Тёмное в прекрасном.

      Это произошло случайно. Оно всегда так происходит. Донхёк просто однажды немного раньше пришел с тренировки и заглянул в общую с их Марком комнату. Он не ожидал такого. Того, чего увидел.       Минхён никогда не показывал свои слабости. Никому не позволял видеть свои слезы. Но Донхёк увидел. Он не понимал что происходит, но он четко осознал, что Марку тоже может быть больно. Но почему-то больно было Донхёку.       А Минхёна разрывало. Совершенно буквально и совершенно бесповоротно. Все думают он сильный. Что смог стать незаменимым, что он просто находка для группы. Только вот настоящим состоянием Марка, никто не интересуется. Никто никогда не узнает, сколько на самом деле травм у него было, сколько слез он выплакал, сколько переживал. Даже Донхёк. Марк не скажет ему. Никогда не скажет.       Марк чувствует себя ущербным. Неправильным. Поломанным. Почему у других все так просто? Улыбайся, ты же айдол! Думай что говоришь, ты же айдол! Подчиняйся каждому слову компании, ТЫ ЖЕ СУКА АЙДОЛ. А Марк.....а Марк так больше не может. Срывается на слезы, даже чаще чем обычно, глотает немую обиду, хотя раньше, даже не обратил бы на это внимание.       Сейчас же, сидя на полу и беззвучно смахивая слезы, Марк думает, что это нормально. Он привык. Нет, его никто не задирает, все в группе относятся к нему с пониманием, ведь знают, что будь они на месте Марка, наверняка бы не выдержали. Донхёк не может оторвать взгляда. Не потому, что ему это нравиться или что-то такое. Просто не может поверить. Поверить, что это тот самый жизнерадостный и яркий Марк Ли, который без конца смеётся своим заразительным смехом.       Донхёк не понимает, как мог не заметить, как смог допустить такое, ведь все было у него прямо под носом. Он смотрит, как Марк без конца роняет слезы и понимает, что хорошее настроение как рукой сняло. Он чувствует, что где-то далеко в груди начинает слишком неприятно скрести, от чего становится просто невыносимо. — Хён… — лишь шепотом может сказать Донхёк, от чего Марк моментально вздрагивает. Хёк слишком редко так называет Марка, поэтому выходит как-то коряво и слишком не естественно.       Минхён испуганно поднимает глаза на дверь и в панике замирает, не успев вытереть новые слезы, которые уже капают с подбородка на толстовку. У Марка внутри огромный ком страха, с которым он совершенно не представляет что делать. И стоящий в дверях Донхёк, который смотрит слишком беспомощно.       Марк резко поднимается с места, и вытирая новые слезы, проходит мимо Донхёка, не говоря ни слова. Они не разговаривают несколько дней. ***       Новая и самая актуальная цель Марка — избегать Донхёка любой ценой. А Хёк слишком занят своими мыслями, чтобы обращать хоть на что-то, свое внимание. Конечно же, мемберы замечают. Все прекрасно знают, что Марк с Донхёком постоянно цапаются, а потом мирятся. Но сейчас все немного иначе.       Они не кричат друг на друга, не пытаются съязвить, просто находятся поодаль. Будто той многолетней дружбы и не было. А Марку действительно кажется, что это конец. Ему не то что разговаривать с Донхёком стыдно, ему даже подойти к нему страшно. Но в груди болит совсем не от этого.       Хёк не подходит как раньше, не липнет, не пристает, лишь изредка бросает на Марка совсем стеклянные взгляды, от которых кровь стынет в жилах. Марк думает, что Донхёк так больше и не подойдёт к нему, не заговорит. Марк лишь глубже загоняет себя в депрессию, от чего только работоспособность снижается.       Вскоре все начинают понимать, что проблема есть. Что это не просто ссора. Донхёк, теперь ночует у Чэнлэ с Джисоном, просто приходя в комнату и без сил падая на кровать. Он думает, что беспрерывные тренировки смогут расчистить разум, а на деле он лишь выматывает себя, чтобы попросту не думать. Марк кажется, с ума сходит, без доставучих комментариев Донхёка. Тут тренировки не помогают. Помогает алкоголь.       Марк просто однажды пришел ночью на кухню, открыл ром и начал пить. В кои-то веке, не думая о том, что будет дальше. Но на половине бутылки что-то точно, пошло не так. Теперь все его мысли заполнял только Донхёк.       А Марку так больно, что даже словами не передать. Душу словно выдирают когтями, резко и не оставляя ничего живого. Лишь скелет. Холодный и никому не нужный. Именно в тот момент, Марк задумался о том, о чем обычно не говорят. Что просто так не обсуждают, и что потом никогда не исправишь. Неужели это действительно выход? Но ведь свести все к алкоголю и плохому настроению очень просто. Что Марк и делает.       Он думает, что он рассудительный и никогда такого не сделает, но не замечает, как уже задохнулся в одном конкретном человеке. Донхёк не замечает тоже. Он целыми днями торчит в зале и однажды перебирает настолько, что просто падает без сил, пугая всех вокруг и конечно же Марка.       В тот момент Марк не думал о том, что произошло между ними. Что он пытается Донхёка избегать, что пытается что-то с этим сделать. Он просто подбежал и кажется, потерялся в пространстве, ведь таким изможденным, Донхёка ещё никто не видел.       Толку от Марка конечно не было, но это именно он, трясущимися руками вызывал врача, который потом и сказал, что это банальная измотанность и перегруз организма. Как и обычно, Донхёк пришел в норму очень быстро, чего не скажешь о Марке.       В ту ночь, он решился на нечто для него запретное. Марк забрал у Чэнлэ очередные Marlboro, под предлогом вреда для здоровья и почти сразу выбежал на улицу. Он несколько минут посмотрел на красную пачку, а потом медленно закурил. Конечно, сначала закашлялся, но когда по телу начали разбегаться приятные волны, а горизонт слегка завалился, он наконец понял в чем прикол. Ведь он видел состояние Донхёка. Он просто не хотел замечать. Ты даже не можешь помочь ему. Ты бесполезный.       Марк ещё раз в красках для себя расписал, почему он бесполезный и абсолютно не нужный, после чего выбросил бычок и поплелся обратно в общагу. Кажется он действительно никому не нужен. ***       Через несколько дней, на Марка обрушилась гневная тирада от Тэёна, потому что тот увидел сигареты в комнате Чэнлэ, а что-то выдумывать и отмазываться, никто не хотел. Будто в отместку, Марк наорал на Ренджуна, за то, что он неправильно сделал движение на очередной тренировке. Раньше он бы даже не заметил.       Марк понял, что перегнул, когда увидел на лице Джуна слезы и моментально замолчал, позволяя Джемину увести Ренджуна из зала. Именно тогда, впервые за последние несколько дней, он встретился глазами с Донхёком, в которых было столько непонимания и горечи, что Марку буквально больно. В тот день, он сначала плачет в туалете, а потом наплевав на слова Тэёна о какой-то очередной передаче, сбегает из дома в одной лишь толстовке, не забыв захватить сигареты и поставить телефон на беззвучный.       Он гуляет слишком долго, и по слишком холодной погоде, о чем потом обязательно пожалеет. Каким-то образом выходит к морю и сидит там всю ночь, смотря на успокаивающие волны, думая о том, что утонуть, было бы не так уж и плохо.       Он возвращается под утро, с полупустой пачкой и замершими руками, но Марку откровенно все равно. Не все равно было всем остальным, поэтому сначала Марку устроили разнос, а потом выпросили для него выходной, ведь это уже не в какие ворота. — Ты же понимаешь, что так нельзя Марк. Перестань мучатся, иди поговори с Донхёком. Ты только себе хуже делаешь…ты же понимаешь? — тихо говорит Джехён и не дожидаясь ответа, уходит, оставляя Марка со своими мыслями. ***       Донхёк, кажется никогда не был таким спокойным. Нечего не говорил, никого не доставал. А в тот момент, когда Марк сбежал, и вовсе слился со стеной, полностью игнорируя реальный мир. Волнение и паника слишком сильно захлестнули организм, от чего казалось, что он просто не доживёт до завтра.       Именно тогда, в какой-то конкретный момент он понял, что не сможет без Марка. Вот просто не сможет. Этот человек заполнял пустоту и одновременно разрушал все то, что осталось. Как огромный несокрушимый смерч. Это очень красиво. Но так страшно. И Донхёк боялся. Но не мог оторваться. От этого внутри разрывает. Просто невыносимо плавит, и одновременно бьёт слишком сильно. Донхёк с ужасом понимает, что пропал. Пропал в этих глазах, в этой улыбке…в этом человеке. А что если Марк не чувствует того же? Что он вообще чувствует?       Он повзрослел слишком сильно. Слишком рано, очень многое на него свалилось. Неудивительно, что он не выдержал. Но… Почему Марк не сказал? Почему он, твою мать, ревет в одиночестве, вместо того, чтобы поговорить? Донхёк задавался этим вопросом почти все время. Неужели Марк настолько мне не доверяет, что даже не расскажет что случилось? От этих мыслей становилось только хуже. ***       За последние четыре часа, к Марку успели подойти добрая половина группы, говоря либо: " Ну ты и придурок, помирись с Донхёком ", либо " Все будет хорошо, иди и помирись с Донхёком " Боже, будто это так просто.       У Марка в сердце слишком разный спектр эмоций и он не знает, что ему с этим делать. Скоро камбэк, он не может разваливаться на части. А он разваливается. И есть ощущение, что больше не соберётся.       Марк сидит в своей комнате и плевав на все вообще, вновь закуривает, даже не выходя на балкон. Ему плевать, что провоняет вообще всё, ему просто хочется чтобы все, хотя бы на час забыли о его существовании. ***       С каждым днем, Донхёк все больше и больше понимал, что у него будто постепенно убавляют кислород. Без Марка даже дышится не так.       Но проблема в другом. Хотя, стойте. Есть ли вообще проблема? В чем причина этих отводов глаз, тяжелых мыслей, да и собственно всей этой напускной паники, что постоянно рождалась в их сердцах? Страх. И только он. Бояться свойственно всем. Даже если ты — прекрасный Ли Минхён.       Донхёком же, тоже, двигал страх. Он понял, что этот сильный и стойкий образ Марка, просто образ. Перед ним наконец открылась та самая милая и обидчивая булочка, которая сейчас, конечно, не в самом хорошем расположении духа, но все же, это тот же Марк.       Донхёк, конечно, был к этому не готов. Ведь он привык видеть и чувствовать настоящую опору за своей спиной, поэтому ему понадобилось немного времени, чтобы понять, что ему нравиться не образ айдола Марка, а настоящий и прекрасный Ли Минхён, от которого бабочки в животе.       И Донхёк понимает, что больше так не может. Не может без своего лучшего друга, хоть сам и понимает, что это уже далеко не просто дружба. Все внутри Донхёка, кричит о том, что нужно бежать к Марку и подарить ему то, чего он по настоящему достоин. Донхёк никогда долго не думает.       Он на автомате поднимается, и идёт в сторону Марковой комнаты, чтобы хотя бы просто увидеть его. Ведь предполагать, что из этого может выйти что-то большее, Донхёк даже не решается. Ведь он просто хочетхочетхочет. И делает.       Он замирает лишь на секунду, перед самой дверью, но рука уже нажимает на ручку. Глаза сразу находят Марка, а мозг не может поверить. Он курит. Марк курит. Минхён поднимает глаза и замечает Донхёка. Внутри все моментально переворачивается, а мозг будто переклинивает.       Они будто не виделись вечность. До сих пор Марк не понимал, как нужно ему это общение. Как тяжело ему приходится без Донхёка. Без этих прикосновений, глупых шуток и самого яркого солнца в его жизни. Донхёк закрывает за собой дверь и подходя к Марку, аккуратно садиться к нему на пол, не отрывая глаз. А Марк хочет прикоснутся. Он ещё никогда так не хотел почувствовать чье-то тепло, ему даже кажется, что он ничего и никогда не хотел так сильно. — И давно ты куришь? — разрезая тишину, спрашивает Донхёк, а у Марка по телу мурашки от его голоса. — Да. Донхёк тяжело вздыхает. Между ними возникает та самая неловкая тишина, которая давит, кажется, сильнее чем космос на нашу планету. — Марк, я — Прости — выдыхает Минхён, от чего Донхёк сразу же замолкает. Марк смотрит в противоположную стену, а Донхёк не открывает от него взгляда. — За что ты извиняешься? — спрашивает Хёк, на что Марк нервно улыбается.       Именно в этот момент, Донхёк понял, что Марка действительно переклинило. Что он не смог спокойно вынести ту ношу, которую взваливает на него компания. Сердце слишком сильно сжалось и именно тогда, он действительно испугался за Марка. — Марк, все нормально — уверенно говорит Хёк, а Марка начинает потряхивать. Почему же тогда так тяжело? Словно из этого нет выхода. Донхёк смотрит внимательно, впитывая каждую эмоцию, каждое движение. Наконец он пододвигается ближе, забирая из руки Марка сигарету, туша ее в пепельнице, которой, кстати, раньше не было. Донхёк берет Марка за руку и легонько сжимает, от чего у обоих внутри будто пожар разгорается. — Вместе мы справимся — шепчет Донхёк, не отрывая глаз от Марка.       Минхён смотрит в Донхёковы глаза и видит в них надежду. Ту самую, которую он думал уже никогда не найдет. Донхёк пододвигается ближе, позволяя Марку разглядеть прекрасные россыпи родинок на своем лице и безвозвратно утонуть в чужих глазах.       А у Минхёна за миг, все внутри сгорает. Он то и дело мажет глазами по пухлым губам Донхёка, каждый раз заставляя себя больше не делать этого. А потом делает снова. Конечно, Донхёк замечает. И от этого по телу электрические разряды расходятся, и так приятно в груди становиться, будто он Маркову пачку всю выкурил. — Я так скучал — бросает Донхёк, медленно ведя рукой от Маркова запястья до локтя.       А Марк думает, что умер несколько минут назад, когда Донхёк зашёл в эту чёртову дверь. Потом быстро сокращает между ними расстояние и останавливается, лишь когда между ними остаётся несколько сантиметров. Донхёк дышит прерывисто, заставляя Марка ещё больше потеряться и по настоящему захотеть попробовать эти губы на вкус.       Никто из них не думает, что это может быть не правильно. Никого из них не заботит, что подумают другие. Сейчас они слишком сильно увлечены друг другом, от чего становится вдвойне приятно. Марк пальцами, аккуратно касается подбородка Донхёка и притягивая ближе, наконец целует чужие губы. В голове взрываются фейерверки, а в сердце хаос. Донхёк такой сладкий, что аж крышу сносит. Марк медленно покусывает сначала нижнюю, потом верхнюю губу, заставляя Донхёка в прямом смысле потеряться. Руки уже на талии Донхёка, притягивая ближе, а тот зарывается в темные волосы Марка, понимая что слишком долго, хотел это сделать. Хёк перебрасывает ногу через Минхёна, садясь к нему на колени и прижимаясь всем телом.       Они целуются долго, до нехватки воздуха, до боли в таких желанных губах, до настоящей эйфории, которая быстро накрывает с головой, заставляя чувствовать настоящее счастье, которого им так не хватало. — Ты же понимаешь, что теперь, я тебя никуда не отпущу — мурлыча в поцелуй, говорит Донхёк, на что Марк, по настоящему, искренне улыбается.       В его голове вдруг все складывается в один огромный пазл. Ведь ему было плохо, когда Донхёка не было рядом.       Ведь все те страшные мысли, приходили к нему, из-за душащего одиночества, которое заражало словно зараза, заставляя постоянно прокручивать и думать, что же он сделал не так. Но с Донхёком все по-другому. По какой-то причине, он не думает о проблемах, о дурацких текстах и других заботах. В его голове лишь ДонхёкДонхёкДонхёк. И Марк абсолютно не против.