— Не танцуешь?

      Вова наблюдал за двигающимися в такт музыке телами, с явной скукой попивая из своего стакана алкоголь. Прийти в ночной клуб без компании и совсем одному уже не казалось ему такой уж хорошей идеей, хотя Семенюк не терял надежду найти собеседника (а может даже и больше) в таком сомнительном месте.       Конечно же, на танцполе было просто дохуя красивых девушек с не щадящим декольте и максимально короткими платьями, но они вели себя так вызывающе и одновременно недоступно, что вызывали восхищение напополам с рвотными позывами. Большинство из дам больше походили на дешёвых шлюх, с которыми поебёшься одну ночь и забудешь, как только получишь достаточную дозу оргазма. Но ведь не все такие здесь, правда? Хотя, такие предположения были до ужаса наивными. Тут кто-то либо с парнем, либо просто и шагу подступить нельзя — вокруг женщины уже образовывается толпа из мужчин. А Семенюк был настолько робкий, что даже после далеко не первого бокала чего-то крепкого не мог познакомиться ни с кем, безрезультатно сидя на диване.       На самом деле, из-за выпитого уже потихоньку становилось плохо. Казалось, что солянка из всевозможных «долбящих» в голову песен только усиливала ощущение боли в голове, но от музыки нигде не скрыться — пробовал. «такое включают, чтобы люди не скучали. чтобы им хотелось двигаться и танцевать с остальными, как будто это — последняя вечеринка в их жизни. они все поголовно забывают о своих проблемах, выпивая море алкоголя и надеясь хорошенько отдохнуть перед очередным рабочим днём, вбивая себе в голову, что это так отдыхают все нормальные люди, а на самом же деле..»       Поток мыслей, льющийся в такт музыке, прерывает незнакомец, положивший Вове руку на плечо, из-за чего парень вздрогнул, одновременно икнув. Он обернулся, дабы увидеть, кому так скучно живётся, что он решил подойти к самому нудному человеку, сидящему здесь. И увидел перед собой парня; его лицо мигало различными огнями, которые излучались от натыканных везде где только можно прожекторов. — Не танцуешь? — непринуждённо спросил он, даже не поздоровавшись. Семенюк чуть нахмурился, пытаясь понять, что от него хочет этот молодой человек, который так и не убрал свою руку с его плеча, нарушая тем самым какое-никакое, но личное пространство. Хотя, все так здесь делают, наверное. — Я разве не могу тут находиться просто так? А вообще не-а, не танцую, — в таком же непринуждённом тоне ответил Вова (на деле же он был немного расстроен сегодняшним днём), смахивая руку парня со своего плеча простым движением. Казалось бы, после такого короткого ответа незнакомец должен был, нет, обязан удалиться, но он так и оставался стоять рядом со столиком, опираясь той самой рукой о него. Парню здесь точно нравилось — он был тоже изрядно выпивший, но это не делало его каким-то унылым говном, а наоборот, придавало щёкам румянец и веселило ещё больше. — А разве не хочешь? — это был скорее не вопрос, а призыв к действию. Вообще, нахождение на танцполе казалось Вове абсурдом, но прежде, чем он мог что-либо осмыслить и обдумать, чтобы дать ответ, незнакомый парень уже потащил его за рукав толстовки в гущу мигающих огней и толпу других людей и девушек.       Музыка всё так же неприятно била по мозгам, Вова пытался неуклюже подстраиваться под её ритм, в то время как всё ещё незнакомый парень приобнял его. Естественно, что он гей, но почему-то именно он был первым человеком за ночь, который попытался познакомиться с Семенюком. Значит, последний либо слишком пьян, чтобы не противиться такому контакту, либо это судьба у него такая. Ноги чуть подкашивались в попытке танцевать более-менее сносно, хотя, в какой-то мере ещё от факта, что его кто-то обнимает. Вова смотрит ему в глаза, рассматривает причёску, и неуверенно приобнимает в ответ ослабшими руками. А руки второго спускаются ниже и ниже. Это специально или случайно? — Стой! Тебя хоть как зовут-то? — с нервным смешком спрашивает брюнет, улыбаясь и щуря глаза из-за невовремя попавшего прямо в глаза лучика ярко-голубого цвета. — Алексей, но можно просто Лёша. Ты не подумай ничего, просто ты мне понравился, а это клуб. Я за тобой уже часик-другой наблюдаю так-то, — улыбается ему в ответ Лёша, обнимая только крепче, — А тебя как? — Вова. — брюнет улыбается всё более застенчиво.       У них был свой ритм танца — совсем не подходящий под играющую музыку, которую делали всё громче и громче (по-крайней мере, так казалось). Соображать нормально было всё сложнее — мысли неслись со скоростью играющей вокруг музыки, не давая сосредоточиться хоть на одной из множества. На организме всё сильнее начинал сказываться алкоголь.       В груди почему-то было такое ощущение, что ещё чуть-чуть, и человек, имени которого он не знал ещё пять минут назад, наклонится и поцелует его. Блять, только не засос с другим парнем. А нутро так и твердило, что Владимир сейчас нисколечки не против. Ему это нужно, как глоток свежего воздуха.       Вова привстаёт на цыпочках. Сейчас он себя ощущает как девочка. Но, раз так, то быть девочкой довольно приятно. Не девочкой-шлюхой, коими были опять же почти все здесь присутствующие, а робкой и застенчивой, каким и был Вова в людных местах, где как бы по умолчанию надо контактировать с людьми. Чтобы достать до Лёши, нужно быть ещё сантиметров на пять повыше. Какой же он всё-таки высокий, этот незнакомец. Семенюк почти смотрит ему в глаза, хотя взгляд сосредоточен теперь на губах. При их виде страшно хотелось облизнуться, и это желание показалось Вове смешным, что он чуть не рассмеялся, немного испортив момент. Но, убрав улыбку с лица, резко прильнул к губам, при этом целуя словно самую ценную вещь на свете, с присущей ему нежностью и робостью, осмелившись и свои руки чуть опустить. Так было надо. Он ведь действительно ему понравился?       Ещё момент, и они уходят с танцпола, при всём при этом именно Вова уже уверенно тащил Губанова за рукав кофты, кажется, уже совершенно не задумываясь о своих действиях. Уже было жарко, скорее хотелось снять с себя все вещи. Они почти не говорили, но почему-то чувствовалось то, что им обоим нужен был не секс. Хотя, настолько уверенным быть было нельзя.       Дверь в туалет закрывается, но музыку всё ещё слышно (Вова так и знал, что от неё нигде не спрячешься). — Что мы будем делать? — спросил Семенюк, прежде чем подумал, что это очень глупый вопрос. — Вообще, можем наизусть рассказывать отрывок из «Мёртвых Душ», я его до сих пор помню, — усмехнулся Лёша, опираясь о стену и с довольным лицом смотря на Вову, который, кажется, немного опешил, — Я шучу, если что, чтобы ты понял, что я интеллигентный молодой человек.. — обращался к Вове Губанов, всё так же улыбаясь. Что-что, а шутил он не очень. Но, выждав ещё небольшую паузу, он уверенно подошёл к парню и встал перед ним, оказываясь лицом к лицу к парню. На долю секунды оба пялились друг другу в глаза, словно осмысливая происходящее и давая себе окончательно отдышаться. — На самом деле, я не тех нравов, когда ты позволяешь просто так взять и поиметь человека в туалете. Я вижу, что ты до безумия замкнут в себе, Вов, поэтому если ты вдруг подумал о чём-то таком, то отбрось эти мысли, — тихо прошептывает Алексей и его голос почти сливается с надоевшей музыкой на фоне, которая, тем не менее, волновала сейчас Вову меньше всего. Он ничего не отвечал новому знакомому, поэтому тот продолжил свой монолог: — У меня есть привычка, наблюдать за людьми, схожими с тобой. Но ты среди них самый особенный, в плане манеры поведения и всего остального. Наверное, это меня и привлекло. Я даже по твоим глазам вижу, какие у тебя мысли, — Губанов закончил, приглаживая свою причёску. Вова был поражен в высшей степени, что в клубах можно отыскать настолько думающих людей. Себя он к ним не особо относил. — Я так-то не гей, — произносит Владимир, смотря из-за своего роста на губы парня — выше не давал посмотреть свет. — Я тоже, — смеётся Лёша, а Вова понимает, что простое знакомство в клубе может привести к чему-то большему.