207
Сарада навалилась на перила. Труба была горячая и шершавая от шелушащейся краски. Внизу, закатав до бедер штаны, по колено в воде канала стоял рыбак. Нашел место. Сарада едва не фыркнула вслух. Боруто с ребятами рыбачили на реке и не мочили ноги. Надо же было этому так по-дурацки впереться в канал. Шикадай прислонился к перилам спиной и в который раз развернул рекомендацию на экзамен. — Думаешь, придет завтра? — с сомнением спросила Сарада. — Куда он денется. Сарада уперлась в перила локтем и подперла подбородок. Боруто не один переживал. Ей тоже вся эта ситуация была не очень приятна. Вот только в отличие от Боруто она собиралась стать Хокаге, а потому у нее не было никакого права на отговорки и оправдания. Как и у Шикадая. — А если не придет? Где возьмем третьего? — Мендоксе… — Шикадай свернул рекомендацию трубочкой и спрятал за пазуху. — Боруто придет. — Мы младшие на этом экзамене... — Мда, — он взглянул на нее оценивающее и прищурился. — Если бы ты пробудила шаринган, конечно, шансов было бы больше. Сарада с трудом сохранила лицо и коротко кивнула. За эти четыре года в академии у нее успел развиться комплекс. Если бы пробудила… А если я не могу? Мама не Учиха. Нет никаких гарантий… Все тело внезапно стало ощущаться яснее: биение сердца, шум крови, горячая от солнца голова. Шикадай продолжал что-то вяло говорить, но Сарада не слушала. Она словно провалилась под воду, а голос товарища доносился откуда-то сверху через толщу водной массы. Что со мной? Сарада сжала зубы, прогоняя позыв тошноты и леденящий душу страх. Еще никогда с ней такого не было. Что-то сжалось в груди. Сердце закололо. Кожа покрылась горячим потом, который от дуновения ветра мигом остыл. Сжавшаяся пружина выстрелила в груди, как будто в солнечном сплетении распустился могучий росток. Жуткое чувство вторжения, словно в легких из ниоткуда возник паразит и стремительно рос, тянулся сквозь горло к мозгу, пускал корни во внутренности… Больно не было. Только тело немело. Сарада с каждой секундой все больше теряла над собой контроль. Нет… Нет-нет… Она хотела крикнуть, но росток уже протиснулся сквозь горло, и голосовые связки тоже онемели. Верхняя почка ростка внезапно раскрылась, и Сараду вытолкнуло куда-то на самые задворки сознания. Рука шевельнулась, уже не по ее воле. Развернулась ладонью. Пальцы сжались.****
…танцевали слепящие блики солнца. Все платье было мокрым от пота. Пульс зашкаливал. Пока Сарада бездумно смотрела на них и пыталась собрать воедино разбежавшиеся мысли, Орочимару понемногу осваивался в новом сосуде. Ребенок женского пола, мощный очаг чакры… Опять то же тело, только свежее. Орочимару облизнулся. В тот момент, когда он вместо Саске-куна решил вселиться в Сараду, судьба улыбнулась ему. Но это тело еще предстояло развивать. Слабые мышцы. Шаринган… неактивирован. «Нет… Уйди!» — прозвенел в голове вопль. Еще одна Сарада — маленькая обладательница этого замечательного учишеского тела. Она тянулась к этому миру и пыталась выплыть обратно, перехватить власть над организмом. Орочимару усмехнулся. У этого ребенка не было шансов. Однако и взрослой Сараде приходилось нелегко. Ее память сливалась с памятью обладательницы тела, плавилась в сверхнасыщенном потоке информации. Сарада совершенно не контролировала наружность. Орочимару аккуратно оттеснил ее. Две Сарады провалились в хаос общей памяти и сцепились в схватке. — Мама прибьет, если я не появлюсь на экзамене. Этот титул Казекаге… м-м… тот еще гемор. Орочимару повернул голову. Рядом, навалившись на перила, стоял Нара. Похож на сына Шикаку. Но нет… другие глаза. Титул Казекаге… Щенок Темари? — Сарада? С тобой все в порядке? Орочимару провел рукой по лбу, посмотрел на дрожащие влажные пальцы и мысленно проклял пот, выдающий с головой их внутреннее недомогание. — Да, — сказал он спокойно. — Это все солнце. Прости, мне нужно домой. Он двинул тело в направлении тенистого парка неподалеку. Малец Нара провожал их взглядом, но подмены вроде бы не заподозрил. Орочимару с наслаждением впитывал ощущения от полноценного владения телом. Чувствовать себя живым было так приятно… Этот вкусный мокрый пот на коже. Биение сердца. Но наслаждение продлилось недолго. Старшая Сарада окончательно задушила младшую и полупьяным пинком оттолкнула его от управления. Орочимару пока не брался разгребать доставшуюся им память. Такой объем информации следовало разбирать постепенно, дозированно, чтобы не впасть в сумасшествие, как Сарада сейчас. Она вся дрожала. Брела, путаясь в ногах, и всхлипывала. По щекам текли слезы. Глаза горели от соли и чакры. Это была хорошая чакра, правильная. Один черт знал, что Учиха отыскала в памяти своего двойника, но это явно выбило из нее дух. Именно такая чакра открывала пути на новые уровни додзюцу. Орочимару затаил дыхание. Все-таки, как же было замечательно прибрать к рукам такую чувствительную девочку. Концентрация чакры в глазах перевалила за критический рубеж. Орочимару преобразовал свою чакру и расправил сети, настроился на нужный канал молекулярной информации. Нельзя было вторгаться в этот тонкий продуманный самой природой процесс возвышения, а вот сидеть вдалеке от поля действия и ловить отголоски процессов — самое то. Он с трепетом затаил дыхание, наблюдая, как синхронно сбрасывают оковы мириады регулонов. Даю минуты две… Орочимару сгорал от нетерпения. Едва досчитав секунды выделенного времени, он оставил свои сети и рванул на поверхность. Затянутый соленой пеленой мир резко прояснился. Наследие Учиха — легендарный шаринган — вновь пробудилось.****
Погибла… когда-то давно… в прошлой жизни. Черный Зецу… Перепуганное лицо папы, затянутое фиолетовым барьером Сусаноо… Во рту было неприятно сухо, зато мысли в голове немного устаканились. Сарада открыла глаза и увидела голубое небо, пробивающееся сквозь ветви лысого дерева. Она сидела в траве. Острая кора продавила в спине болючие вмятины. «Поздравляю с первым захватом тела», — прозвучал осточертевший сладенький голосок. — Что значит «с первым»? — пробормотала Сарада, зачем-то вслух. Орочимару все еще был с ней. Смерть и последующее возрождение не избавили от него. «Эта волна отличается от других, Сарада. В твоем детском теле уже был обитатель. Другая ты». Сараде стало дурно. Она вытолкнула себя из своего же тела? Я потеряла сознание? «С непривычки такое бывает. Телу нужна была перезагрузка, чтобы окончательно сменить сознания». Чужие память и мысли отступали все дальше. Сарада была сильнее, и в борьбе разумов у нее уже был немалый опыт. У молодой личности, жившей в этом теле изначально, не было шансов.