Prisoners of evil

      — Подожди, что ты имеешь в виду? В смысле?! — Юнги с обеспокоенным видом поднимается и подходит к дверям, касаясь ручки, затем пытается потянуть ее на себя. — Какого?       — Их могло заклинить? — с надеждой интересуется Чонгук. — Или, возможно... Они шумоизолированы... — студент щёлкает пальцами. — Точно! Я уже подумал, нас закрыли здесь нарочно. Намджун ведь сказал, что постоит на стрёме. Он просто нас не слышит, — Чонгук чувствует будто гора спадает с плеч, затем вновь туда возвращается, потому что на лице Юнги не написано ничего хорошего.       — Чонгук, мне доводилось закрывать пациентов здесь, — холодно произносит Мин. — И уж поверь на слово: они орут так, что на улице слышно. Ни о какой шумоизоляции в карцере и речи быть не может. Это же Гонжам.       — Постой... — накатывающая паника начала отдаваться дрожью в руках. — Это значит, что...       — Нас заперли. Нарочно, — усмехается Юнги, покачивая головой.       Чонгук ощущает прилив злости, что вперемешку с недоумением тошнотой подступали к горлу. Намджун... Зачем ему это?       — Может быть он услышал, что кто-то подходил, и потому решил закрыть нас? — Гуку не хотелось просто так подозревать в чём-то Намджуна, ведь в этом месте, кроме него больше некому было доверять.       А можно ли доверять Намджуну?       — Поверь, если бы кто-то появился на горизонте, мы бы узнали об этом. Если бы это был Сокджин, он безоговорочно заглянул бы сюда. Если бы это был Тэхен, ты бы обязательно услышал его баритон.       О, да... Этот голос не похож ни на что, его ни за что не перепутаешь с другим: низкий, тёплый, обволакивающий. Чонгук на секунду замечтавшись, совсем забывает, что голос принадлежит такому человеку, как Ким Тэхен: лживому убийце, который с лёгкостью втирался в доверие таким дурачкам, как Чонгук, и несчастным женщинам, которых он превращал в инкубатор. Внезапно Чонгука окутывает чувство нестерпимой ярости, и парень принимается барабанить кулаками по дверям, сбивая костяшки в кровь. Больше всего он ненавидел быть обманутым и оставаться в дураках. Но эта психушка срать хотела на его чувства и на него самого с высокой колокольни.       Ровно, как и каждый человек здесь.       — Чонгук-а, — холод чужих пальцев пронизывает ткань футболки, и кожа покрывается мурашками. Студент оборачивается: круги под глазами, казалось, слились в один тон с чёрными густыми волосами на голове Чимина, который поднялся с бетонного пола и подошёл к Гуку. — Остановись, пожалуйста, ты меня пугаешь.       — И правда, прекрати, — поддакивает Юнги. — Ты видишь, в каком он состоянии? Ему здесь гораздо хуже, чем сейчас нам с тобой.       — Блять, да я понимаю, мать твою! — Чонгук, позабыв о случившемся между ними на улице, мечется из стороны в сторону, держась трясущимися руками за голову. — Но что предлагаете делать нам? Сидеть, ждать чуда? Возможно, моему дяде там грозит опасность сейчас, пока я здесь сижу.       — Не грозит твоему дяде нихрена, кроме огроменного срока, — отрезает Юнги. А Чонгуку, на удивление, легчает. Все же, Хосок, Джин и Намджун – друзья со студенчества. Вряд ли дяде сможет кто-то навредить. К тому же, студент отчетливо помнит пистолет в руках Хосока.       На душе становится чуточку спокойнее за дядю. Но так же страшно за себя.       Что, если все, что он сегодня узнал — лишь легенда для запудривания его мозгов?       Хотя, с какой целью?       Кому это нужно?       Гук тяжело выдыхает. В Гонжам ежедневно происходит такой откровенный пиздец, что пора бы уже пообещать самому себе - не реагировать болезненно ни на что, ибо так можно свихнуться гораздо раньше, чем тебя убьют. А Гук уже почти смирился, что скоро будет стоять на пороге жизни со смертью. Он подозревал это и ранее, но теперь, можно сказать, принял это, как должное. Особенно, когда понял, что их заперли.       — А что, если это не Намджун? — на одном дыхании выпаливает Чонгук, поворачиваясь к Юнги и Чимину. Он, про себя, непонятно зачем, все ещё пытается оправдать мужчину.       — Больше некому, — с полной уверенностью отрезает Мин, крепко держа за руку брата. — Судя по тому, что этот припизденный наворотил с три короба...       — О чем ты, Юнги? — Чонгук облокачивается о мягкую стену. — Выгораживаешь себя за ситуацию с уколом? — студент выдавливает заранее подготовленную фразу. Он понимал, что если Юнги действительно хотел вместо Чимина подкинуть на операционный стол Чонгука, то находиться с ним в одном боксе, по меньшей мере – неспокойно. По большей – опасно.       — Да блять, какой смысл тебе что-то говорить? — Юнги отмахивается свободной рукой. — По умственному развитию ты не особо отличаешься от толпы этих дегенеративных.       Чонгуку от таких слов не по себе становится. Даже на секунду виноватым себя чувствует. Это ведь Намджун. Если это он запер их здесь, то вполне допустимо, что вся история о Юнги – ложь. За все время, которое студент находился в Гонжам, Мин ни разу не вызвал у него сверх негативных эмоций. Да – странный. Да – немного замкнутый. Да – слегка грубиян. Но кто таким не станет, окажись в Гонжам? Чонгук уже и сам себя не узнает: кажется, он постепенно сходит с ума. Или сошёл...       — Что произошло? — подаёт вдруг голос Чимин. — Юнги-я, почему ты так разговариваешь с Чонгуки? Он хороший.       — Пф, — фыркает Мин. — Никто и не говорит, что он плохой. Тупой слегка, разве что... Набросился вот на меня недавно, — показывает небольшой синяк на коже, оставленный чонгуковой рукой.       — Вообще-то, я здесь, — прочищает горло Гук. — Ты бы лучше сказал, за что набросился... Да и не набрасывался я!       — Ага, — Юнги даже не смотрит в сторону студента. Только на Чимина. — Он думает, что я хотел спасти тебя, а взамен предложить Сокджину его тело. Представляешь, этот придурок всерьёз думает, что я бы стал договариваться с убийцей таким образом, — парень качает головой, усмехаясь.       — Это был не ты? — Чонгук почему-то резко начинает верить Юнги. Сейчас они в одной передряге, посему было бы неплохо держаться вместе хотя бы затем, чтобы выбраться отсюда.       Юнги хмыкает и наконец поворачивается к Чонгуку.       — Мы ждали тебя. Ждали вдвоём с Тэхеном. Мы хотели провернуть все таким образом, чтобы заперт здесь оказался Сокджин. Но ты не явился. Хотя сейчас я даже не уверен, что так было бы правильно... Ведь уебком оказался не только Сокджин, но и Намджун.       — Постой, — Гук задумчиво потирает подбородок. — То есть, если вы были вдвоём с Тэхеном, то вероятность того, что именно он мне всадил в задницу дозу – также отпадает?       — Быстро ты поверил мне, — не может сдержать ухмылки Юнги. — Так же легко, как поверил Намджуну. Не то место ты выбрал для практики... Совсем не то.       — Юнги, я... — Чонгук откидывает голову назад, убирая с лица пряди волос, — Я уже не знаю, что мне делать. Я... Я подозреваю теперь всех... Даже дядю.       — Хоби никого не трогал, думаю, как и Тэхен, — Юнги почесывает затылок, а в Чонгуке зарождается крупица надежды.       Он тоже не хочет подозревать ни в чем Тэхена. Но пока доказательств в его оправдание не было... Только обвинения.       Чонгук все ещё стоит в замешательстве, прежде, чем Юнги оттаскивает его от двери, которая в ту же секунду открывается, сопровождаясь звуком щелчка.       Сквозь узкий дверной проем заваливается тело.       Тэхен.       Лицо бледно-серого оттенка, кажется просвечивалось насквозь. Пустой взгляд с лопнувшими сосудами, что яркими узорами виднелись на белках, отчетливо давали понять, что Ким не в себе. Чонгук кидается к парню, который в тот же час валится с ног, и едва успевает удержать его, не позволяя обмякшему телу рухнуть на холодный пол. Двери мгновенно захлопываются, потому что у парня нет свободных рук ее задержать. Все произошло слишком быстро и внезапно.       — Тэхен! — Гук прикладывает руку ко лбу: ледяной. Чимин подбегает и присаживается около них. А Юнги подходит ближе к двери и на всякий случай вновь тянет за ручку: закрыто.       — Ёбаное блядство! — ругается Мин, ударяя ногой по железу.       Чонгук, придерживая голову Тэ, оборачивается на ругательство: Юнги с озадаченным взглядом осматривал двери.       — Как это произошло? — изумляется студент, вновь устремляя все внимание на почти белого Тэхена, который был практически без сознания.       — Кто-то воспользовался моментом, когда мы были в замешательстве и не могли задержать двери. Думаю, здесь может быть видеонаблюдение. — Мин кивает в сторону потолка: около патрона со вкрученной лампой виднелся тёмный кружок с линзой. — Вот и оно.       — Но зачем? — Чонгук смотрит на слабого Тэ, боясь предположить самое страшное, однако в ту же минуту из-за дверей раздаётся знакомый голос.       — Это Сокджин!

***

      — Какого? — Сокджин застывает на предпоследней ступеньке, когда поднимает голову. Мужчина думает, что спятил: прямо перед входом в бокс, где был заперт Чимин, стоял Ким Намджун собственной персоной. Врач подносит руки к глазам и тщательно трёт их, затем вновь устремляет взгляд вперёд.       Ничего не изменилось.       Намджун, словно парализованный, стоял статуей около кодовой двери, совсем не похожий на призрака.       — Т-ты живой? — одними губами произносит Джин, боясь приблизиться к человеку, который должен был быть мёртв.       — Как видишь... Друг, — неожиданно подаёт голос Намджун и усмехается, переминаясь с ноги на ногу. — Тебе не удалось меня убрать, — Джун сокращает расстояние между ними, приближаясь к врачу, который слегка пятится назад, пропуская одну ступеньку. — Зачем ты так? Я же все для тебя делал...       — Ч-что? — Сокджин нервно сглатывает, прекращая двигаться вниз, и оказывается рядом с Джуном.       — Я прощаю тебя, ведь ты сделал это не по своей инициативе, а под влиянием, — спокойно продолжает Нам. — Это все он виноват       — К-кто, «он»? — Джин пытается унять беснующиеся мысли для того, чтобы понять, что вообще происходит. Каким образом Намджуну удалось выжить, если Тэхен клялся прикончить его.       — Как только Хоби привёз его сюда такого заплаканного и несчастного, я сразу заметил, как ты засуетился, заприметив себе более молодой зад, — с легкой насмешкой произносит бывший главврач.       — Что за херню ты несёшь?! — Джин не моргая смотрел на Джуна, ожидая вразумительного ответа.       — Когда ты позволил ему остаться, я сразу понял, что этот малолетний уебок будет сосать твой член, — тон Намджуна больше не такой спокойный, а глаза начинают яростно искриться. — Но я все равно уступил тебе своё место. Несмотря на то, что ты променял меня на этого... Тэхена.       Джун произнёс имя с таким презрением, будто бы срыгнул его.       — Давай не будем сейчас, — Сокджин отмахивается рукой, словно слышит сущий бред. — Ты сам захотел стать пациентом Гонжам, чтобы обезопасить себя от тюрьмы в случае разоблачения нашего небольшого бизнеса.       — Это было сделано ради тебя, Джин! — скалится Джун. — Ты всегда хотел быть первым. Ты хотел стать главврачом.       — Здорово ты стрелки переводишь! Но представь, что было бы, если бы копы разнюхали, что главврач психиатрической клиники торгует стволовыми клетками, изъятыми собственноручно из...       — Хватит! — орет Намджун, и спустя несколько секунд изнутри бокса начинают громко тарабанить в двери.       — Это ещё что? — Джин удивлённо округляет глаза, игнорируя поведение Намджуна и минуя ступеньки, приближается к дверям. Как только врач собирается открыть их, его хватают за руку.       — Стой! Ты не должен туда заходить!       — Это ещё почему? — Джин подозрительно смотрит на Намджуна, затем резко вырывает руку из цепкой хватки и быстро набирает код.       Двери не поддаются.       — Какого хера, Намджун?! Что ты сделал?       По железному дверному полотну тем временем продолжали стучать несколько пар рук.       — Ты не войдёшь туда, — Джун прищуриваясь, рассматривал Сокджина, перекрывая доступ к ручке, словно ее можно было открыть без пароля.       — Ещё как войдёт! — Хосок появляется словно из ниоткуда, приставляя к виску Джуна ствол пистолета. — Пароль?!