35
«Они отличались одним необыкновенным свойством: на расстоянии они могли чувствовать природу и форму вещей, подобно тому, как магнит ощущает присутствие другого магнита. Это свойство они развили во время жизни в темных пещерах тропических лесов».
© Алексей Толстой
Сарада лежала на диване в гостиной и блуждала взглядом по строчкам журнала, не вникая в их смысл. Медики прописали ей постельный режим и разрешили редкие легкие прогулки на свежем воздухе, а Сараду такое бездействие не устраивало. Навыки гендзюцу и контроля чакры после новой волны возможно и сохранились, но тайдзюцу вернулось на прежний уровень. Тело снова не будет поспевать за шаринганом. Черт. Год работы впустую! Досада и бешенство. Она впервые понимала, что чувствовал Боруто в те моменты, когда игра на его приставке выключалась, не сохранившись, и откатывалась на несколько уровней назад. Тогда Сарада лишь презрительно фыркала, но судьба сыграла с ней злую шутку. Она все еще не знала, что ей делать со своей жизнью. Прежние идеалы были разрушены, мечты рассыпались прахом. Но одно было ясно: собственную слабость она терпеть не намерена. «Я знаю твой уровень. Ты бы не победила члена Анбу». Она никогда не переоценивала своих способностей, и Шисуи был прав, но он произнес это таким тоном, что Сарада почувствовала себя уязвленной. Скорее бы тренировки… Хотя бы потому, что во время тренировки можно выкинуть из головы весь этот мусор, а в тишине квартиры в голову лезли назойливые мысли. Она все думала о словах Шисуи, о пустоте, что продолжала пожирать ее душу, и о новой силе — силе Мангеке Шарингана. Шисуи строго запретил Сараде использовать Мангеке, но в принципе техники им все-таки разобраться было интересно. Шисуи дал ей название — Канрен — и сказал, что она чем-то похожа на Аматэрасу Итачи. Дядя тоже обладал Мангеке. Подобный уровень шарингана за всю историю клана пробуждали единицы, и сейчас из оставшихся в живых Учиха ее получили сразу трое: она, Итачи и Шисуи. По словам Шисуи, Итачи владел двумя техниками: высшим гендзюцу Цукуеми, которое создавало мир, полностью подвластный пользователю, и черным пламенем Аматэрасу. Аматэрасу… Техника папы. Значит, она была и у Итачи? После трагедии называть Итачи дядей не поворачивался язык. Из самого близкого человека на свете он превратился в страшное воспоминание с безумным красным взглядом и мокрым от слез лицом. Шисуи сказал, Итачи ушел из деревни. Но мысль о том, что он бродит где-то по миру, внушала трепет. Сарада панически боялась встречи с Итачи. С ним и человеком в оранжевой маске, у которого не было тела. «Я не силен в подобном, знаешь, все это лишь мои догадки. Но очевидно, что Аматэрасу передает чакру в точку, на которой сфокусирован взгляд Итачи, и превращает эту чакру в некую форму энергии. Сказать бы что, тепловую, но я до конца в этом не уверен, потому что на обычный огонь она не похожа. Твоя же техника, судя по всему, делает то же самое, только трансформация чакры на выходе иная», — говорил Шисуи. Сарада даже не подозревала, что такое возможно. «Но как быть с этим странным ощущением? — спрашивала она. — Я словно щупала взглядом его тело изнутри. Это… Итачи тоже так может?» «На этот вопрос может ответить только сам Итачи. Но, знаешь, именно поэтому я предложил назвать технику твоего Мангеке «Канрен». Связь, единение с предметом, которого касается взгляд — вот что в ней главное». Советы советами, запреты запретами, но единственное, что остановило бы Сараду от соблазна использовать вновь Мангеке — дикая боль в глазах. Это пугало. Да и перспектива ослепнуть… Но перестать думать о своей новой технике Сарада не могла. Когда она представляла возможности и варианты ее применения в бою, опустевшую душу захлестывал восторг. Слабость… Жадность… Тупость… Трусость… То, что погубило Учиха. Шисуи-сан слишком хорошего обо мне мнения, а я слаба и не сказать, что особо умна. Слабость подпитывает жадность — жажду силы. Я хочу использовать Мангеке снова, если не на ком-то, то хотя бы из интереса, и только трусость останавливает меня. Я слишком боюсь, что та боль повторится снова. В замочной скважине провернулся ключ. Из гостиной было видно, как отворилась входная дверь и в прихожую вошел Шисуи. — Привет-привет! Он разулся, шагнул в гостиную и оперся на спинку дивана. — Что читаем? Сарада молча приподняла журнал, чтобы он увидел обложку. — «Медицинский Вестник Конохи», — с выражением прочитал вслух Шисуи. — И как? Интересно? — Оч-чень, — сухо ответила Сарада. — Манерой общения ты чем-то стала похожа на Саске, знаешь. Такая же холодная язва, — беспощадно выдал Шисуи и коварно ухмыльнулся. Даже сейчас этот парень не переставал ее поддевать. И ударил же по больному. Сравнение с папой могло бы прозвучать лестно: отец был невероятно силен, но в будущем, Шисуи же сравнивал Сараду отнюдь не с тем Саске, а с мальчишкой ее возраста, который вряд ли что-то из себя представлял. Интересно взглянуть на него. В разговорах Саске всплывал часто, но домой все никак не возвращался. — С чего это ты вдруг? Хочешь стать медиком? Сарада поморщилась. Нет, ни за что. Ей очень прочно врезался в память переполненный госпиталь после нападения Кьюби. Жуткая атмосфера больницы, стоны людей, ужасные раны, пропитанные кровью бинты… — Мне было скучно. Это, — она покачала журналом, — единственное, что я нашла почитать. Он лежал прямо у тебя на кровати. Шисуи сконфуженно почесал затылок. — Шисуи-сан, — Сарада вскинула бровь. — Ты, что ли, решил податься в медики? — Э-э… Не то чтобы. Это журнал Кирэй. Хорошо, что напомнила, надо ей отдать. Шисуи попытался отобрать у нее журнал, но она отвела руку в сторону. — Ты с ней встречаешься, да? — Проснулось любопытство? Это хороший знак. Понемногу избавляешься от своей апатии. — Не уходи от ответа, — занудно протянула Сарада. — Так что, встречаешься? — Официально — нет. Отдай сюда, — Шисуи выдернул у нее из рук журнал и свернул его трубочкой. — Я ходил в Резиденцию. Твою анкету подняли из архивов, но команды после недавнего выпуска все сформированы, и ты пока в запасе. Ты все еще в звании генина, так что, знаешь, свободно комбинировать тебя с чунинами и джонинами не получится. — А неофициально? — не отставала Сарада. — Что неофициально? — Ты и Кирэй. — Ах, боги, ты все еще об этом, — недовольно проворчал Шисуи и сунул журнал куда-то в шкаф. — Кстати, разузнал о твоей прошлой команде. Оба парня давно чунины, и у вас достаточная разница по силе и возрасту, знаешь. Так что и тут ты мимо. — Не думаю, что разница в силе у нас такая внушительная. Пять лет назад они особых надежд не подавали, — монотонно вещала Сарада. — И все-таки, ты опять сменил тему. — Отвяжись, девочка. Шисуи рылся в шкафу, стоя к ней спиной, и вдруг Сараде в голову полетел какой-то крупный свиток. Она едва успела перехватить его на лету. — Почитай-ка лучше это. Сарада с сомнением развернула свиток. — Что это? — Барьерные техники. На полигон я тебя пустить не могу, а то Кирэй и твой лечащий врач меня уничтожат, но потихоньку точить этот свиток тебе никто не запрещает. Шисуи подмигнул ей и ушел в свою комнату.****
Команда разбрелась у самых ворот. Какаши-сенсей исчез незаметно. Саске, сунув руки в карманы, медленно направился в сторону своего дома, а Сакура-чан даже не стала ему навязываться. Они все устали от миссии и долгой дороги. Наруто и сам валился с ног, но первым делом пошел не домой. «Рамен… Ичираку Рамен…» — вертелось в голове. Наруто расплылся в улыбке, предвкушая трапезу. — Хе-хе, наконец, даттебайо! Мысли о рамене придали ему сил. Один поворот, другой. Знакомые улицы, дома и лавки. Он поднырнул под ткань с надписью. — О-о, Наруто! — воскликнул дяденька Теучи. — Что-то давненько тебя не видно. — Я был на важной миссии! Наруто закатал рукава и погрозил ему кулаком, демонстрируя свою силу. Дяденька был впечатлен. Просто сражен наповал. — Тебе как обычно? — Ага! Наруто выложил на стойку монеты и, подперев щеки руками, наблюдал за хозяином. От ароматов раменной в сердце расцветали райские сады, но воспоминания о миссии то и дело сбивали настроение. Наруто насупился. Чертов Саске. Он не растерялся, а я… Столько раз… И вообще. Теперь я перед ним в долгу. Наруто давно представлял себе серьезные миссии, причем во всех красках. В воображаемых ситуациях он всегда играл главную роль и эффектно побеждал всех врагов, а избитый жалкий Саске с восхищением наблюдал за ним и благодарил его. Но миссия в Стране Волн разрушила все розовые мечты Наруто. Так позорно растеряться в первый же опасный момент. Как он мог? Но смерть была так близко… Наруто никогда раньше о ней не думал. Он был еще молод. Смерть — это где-то далеко и нескоро, а на минувшей миссии сознание не раз простреливала мысль, что смерть — это сейчас. Мозг отключался, тело цепенело. Еще никогда ему не было так страшно. А Саске… Он словно не боялся ни боли, ни смерти. Среагировал моментально. И на дороге, когда на них напали чунины. И в Стране Волн. И тогда на мосту… Чаша с раменом, которую дяденька Теучи подсунул Наруто под нос, своим аппетитным запахом развеяла все недобрые мысли. «А хорошо мы сработались», — подумал он, вспомнив, как они с Саске освободили Какаши-сенсея из водяной ловушки. Он разъединил палочки и сложил ладони. — Итадакимас! Слишком много впечатлений, переживаний, открытий… Но сейчас он наконец дома, в Конохе, и ест рамен. Не это ли истинное счастье? — Что, Наруто, слышал новости? — М-м? — промычал он, всасывая лапшу. — В клане Учиха прибавление, — звонко объявила Аяме. — Оказывается, выжила еще одна девочка. Вся деревня об этом говорит. Наруто обомлел. Кончик лапши выскользнул изо рта и плюхнулся обратно в бульон. В груди похолодело. Аппетит разом пропал. — Кто? — тихо спросил Наруто и затаил дыхание. Аяме пожала плечами. — Так и не ясно. Это все слухи. Ты чего погрустнел? — Ничего. Наруто посидел, собираясь с мыслями, и стал медленно доедать рамен, уже без удовольствия. Голову словно стянуло металлическими обручами. Девочка из клана Учиха. Мало ли в клане Учиха было девочек? Достаточно. Это могла быть любая, но Наруто думал об одной. Нээ-чан… Я так хочу, чтобы это была она. И если окажется, что это не она, я… Он почувствовал, что задыхается.****
Щелкнул замок входной двери. Сарада настороженно застыла на кухне. Шисуи уже три дня как ушел на миссию, и в течение недели она была предоставлена самой себе. Тогда кто это? Она отставила стакан на стойку, скрыла чакру и тихо прислонилась к стене. Дверь открылась. Сарада осторожно выглянула и увидела сквозь арку гостиной, как в прихожую вошел человек. Синяя футболка со стоячим воротом, веер Учиха на спине… Папа. Возвращение Саске взволновало ее не на шутку. Как он отреагирует, когда увидит ее здесь? Он ведь ничего не знает. Шисуи-сан ничего не рассказал ему. Черт. Сарада прислушивалась к звукам из гостиной. Все вдруг стихло. Тишина… Слишком долго. Что он делает? — Я знаю, что ты здесь, — с угрозой произнес знакомый голос. Совсем как у папы, только более мальчишеский. — Выходи. Сарада выдохнула. Ладно. И что я ему скажу? Она осторожно показалась из-за угла проема кухонной двери. Саске босиком стоял на полу в гостиной, готовый в любой момент выхватить сюрикены и атаковать ее прямо в квартире. Их взгляды встретились, и Саске выпучил глаза от удивления. — Ты… От каждого его слова по спине пробегали мурашки. Сейчас он был куда больше похож на папу, чем тот вредный малыш, которого она совсем недавно отводила и забирала из академии. Мгновение, и в Сараду полетели сюрикены. Она моментально спряталась обратно за стену. Сюрикены вонзились в деревянный кухонный пол. — Зачем портить пол? — недобрым тоном отозвалась Сарада. — Признавайся, кто ты и как попала в мой дом! Сарада активировала шаринган и почувствовала, что Саске осторожно приближается к кухне. — Я — Сарада! — Учиха Сарада погибла шесть лет назад, — произнес он металлическим голосом. — У тебя есть тридцать секунд, чтобы убедить меня не… Она выскочила в гостиную, не дав ему договорить. Саске не ожидал, что незваная гостья накинется на него так внезапно, и немного запоздало швырнул в нее сюрикены. Сарада увернулась. Сюрикены врезались в стену позади нее — как раз напротив дивана. Саске тоже активировал додзюцу. «Когда он успел пробудить шаринган? — мелькнула мысль, а за ней следующая: — Боги, это же папа. Я бьюсь с папой!» Молодое лицо, красные глаза, полные ненависти. Теперь это был не шестилетний мальчишка, которого можно воспитывать и отчитывать. К горлу подступал ком. Только сейчас Сарада серьезно задумалась, а что же Саске пережил тогда, в прошлом… Ведь он был еще совсем малыш. В который раз в памяти воскресал разговор по дороге с кладбища. «У меня было много близких людей, и я потерял их всех. Отца и мать, брата…» И в таком раннем возрасте. Вот почему он так холодно отнесся к смерти мамы. Но почему «брата»? Мысли отвлекали от боя. Саске пнул ее в живот ногой, и она отлетела на диван. Он ударил кунаем, но Сарада откатилась в сторону, и лезвие лишь распороло обивку сидушки. Сарада перемахнула через спинку и очутилась на полу. — Хватит громить квартиру Шисуи-сана! Саске прыжком вскочил на диван, потом на пол, вслед за ней. Шаринган против шарингана. Как тогда с Изуми. Черт, я снова не успеваю! Саске явно не терял времени зря. Он был сильнее в тайдзюцу, а прежнее нетренированное тело не позволяло Сараде биться с ним наравне. К тому же, по настоянию медиков, Сарада соблюдала постельный режим и еще не до конца оправилась от ранения. — Кто ты такая? — не унимался Саске. Их взгляды снова пересеклись. Сарада послала в зрачки отца гендзюцу. Его шаринган сопротивлялся, но техника была сильнее. Все-таки навык гендзюцу передался ей с памятью в полном объеме. Саске под иллюзией промахнулся, и Сарада откинула его ударом кулака к двери комнаты Шисуи. — Шаннаро! Да прекрати уже! Саске сполз на пол и ошалело глядел на нее. Сарада задыхалась. Гендзюцу и удар… как с Изуми… Черт. Неужели он убил и Изуми тоже? На глаза наворачивались слезы. Шисуи все-таки удалось немного вернуть ее к жизни после пробуждения Мангеке. Время от времени Сарада вспоминала моменты из прошлого и ей хотелось плакать. — С-сарада? — пробормотал Саске. Он все еще не мог до конца поверить. — Неужели? — заметила она едко. — Но как? И почему ты… — Почему мы ровесники? Я все еще не знаю, что сказать ему. Правду нельзя, а убедительно врать я, наверное, никогда не научусь. Сарада погасила шаринган. — Лучше пускай тебе расскажет Шисуи-сан. — Где он? — быстро спросил Саске. — На миссии. Вернется через три-четыре дня, не раньше. Саске тоже погасил шаринган. — А ты думал, кто я? — Не знаю. Я все еще не до конца верю, что это ты. Итачи ведь… — он запнулся и скрипнул зубами. Сарада смотрела на него, и в ее душе рассыпались прахом последние остатки веры. Итачи и Саске. Они ведь так любили друг друга. Ей казалось, ничего нет прочнее на всем свете, чем любовь этих двух братьев, и дружба Итачи и Шисуи. Теперь не осталось ни того, ни другого. Мир, где настоящей дружбы не существует, а любовь или гаснет, или оборачивается ненавистью. Просто красивые слова, которые не имеют под собой основы. Мое разочарование — это проклятие Мангеке, Шисуи-сан? Или истина о мире, в котором мы живем? Сарада по-хозяйски окинула взглядом гостиную и неодобрительно покачала головой при виде поврежденной обивки. Их жилище еще легко отделалось. Могло быть и хуже. — Ты испортил мой диван, — скучно протянула Сарада. — Зашивай теперь. — Заткнись. Саске поднялся, отряхнулся и ушел в свою комнату, хлопнув дверью. Сарада вздохнула. Он стал еще вреднее, чем был в шесть лет.