти. Девушке даже щёку не саднит от некрасивой царапины. Она бы могла прикинуть в голове, чем её прятать и как оправдывать, но миссис Кингсли закусывает кончик карандаша. Поппи с самого начала видела в этой женщине неповторимую особенность. Она ворвалась в жизнь школьницы через пелену серого дождя в опущенное стекло авто. Что директриса тогда говорила? Поппи не слушала — только смотрела на неё в упор и думала, что нельзя иметь такие красивые глаза. Это против закона. Она была добра, мила и совсем не напоминала типичные карикатуры учителей. Что-то волнующее и, вместе с тем, лёгкое в ней пробуждало уснувшие на подкорках сознания мысли. О море. О закатах. О сладких с приторностью фруктах. Поппи бы, возможно, больше поверила, если бы ей сказали, что миссис Кингсли — временная. На семестр-два. Или просто новенькая, потому что её безупречный вид и миролюбивый нрав не вписывались в рамки частных школ. По крайней мере, тех, которые Поппи рисовала для себя. Девушка и не надеялась, что её примут с распростёртыми объятиями. Но миссис Кингсли пообещала помочь ей со всем и вся, и чисто из симпатии к женщине Поппи прониклась её словами — пусть и вовсе не собиралась исправляться. Она сжимает в руках «Алису» и чувствует, как золотистые контуры от букв отпечатываются на подушечках пальцев. Она не хочет читать, а мультфильм и так не раз видела. Но можно ли считать эту книгу ещё одним прутиком доверия? Канатиком их взаимной симпатии. Да, Поппи неспокойная, а директриса лишь всегда легко ухмыляется на её проделки. Девушка думает — так, с особого отношения, начинается то большее, что выигрывает в сравнении с «учительница-ученица». Поппи чувствует, какими эмоциями подпитывается от неё миссис Кингсли. Женщине с ней забавно и приятно. Она не кричит, не взъерошивает волосы, не машет руками. Пусть она и без того всегда добрая, но с Поппи — особенно. Она часто улыбается, хоть и пытается не показать лишний раз вздёрнутые уголки губ. Она делает комплименты — завуалированные, непрямые, но тёплые, от которых ледяное сердце Поппи трепещет. Она ещё постоянно заботится. И, будь у неё аптечка, она бы обязательно обработала ссадину на лице девушки, лишь бы растянуть короткие мгновения в стенах кабинета. Поппи смотрит на миссис Кингсли, прикрывая попеременно то один, то второй глаза. Ей кажется смешным, что картинка смещается. Но директриса становится от этого не меньшим центром внимания. Девушка не знает, почему позволяет себе думать о старших таким образом. Просто верит, что ось планет уже не сдвинется обратно на неё саму ни при каких обстоятельствах. - Поппи, иди в класс. Поппи не трезвеет. Она только вздрагивает и привычно айкает своим надорванным голосом. Она не ожидала, что директриса снова заговорит с ней. А они уже минут десять вдвоём в одном помещении. Воздух кажется заряженным. Наэлектризованным. Поппи крепче держит книгу, словно бы самое драгоценное из всего у неё имеющегося. И она хочет сказать нечто важное. Её теории про центры, конечно, имеют мало смысла. Но однажды она обязательно признается вслух, что все её планеты могут крутиться только вокруг миссис Кингсли. - Я Вас не подведу. Уверяет Поппи в этом больше себя, нежели директрису, и уходит. А миссис Кингсли, безусловно, в ней ни секунды и не сомневается. У неё тоже есть свои планеты, которые крутятся. Она чувствует это.