— Ауч!
За пределами деревянного домика уже вечереет, где-то, за верхушками высоких деревьев, виднеется блеклая луна. Но сине-серые «овечки» наплывали на лилово-бирюзово-жёлтое небо, перекрывая собой вид на всё выше расположившиеся. С каждой минутой забавных кучеряшек больше, они вот-вот грозятся заплакать все разом.
— Д-да всё! Хватит!
В цветущем огороде тихо колышутся кустарники цветов и различных ягод, подтанцовывая в такт ветру. Тонкие ветки вишнёвого дерева слабо постукивали по хрупкому, исшарканному временем стеклу, которое уже с одной стороны было укутано полиэтиленом.
— Нужно помыть...
Всё казалось каким-то размытым, там, за разорванными пакетами, но через встречающиеся дырочки виднелись те самые барашки, прятавшиеся где-то за зелёной, широкой листвой. Маленькие домики, окутанные в тёплый свет уходящего солнца, так же красовались неподалёку.
— Не так же!
Вода мягко, но больно проходится по лицу, глаза рефлексивно жмурятся, а ресницы мокнут больше. Неприятный кроваво-металлический запах горчит в горле, щипля в носу, а ссадины на щеках разгораются жгучим пламенем от каждого соприкосновения с мокрым полотенцем.
С прикосновением ледяной тряпочки к носу чёрноглазый мальчишка больше стискивает зубы, стараясь не спускать частых вскриков.
— Не зажимайся, мне не удобно... к ранам подлазить... — нежный, мягкий шёпот разделяет тишину, прежде нарушаемую лишь тихим и спокойным, глуховатым звуком капель, разбивающихся о старые доски. Может ещё и тихим шипением...
Русоволосый мальчишка всё пытается свыкнуться с «покалываниями», но всё никак, нетерпимо.
— Да всё, перестань! — вскрикнул паренёк с пепельным отливом в волосах.
Момент и британец выхватывает из рук сероглазого влажную ткань, крепко сжимая её в руках. Шатен даже чуть опешил от такой резкости, но быстро отошёл и тяжко выдохнул. Глазки невольно обратились в сторону окна, за которым уже постукивали первые дождевые капли.
— Я и сам могу этим заняться...
Слова сразу привлекли внимание норвежца, мальчишка в обшарпанном свитере с интересом уставился на брата.
— Себе, вон, помочил бы царапины, — шикнул юный гитарист, ткнув полотенцем в нос рогатика.
Любитель мармеладок только неприятно поморщился, скорчив довольно милую мордашку возмущения. Черноглазик после решил всё-таки попробовать промыть раны самостоятельно, ведь заражение крови не было хорошей перспективой. Заметив это, рогатик отстал от братика и направился к ёмкости, а именно к металлическому баку с холодной водой, чтобы умыться.
Ладони сразу будто оледенели, как только вошли в контакт с водой, но, не обращая на это внимания, мальчишка осторожно стал ополаскивать места в которых виднелись ссадины.
— Чёрт... — тихо шикнул гитарист, хватаясь уже за прохладный нос.
Ополоснув личико ещё на раз, норвежец обратил внимание на сидящего на шаткой скамейке. По ладоням, прикрывающим лицо, ручейками побежала свежая кровь, стекая вдоль предплечья, а Том рефлексивно запрокинул голову назад.
— Nei, nei, — подошёл ближе рогатый, устраивая леденящие ладони на смуглых щёчках русоволосого.
Сероглазый паренёк наклонил голову Риджи вперёд, кровь потекла лучше.
— Что ты делаешь!? — провопил чёрноглазый, чуть пыхтя.
— Пусть течёт, — не отпуская друга, проговорил маленький Ларссон.
— Ну точно!
Том решил попробовать убрать чужие руки со своего лица, но шатен крепко зафиксировал его.
— Не нужно, чтобы кровь приливала к мозгу.
Тёмноглазый чуть задумался над этой фразой, а Торд, поняв, что тот уже не противится, отпустил Риджи и отошёл в предбанник.
Томас сидел и смывал с лица и рук «красную краску», чтобы та не успела засохнуть на нём, но вот вернулся сероглазый, в руках было немного ваты, не лучшего качества, но ведь лучше, чем ничего. Том решил сам заняться «затыканием носа» и забрал у приятеля вату. Рогатый, набрав ковшичек морозящей воды, присел рядом.
В воздухе по-прежнему витает неприятный запах крови, смешанный с запахом медицинской ваты, комбинация не лучшая, но терпимо. Солнечные лучи еле-еле прокрадываются сквозь завешанное окошко в ветхую баню, какое-либо движение и скрип сразу режет слух.
Смочив тряпочку в очередной раз в ледяной воде, сероглазый наложил её поверх разбитого носа гитариста, намереваясь остановить кровь, да и попытаться сбавить боль. Пока выходило не очень. Но, кажется, Риджи уже не так возмущался присутствию норвежца.
— Спасибо... вновь, — тихо прошелестел сладкоежка.
Том только промычал что-то невнятное в ответ, после чего шумно вздохнул.
— Значит... — тихо начал черноглазый, — ты, типа, рассказывал им о... о чём-то с... или просто вёл себя, как вчера?
— Вчера... нужно повторить.
— Ну нет, спасибо, я с тобой снова спать не буду, нет уж, а-а.
— Лечь раньше. Нужно, — подвёл к основному рогатик.
— Почему? Может уже объяснишься? — Том на месте повысил голос, — Или ты действительно псих??
— Я не- не псих! Я... не знаю, я... как говорить... об этом... не поймёшь, — попытался что-то связать из слов рогатик.
— Ну, попробуй. Я... постараюсь выслушать и разобрать твои «предложения».
— Том, нужно в дом. Ночь близко.
— Да, ты только расскажи, что вчера творилось, там и пойдём.
— Нужно успеть... до полуночи.
— Что будет в полночь? — всё не отступал тёмноглазый.
— П-потом... давай в дом.
Рогатый только поднялся с места, как его ухватили за руку и усадили обратно.
— Да выкладывай уже, — настаивал Риджи.
— Т-о-ом...
— Нет, никуда не пойдём, пока не скажешь, всё.
— Ну... й-я не знаю... они... просто приходит каждую ночь и... и... нельзя с ними пересекать. Это не хорошо...
— С кем?
— С ними, что делает это...
Довольно истощённые ручки приподняли лимонный свитер с левого бока, который был близь Тома, которому открылся вид на глубокие и довольно длинные царапины, будто оставленные чьими-то когтями. Кровь свернулась, но царапины ещё не затянулись, им можно дать дня три-четыре от появления. Но и затянутся они наверняка не скоро.
Риджи безмолвно разглядывал предоставленные раны, слова будто в момент кончились, вылетели из головы, а способность пошевелиться вообще забылась, тело будто онемело и перестало слушаться.
Но ребята не могли сидеть так вечно, только Торди хотел опустить кофту, как русоволосый осторожно, но всё же дотронулся до больного бока сероглазого. Рогатый тут же болезненно прошипел, стиснув зубы.
— Боже... это... что это?
— Nattjegere — тихо прошелестел сероглазый, озираясь по сторонам и натягивая кофту обратно.
— Чего? Нат… что?
Металлического цвета глазёнки обратились в сторону русово, поблёскивая от накопившейся влаги. Том и знать не знал, что сказать, сердце неприятно сдавливало, оно будто немело. Царапины были… невероятно глубокие и кто знает, кем оставлены. Похоже как раз так и знает только мальчишка с глазами, как две маленькие луны. Но что-то он не совсем охотно рассказывал обо всём.
Мысли бегали одна за другой в голове юного гитариста, устраивая настоящий балаган.
— Идём, — повторил иноземец, слезая со скамейки.
Даже когда рогатик встал на мокрый пол, Риджи по-прежнему смотрел куда-то в сторону, где тот раньше сидел. Торд заметил состояние братика и потому подошёл к нему, понимая, что черноглазый немного удивлён.
— Том! — картаво позвал рыжеватый шатен, устроив руку на плече друга.
Даже если бы Риджи и собирался чего сказать сейчас, то он бы и так не успел. Его же живот перебил его, заурчав на всю баню. Да, одних мармеладок за весь день было маловато. Судя по возникшей боли, то, похоже, желудок начал переваривать сам себя.
Торд спустил руку и устроил ладонь поверх кисти ровесника, тонкие пальцы надёжно ухватились за чёрноглазика и потянули его вперёд, намереваясь осторожно поставить на ноги. Том быстро среагировал и благополучно устоял.
— Ладно, в комнате тогда переговорим, — поставил факт Риджи, — Пошли давай.
Русый чуть подтолкнул норвежца к выходу и направился за ним.
POV Том
Я даже не соображаю, как поступить и что сейчас конкретно происходит, все мысли забиты недавно развернувшейся картиной.
Что он сказал? С чем связаны эти царапины? Он попросту безумен или… здесь, в доме вправду что-то не так?
Так или иначе, за этими мыслями я и направился к выходу за Тордом. Мы покинули маленький деревянный домик, что служил баней, забрав все вещички, которые брали с собой.
Торди не спеша плёлся спереди, как-то неуверенно болтая ручками, будто нервничая. Да, он немного странный, но, полагаю, именно это меня сейчас и так манит к нему. Про что это он такое говорил? И почему не попробует просто прямо всё рассказать? Знают ли об этом бабушка с дедушкой вообще? Он тем ребятам что ли рассказывал что-то… об этом всём... Слишком много вопросов к одному человечку, который вдобавок ещё и не говорит понятным мне языком!
Негодуя у себя же в голове, я и не заметил, как врезался в сероглазого, хотя темпа к ходьбе я точно не прибавлял. Он остановился. Подождать что ли? Наверное, мы стояли почти у дверей в дом.
Я подошёл ко входу, легко ухватившись за ручку и намеревался повернуть её, как почувствовал прикосновение к свободной руке. Торд неуверенно схватил мою ладонь, взволнованно бегая взглядом по светлой двери. Кем бы он мне не приходился, к кинетическому контакту прибегать я пока не намерен, потому тут же высвободил свою руку и открыл дверь, быстро скрываясь за ней.
— Боже, ну неужели вернулись!
Стоило нам только засветиться на пороге, как бабушка уже стояла рядом. Но она не любитель отчитывать, нет, так что боятся особо было нечего, если только маленького наказания. Ну… звонка матери боятся может и можно…
— Да просто далеко ушли, — отмахнулся я, быстро разуваясь и проходя в дом.
Торд же наблюдал за мной и, кажется, вслушивался, может следил за тем, что я скажу. Расскажу ли о случившейся заварушке.
— Ушли… — повторила она, оглядывая нас и вдруг перевела взгляд на меня, — А что с носом!? — вдруг испуганно воскликнула она.
Я, не подавая признаков неуверенности, кошусь на Торда, который, постукивая пальцами о пальцы, умоляюще глядел на меня. Быстро отворачиваюсь, ненадолго опуская глаза в пол, обращаюсь к бабуле.
— Да упали просто.
— Вы, что, по крышам бегали??
— Да нет, — быстро реагирую я, но… откуда же тогда… — мы… ну это… там за ручьём труба такая и… в общем, равновесие не удержали.
Бабушка сперва недоверчиво окинула нас взглядом, после чего испустила тяжкий вздох и, вроде как, приняла предложенную мной информацию.
— Не поели ни капельки и ушли уже куда-то мотаться… ну кто так делает! Быстро за стол давайте! Оба. Томас, ты тоже.
— Да с удовольствием, — тихо ухмыльнулся я и направился к обеденной комнате, даже не оборачиваясь на рогатика.
Судя по лёгким шагам, звуку от соприкосновения босых ног с прохладным паркетом, Торди двинулся в том же направлении.
Приятный аромат домашних блюд витал, кажется, во всём доме! Это даже отвлекло меня от раздумий над вчерашним случаем. Тёплый свет старой лампы мягко наполнял комнату, оставляя по углам полумрак. Под этой замысловатой, пошарпанной люстрой обеденный стол, большой, дубовый, метра два-три в длину. Он застелен белой скатертью, поверх которой наставлены местами сколотые тарелки. Дедушка уже склонился над одной из них, неторопливо поедая жареную индейку.
Мы с Тордом прошли к столу, он занял место подальше, потому я устроился ближе к дедушке. У них какие-то натянутые отношения…
Мгновением позже послышался приятный, глухой шум дождя. Некоторые из капелек звонко бились о металлический водосток, делая симфонию дождя только более приятной…
Звоньк. На стол прибыл поднос с той самой индейкой. Рогатик сразу зазвенел столовыми приборами, с тоже схватил вилку и принялся искать самый вкусный кусочек.
На моё удивление, индейку Торд так и не съел, даже не притронулся к ней, поел какой-то зелени да овощей, весь ужин не поднимал глаз с тарелки. Атмосфера царила давящая… и я всё не пойму от чего… что произошло с приездом этого чертёнка. Судя по взгляду обеспокоенной бабушки, которая переглядывалась с дедушки на Торда, она сама была не в восторге.
Ну вот и чего я сегодня в сад выходила, — начала бабушка, по-видимости намериваясь разрядить обстановку, — всё равно до-
Торд поднялся с места, захватив с собой тарелку, и направился на кухню. Просто ушёл. По-видимому с кухни он направился к себе в комнату. Сказать, что я удивился такой выходке от него, так это ничего не сказать. Дедушка буквально через минуту, если не меньше, повторил действие, только направился уже в гостиную.
— Ну, я пожалуй тоже пойду… — выговорился перед бабушкой.
Вышел из-за стола и, убрав за собой, направился в комнату.
По дороге к ней промелькнула мысль, что этот норвежец снова мог засесть у меня, потому я уже приготовился к гостю в покоях. Но когда я открыл дверь, то за ней никого не увидел, пустая комната.
— Неужели ушёл к себе… — вслух подумал я.
— А, что, он приходил к тебе? — вдруг раздалось сзади.
Я быстро обернулся, испугавшись, благо переживать было нечего, нагрянувшим гостем оказался дедушка. Я расслабился и с облегчением тихо вздохнул.
— Приходил…? — его довольно странный вопрос заставил насторожится. Торди мне что-то вроде брата, так отчего же нет… — Да мы просто гуляли сегодня и там…
— Я про эту комнату.
Стою и не знаю, что ответить. Мысли забрали меня к себе слишком надолго, что дедушка продолжил сам.
— Ладно, в любом случае, передай ему, — он полез в карман, после чего достал оттуда какую-то баночку, которую после протянул мне, — пусть примет витамины.
Не долго думая, я забрал протянутую вещь. Нужно расспросить Торда об этом…
Перед уходом, дед осмотрел мою комнату и ещё раз меня, он как-то… постарался мягко улыбнуться и скрылся за дверью, прикрыв её.
Я ещё какое-то время простоял у двери, осматривая баночку, всяко-разно прокручивая её в руках.
Она стеклянная и кроме названия на старой и потёртой этикетке уже почти ничего не разберёшь. Вроде и вправду витамины… только… должны быть зелёные, а внутри красные пилюли…
Нужно будет обсудить с Тордом…
— А говорить ли вообще о-
В кармане внезапно зазвенел телефон, меня аж передёрнуло от неожиданности, банка чуть не вылетела из рук, благо я удержал её.
Отойдя ближе к кровати, я поставил банку на тумбу и достал из кармана толстовки мобильник. На ярком дисплее показалось новое сообщение, оно было от отца, что крайне меня удивило. Не ожидал, что они будут мне писать в первые дни.
Па
Привет, приятель. Как там дела обстоят? Со скуки не вешаешься ещё? А то вроде как интернет заканчиваться должен, а ты даже не звонишь)
Вы
Привет :D
Не, пока ещё не закончился)
Да я телефон и не достаю... почти))
Па
Ух ты... это, что, Торд там телефон забрал и пишет?)
Вы
Нее
Вы
Он даже по английски не говорит
Па
Правда?
Вы
Ага
Па
И чем ты тогда занимаешься целыми днями?
Вы
С ним контакт настраиваю)
Вы
Да и прошёл всего день, о чём ты
Па
Да, и ты даже не позвонил. Впечатляет))
Сдружился с кузеном?
Вы
Ну... не сказал бы... нужно бы поговорить с ним
Вы
Тут просто что-то…
Па
Что?
Вы
Ничего
Па
Не поделили чего-то?
Вы
Да... комнату, вечно ссоримся)
Па
Ну вот так вот не надо)
А ну-ка пообщайтесь давайте и чтобы сдружились к концу недели
У тёти Роуз узнаю)
Вы
Хорошо пап)
Па
Да, и допоздна не сидите там, максимум до часу и спать
Вы
Мама передала?
Па
Ну ты же знаешь)
Вы
ХОРОШО МА
Па
Хаха, ну хорошо, спокойной ночи)
Вы
Спасибо!
И вам)
После сие пусть и не долгого разговора, но внутри внезапно стало теплее, будто спокойнее… Я отложил телефон в сторону и глянул в окно.
Дождь пошёл сильнее…
Где-то вдали сверкнула яркая вспышка молнии, беззвучно отразившись в пении дождя. Гроза осветила всю комнату, бросая длинные и мрачные тени по всей площади. Свет немного ослепил и я отвернулся в другую сторону, взгляд сразу упал на прозрачную баночку таблеток. Странно, он даже не решился снова нагрянуть ко мне в комнату… боже, неужели придётся мне идти к нему…
Неопределённое время спустя я отвлекаюсь от занятия «рассмотри свою прекрасную стену» и наконец усаживаюсь на кровать. Что ж, сегодня моя очередь делать первый шаг.
Поднимаюсь с кровати и направляюсь на поиски его комнаты. Таблетки всё же беру с собой…
Я покидаю комнату и сразу впадаю ещё в большую темноту, коридор освещает лишь одно окно, впереди, перед лестницей, свет тут не горел, только с первого этажа доносилось свечение красно-оранжевой лампочки и… разговор. Нет, я и не собираюсь подслушивать, просто найду комнату Торда…
Потерев холодный нос, я направился вперёд, к лестнице, уж сперва хотелось проверить те комнаты, ближе к свету. Здесь и так не уютно из-за мрака, так ещё и больше погружаться в него… ну уж нет! Не сейчас…
Я подошёл к двери, что была ближе всего к окну и дёрнул ручку, но комната оказалась закрыта. А ведь она не плохая и расположение класс… чего он её не выбрал. Я поднял глаза и увидел табличку с надписью «Кладовая». Ну ладненько… Я отошёл ко второй двери. Моя последняя надежда, ведь дальше моя комната, а за ней уже темно… Но и эта дверь не поддаётся, заперта.
— Торд? — с надеждой спрашиваю я.
Ну, а вдруг он просто закрылся. Но ответа нету. Думаю спросить ещё раз, как…
— Не изводи его так, он же просто ребёнок, — вдруг ударила в уши часть диалога снизу. Как бы было неправильно, но мне захотелось прислушаться, — С возрастом пройдёт.
Я подхожу ближе к лестнице и аккуратно выглядываю, стараясь действовать как можно незаметней. На диване сидит дед, сжимая в руках какие-то бумаги, а рядом бабушка, стоит и взволнованно смотрит на седовласого.
— Пройдёт… — как-то нервно усмехнулся дедушка, — я в его возрасте уже давно завязал с выдумками!
— Кейли, ну у каждого … заканчивается в разное время. Вспомни Дейзи, она же-
— Не сравнивай Дейзи с этим-... случаем… Ты же сама слышала, о чём он говорит. Ты считаешь это нормальным?
— Не кричи, … .
— Мы будем пробовать. Вдруг поможет.
— Ох, боже, да зачем, почему ты так боишься его рассказов? Будто сам … !
— Я просто хочу избавить его от этого, пока не …
Некоторые части предложений пролетали мимо ушей и полная картина не складывалась. Я заметил, что старшие собрались расходиться и потому юркнул обратно за стену, в коридор и побежал в самую дальнюю комнату. Она и оказалась открыта, но свет оказался так же выключен. В принципе, как и в моей комнате. Однако света здесь было довольно достаточно. Всё благодаря окну, оно здесь было просто огромное и в пол. Давненько я не бывал в этой комнате, она часто была на ремонте, потому я даже не мог её узнать. Закрыв за собой дверь, я немного огляделся. Комната довольно просторная и большая, пусть при темноте и не видно всех деталей, но я приметил широкую, круглую кровать чуть дальше окна, за которым виднелась часть крыши. Да, на неё определённо можно выйти на неё и уже посидеть на улице, как мини-балкончик… а протяжённостью от края стены, над окном и до кровати находилась гирлянда из старых, круглых лампочек, которые блекло поблёскивали при слабом свете с улицы. Я повернулся чуть левей, как почувствовал на своём плече ладонь. Мелко вздрогнув, я разворачиваюсь к Торду. Да, я определённо знал, что это его ручка.
— Ох, привет, — тихо проговорил я, полностью разворачиваясь к нему.
— Привет, — так же, шёпотом ответил он.
Торди поймал взглядом баночку в моих руках, отчего сразу, будто, запаниковал, серебристые глазки как-то печально осмотрели меня. Я решил просто отдать ему названные витамины.
— Это-
— Дедушка…
— Да, — утвердительно ответил я, передавая ему банку с красным содержимым, — передал… Это ведь не витамины?
— Нет…
— Так что тут происходит?
— Полночь. Там узнаешь.
— После полуночи расскажешь?
Торди слабо кивнул, вскрывая упаковку пилюлек.
— Ну… как знаешь, времени осталось немного… — отведя взгляд в сторону, приметил я, — А ты, что, пить их будешь, — тыкнув пальцем в банку, поинтересовался я.
— Нет, — тихо протянул рогатик, доставая одну таблеточку.
Он раскрыл растворимую, красную упаковку и из пилюли показался розовый порошочек. Странно, но я всегда думал, что он белый. Торди кинул опустошённую оболочку обратно в стеклянную коробочку, закрыв затем крышку, поставил её на стол и стряхнул розоватую пыль с рук.
— Спасибо, — пролепетал сероглазый, — за… то, что не рассказал.
— Да они, пади, сами знают.
— Нет. Не знают, не про то, что рассказывал.
Не знаю, когда он успел, но я и не моргнул, как Торд уже заключил меня в объятия. Что же, если я собираюсь разузнать в чём тут дело, то нужно ему посопутствовать… Я обнял его. Обнял без каких либо чувств или эмоций, как мне казалось. Но, что странно, он прижался ко мне ещё крепче, а мне понравилось… понравилось чувство обжигающего тепла, биение его сердца рядом, как он обнимает меня своими тонкими руками, как дышит мне в шею… понравилось чувствовать кого-то рядом с собой.
Всё это так вскружило голову, что я и не заметил, что уже сам его держу. Торди ослабил хватку, чего я не успел оценить, но его сдавленный кашель вернул меня в мир настоящий и я тут же отпустил его. Он чуть-чуть отошёл назад и вытер личико рукавами лимонной кофточки. Я не решился говорить что-либо и просто отошёл глубже в комнату, осваиваясь здесь. Довольно уютно, судя по тому, что можно было разглядеть. У него тут много мягких вещей. Но меня повлекло к окну, к свету, которого было не так много из-за туч и плотной стены дождя. Не успел я и за метр подойти, как Торд опередил меня, он пробежал вперёд и прыгнул на мягкий матрас, постеленный перед окном, тихо хихикнув, посмотрел на меня и отполз на один край подстилки. На момент он отвернулся и посмотрел в окно, а я всё не сводил глаз с него.
— Ну так… — вновь обратился ко мне, — может расскажешь что-то о себе? — мило улыбнулся он.
Я как-то замялся, сам не понимаю почему, но, потеребив рукава толстовки, я всё же как-то кивнул, отводя взгляд. Внезапно возникший раскат грома, от только что возникшей молнии, заставил меня ещё ненадолго затормозится на месте. Погода разбушевалась только сильнее… Отойдя от громкого звука, я немного тронулся с места, рогатик похлопал по матрасу рядом с собой, как бы приглашая. Я неспешно подошёл и сел на противоположный край от него, устроившись поудобнее, развернулся к Торди. Он всё так же добродушно смотрел на меня. Приготовившись слушать, рогатик облокотился на забрызганное дождевыми каплями стекло, светлые волосы растрепались в разные стороны, а серебристые глаза так и блестели любопытством.
— Ну… даже не жди от меня чего-то прям такого! Я… постараюсь разъяснить тебе что-то основное, — произнёс я, даже как-то забыв про назначенную точку времени.
