***
Вот он новый дивный мир! Стоило создателям только ступить на эту планету, как разразилась адская бойня. Все они выжили, кроме одного. Этого павшего за счастье и благополучие остальных несли к уже вырытой могиле. Под высоким деревом в поле цветов стоял пьедестал. Гроб с телом уже поставили на него. — Каркат, — тихо позвала родственница умершего. — Тебе нужно будет сказать что-нибудь ему на прощание и поцеловать в лоб. — Что? — безжизненный голос не звучал даже удивлённым. Каркат не понимал, что происходит. — Зачем, Роуз? — Это человеческая традиция. Посмотри, что мы будем делать. Ты не обязан с ним прощаться, если не хочешь, но думаю он был бы рад знать, что ты проводил его в последний путь, — Лалонд серьезно посмотрела на визави. Девушка надеялась, что тот не струсит и последует традициям человеческого погребения, но это было лишним. Каркат готов был сидеть возле этого неживого тела вечно, а сказать что-нибудь — сущий пустяк. Девушка с такими же светлыми волосами, как и у мертвеца, подошла к раскрытому гробу. Она внимательно оглядывала его, пыталась найти что-то, что могло бы испортить его внешний вид на том свете, но ничего не находила. Красный классический костюм сидел на Дейве идеально, а цветы, лежавшие внутри гроба, ниоткуда не торчали. Его меч сверкал чистотой отмытый от крови и аккуратно лежал по правую руку в новой кровати Страйдера. На погибшего не стали надевать его очки, положили их в гроб, поэтому опущенные веки с белыми ресницами непривычно резали глаза смотрящим. — Спи спокойно, братик, — отодвинув бесцветную челку, она прислонилась к ледяной коже лба. Закончив с этим, она отошла. Следующей была Джейд. — Прости, что не сказала тебе то, что хотела. Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся Там, тогда я все тебе скажу и даже больше, — она его целовала отчаянно. — Нам будет тебя не хватать, дружище, — Джон хлопнул друга по плечу так, будто тот ещё мог это почувствовать. Парень поцеловал его коротко и, как можно скорее, отошёл. Все взгляды были устремлены к Каркату. Люди выжидающе смотрели на единственного тролля здесь. Неуверенными шагами он подошёл к бездыханному телу, опустился перед гробом на колени и взялся за окоченевшую бледную руку. — Ты — идиот, Страйдер. Я должен был там умереть, — брюнет немного помедлил.— Это моя вина, Дейв, — так непривычно называть его по имени, но почему-то безумно хотелось это сделать. Вантас благоговейно поглаживал большим пальцем ладонь юноши, а потом прикоснулся губами к его лбу, находясь в этом положении очень долго. Багровые слезы пачкали белое-белое лицо и бесцветные волосы. Мертвец не мог реагировать на всё сказанное, но троллю с красными глазами хотелось верить, что парень его слышит. Что он услышит раскаяние, боль в голосе, поймёт подтекст, в котором пылали алые чувства. Что уже мертвый человек почувствует горячие слёзы, падающие на его лицо, и когтистую ладонь, сжимающую руку с коротко остриженными ногтями. — Хватит, Каркат, — из-за спины послышался ровный и холодный голос Лалонд. Как же Вантаса злило это безразличие, сейчас он был предельно зол: — Да как ты так можешь! У тебя что совсем нет чувств?! — крикнул он в порыве и резко повернул голову. И что же он там увидел? Не ледяное безразличие, а лиловые глаза полные кристально чистых слёз. Каркат тут же осекся и сменил холодную мальчишескую руку на теплую девичью. Спиной он попятился от нового ложа лучшего друга. Джон молча взял стеклянную крышку и закрыл прозрачный гроб. С помощью своих особых сил, которые ему даровал «Сберб», он опустил его в яму и бросил горсть земли. Последнее действие все за ним повторили. Это был конец. Теперь умерший навсегда останется здесь.***
В новом улье, а вернее доме, Вантаса было тихо и пусто. Он сохранял траурную тишину всегда, будто здесь никто и не жил. Но жилище только выглядело заброшенным: здесь было чисто, никакой разрухи, каждая комната проветривалась. Только одна особая комната не получала свежего воздуха. Всегда закрытая, но днём она была закрыта снаружи, а ночью — изнутри. Никто не знал о ней, кроме самого Карката. В этом помещении стоял знакомый запах, который никак не хотел выветриваться, но Вантас этого и не хотел. Тролль хотел всегда его чувствовать, хоть и понимал, что рано или поздно аромат рассеется. После смерти Дейва его друзья собирались спрятать его имущество или отдать в исторический музей, в котором хранилась вся значимая информация о их приключении и некоторые артефакты, но Каркат не позволил. Он сказал, что позаботится об этом сам. Люди не стали ему препятствовать, они понимали насколько близок и дорог был ему Страйдер, оставшихся же в живых троллей это не волновало, они не проявляли интереса ни к прошлому, ни к будущему. Их не интересовала власть или управление этим миром, который авантюристы «Сберба» создали вместе. В доме Карката в особой комнате на втором этаже, находящейся в отдалении, в конце коридора, были вещи Дейва Страйдера. Интерьер полностью повторял его комнату на астероиде: каждая бумажка, каждая пластинка, каждая кружка лежали там, где их оставил их хозяин. Более того, на импровизированной кровати было скомкано одеяло таким образом, каким его бросил блондин перед той роковой битвой. В этом зеркальном отражении жилища Страйдера не было ни пылинки, по каким-то неизвестным троллю причинам, пыль не оседала здесь, потому комната выглядела живой, будто её хозяин вышел буквально на минутку. Казалось, что вот-вот в дверь зайдет Дейв, усмехнется Каркату и подойдёт к своему диджейскому пульту, снова оставит кружку с кофе, хотя их тут уже было с десяток. Вантас бы привычно на него проворчал, а потом погрузился бы в новое произведение своего друга. Каркат никогда не признавал этого перед кем-то, но ему очень нравилась музыка, которую писал Дейв, даже некоторые куплеты казались ему очень хорошими. Время от времени он слушал его треки чуть ли не захлебывался в слезах от счастливых воспоминаний. Первое время Каркат плакал, очень много плакал, но потом слёз просто не осталось, его настигли смирение и апатия. Как только они пришли к нему, парень смог вести нормальную жизнедеятельность: он начал есть, заниматься ежедневными делами, он даже пытался спать. Честно пытался, но кошмары настигали его вновь и вновь. Брюнет просыпался с криком, мокрым от пота лбом, болью в висках и у основания рожек, а ещё ноющей в районе груди. Даже родной кокон со слизью не давал ему спать нормально. Но однажды все изменилось. Как-то раз Каркат снова заперся в чужой комнате. Он перебирал вещи Дейва, ставил их на свое место, миллиметр к миллиметру, слушал музыку, просто ходил кругами, неуверенно садился на край пахнущей человеком кровати. В первую неделю она пахла очень ярко, как если бы тот, кто спал в ней, сейчас, зевая, пошел умываться. Каркат не мог объяснить, чем она пахла, на его взгляд у каждого человека свой индивидуальный запах, у каждого он по-своему хорош. Дейв Страйдер пах терпко и пьяняще, у него был запах отдающий жаром, как если бы ты оказался жарким летним вечером в саду с цветами, у которых был яркий крепкий запах, здесь же и были бы деревья с экзотическими фруктами, от них бы веяло сладостью, а в воздухе витал стойкий аромат мускуса. Когда Каркат полной грудью вдыхал этот знакомый запах, прикрывал глаза, перед ним вставала именно такая картина. Это сладкое видение помогало ему держаться, не упасть в бездну отчаяния. В тот вечер, когда Вантаса в первый раз после смерти лучшего друга не побеспокоили кошмарные видения о погибели, которая стояла в глазах все время, даже вне сна, тролль не присел на кровать, а прилёг. Он откинулся на скомканную простыню, обнял руками ворох одеяла, а голову уронил на мягкую подушку. Носом он резко вдыхал остатки запаха чужого тела, пытаясь запомнить его на всю жизнь. Тролль делал это с закрытыми глазами, и потому сам не заметил, как уснул. Да, он задремал. Впервые за последние недели, не дергаясь, не пинаясь, не крича, он спал. Его сон был спокойным и умиротворенным. Парень тихо дышал, обхватив одеяло всеми конечностями. С тех пор он перестал спать в коконе и заменил его на обычную человеческую кровать, но не какую-то там кровать, а ту, на которой ранее спал сам Дейв. Ему было спокойно засыпать с этим пониманием и висящим вокруг ароматом почти родного человека. По каким-то причинам к постели Страйдера его, Карката, запах не лип, хотя у троллей тоже был свой аромат. Каркат никогда не мог понять, чем пахнет он сам. Но от Терези регулярно слышал, что от него веет вишней и шоколадом, что он пахнет мягко и сладко, от него распространялась теплота, но не такая, как у Дейва, не обжигающая, а скорее как у мягкого пледа. Вот они две противоположности — мягкая и резкая, сладкая и крепкая, согревающая и обжигающая. Но ведь не даром говорят, что противоположности притягиваются? Каркат чуть ли не переехал в свою тайную комнату, проводил там дни и ночи, но теперь не с прежней болью и боязнью, что если он отойдет хоть на секундочку, то все это исчезнет, а с ностальгирующей благоговейностью. Ему здесь было хорошо. Месяцы сменялись, боль утраты ослабевала. По прошествии года тролль смог перестать ночевать в комнате Дейва Страйдера. Он теперь жил в своей комнате и спал на своей кровати, лишь иногда возвращаясь в обитель блондина, чтобы сесть, будто ожидая его прихода, после которого они стали бы дурачиться и смотреть «сопливые» романтические фильмы. Эти воспоминания грели троллью душу.***
Над одиноким надгробием, расположившимся под ветвистым размашистым деревом, склонился не менее одинокий брюнет. В его руках было две розы: одна красная, а другая черная. Парень опустил их и грустно глядел на надпись на каменной плите. «Дейв Страйдер. 3 декабря 1995 — 22 июня 2011 Легендарный рыцарь времени, герой нового мира, любимый брат и друг.» Чуть ниже следовали цитаты, которые оставили близкие погибшему люди. «Мы тебя не забудем» — нетрудно было угадать, что эту оставила родная сестра. «Мы гордимся тобой, друг» — Джон и правда был горд одним из своих лучших друзей. «Мы тебя любим, спи спокойно» — наверняка Джейд хотела сказать не «мы», а «я», но решила сохранить в секрете давно всем известные чувства к другу. «Прости меня» — гласила последняя. Это всё, что он смог придумать. Карката до сих пор терзало чувство вины. Тролль нежно провел по имени покоившегося, а после коснулся своей фразы. Он сидел на коленях перед могилой. Обычно здесь лежит море цветов. Их приносят все, кому не лень. Ныне живущие возглагают их из благодарности за то, что он позволил им всем жить в мире и вообще жить. Да, здесь в любой день года много подношений. Их так много, что они не умещаются на могиле и скрывают саму плиту. В любой день года, кроме сегодняшнего. Третьего декабря все будто забывают о существовании своего героя, о том, что он когда-то для них сделал. К нему не приходят даже друзья. Но Каркат их никогда не винил, он понимал, что последним живым людям нужно держать в своих руках целую планету, у них полно забот и грустить некогда. А вот Каркат Вантас готов был вечно нести траур по почившему человеку. Только для него одного это имело значение. Колючие снежинки хлестали по щекам, оседали на ресницы и волосы, делая их белоснежными. «Прямо как у него» — только и мог усмехаться своим мыслям парень. — Сегодня тебе могло бы исполниться двадцать лет, — прозвучало сквозь свист ветра. — Интересно, каким бы ты стал к этому времени? Ты бы изменил своим привычкам или продолжил дурачиться уже будучи не мальчишкой, а взрослым мужчиной? — брюнет разговаривал с надгробием с грустной улыбкой на посиневших от холода губах. — Я заметил, что люди очень сильно меняются внешне. Ты бы, наверняка, стал ещё красивее, чем был. Даже Эгберт похорошел, только не говори ему этого, а то зазвездится. Весь день и вечер третьего декабря две тысячи пятнадцатого года у могилы героя планеты сидел темноволосый юноша. Он разговаривал с лежавшим в гробу и зарытым в двух метрах под землёй. Молодой тролль вспоминал что-то, шутил и смеялся, рассказывал о своей жизни и высказывал всё, что думает о нынешней ситуации в стране. Как только пробила полночь, брюнет поднялся на окоченевшие ноги и обронил лишь две фразы прежде чем уйти: — С днём рождения, Дейв. Я люблю тебя.***
Теплая темнота обволакивала тело, а лёгкий ветерок ласкал густые пряди волос. Каркат открыл глаза и по ним ударил багровый свет заката, заставляя тут же прикрыть лицо тыльной стороной ладони. Когда глаза привыкли, он убрал руку. Спиной к нему стоял силуэт в красном одеянии, у него были светлые волосы, которые окрашивались в багровый в свете заходящего солнца. Тролля пробила дрожь. Этот ненавистный красный цвет. Он напоминал ему о прежних унижениях на Альтернии, о сначала бесившем придурке Страйдере, а потом об ужасе, что был в боях, и о смерти самого дорогого сердцу человека. Каркат всегда будет помнить те ощущения горячей крови на его руках, о том, как на него смотрели пустые алые глаза, как меч из его тела царапал тело тролля, пока Каркат прижимал к себе своего спасителя. Кое-как сглотнув комок в горле, дрожащим голосом Вантас проблеял: — Дейв?..— он не верил своим глазам. Этого не может быть, это не может быть он, он умер, и ты это знаешь, Каркат. Человек обернулся и посмотрел своими невозможно красными глазами на тролля. Секунду его лицо не выражало никаких эмоций, а после он тепло ему улыбнулся, как никогда не улыбался. Каркат вообще не думал, что Страйдер умел улыбаться по-настоящему, а не насмехаться и ухмыляться. Он видел его улыбку дважды: в злополучный день битвы и сейчас. — Это правда ты? — брюнет понимал, что это невозможно, но он надеялся. Даже если это были его личные галлюцинации, то пусть они будут с ним всегда. Ветер колыхал светлые отросшие пряди, ныне прическа Страйдера была немного другой — волосы были чуть длиннее и не торчали жёсткими уложенными прядями. Лепестки цветов с поля шуршали, отрывались от стебельков и падали к ногам. Вся картина выглядела невероятно красивой, хоть и пугающей. Собеседник молчал всё ещё улыбаясь. Внезапно он стал плавно подходить к Каркату, осторожно ступая по сочной зелёной траве. Последний застыл в ступоре, ему хотелось либо отступить назад, либо броситься к парню, но он не мог даже вздохнуть. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, блондин наконец заговорил: — Здравствуй, Каркат, — такой родной голос. Он был таким же, каким Каркат его запомнил: слегка грубоватым, но не до конца сломавшимся. Голос Дейва, когда они разговаривали в последний раз ещё не напоминал голоса мужчины, парнишка был ещё слишком юн. — Давно не виделись, — он протянул застывшему руку для рукопожатия. Каркат смотрел на нее с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, а после просто кинулся на человека. Каркат бережно, боясь что видение исчезнет, прижимал к себе давнего друга. — Полегче, приятель, — чуть хохотнул Страйдер и обнял тролля в ответ. Каркат немного отстранился, но всё ещё удерживал парня за плечи. — Ты совсем не изменился, — ляпнул первое, что пришло в голову, а не то, что хотел спросить. — А ты подрос, — изрёк человек, смотря на Вантаса снизу вверх. Каркат и правда подрос. Если судить по человеческим меркам, то это был его двадцать первый день выкручивания. Он стал выше ростом, ненамного, но сейчас он был выше Дейва на пол головы, а его рожки увеличились на пару сантиметров. В остальном Каркат был прежним, даже прическа была та же, но гардероб он всё-таки сменил. — Как это возможно? — Ну, знаешь, когда ты взрослеешь, то твое тело меняется и…— закончить лекцию о развитии тела с возрастом блондину не дали. — Ты умер. Почему ты здесь? — А где здесь? — Каркат осмотрелся. Это была та самая поляна, где Страйдера и похоронили. На том месте, где был ранее пьедестал, стоял пустой стеклянный гроб, в нем всё ещё были те свежие белые розы, которые оттеняли кровавый костюм лежавшего в стеклянной коробке. — Где мы? — Каркат недоумевал. — В пузыре снов. — Но как? Почему? — хотелось кричать, засыпать друга вопросами. — Я искал тебя, — Каркат и правда искал. Каждый раз, когда погружался в сон, он пытался отыскать Страйдера, но его нигде не было. Ни одного Страйдера, ни из одной вселенной или ветки. — Я знаю, Каркат, я знаю, — Дейв печально взглянул на визави. — Тогда почему?..— конкретно сформировать вопрос не получалось. — Я не хотел травить тебе душу, как бы сильно мне ни хотелось влезть в один из твоих кошмаров и остановить их. — Я…— робость отступала, тролль был дико зол. Его красные глаза побагровели ещё сильнее. — Да как ты посмел! Ты вообще знаешь, как мне было тяжело?! Я думал, что потерял тебя навсегда! — Но ты справился, — спокойный голос умерил пыл Вантаса, а то, что он произнес и вовсе успокоило. — Ты сильнее, чем думаешь, Карклз, — прежде обидное прозвище теперь встрепенуло внутри что-то теплое. — Ты знал? — Я все знаю. Я слушал всё, что ты мне говорил, и запоминал, — Каркат неверяще смотрел в чужие глаза. — Я наблюдал за тобой, Каркат. — Но как? — Слышал когда-нибудь о призраках? — Дейв отошёл на пару шагов и снова задумчиво стал смотреть на заходящее солнце. — Можно сказать, что я привязан к своим вещам, в них частичка меня. Ты оставил их в своем улье. — Доме. — Что? — Это не улей, а дом. — Ты весьма очеловечился, Каркат, — Дейв посмотрел на него и снисходительно улыбнулся. — Ты тоже меня прости, — брюнет непонимающе взглянул на друга.— Я оставил тебя, когда был так сильно нужен. Оставил всех вас. — Зачем ты спас меня? Я же тролль, нас полным полно на этой планете, а людей всего трое. — Я не мог не. Каждая жизнь важна, Каркат, — Дейв серьезно на него посмотрел. — Я бы чувствовал себя виноватым, если бы мог что-то сделать, но не сделал. — А теперь я чувствую себя виноватым. — Это был мой выбор, — повисла неловкая тишина. Каркат мялся с ноги на ногу. — Почему ты выглядишь так же, как и тогда? — Я больше никогда не вырасту, Каркат. Я умер молодым, им и останусь навечно. — Это плохо? Я имею в виду не твою смерть, а то что ты навсегда останешься таким. — Мне хотелось бы когда-нибудь повзрослеть, Карбро. Как ты, — брюнет невольно смутился, его щеки заалели. — Ты очень хорошо выглядишь. — С-спасибо, — он не знал куда прятать глаза и заламывал руки. — Ты тоже… — Я ведь совсем не изменился. Волосы только отросли. — Тебе очень идёт эта прическа, лучше той хрени, что ты носил на голове раньше. — Вот как? — Да…— что говорить ещё Каркат не знал, Дейв тоже молчал. Повисла пустая пауза в диалоге. — И что теперь? — Ты о чем? — Ты не пропал, обитаешь в пузыре снов. Мне рассказать остальным? Смогу ли я с тобой видеться? — Пусть это останется нашим с тобой маленьким секретом, — Дейв озорно подмигнул. Но после этого он резко изменился в лице. — Каркат, ты не должен жить прошлым. Я умер, все кончено для меня, но не для тебя. — Значит не смогу…— в этих словах сквозила боль напополам с разочарованием. — Ты волен приходить, когда угодно, я не стану теперь от тебя скрываться, но живи в реальности с живыми, а не во сне с мертвыми. — Я тебя не брошу. Я теперь тебя ни за что не отпущу, даже если мне тоже придется умереть. — Не надо. Не умирай из-за меня, — Дейв с неприкрытым беспокойством заглядывал Каркату в глаза. — Ты уже столько раз пытался… — Но у меня ведь не получилось. — Я тебе мешал, хотел, чтобы ты жил. — Дейв, ты… — тролль не продолжил фразу, но его поняли и кивнули в ответ. Серая кожа покрылась красной жидкостью. Он заплакал. — Воу, ты чего? — Страйдер даже дернулся. Он подошёл и аккуратно коснулся чужого плеча. Каркат упал ему лицом на грудь, они вместе осели на землю. Парень ласково поглаживал рыдающего по голове, перебирал черные мягкие пряди волос и шептал что-то успокаивающее. — Мне все время казалось, что ты рядом…— наконец, немного успокоившись, тихо проговорил тролль. — Я всегда буду рядом, дурачок, — пальцами он утирал его багровые слезы. Его руки были тёплыми, даже горячими. Совсем как живой, и запах такой же, как был прежде. Каркат жадно вдыхал воздух возле жилки на шее Дейва, всё ещё прятавший лицо у него на груди. — Я скучал. — Я тоже, — блондин неосознанно сжал его плечи чуть сильнее, чем требовалось, выдавая, насколько сильно он скучал. Мир вокруг постепенно тускнел: закат не был таким ярким, ветерок и вовсе пропал, а посторонние запахи слабели, выделяя только запахи двух тел. — Ты просыпаешься, — констатировал факт Страйдер. — Мы ведь не прощаемся? — надежда сквозила в его голосе. — Мы скоро увидимся, если захочешь, то следующей ночью. — Хочу, — Дейв кивнул. — Постарайся не засыпать все время ради встречи со мной. — Ничего не обещаю, но постараюсь, — мир снов стал рассеиваться быстрее. Теперь остался лишь злосчастный гроб, могильная плита рядом, дерево и небольшой участок травы под ногами. Они смотрели молча друг другу в глаза некоторое время. А после Дейв приподнялся на носочках, и, прикрыв глаза, мягко коснулся серых жёстких губ своими. Каркат застыл, он не понимал, что происходит, и как на это реагировать. Где-то минуту контакт не разрывался, а после человек отступил на несколько шагов назад. Он присел на край своей колыбели. Все границы вокруг Карката стирались, четкими оставались лишь Дейв и его гроб. Вскоре и они стали размываться. — С днём выкручивания, Каркат, — он помедлил, а после с особой теплотой добавил, — Я тоже тебя люблю, — парень стал бело-красным силуэтом. Последним, что увидел Каркат, было яркое пятно, укладывающееся в свою погребальную постель. Как только крышка за ним захлопнулась, Вантас проснулся. Он открыл глаза и смотрел в потолок. Теперь по ощущениям с его плеч упал огромный камень. Не было больше чувства вины и недосказанности. А то, что сделал Дейв и сказал в последнюю очередь, заставляло сердце скакать в грудной клети, как ненормальное, по венам разливалась эйфория. Дейв Страйдер сказал Каркату Вантасу жить. И Каркат будет жить, но только чтобы однажды умереть и оказаться рядом с ним. На веки вечные.