Heidsieck.

Расслабляться после тяжёлого трудового дня - настоящий талант, и к счастью Арсений является его обладателем. Утренний перелёт отдаётся тяжестью в плечах и лёгкой давящей болью где-то возле глаз, а последующая фотосессия у очередного именитого фотографа ложится на сердце неизгладимыми впечатлениями и томящим ожиданием тысяч лайков и сотен восторженных отзывов от визгливых фанаток. Новые фотки должны быть так же прекрасны, как рассвет, как первый снег, как неумолкающие аплодисменты, как глоток виски со льдом... Да, последнее сравнение кажется идеальным. Перекатывая в руках непочатую бутылку, Попов тихо усмехается. Он ведь, если подумать, и сам - виски. Со льдом, потому что может быть непробиваемо холоден к тем, кто ему не нравится. Дорогой, крепкий, напиток настоящих мужчин. Отдаётся тягучей горечью в горле и растекается благородным теплом по груди. Для неподготовленного человека одного стакана достаточно, чтобы провалиться в пьяную бездну, но тем, кто знает меру, тот же стакан подарит приятное головокружение и согревающий уют. Арс откидывается на спинку кожаного кресла, стоящего в гостиной, и решает продолжить свою маленькую игру. К примеру Димка... Позов тоже крепкий, но не настолько аристократичный. Он, пожалуй, красивая коллекционная бутылка рома. С его суперспособностью выглядеть безукоризненным интеллигентом, но при первой надобности превращаться в ужратого саркастичного пирата, он как никто умеет вводить в заблуждение несоответствием внешности и охуенно богатого внутреннего мира. Серёга в таком случае, очевидно, вино. Армянское и со смешной пробкой. Подавив смешок, Арсений отставляет опустевший стакан и прикрывает глаза. Где же черти носят Шаста? Они целых три дня не виделись, стоило бы поторопиться к ужину. А Матвиенко точно вино. Красное сухое. Вроде Арени. Напиток потерявшихся грустных людей и анекдотических старцев, терпкий, остающийся на языке неуловимым вязким послевкусием, пьянящий неожиданно и на удивление сильно. Вечно опаздывающий Антон, конечно, бокал шампанского - это Попов понимает за секунду, и других вариантов быть не может. Тонкий бокал на длинной ножке, полный игристого искрящегося веселья. Напиток исключительно праздничный, любимый девушками за сладковатый привкус. Но несмотря на кажущуюся лимонадную лёгкость, шампунь бьёт по шарам хлеще виски и рома вместе взятых. Не успевает Арс как следует додумать ассоциацию, из прихожей доносится шум и смачное "Блядь!", оповещающее о приходе персонального милого солнышка с повадками подъездного быдла. - Здравствуй, пусик, - смеясь тянет мужчина, очевидно специально подбешивая Антона новым дурацким прозвищем, придуманным внезапно - путём сокращения фамильярного "шампусик". Шаст на подъёб внимания не обращает, списывая это на дурацкую прихоть подвыпившего Арсения. К тому же они не виделись целых три дня, и Антону глубоко похуй, как его будут называть, только бы как можно скорее обняли. А лучше трахнули. Арс за все годы научился тонко чувствовать желания своего парня, так что по-джентельменски помогает ему стянуть отвратительно-подростковую куртку свободного кроя и тут же притягивает к себе, потираясь точёным носом о чуть колючую мягкую щёку. - Я скучал, малыш. Где пропадал? - Да с утра прилетел, а тут на радио, я забыл совсем про эту хуйню, прикинь, вон даже тебе пообещал, что рано буду, а пришлось задержаться, - Шастун наконец находит в себе силы положить промёрзшие руки на крепкие плечи и заговорить. Физический контакт с Арсом всегда действовал на него немного странно: приводил в равновесие, возвращал ясность мысли. До тех пор, пока контакт не становился слишком близким и мысли из головы не вылетали по одной на каждое движение внутри. Кстати. - Я тоже скучал. Пиздец как скучал. И надеюсь сегодня компенсировать все три дня, - отстранившись, Антон вскидывает брови и намекающе проводит языком по треснувшей на морозе пухлой нижней губе. Попов от этого жеста покрывается мурашками и тут же со зверской жадностью накидывается на призывно приоткрытый рот своего парня. Несмотря на отчётливый привкус мороза и табака, целовать его всегда сладко-сладко-сладко. Ну точно шампанское.

***

Шаст неуклюже падает на кровать, подбирая вечно мешающие ноги, замёрзшие после душа несмотря на сделанные ради него полы с подогревом. Арсений с присущей грацией лёгким движением руки переворачивает парня на живот, зацеловывая выгнутую поясницу, и достаёт из тумбочки тонкий чёрный шарф, чтобы завязать разнежившемуся Антону глаза. Желательно ещё и руки связать, чтоб не отбивался, хотя предстоящее, пожалуй, не самое страшное или опасное из всего, что они пробовали в постели. Но точно самое необычное. Выгибаясь до хруста в спине, Шастун подаётся назад, насаживаясь на умелые пальцы своего мужчины, растягивающие отвыкшие за время разлуки мышцы. Третий палец входит с трудом, но у Арса большие планы, он никуда не торопится и готов потратить на растяжку хоть целый час, чтобы потом всё прошло идеально. - Заебал! - парень коротко смеётся, осознавая неуместный подбор слова, но продолжает высказывать претензии, перемежающиеся неконтролируемыми стонами. - Я под тобой кончить хочу, а не от пальцев! И глаза мне развяжи, говорил же, что соскучился! Арсений в ответ лишь тяжело шлёпает по скользкой от смазки бледной ягодице и проталкивает в Шаста четвёртый палец, вызывая этим удивлённый вскрик. - Я сегодня в ассоциации сам с собой играл. И нет, это не эвфемизм для дрочки, - будничным тоном делится Попов, будто чай пьёт, а не работает пальцами внутри своего парня. - Придумал одну интересную затею, которая тебе, скорее всего, не понравится. Но ты уж потерпи, малыш, обещаю, потом попросишь ещё раз, - чтобы быть более убедительным, Арс несколько раз подряд проходится по простате. Шастун кивает. Арсений умеет, сука, уговаривать. Интригует, мешает с удовольствием, заставляет подчиниться и захотеть узнать, что же он задумал на этот раз. К тому же он, мудак, всегда оказывается прав: какую бы непонятную хуйню он ни предлагал, Шастун потом обязательно втягивается в процесс и получает максимум новых ощущений. Убедившись, что Шаст достаточно растянут, мужчина оставляет короткий поцелуй на его бедре и отстраняется, отходя к шкафчику с алкоголем. Самому не верится. Бутылка заранее открытого шампанского комнатной температуры ложится рядом с ногой ничего не подозревающего Антона. Попов снова смазывает пальцы и неглубоко, всего на фалангу, проталкивает в расслабленный анус парня сразу два, разводя их, чтобы заглянуть внутрь. Свободной рукой он давит между лопаток Шаста, заставляя его лечь грудью на подушку, а затем коленом шире раздвигает худые ноги, делая позу парня максимально удобной для осуществления задуманного. Чуть тёплый искристый алкоголь тонкой струйкой вливается в Антона, посылая по всему телу толпы мурашек. Шастун настолько шокирован, что не может даже возмутиться, только прогибается сильнее и распахивает заслезившиеся глаза, скрытые непрозрачной тканью. Арс что, серьёзно собрался сделать из него бокал для шампанского? Видимо, да, раз газированная жидкость продолжает постепенно заполнять внутренности. - Если попросишь, остановлюсь на половине, но ты же сможешь ради меня принять всю бутылку? - Арс, ты... Ебанутый, знаешь? Боюсь представить, что ты собираешься потом с этим делать... Хотя не могу отрицать, что это пиздецки приятно. Не обещаю, но давай попробуем, - и всё ещё жалко пытаясь казаться не-извращенцем, добавляет, - ради тебя. Голос Антона ослабевший, с приятной хрипотцой, а значит он уже начал пьянеть, и времени на промедления нет. Наклонив бутылку сильнее, мужчина заливает шампанское непрерывной струёй, пролив на тёмные простыни всего пару капель. Обычно впалый живот Шаста чуть округляется, но Арсений удерживает шутки при себе. В конце концов вскоре его рот будет занят более приятным делом. Он стягивает с пошатывающегося парня повязку и укладывается на кровать, подложив под шею и затылок подушку. - Садись скорее, пока ещё можешь сидеть. Шастун в очередной раз мог бы удивиться, после каких по счёту опытов инопланетян с его мозгом Арс всё это придумал, но глупо упускать момент, когда он согласен на любимую парнем позу. Перекинув ногу через широкую грудь мужчины, Антон медленно опускается на его лицо. - Расслабляйся постепенно, ладно? Если станет совсем плохо, не вырубайся, лучше скажи мне. - Угу, - с пьяным смешком кивает Шаст. Ага, конечно, плохо. Ему сейчас будет охуеть как хорошо. Просто заебись. Первое прикосновение мокрого языка к сжатому анусу отдаётся приятным покалыванием по всему телу. Шастун опирается ладонью на чуть рельефный пресс Арса и начинает размеренно двигаться на его лице, закатывая глаза от нахлынувшего удовольствия. Он плавно покачивает задницей вперёд, чтобы язык Арсения дошёл почти до копчика, и назад, чтобы тот мог прихватить губами поджавшиеся гладкие яйца. Через минуту Попов впивается горячими пальцами в бледные бёдра, чтобы удержать недовольно замычавшего Антона на месте, и проталкивает в него язык, раскрывая, сразу же ощущая, как в рот заливается играющее шампанское. Он глотает напиток, непрерывно работая ртом, собирая стекающие по ягодицам капли и присасываясь к анусу, чтобы получить ещё глоток горячего алкоголя. Шаст широко лижет свободную руку и только с третьего раза сжимает в ладони упирающийся в живот крупный член своего мужчины, потемневший от возбуждения и недостатка прикосновений. Арсений в ответ благодарно стонет и принимается с ещё большим усердием вылизывать зад сидящего на его лице парня. Шампанского внутри остаётся явно не много, Шастун это чувствует, поэтому чуть напрягается, выталкивая из себя последние капли алкоголя, которые оказываются тут же слизанными напряжённым языком. Ещё несколько раз свободно двинувшись на лице Арса, парень, чуть не упав, пересаживается на его член, громко застонав от таких знакомых долгожданных ощущений. Пьяные оба, но Попов контролирует себя чуть лучше, а потому укладывает Антона себе на грудь, крепко сжимает его зад и начинает быстро двигаться, не находя смысла долго тянуть: Антон, учитывая уровень опьянения, вырубится через несколько минут. Но пока он в сознании, мужчина двигается внутри него быстро, рвано, буквально вдалбливается в податливое тело, выбивая громкие всхлипывающие стоны. Шаст доходит до оргазма первым, туго сжимая член Арсения и забрызгивая спермой плотно прижатые тела. Сделав ещё несколько глубоких толчков, Попов перекатывает их, чтобы оказаться сверху, и кончает на живот своего парня, чтобы тому не пришлось идти в душ. Пошатываясь, он доходит до комода, ставит на него пустую бутылку и достаёт из ящика влажные салфетки. - В следующий раз выбери что-нибудь менее газированное, а то пиздец как щекотно, - неразборчиво бормочет Антон перед тем, как провалиться в сон, так и не дождавшись кропотливо обтирающего грудь Арсения.