Момент для решительности

— Я проклят богами. Кто-то теряет нож, или кружку... Только не я. Я сумел потерять целого дракона! Иккинг с раздражением ударил по ветке, что оказалась у него на пути. Ветка равнодушной не осталась и сама ударила в ответ молодого викинга по лицу. Потирая ушибленный висок, Иккинг поднял голову и заметил, что дерево с той самой зловредной веткой расколото надвое. Юноша повернул голову чуть левее и заметил еще несколько сломанных деревьев. По земле тянулась глубокая борозда, оставленная кем-то или чем-то, что могло сломать вековые стволы. Иккинг осторожно спустился и пошел по направлению борозды, оглядываясь вокруг. Выглянув из-за бугра, он увидел то, что заставило его быстро нырнуть обратно. На земле лежал дракон. Черный дракон с огромными крыльями. Зверь был сбит, и теперь он лежал на земле, запутавшись в веревках. Иккинг выглянул вновь и понял, что дракон сейчас не способен причинить какого-либо вреда. Юноша ощупал свою жилетку, неуверенно вытащил нож с узким лезвием и, перехватив оружие обеими руками, стал приближаться. Дракон по-прежнему не шевелился. — Ого... Я... Сделал это... Получилось! — восторженно произнес Иккинг, глядя на Ночную Фурию. — Теперь все наладится! Молодой викинг оглянулся в поисках кого-нибудь, кто мог бы разделить с ним его триумф, но таковых рядом не оказалось. — Есть! Я завалил могучего зверя! Иккинг, подражая охотникам, поставил ногу на свою добычу, но внезапно дракон со стоном шевельнулся. Юноша отпрянул, выставил нож вперед и стал ждать, опасаясь дальнейших действий со стороны Фурии. Дракон тяжело дышал, изредка издавая приглушенные ревы. Викинг почти вплотную подошел к Ночной Фурии и взглянул зверю в глаза. В глаза, полные отчаяния и ожидания. Сбивчиво дыша, Иккинг направил нож на Фурию. — Я убью тебя, дракон... А потом вырежу твое сердце и отнесу его отцу... — юноша перехватил нож. — Я же викинг... Я викинг! Дракон снова заревел. Иккинг судорожно выдохнул. Он подозревал, что не сможет убить дракона. Он далеко не его отец. На самом деле, юноша даже не ощущал себя викингом. Он не способен хладнокровно убить живое существо, пусть даже если это враг его народа. Иккинг занес нож и приготовился исполнить свой долг, но снова посмотрел в глаза дракона. Зверь тихо, устало что-то проревел, а затем откинул голову в ожидании смерти. "Я... Я не смогу это сделать... Я не способен это сделать..." — подумал Иккинг, вновь судорожно выдохнув воздух. Он едва не опустил нож, сдавшись, но вдруг он вспомнил. Вспомнил насмешки со стороны окружающих и разочарование отца. Но теперь все будет иначе. Он убьет Ночную Фурию, и больше никто не будет смеяться над ним. И отец будет им гордиться. Иккинг будет достойным статуса сына вождя племени. Викинг замахнулся, и твердая рука повела оружие к цели. Казалось, эта секунда растянулась в вечность... Но нет. Дракон в последний раз вздрогнул, а затем тело его расслабилось, крылья обмякли. Выронив из руки нож, покрытый кровавыми пятнами, Иккинг не смог держаться на ногах. Нет, он не способен был это сделать. Юноша практически рухнул на землю, облокотился спиной о камень, лежащий позади, и уткнулся лицом в ладони. Это был момент для решительности. И он, Иккинг Кровожадный Карасик Третий, сделал свой выбор. Он убил Ночную Фурию. Ведь драконы — главные враги викингов. Они не должны жить. "Это было бы лучше... Для всех..." — мысли в голове путались, сталкивались и рассыпались вновь, отказываясь принимать настоящее. "Но не для него точно..." — предательский голосок в голове возвращал юношу к действительности. Дракон был мертв. "Он не должен был жить... Я лишь сделал то, что я должен был сделать. Я доказал то, что я викинг..." "Этим ты доказал лишь то, насколько ты слаб... Он был напуган не меньше, чем ты, но ты показал всю свою слабость. Ты не смог дать дракону второй шанс. Ты ничтожен", - голос настойчиво стоял на своем, юноша уже было подумал, что он сошел с ума, но он понимал, что голос прав. Он не смог совладать со страхом. Он не смог собрать свою волю. Но дело было сделано. И уже ничего не изменишь. Иккинг долго сидел на месте, изнутри поедая себя, и лишь спустя несколько часов он стал пробираться в темноте к деревне. Сумерки постепенно сгущались над островом Олух. Стоик Обширный уже начал волноваться за сына, потому что тот не вернулся ни через два, ни через три, ни даже через четыре часа после заката. Он уже хотел отправиться с группой на поиски блудного наследника, но внезапно тяжелая дверь тихо проскрипела и открылась. Иккинг появился на пороге и замер, опираясь о косяк двери. Отца он словно не замечал, а в своих мыслях был где-то далеко от реальности. — Я не спрашиваю тебя, где ты был... — начал Стоик, серьезно глядя на юношу. — Но ты должен был меня предупредить, если ты уходишь на такое долгое время. — Отец... Я... — Иккинг поднял на вождя глаза, полные отчаяния и страха. — Я... Я убил Ночную Фурию... Стоик Обширный вначале лишь усмехнулся, но он увидел, что сын был не на шутку взволнован. Затем взгляд его упал на окровавленный нож, который Иккинг схватил совершенно по наитию, и дал команду собрать воинов. Почти вся деревня уже спала в стол поздний час, но весть о том, что Иккинг убил дракона, мигом облетела все поселение. Все стояли, зевающие, сонные, но, тем не менее, обсуждали это происшествие. Кто-то восторженно переговаривался, а кто лишь недоверчиво хмыкал, сославшись на предыдущие случаи и новости о том, что сын вождя поймал дракона, но не мог ничем доказать свои слова. Вскоре появился отряд во главе с самим вождем племени и его сыном. Около десяти мужчин тащили четырехметровую тушу дракона, еще десять-пятнадцать человек громко обсуждали удар, нанесенный точно в сердце и поздравляли Иккинга с его первым драконом, называя его очень перспективным охотником. Сам юноша был невероятно подавлен и слишком уж часто бросал взгляды на труп Ночной Фурии. Все подрастающее поколение Олуха было здесь же. Естественно, никому не хотелось последним узнать подробности смерти дракона. Сморкала хлопал Иккинга по плечу и называл "братишкой", Рыбьеног обегал группу с драконом и тараторил что-то про изучение, возможно, последнего представителя этого вида драконов. При этих словах у сына Стоика Обширного вновь защемило сердце. — Ну и круто же ты его уделал! Ночную Фурию! В одиночку! — восторгалась Забияка, отталкивая брата от Иккинга. Задираке это не понравилось. — Эй! Куда лезешь! Не видишь, мужчины разговаривают! — Я здесь только одного мужчину вижу, — хмыкнула девушка и, пнув братца, подлезла к Иккингу. — Ну, расскажи, как ты его? А шрамы где? Или может он тебе спалил весь зад? — Иди отсюда, драконья похлебка! — Задирака оттащил сестру за волосы, и близнецы начали разбираться уже лицом к лицу. Пир устроили прямо среди ночи. Несмотря на то, что приближалась зима и все запасы надо было беречь, Стоик распорядился выбрать лучших быков и откупорить бочки с лучшим хмелем. Впервые вождь был настолько горд сыном перед всей деревней, ведь даже самые умелые охотники на драконов не выживали при встрече с Ночной Фурией, а этот жилистый, сухой паренек смог хладнокровно расправиться с драконом. Вот только Иккинг не считал, что он был настолько хладнокровен. Сам виновник торжества сидел вдали от той суматохи, где люди распивали пиво и пели песни в его честь, шутили и галдели. Вдруг он почувствовал, что кто-то прикоснулся к ему плечу. Он обернулся и увидел Астрид, которая в руке держала куриный окорок. — Ты совсем не веселишься. Почему? — задумчиво спросила она, протягивая ему еду. Иккинг отодвинул ее руку в сторону. Даже то, что Астрид сама подошла к нему и с ним заговорила совершенно не избавляло его от душевных мучений. — У меня нет аппетита. И настроения тоже совсем нет... — протянул он, слушая шум прибоя. Девушка присела рядом с ним. — Но как так? Ты же утер нос всем! Ты победил дракона, после схватки с которым никто не выживал! Ты победил Ночную Фурию в честном бою! — Да не было никакого честного боя! — Иккинг вышел из себя и едва сдерживался, чтобы не сорваться на Астрид. — Помнишь, когда я говорил, что я подстрелил дракона? Я действительно его подстрелил! Он не мог даже шевельнуться! Я поступил, как настоящий трус... Иккинг снова уткнулся лицом в ладони. Астрид, поджав губы, похлопала его по плечу. — Но это сделал ты... Это не преуменьшает твоей победы... — Я... Я даже не дал ему выбора... — произнес юноша поникшим голосом. — Какой выбор должен быть у дракона! Они же наши враги! Они воруют наши стада, убивают наших людей... — Лишь для того, чтобы самим выжить! И убивают они лишь потому, что мы убиваем их... Иккинг опустил голову. — Он был напуган... Не меньше, чем я сам... Но я оказался слабее... Я убил его... Вдруг раздался крик. Под обшей суматохой он был едва слышен, но, когда загорелся первый дом, началась паника. Люди с ужасом разбегались кто куда, и все кричали: — Драконы! Это драконы! — Иккинг! Очнись, Иккинг! О боги! Я не собираюсь тебя тащить! Астрид потянула юношу так сильно, что тот кувыркнулся через голову. - Иккинг! А-а-а-ах! Ужасное Чудовище, пролетев совсем рядом, очертило огненную полосу на траве, едва не испепелив Астрид. Лишь тогда Иккинг очнулся от своих мыслей и, схватив девушку за руку, оценил ситуацию побежал к ближайшему укрытию. Внезапно дракон приземлился прямо перед ними. Астрид, сама девушка далеко не слабонервная, едва дышала от ужаса, в то время как Иккинг просчитывал все варианты, как они могли скрыться от пламени. Дракон отрезал все пути к отступлению. — Иккинг... Иккинг... — Спокойно, Астрид, все хорошо... — начал успокаивать ее юноша, понимая, что на самом деле все не так уж и хорошо. Ужасное Чудовище сначала долго глядело на жертв, а потом начало вдыхать воздух, раздуваясь. Иккинг оглянулся и заметил, что под правым крылом вполне мог пробежать человек. Тогда он, ни секунды не мешкая, толкнул Астрид вправо по диагонали, а сам побежал влево. — Эй, безмозглый шашлык! Хочешь десерт, а? Глаза дракона налились кровью. Он открыл пасть, и Иккинг видел, как внутри, от маленькой искры раздувается огромный огненный шар, который в следующую секунду его и испепелит. "Ну вот, друг, мы с тобой и встретимся..." — подумал юноша, вспомнив о Ночной Фурии и замер на месте. — Икки-и-и-и-и-инг!!! Тяжело дыша, будто все это было на самом деле, молодой викинг опустил нож. Оглядев оружие, он перевел взгляд на Ночную Фурию. Дракон тяжело дышал. Веревки были стянуты слишком сильно. — Получилось... — злясь на самого себя за свою мягкотелость, Иккинг уже повернулся, чтобы уйти. Но он вспомнил о Фурии. Зверь не выживет здесь, он не выживет в веревках. В следующую секунду Иккинг уже перерезал веревки, оглядываясь, чтобы никто не увидел этого. Когда последний узел был перерезан, дракон резко дернулся и накинулся на юношу, сбив его с ног. Теперь это уже не был затравленный зверь, готовый принять свою участь. Это был настоящий убийца, в глазах которого была вся ненависть к людям. "Ну, вот и все..." Дракон расправил крылья и громко заревел прямо на юношу, оглушив его. Затем он резко развернулся и юркнул меж елями, врезался в каменный выступ, выровнялся из воздушной ямы и скрылся с глаз. Тяжело дыша, Иккинг поднялся на едва удерживавших его ногах и кинул последний взгляд в сторону удаляющегося дракона. Сделав несколько шагов, викинг рухнул в бессилии. Это был момент для решительности. И он, Иккинг Кровожадный Карасик Третий, сделал свой выбор. Он не убил Ночную Фурию. Хоть драконы и испокон веков были главными врагами викингов, он не смог убить зверя. Потому что он увидел в глазах дракона такое же живое и мыслящее существо, как он сам. Он увидел, что дракон был напуган не меньше, чем сам Иккинг. Он дал дракону шанс на жизнь. И дракон в ответ дал шанс самому викингу.