These are the days of our lives

      Гарри медленно шел к лестнице, настолько погрузившись в свои мысли, что несколько раз даже врезался в людей. Однако даже эти маленькие неприятности не смогли вырвать его из размышлений, а вот громкие голоса друзей смогли. Рон и Гермиона стояли на лестнице и кричали друг на друга, но Гарри так и не смог понять из-за чего. Он уже хотел спросить, что стряслось, однако Гермиона накричала и на него. Рон угрюмо что-то пробурчал и позвал Гарри с собой в общую комнату Гриффиндора. Он пошел было за ним, но потом обернулся на подругу. Она присела на ступеньку и сняла туфли. Ноги ужасно гудели из-за танцев, но до этого момента она не обращала на это внимание. По правде говоря, Гермионе уже давно хотелось натанцеваться всласть, и ей было абсолютно всё равно как сильно будут болеть ноги на следующий день. В любом случае, она всегда могла прочитать какое-нибудь заклинание, чтобы решить эту маленькую проблемку.       Гарри осторожно присел рядом с ней. Гермиона сердито на него посмотрела, но прогонять не стала, что уже было хорошо, потому что он не хотел оставлять ее одну. Он вспомнил, какой счастливой была его подруга в начале бала; она выглядела такой лёгкой, словно в любую минуту могла взлететь, с каждым танцем ее улыбка становилась всё лучезарней, а искорка в глазах горела ярче. Гарри также вспомнил, как у него самого перехватило дыхание от восхищения, когда он увидел ее в бальном платье. Однако сейчас глаза Гермионы были красными от слез, плечи опустились, словно на них лежал целый небосвод, а огонь в глазах потух. Гарри ужасно хотелось обнять ее, утешить, поговорить, но он решил, что пока лучше ее не тревожить.       Некоторое время они просто сидели вместе бок о бок и ничего не говорили. Однако потом Гермиона положила голову на плечо Гарри. Он слегка улыбнулся и обнял ее за плечи. Гермиона почувствовала, как невидимый камень упал с ее сердца, и обняла Гарри в ответ. Им не нужно было что-то говорить или обсуждать произошедшую ссору – иногда слова лишь мешают, поэтому они решили вместе об этом помолчать.       Их маленькая идиллия была нарушена слишком знакомой мелодией. Из Большого Зала доносились звуки песни, которую день и ночь целое лето крутили по радио: «Don’t speak» группы «No Doubt». Друзья удивлённо переглянулись – за весь вечер они ни разу не услышали ни одной маггловской песни, а тут вдруг на тебе! Гарри весело улыбнулся и встал, протягивая руку Гермионе.       – Не хотите ли потанцевать, леди? – галантно предложил Гарри, старательно копируя интонации королевских особ.       – С удовольствием, сэр, – вторя ему ответила Гермиона, а потом рассмеялась.–Было бы ужасно, если бы мы с тобой пропустили такую песню!       Они прошли в Большой Зал и начали танцевать под медленный темп песни. Поначалу Гермиона чувствовала себя несколько неловко, она всё никак не могла решить куда лучше смотреть в сторону или на Гарри. Второй вариант нравился ей больше, поэтому она нерешительно подняла глаза и увидела, что Гарри одолела точно такая же внутренняя борьба. Она звонко рассмеялась, а встретив удивлённый взгляд друга, рассмеялась еще сильнее. Гарри совсем было перестал понимать, что происходит, но потом до него медленно начала доходить причина внезапного веселья подруги, и он тоже повеселел. Темп музыки увеличивался, и вскоре они уже кружили в вальсе по всему Большому Залу. Гермиона снова чувствовала себя счастливой, как в начале вечера. Нет, она чувствовала себя намного лучше! Она как будто заново увидела волшебный зал, с потолка которого на них падал зачарованный снег, и эти прекрасные заснеженные рождественские ели, заново услышала песню, которая уже успела несколько раз надоесть за лето, а еще заново узнала своего близкого друга и свои чувства заодно. Она отвела взгляд от зеленых глаз Гарри, чтобы ещё раз оглядеться вокруг и постараться запомнить каждую маленькую деталь сказочной атмосферы этого вечера. Она поймала взгляд профессора Макгонагалл, которая ей улыбнулась и неожиданно подмигнула. Гермиона вдруг поняла, что эта песня – ее рук дело и восхищенно улыбнулась.       Музыка закончилась и пара остановилась, чтобы перевести дух. Гарри хотел было предложить сходить за напитками, но его прервала новая песня: «Sweet dreams» группы «Eurythmics».       – Нет, ну они просто издеваются! – Гарри попытался возмутиться. – С такими песнями мы будем танцевать вечность!       – Меня устраивает, – Гермиона заговорчески улыбнулась и взяла его за руку. – Обожаю эту песню!       Гарри подумал, что если бы после всех своих танцевальных уроков профессор Макгонагалл увидела, как они с Гермионой сейчас танцевали, то ее бы удар хватил. Никакой классики, лишь странные современные движения.(Впрочем, сама профессор Макгонагалл решила закрыть глаза на сей прискорбный факт). Гарри никак не мог оторвать взгляд от Гермионы, да и не очень-то старался, если честно. Они оба во весь голос подпевали песне, и Гарри было решительно всё равно, что петь он, в общем-то, не умеет. Обстановка вокруг них слегка изменилась: игрушки на рождественских елях начали мигать в такт музыке всеми цветами радуги, а на потолке вместо снега был потрясающий салют всех мыслимых и немыслимых форм и размеров.       Краем глаза он уловил профессора Дамблдора, который тоже весело пританцовывал. Рядом с ним стояла профессор Макгонагалл и взирала на директора школы, как на нерадивого ученика и будто вопрошала за что ей такое наказание. Дамблдор, однако, решительно взял ее за руку и повел танцевать. Профессор Макгонагалл поначалу возмущалась, но быстро поняла, что это бесполезное занятие и тоже начала танцевать.       После того, как музыка закончилась, им всё же удалось добраться до столика с напитками и немного отдохнуть.       – Так странно слышать наши, обычные песни в Хогвартсе, – сказал Гарри. – Но мне нравится.       – Мне тоже, – улыбнулась Гермиона. – «Ведуньи» конечно хороши, но иногда я ужасно скучаю по нашей музыке. А тут о ней никто ничего толком и не знает. Людей, которые слушают «Beatles», «Scorpions», «Queen», «ABBA» или «AC/DC» можно по пальцам пересчитать.       Гарри восхищенно на нее посмотрел. Она перечислила чуть ли не все его любимые группы. Они продолжили говорить о музыке и при этом испытывали чувство некоторой тайны, которая недоступна другим. На первом курсе, когда Гарри только познакомился с Гермионой, то он считал, что она волшебница чуть ли не в сотом калении. Каково же было его удивление, когда он узнал, что она выросла среди обычных людей, как и он сам. Гарри, наверно, еще долго бы находился в неведении, если бы Гермиона тогда случайно не сказала: «Всё любопытственнее, и любопытственнее». Он тут же узнал цитату из «Алисы в Стране Чудес», и они разговорились о книгах; именно так он и узнал о жизни и семье Гермионы. Пока они обсуждали приключения Алисы, Рон смотрел на них как на сумасшедших, а потом спрашивал всё ли с ними хорошо, раз они оба видели какую-то гигантскую гусеницу, да еще и курящую к тому же.       Их обсуждение музыкальных групп плавно перешло в разговор о кино.       – О, я обожаю «Доктора Кто», – сказала Гермиона, и Гарри понял, что пропал. Она была идеальна. – Мой любимый Доктор – это Четвертый. Веселый, умный и немного странный.       – Немного? – хмыкнул Гарри. Гермиона попыталась возмутиться и слегка ударила его кулаком по плечу, Гарри сделал вид, будто умирает от этого смертельного удара. Покончив с кривлянием, она спросила о его любимом Докторе.       – Пятый. Не могу даже объяснить, почему он мне нравится.       Впрочем, ему и не нужно было этого делать, Гермиона и так поняла. У него с Пятым было что-то общее в характере, и скорее всего это была безграничная доброта.       – Но самым лучшим всё равно был Первый, – сказал Гарри и попытался сымитировать выражение лица Первого Доктора, судя по смеху Гермионы у него это неплохо получилось.       – У меня есть идея, – сказала Гермиона и направила на Гарри палочку.       – Что, опять? – страдальчески сказал Гарри. – Чуть ли не каждая наша встреча начинается с того, что ты тыкаешь в меня палочкой.       – Дурак, – улыбнулась Гермиона. – Я тебе очки чинила!       – Мало ли что ты там ещё проделывала…       – Ох, всё, помолчи лучше!       Гермиона сосредоточилась на одежде Гарри и произнесла заклинание. Классический смокинг начал превращаться в кремовый костюм для крикета с красными полосами. Пару секунд спустя Гарри стоял в одеянии Пятого Доктора. Гермиона была довольна результатом, однако не хватало одной маленькой детали. Она подошла к столу с закусками, взяла с одного бутерброда сельдерей и прицепила его к лацкану пальто Гарри.       – Вот, теперь идеально, – сказала она.       Гарри изумленно оглядывал свой наряд, а потом ему в голову тоже пришла мысль, и он побежал в коридор, попросив Гермиону его подождать. Он вернулся пару минут спустя вместе со школьной мантией, гриффиндорским шарфом и остроконечной шляпой.       – Ты где это всё нашел? – спросила Гермиона, пока Гарри надевал все свои находки на нее.       – Валялись в коридоре, – пожал плечами Гарри. Он отошел немного назад, оценил проделанную им работу и, удовлетворенно кивнув, направил на Гермиону палочку. Легкая черная мантия превратилась в красный сюртук, остроконечная шляпа стала обычной, маггловской, а шарф пестрил чуть ли не всеми цветами радуги, и его концы теперь волочились по полу. Изначальный импровизированный наряд, в который он одел Гермиону, превратился в костюм Четвертого Доктора. Несмотря на то что Гермиона была в легком розовом платье в пол, это ничуть не испортило образ, а скорее прибавило ему экстравагантности, свойственной Четвертому.       Гермиона восхищенно ахнула, а потом взяла Гарри за руку и потащила к ближайшему зеркалу.       – Мы выглядим немного…       – Странно?       – Это точно! – улыбнулась Гермиона. – Но мне нравится.       Она повернулась к Гарри. Он смотрел на нее с такой нежностью, что у Гермионы невольно начали подкашиваться ноги, но она сумела взять себя в руки. Где-то далеко играла песня группы «Scorpions» – «Still Loving You». Гарри осторожно приобнял ее за талию, словно боялся, что Гермиона сейчас исчезнет как наваждение. Гермиона положила одну руку ему на плечо, а вторую запустила в волосы. Они стояли так всего несколько мгновений (или же целую вечность?), будто бы во сне, забыв обо всем: о смертельных испытаниях, о вездесущей Рите Скиттер, о том, кто подбросил имя Гарри в Кубок Огня. Всё, что имело сейчас значение – это нежные карие глаза Гермионы и любящие зеленые глаза Гарри. Они медленно наклонились друг к другу; поцелуй вышел очень нежным и слишком быстрым, потому что их практически сразу прервала громкая веселая песня битлов «Twist and Shout», которая заиграла резко и будто бы сразу со всех сторон. Они слегка подскочили от неожиданности, а потом с облегчением рассмеялись. Гермиона взяла Гарри под руку, и они вернулись в Большой Зал.       Минерва Макгонагалл с некоторой гордостью смотрела на энергичный танец Гермионы и Гарри. Всё-таки в этот раз это были не просто хаотичные движения, а настоящий молодежный танец с элементами буги-вуги.       – Может, не стоило включать эту песню так громко, Альбус? – Спросила она директора. – Ты явно отвлек их от чего-то важного, – она многозначительно посмотрела на собеседника.       – Да, ты, наверное, права, – всё еще с некоторым сомнением ответил тот, а потом вздохнул. – Ладно, ты всегда права. Просто их так долго не было, а я хотел, чтобы они еще немного потанцевали, – он посмотрел на радостную пару, грустно улыбнулся и тихо добавил. – Кто знает, когда им это еще удастся.       Тем временем Гарри с Гермионой вовсю веселились. Гарри подхватил подругу, поднял и, на вытянутых руках, стал кружить. Гермиона ахнула от неожиданности, а потом восхищенно посмотрела вокруг: весь мир слился в один сказочно-снежный водоворот, а концы ее длинного шарфа разлетались в стороны. Она посмотрела вниз и улыбнулась Гарри – лишь он один остался чем-то постоянным в этом круговороте. Он аккуратно опустил ее на землю, взял за руку, и они продолжили танцевать. На последней ноте Гарри обхватил Гермиону за талию и резко наклонил вниз. Их лица снова оказались близко друг к другу. Гермиона моргнула, медленно потянулась к Гарри, а потом внезапно в ее растерянном взгляде мелькнул коварный огонек, и она быстро поцеловала Гарри в щеку. Гарри сделал вид, будто обреченно вздыхает, но не смог долго притворяться и, улыбнувшись, чмокнул Гермиону в носик.       Они снова отошли к дальнему столику с закусками. Там, отдышавшись, Гермиона сказала.       – У меня появилась идея, – уже второй раз за вечер сказала она, доставая палочку. Гарри удивленно приподнял бровь. – Смотри.       Она направила палочку в центр Зала – танцующих как раз было мало, так что она могла вволю колдовать. Гермиона, сосредоточившись, произнесла какое-то заклинание – Гарри так и не смог разобрать ее слов – и в центре Зала с характерным фыркающим звуком стали вырисовываться очертания ТАРДИС. Гарри смотрел на это чудо, распахнув рот. Он даже не ожидал, что когда-нибудь увидит этот корабль вживую. Впрочем, он и волшебником никогда не рассчитывал стать, так что ему пора бы уже начать привыкать к мысли, что в этой жизни возможно абсолютно всё.       – Фред с Джорджем научили, – гордо сказала Гермиона. – У них это потрясающе получается, особенно с фейерверками. Надо как-нибудь их попросить тебе показать.       Ученики тем временем с недоумением смотрели на сию странную конструкцию и не решались подходить ближе. И только близнецы Уизли прыгали вокруг синей будки и чуть ли не визжали от восторга. Они поймали взгляд Гермионы и прокричали:       – Подруга, это просто улёт! – сказал Фред.       – А то! Гермиона, ты лучшая волшебница, которую я видел! – поддержал брата Джордж.       Близнецы одновременно поклонились ей. Гермиона рассмеялась и сделала реверанс.       – Гермиона, ты же в курсе, что только что исполнила мою детскую мечту, да? – Гарри благоговейно смотрел то на нее, то на ТАРДИС.       – Ага, – улыбнулась она. – Да и свою, если честно, тоже. Осталось только увидеть космос и можно считать все детские мечты осуществленными.       – А знаешь, – медленно начал Гарри, доставая палочку, – профессор Люпин меня в прошлом тоже кое-чему научил. Хочу показать тебе этот фокус, но мне понадобится ТАРДИС. Ты не против?       – Конечно не против, – оживилась Гермиона. Она всегда была только рада посмотреть на новую для нее магию.       Гарри направил палочку на ТАРДИС и скороговоркой, но довольно отчетливо произнес заклинание. Корабль взмыл в воздух с характерным для него звуком, а потом замерцал тысячью маленьких звездочек. Через пару секунд ТАРДИС с хлопком взорвалась. Гермиона прикрыла глаза рукой от яркого взрыва и от сильного ветра, который за ним последовал. Убрав руку, она увидела, что всё исчезло: сказочные рождественские елки, огни, снег, столики с едой и напитками и даже ученики. Весь Большой Зал растворился в необъятном космосе. Гермиона широко распахнула глаза – мимо нее пролетали различные планеты: от карликовых до газовых гигантов, над головой со скоростью света проносились астероиды, а вдалеке виднелись белые, синие и красные звезды, которые образовались причудливые галактики. Она неуверенно сделала шаг вперед и протянула руку к ближайшей маленькой звезде. Почувствовав тепло, она быстро ее отдернула.       – Она теплая, – недоуменно произнесла Гермиона.       – Да, это сложнее всего сделать, – ответил Гарри. – Но она тебя не обожжет, так что не волнуйся.       Гарри посмотрел на Гермиону и увидел, что у нее наворачиваются слезы.       – Эй, что случилось? – обеспокоенно спросил он.       – Просто я… – Гермиона замялась, а потом быстро заговорила. – Просто я всегда мечтала увидеть космос. И мне всегда казалось это несбыточным. А теперь… Знаешь это чувство, когда исполняется заветная и, самое главное, невозможная мечта? Тебя захлестывает эмоциями так, что ты перестаёшь дышать и просто стоишь и хватаешь ртом воздух, как рыба, попавшая на сушу. А потом в тебе что-то ломается, и ты начинаешь плакать навзрыд, потому что: вот оно! Вот то, что ты всегда хотел и это чувство всеобъемлющего счастья настолько велико, что тебе хочется кричать, потому что одних слез уже не хватает.       – Тогда покричим вместе, – улыбнулся он. – Нас все равно никто не услышит. Это заклинание как бы отделяет всех друг от друга, чтобы никто никому не мешал. У каждого сейчас своя личная Вселенная, так что…       Гарри закричал первым. Гермиона рассмеялась сквозь слезы и присоединилась к нему. Через пару мгновений Гермиона обняла Гарри и, уткнувшись ему в шею, пробормотала:       – Спасибо.       Гарри обнял ее в ответ.       Вдруг откуда-то, видимо из глубин космоса, до них долетели звуки песни «I’ll stand by you» группы «The Pretenders». Гермиона с Гарри посмотрели друг на друга и улыбнулись. Гермиона положила голову на грудь Гарри и шмыгнула носом. Гарри, так и не выпустив ее из объятий, начал медленно покачиваться на месте – кружиться в танце сейчас не хотелось. И тут он понял, о чем говорила Гермиона. Это чувство счастья только что сбывшейся невозможной мечты поражает тебя, словно гром среди ясного неба, сбивает с ног, сжимает легкие и заставляет рыдать от невероятности происходящего. Возможно, эта буря эмоций – плата за то, что мы априори считаем все свои мечты несбыточными. А мудрая Вселенная каждый раз доказывает нам обратное и награждает вот таким вот стихийным бедствием из чувств – чтобы жизнь медом не казалась.        Космос – последний рубеж. Это история о том, как двое юных волшебников обрели счастье друг в друге, чудесах, музыке, танцах, своих мечтах и необъятной Вселенной.