157
Как и ожидал Саске, реакция на новость Наруто о том, что он отправляется на Мёбоку на неопределенные сроки, последовала незамедлительно. Сарада улетела из дома, задвинув за собой входную дверь с такой силой, словно хотела выбить ее из стены, и вернулась час спустя хмурая и злая. Жабы не приняли бы у себя Учиху, с которой не заключали контракта. Единственным шансом попасть с Наруто на Мёбоку было уломать Хокаге отправить с джинчурики телохранителя, но Шикаку, разумеется, отказался. Саске и сам мог назвать минимум десяток причин, почему «нет», среди которых основными были две. Во-первых, опуская вопросы кланово-деревенских конфликтов, Наруто никакой режим отшельника в присутствии Сарады гарантированно не выучил бы — девушки отвлекают. Во-вторых, возвращаясь к кланово-деревенским конфликтам, только идиот отправил бы с джинчурики на Мёбоку Учиху, после того, как другой Учиха угрожал Конохе расправой. — Сарада, — сказал Саске, встретив дочь в коридоре. — Мне понадобится твоя помощь. Здесь. Она глянула на него с легкой заинтересованностью, но все равно как-то мутно, и ушла к себе. Сейчас в ее сердце преобладали гнев и обида, но со временем власть захватило бы любопытство. Принять тот факт, что у него есть дочь, было само по себе непросто. Смириться с тем, что дочь — уже взрослая и все ее детство прошло мимо него, оказалось еще сложнее, даже несмотря на то, что до этого Саске стабильно воспринимал Сараду отдельной личностью, с которой стоило считаться. Он пропустил… все. Все, что с таким трепетом переживают молодые родители, осталось где-то там, в будущем, которое уже, может, и не воплотилось бы. Вторжение Наруто в личное пространство Сарады вызывало в душе инстинктивный бунт, который удалось задушить лишь с огромным трудом. И анализируя свой внутренний протест, Саске приходил к выводу, что начался он с неожиданно пробудившейся отцовской опеки, перетек в какую-то совершенно идиотскую ревность обделенного вниманием родителя и наконец оформился в глубокое сочувствие к товарищу. Наруто был так трепетно беззащитен в своем неведении, что у Саске даже язык не повернулся сказать ему правду о происхождении Сарады. И что же ты станешь делать, если она снова уйдет? Он не мог объяснить, откуда в сердце поселилась твердая уверенность, что присутствие рядом Сарады — вещь временная. Возможно, тому способствовали беседы с Итачи, который убеждал его, что с будущим разберется сам. И ладно Наруто. Для него Сарада была просто Сарадой, а на то, кто она и откуда, ему было наплевать. Важно было лишь то, что она есть. Но Сарада, в отличие от Наруто, все прекрасно знала. Почему же это ее не остановило? Саске долго настраивал себя на разговор с дочерью. Он боялся оттолкнуть ее неверным словом, и его раздражала эта невесть откуда пробудившаяся сентиментальность. Смерть Сакуры в будущем, ссора с Сарадой… Почему он чувствовал вину за ошибки, которые еще не успел совершить? Так или иначе, вместо того, чтобы пойти расспросить Сараду обо всем лично, он всякий раз обнаруживал себя рядом с Итачи. Ходил по комнате, ожидая ставшего уже привычным вопроса: «Что ты хочешь знать, Саске?» Вот только в последнее время даже присутствие Итачи не помогало. Саске перестал задавать ему вопросы. Итачи много знал и принимал мудрые решения, но вне зависимости от ответов брата в своем родительском метании Саске был все так же одинок. И во всей Конохе, нет, даже во всем мире был только один человек, который способен был разделить с ним бремя родительства и избавить от одиночества. Сакура. Он пытался убить ее. Саске со стыдом для себя представлял, как это со стороны выглядело для Сарады, и думал о том, что у него очень мягкая дочь, если он отделался парой оплеух. Если бы он увидел, как отец убивает маму ради силы, он бы вынес ему такой же приговор, какой вынес брату, и убил без колебаний. Если бы смог. Точнее, не «если», а «когда». Сарада, похоже, укоренилась во мнении, что он «мерзкая тварь». Взгляд же Сакуры в момент их встречи в госпитале дарил надежду на то, что его, возможно, простят. Помимо новости о том, что она станет матерью, Саске нес в госпиталь к Сакуре еще другую — главный предлог для беседы. Состояние Итачи не давало ему покоя, и пробужденный Мангеке одновременно с силой обещал неминуемую слепоту. Неуверенность в будущем и шаткость собственного положения беспокоили Саске все больше, и он наконец решился начать раскручивать тему с Вечным Мангеке. Итачи на его предложение отреагировал положительно, но уже далеко не с тем азартом, который демонстрировал во время их боя. Способность вновь увидеть уродства мира взамен обретенного света, будто бы страшила его. Хотя, насколько Саске успел изучить брата, Итачи бы скорее испугало то, что слепота его глаз после пересадки младшему брату не исчезнет. Он без стука вошел в кабинет. Сакура подскочила на стуле от неожиданности. Узнав его, еще и вздрогнула. Ее зеленые глаза округлились от удивления. Саске прикрыл двери, прошел и сел за стол напротив Сакуры. Она пасла его взглядом одновременно с опаской и надеждой. То ли боялась, что он снова попытается ее убить, то ли переживала, что он — призрак и исчезнет, стоит ей моргнуть. — Есть разговор. Ее грудь перестала вздыматься. Сакура затаила дыхание. Все-таки боялась спугнуть призрака? — Сакура. Выдохни. Она послушалась. Поразительно, какой контроль можно было иметь над небезразличным человеком. Саске, все еще озабоченный вопросами родительства, мигом подумал о том, кто кого контролировал: Сарада Наруто или же он ее? При мысли о втором откуда ни возьмись проснулась животная злость на товарища. Но первая мысль казалась более реалистичной и мигом заняла лидирующую позицию. Конечно же, контроль был за Сарадой. Она же его дочь. Саске мысленно ухмыльнулся сам себе. Сам не заметил как перенял манеру отца. — У меня к тебе дело. Сакура непонимающе заморгала. Саске пожирал ее взглядом. Она и правда была похожа на Сараду. Как же они… Сакура прикусила губу и отвернулась. Такое пристальное внимание смутило ее. — Я… — начал Саске. …хочу, чтобы ты провела операцию. — …хочу извиниться, — закончил он неожиданно для себя. Она резко взглянула на него. Саске, скрепя сердце, выдавил: — Был не прав. Он даже не думал, что извиняться будет так адски сложно. Непривычно. Но все же единственно правильно. Сакура кивнула. Саске выдохнул. Извинения были приняты. Можно было не продолжать. Впрочем, он бы и не стал. И так расщедрился на годы вперед. Сакура могла думать, что он просил прощения за попытку убийства, но Саске, при всей скупости выражений, извинялся не только за прошлое, но и за будущее. На всякий случай. Почему-то ему казалось, что после извинений должно стать легче. — Ты... правда пришел за этим? Извиниться? — Не только. Сакура ухмыльнулась как-то немного разочарованно. На ее лице прямо так и было написано: «Вижу тебя насквозь, Саске-кун. Не пришел бы ты ко мне просто так. Тебе что-то нужно от меня, а извинения — прикрытие. Аванс». Саске стало противно. Он все еще считал свои намерения искренними, но потенциальный ход мыслей Сакуры их искажал, и он в своих же глазах начинал казаться меркантильной сволочью. — Хочу, чтобы ты провела операцию. — Итачи? Спросила быстро, словно ждала именно этой просьбы. — Итачи и мне. В ее зеленом взгляде прорезался испуг. — Тебе? Ты… болен? Она шевельнулась, словно порывалась встать и обследовать его своими медицинскими техниками, но в последний момент сдержалась. — Глаза. Я хочу, чтобы ты пересадила мои глаза — ему, а его — мне. На лице Сакуры отразился ужас. — С-саске-кун… — Итачи ничего не видит из-за Мангеке. — Тогда зачем? — Я тоже пробудил Мангеке Шаринган. И без того огромные глаза Сакуры округлились еще больше. Саске выдержал паузу, чтобы дать ей в полной мере восхититься его достижениями, и продолжил: — Есть вероятность, что зрение вернется к нам обоим и больше не будет садиться никогда. Это называется Вечный Мангеке. Самые сокровенные тайны его клана. Сакура, вероятно, даже не подозревала, насколько огромную честь он ей оказывал, делясь такими подробностями. Но она уже была своей. И рассказывая ей все это, Саске не чувствовал, что делает что-то неправильно. — Но… Саске-кун, это противоречит всем… Если Итачи посадил зрение, ты не прозреешь. Я не знаю, что за легенды, но медицина… — Сакура. Я хочу попробовать. — Почему ты просишь меня? — спросила она внезапно. Явно через силу. Она уже убедилась, что он не призрак, но спугнуть все равно боялась. Тем неожиданней была резкость в ее голосе. То ли все-таки лезла наружу обида, то ли Сакура искала подтверждений, что ему нужна от нее не только операция. — Ты будешь беспомощен без своих глаз, а я… — выпалила торопливо и осеклась, будто бы сама не веря в то, что действительно начала говорить все это. — Я прошу тебя потому, что ты лучший в Конохе медик, — спокойно объяснил Саске. — Что же до моей беспомощности, это и правда отличный шанс для тебя отомстить. Он привык все рассчитывать и действовать рационально, однако где-то в основе его личности ютилась тяга к дурацким рискам. Не то чтобы с отказом Сакуры вступить с ним в союз он решил похоронить себя раньше времени. Но глядя сейчас на нее, еще живую, Саске понял, что всем сердцем тяготеет к грядущему, где Сакура все-таки примет его, даже если это предопределенное будущее загонит его в ярмо заранее предписанной судьбы. Не получить то, что было ему уготовано на законных основаниях, было бы чертовски обидно. Сакура нервно теребила кончик рукописного журнала. Официальный предлог беседы был исчерпан. Потайной не лез наружу хоть убей. Саске надеялся, что в личном общении с Сакурой найдет для себя какие-то намеки, как бы перейти к беспокоящему его деликатному вопросу, но на деле истинная цель всего этого обсуждения лишь забилась еще глубже. Невысказанное затянулось пружиной и адски бесило, но пересилить себя Саске не мог. Он молча поднялся со стула, оставляя Сакуру наедине с помятым журналом. И все-таки не выдержал. — Почему… Сарада? Сакура торопливо забормотала: — Я сама думала. Я не знаю, что было у меня в голове. Ну… то есть. Еще не было. Она начала отвечать совершенно естественно, словно ничего странного в его вопросе и не было, но вдруг спохватилась и замотала головой, как будто сморозила несусветную глупость. Она хотела исправиться, но напоролась на его понимающий взгляд и задохнулась неозвученным вопросом. Они смотрели друг на друга, и Саске понимал, что у него каким-то невероятным образом появился союзник. Как давно ты поняла? Что это: материнский инстинкт или она сама тебе все рассказала? — Может, это ты придумал ей имя, Саске-кун? — робко предположила Сакура, не в силах выдерживать воцарившуюся в кабинетике тишину. — Вздор, — отрезал Саске. — Мне бы и в голову не пришел такой бред. Сакура порозовела и смущенно потупилась. — Сарада тебе рассказала? — спросил он немного ревниво. Конечно, Сакура же мать, ради которой Сарада отправилась в прошлое. Разумеется, она все ей рассказала. А он кто? Отец, с которым она поругалась в будущем, и который успел «замечательно» проявить себя в прошлом в ее глазах. — Нет, я… Не знаю. — Сакура зарылась пальцами в волосы. — Это какое-то необъяснимое чувство. Я не знаю, откуда оно взялось. Оно кажется настолько правильным. Но это ведь не может быть правдой, верно, Саске-кун? Она глядела на него с мольбой. Саске фыркнул и скептически заметил: — Считаешь, мы одновременно сошли с ума? Сакура прикусила губу. Нет, они не сошли с ума. Всему были разумные объяснения. Но не разжевывать же ей тонкости хитросплетений будущего, в самом деле? Совсем не хотелось, чтобы Сакура узнала все то, что таинственным полушепотом передавалось из уст в уста в их доме. — Смирись, — бросил он напоследок и вышел из кабинета. Саске было стыдно за будущее, в котором он еще не успел наследить, и укоризны во взгляде дочери и снисходительной жалости брата ему было вполне достаточно. Только Сакуры не хватало.****
Ветра на вершине крепостной стены были сильны, и Омои щурился, рассматривая разрушенные районы, битые цветные башенки и груды обломков на улицах. Коноха выглядела неважно. — Они не сдавались без боя, — выдавил он упавшим голосом. Каруи взирала на пострадавшую деревню в немом шоке. Наверняка в ее воображении во всех красках мелькала битва Райкаге-сама и Киллера Би-сама с шиноби Конохи, пытающимися поработить их. Самуи мотнула головой. — Не может быть. Их неожиданно окружили невесть откуда взявшиеся шиноби Листа. — Назовитесь! Они с Каруи одновременно потянулись к оружию. Ну все. Как я и предвидел. Теперь в плен захватят нас. Нас будут пытать. Промоют мозги… — Посланники Скрытого Облака, — спокойно объявила Самуи. — Мы получили информацию, что Райкаге-сама находится в Конохе. Светловолосый шиноби с оттопыренными ушами выступил вперед и кивнул. — Добро пожаловать. Мы вас проводим. С высоты Коноха казалась хуже, чем была изнутри. Улицы, которыми их провели сопровождающие, были оживленными. Галдели торговцы. Кое-где суетились рабочие, ремонтируя поврежденные здания. Райкаге-сама и Киллер Би-сама правда целы? Или нас вводят в заблуждение и провожают прямиком в ловушку? Омои старался держаться невозмутимо, но все равно был готов в любой момент схватиться за меч и броситься в бой. Каруи казалась напряженной. Он здорово накрутил ее по дороге. Ну что поделать. Не ему же одному мотать себе нервы? В компании всегда веселее. Госпиталь выглядел отвратительно. Он походил на корабль, который отчалил недостроенным и каким-то чудом держался на плаву, а достраивали его уже в открытом море. Левая его часть обвалилась, и на лесах суетились рабочие, восполняя утраченные части здания. Райкаге-сама был в полном порядке. Это стало понятно еще в вестибюле по громогласному крику, прилетевшему откуда-то с лестничной клетки. — Где Би?! Омои остановился. Каруи оглянулась на него в замешательстве. Он вытянул изо рта леденец, оценил его размеры, напомнил себе цвет, и снова сунул за щеку. Идти к Райкаге не хотелось. Особенно к Райкаге, который не может найти брата. Как правило, в окрестностях бушующего Эя наблюдались крупные осадки. Следуя за провожатыми, они поднялись на этаж выше. Голый по пояс Райкаге сидел на кровати и орал на Ши и Даруи. — Что значит, вы его потеряли?! — Простите, — сказал Даруи. Увидев новоприбывших, Райкаге гневно сверкнул глазами и рявкнул: — Самуи! Найдите Би! Немедленно! — Хай. Капитан чинно отступала в коридор, а они с Каруи, отпихивая друг друга плечами, вылетели из палаты, пока Райкаге не начал швыряться предметами. — Может, для начала нам кто-нибудь объяснит, что здесь произошло? — жалобно простонала Каруи. — Омои, на тебе госпиталь, — распорядилась Самуи. — Если ничего не найдешь, присоединишься к Каруи. Каруи, ты ищешь в городе. Я в Резиденцию. — Есть! Омои с тяжелым вздохом окинул взглядом коридор в попытке понять, с чего бы ему начать. Варианта была два: или учителя похитили (а под силу это было лишь «Акацуки»), или он спрятался намеренно. И в первом случае найти его было бы проще. — Я помогу, — сказал лопоухий шиноби Листа, тот самый, который встретил их у стены. — Приказали не спускать с меня глаз? — Верно. Симпатичная длинноволосая блондинка в откровенном топике скользнула в конце коридора в сторону лестничной клетки, но, заприметив их, вдруг расплылась в улыбке и направилась прямиком к ним. Омои оценил внешние параметры приближающегося объекта женского пола и счел их удовлетворительными. — Хибари! Лопоухий Хибари тоже обрадовался. — Привет, Ино! — Вы родственники? — спросил Омои. — Почти, — туманно отмахнулся провожатый. — Ино, как наши? — Почти все нормально. — У Иноичи-сенсея получилось? — С Какаши-сенсеем? — Ино опечалилась. — Нет. Хибари нервно жевал нижнюю губу. Красавица Ино пялилась в пол. — Вы, случаем, не встречали здесь в госпитале такого смуглого рэпера, — встрял Омои, ощущая необходимость разбавить обстановку и сдвинуть с мертвой точки поиски учителя. — Рэпера? — удивленно повторила Ино. Она просканировала его взглядом с ног до головы, словно тоже считывала параметры, как он уже успел считать с нее. Омои перегнал леденец к другой щеке. — Был рэпер, — подтвердила девушка. — Из вашей деревни. Его несколько дней откачивали от отравления. Откачали, он и ушел. Она прижала к щеке ладонь и доверительно сообщила: — Вы бы еще забрали своего этого. Ино кивнула головой в сторону палаты, из которой все еще слышались вопли Райкаге. — Понял. Спасибо. Ну что, идем, провожатый? Ино разочарованно скривилась, словно ожидала от него чего-то более... оригинального. Хибари задумчиво пялился в одну точку перед собой. — Эй! — повторил Омои. Лопоухий очнулся и сказал торопливо: — Вот что, Ино. Я зайду, как освобожусь. — Думаешь, если у папы не получилось, то получится у тебя? — спросила она с сомнением. — Попытка не пытка? Омои закатил глаза. Помощник. Без тебя было бы быстрее.