Тайна темного леса

На сером небе Асгарда затянулись грозовые тучи. Только блеклые золотистые лучи касались верхушек вершин пурпурных гор. Светло-зелёная трава приятно щекотали босые ножки богини. Лёгкий ветер игрался со светлыми прядями, струящиеся по плечам. Бледные лепестки сыпались на молодую траву. Пчелы жужжали между яркими цветами, кружась вокруг них. В воздухе парил приятный запах диковинных цветов и цитрусовых деревьев. На удивление сегодня была пасмурная погода с раннего утра. Белые сандалии были бережно убраны за скамейкой. Сигюн откинулась на спинку скамьи, обняв себя руками. Ванийка вздрогнула, когда холодные пальцы коснулись ее плеч, накрывая шерстяным пледом. — Тут прохладно, — его мягкий и ласковый баритон донёсся до ее ушей и Сигюн повернула голову, расплываясь в нежной улыбке. Локи присел рядом с ней и Сигюн положила голову ему на плечо, чувствуя как дуновение ветра приятно касается курчавых волос, щекоча кожу. — Может все-таки не пойдем на этот бал? — с надеждой в голосе спросила дева, прикрывая глаза. Локи отрицательно покачал головой. — Ты ведь знаешь, что нельзя. Мама устроила этот вечер специально, чтобы представить тебя всему миру, — разъяснил мужчина. Сигюн мрачно улыбнулась. — Меня не очень радует такое отношение к моей скромной персоне. Я предпочитаю тишину и спокойствие. Трикстер лишь непринужденно пожал плечами. Сигюн устремила взгляд на высокие клумбы, по которым густая дорожка травы переходила по темной аллее. — А что там? — Это личное пространство Идунн. Она не очень общительна и хочет одиночества. Идунн опасна, если ее разозлить. Так что не нужно... — он не договорил, так как ванийка уже ушла со скамейки, делая шаг к тропе. — Сигюн! — недовольно прикрикнул ей в след младший принц, насупившись тонкими бровями. Он тяжело вздохнул, устало потирая глаза ладонью. — Ну что с тобой делать! Сигюн медленным шагом, прошлась по густой чаще, одновременно вдыхая сладкий аромат диковинных цветов. Ванийка остановилась у маленького пруда, рассматривая мелких рыбок. Она сорвала алый бутон и преподнесла к носу, вдыхая чудесный аромат. — Мало того, что ты зашла ко мне без приглашения, так еще уничтожаешь мои цветы! Сигюн испуганно отпрянула, повернув голову. Эта была миловидная девочка примерно по мидгардским меркам лет двенадцати-тринадцати. Ее непослушные рыжие волосы колокольчиками струились по груди. На белоснежном лице красовались несколько веснушек. Такие же персиковые губки, чуть изогнутые по краям. Миндальные глаза смотрели враждебно и не очень дружелюбно. Ее жёлтое платье колыхал дуновение ветра. Девчушка скрестила тоненькие ручки на груди. — Прости, — она смущенно улыбнулась, положив бутон на холодный бетон. Девочка лишь фыркнула, взяв на руки бутон розы. — А ты... Идунн? — тихо спросила ванийка, усевшись на ступеньку пруда. Девчушка молча кивнула. — Ты очень милая девочка, — начала бы ванийка, как внезапно лицо рыжеволосой побагровело от злобы. — Я тебе не девочка! — завопила Идунн, по-детски топнув ногой по шершавой траве. — Следи со своим языком жена ётуна. Сигюн побледнела и сглотнула. Какая же обида была в них. В ее словах не было ненависти, а лишь большая обида отражалось на больших глазах. — Но... ты ведь маленькая. — недоуменно вставила дева, потупив свой взор. — Нет, Сигюн. Ей больше две тысячи лет. Она обернулась, встретившись с изумрудными глазами яркой листвы. Бог коварства сложив руки за спину, величественно приподнял голову и сделал шаг в сторону жены и Идунн. При виде трикстера, девчушка стиснула кулаки. — Ты! — злобно воскликнула рыжеволосая, указав на мужчину пальцев. — Как ты посмел войти в мои владения?! — Это владения Одина, в первую очередь. Не зазнавайся, дорогая, — сухо бросил трикстер. — А я младший принц. — Сводный сын, — язвительно вставила она, усмехнувшись. Локи лишь мрачно нахмурился, но лишь пожал плечами, не обращая внимание на слова богини молодости. — Пошли, Сигюн. Трикстер приобнял ее одной рукой увел из цветущего сада, а Сигюн лишь обернула голову, но Идунн лишь отвернулась. *** — Ну где же он! Труд уже битый час пыталась найти золотую серьгу, которую она случайно выронила на загон вокруг большого двора. Лёгкий ветерок приятно трепал ее каштановые кудри. Она присела на колени, подперев рукой подбородок, начиная ползать и вдруг наткнулась на темные маленькие сапоги. — Как приятно когда целуют мне ноги, — послышался до нельзя знакомый насмешливый голос сверху. Труд подняла голову, заметив перед собой мальчика со светлыми кудрявыми волосами, которых касались дуновение ветра. Девочка вздохнула с облегчения. Хорошо, что не мама. — Отойди, Фенрир, — она махнула рукой, шаря рукой по молодой листве. Фенрир плюхнулся на свежую траву, выставив ноги в полный рост. — Что ты ищешь? — спросил мальчишка из-за сильного любопытства. — Серёжку, — быстро ответила девчушка, не обращая внимание на друга. — Ох-ох! — Фенрир злорадно усмехнулся, посмеиваясь над подругой. — Влетит тебе от матери. — Замолчи! Лучше помоги мне или проваливай, — раздражённо бросила Труд, жестикулируя руками. — Толку от тебя все-равно нет. — Что? — искренне возмутился мальчик, нахмурив светлые брови. — Я вот твою серёжку нашел и хотел вернуть. А ты. Такая гадина. Не верну теперь. Он отвернулся, изобразив обиду и театрально смахнул слезу. — Что?! Ты нашел ее?! — радостно прокричала Труд, чуть не бросившись в объятия друга. Но тот лишь покачал головой. — Отдай. — Ты меня обидела! — он выставил руки. — Ну, пожалуйста! — попросила она, детскими пальчиками вцепившись в край его синего камзола. — Ладно, — быстро сдался Фенрир и протянул подруге серёжку. Ему сразу понравилось это украшение. Он напоминал букет роз. Девочка заполучив серёжку, встала на носочки и торжественно одарила мальчика лёгким поцелуем в щеку. Щеки Фенрира не заметно запылали. — А ты можешь быть хорошим, когда хочешь, — с улыбкой, заметила она. — Идёшь на бал? — спросил он, рассматривая листья под ногами. — Да, мама заставляет, — фыркнула Труд, отбрасывая свои пышные кудри на спину. — Ненавижу такие мероприятия. Они скучные. — Мы с мамой и Фенриром будем главными шишками. — А мне госпожа Сигюн, нравится, — накручивая волнистую прядь волос, внезапно добавила Труд. При упоминании матери, Фенрир улыбается. Он очень любит маму и никогда не расстраивает ее. Ну хотя бы старается. Фенрир иронично хмыкнул. — Что за еще «Госпожа, Сигюн» — передразнил он ее, бросив скептический взгляд девочке. Труд пожала плечами. — Она же принцесса. — Понятно. — А ты ее любишь? — голубые глаза светились любопытством. Он кивает. — Ну, конечно! Она же моя мать. Я люблю ее. — Знаешь, она такая молодая. Даже когда ты станешь взрослым, она будет оставаться такой же молодой и красивой. Фенрир равнодушно пожимает плечами. — Это естественно. Мы же Боги. — Да... но... Госпоже Сигюн. Всего ничего. боги меняется с подростковой внешности после две тысячи лет, так что она не скоро будет выглядеть по-старше. — Понятно... Оу, представил что мама не изменится и стало не по себе. Она ведь такая красивая, а когда я вырасту же, буду высоким и сильным. И мама будет маленькой. Труд звонко рассмеялась. — Как самодовольно. Ой, мне уже пора, — девчонка быстро отряхнула карамельное платье, вставая с нежной травы. — Пока. — Пока, — натянуто и растерянно проговорил мальчик, махая рукой. Фенрир грустно плюхнулся обратно, рассматривая лазурное небо с пушистыми обломками. Они казались ему дымчатым, и такими отдаленными. — Глупая Труд... *** Горячие поцелуи проходят по девичьим изгибам, по тонким запястьям. Она тупо выдыхает с колотящим сердцем. — Прекрати, — она застенчиво кусает внутреннюю стороны нижней губы, смущенно одергивая длинные пальцы с колена, которые так по-хозяйски ласкают нежную кожу. Локи коротко усмехается. — Тебя что-то не устраивает? Она обижено надувает губы. — Скоро бал, а я совсем неготова. Это нехорошо, — она качает головой, поправляя задранное платье. Локи поднимается с постели, соглашаясь с супругой. Он поставил на раскрытую постель глубокую тарелку с фруктами. Сигюн блаженной улыбкой, прикусила сладостный фрукт персика. Сладкий, липкий сок скатился с подбородка, скатившись в острые косточки к ключицам и к ложбинкам маленькой груди. Локи сипло выдыхает, ощущая напряжение в мышцах и суставах. Ванийка явно не замечает, беременность делает слишком привлекательной и соблазнительной красавицей. Обычно женщины должны меняться, набирать вес, становится агрессивными, но у его жены все не так. Она выглядела ещё более очаровательной. И делать ее своей в таком виде, огромное удовольствие. Сигюн не обращая внимания со стороны супруга, только пытается облизать липкие пальчики, скрестив ноги, но ловкие руки мужа подхватывают ее пальчики, облизывая каждый из них, словно пытаясь осушить весь сок, приторно сладко целуя в каждый тонкий пальчик. Сигюн густо краснеет и беспокойно ерзает, когда он чуть нависает над ней и опускается к груди, лаская нежную кожу шаловливым языком сладкие участки. Ванийка шумно выдыхает, пытаясь не застонать от удовольствия. — Я хочу тебя съесть, Сигюн, — вырывается с его губ приглушенный стон и она откидывает голову, тая от любовных ласк ее мужа. — Локи, остановись, — она уже переходит на мольбы, пытаясь остановить заплутавшие пальцы со своих бедер. Локи откидывает черные смоли назад ладонью и нехотя отстраняется, буравя ее пронзительными огнями изумрудных глаз. Он встает с постели, поправляя штаны нижней посадкой, направляясь к гардеробному шкафу и вытаскивает с него изумительное платье цвета синей бархатной ночи. Сигюн изумленно ахает, рассматривая красоту красочного наряда. Умеет же он удивлять. — Это тебе, любимая, — трикстер целует в щечку жены. — Хочу чтобы ты выглядела лучше всех. Сигюн пытается подняться с постели, держась за поясницу, но когда у тебя уже шестой месяц беременности, хочешь не хочешь, нужна помощь. Локи усмехается и одним движением поднимает ванийку с постели. Ванийка чмокнула в губы мужа в знак благодарности, приступая к примерке платья. Платье глубокого синего цвета открывала худые плечи, лиф подчеркивала грудь, расшитая тонкими серебряными камнями, нижняя юбка волнистыми складочками свободно уходила к ногам. Маленькие воздушные рукава фонарики украшали тонкие руки и запястье. Сигюн улыбнулась своему отражению, крутясь возле зеркала. Ванийка радостно обернулась, бросившись в надежные руки трикстера. — Понравилось? — он глумливо усмехнулся, отмечая про себя что не прогадал с нарядом. — Оно такое красивое, — мечтательно пролепетала ванийка, обнимая мужа. — Спасибо. Ты ведь сам его сделал?! — Я очень долго думал и пришел к выводу, что фонарики будут украшать тебя больше всего. Сигюн заулыбалась и коснулась волос, отмечая что нужно с ними что-то сделать. — Надо позвать фрейлин, — тихо заявила ванийка. Но трикстер покачал головой и махнул рукой. — Не стоит. Сигюн не успела даже ахнуть, как ее волосы сами по себе стали преобразовываться в прекрасную прическу. Ванийка ахнула, рассматривая пышные локоны плавно ниспадающие на плечи. Главное она увидела на голове серебряную диадему, вставленные изумрудными камнями. Украшение было маленьким и не броским, но оно четко выделяла золотистые кудри. Локи обнял ее за спиной, убирая волосы в бок и начал осыпать дорожками поцелуев по шее девушки. — Не люблю слишком высокие прически, — полушепотом объяснил трикстер, продолжая целовать нежную кожу. — Люблю, когда ты распускаешь волосы. Сигюн отстраняется и смущённо улыбается, взяв за холодную руку мужа. — А ты пойдешь так? — поинтересовалась Сигюн, рассматривая его металлический костюм с золотыми пряжками. — Да, — он пожимает плечами. — Что-то не так? — Нет, все хорошо. — Тогда пошли. Трикстер выводит жену, направившись к противоположным покоям. Когда они только заходят в покои сыновей, мальчики о чем-то весело спорят. — Фенрир, Ёрмунганд. Мальчики оборачиваются, и счастливая улыбка отражается на их лице. — Мама! Папа! — мальчики с припрыжкой обнимают родителей. Фенрир дергает за зелёный плащ отца. — Мы идем? — Конечно, — он расплывается в улыбке. — Надеюсь вы готовы? — Конечно! — в один голос выкрикивают мальчики, беря за руку родителей. Они быстро тащат их по коридору, радостно рассказывая сегодняшний день. — А потом, я нашел ей сережку, — начинает Фенрир, смотря на отца. — А она просто уходит и благодарит, представляешь? На недовольства брата Ёрмурганд лишь раздраженно фыркает. — Трагедия века. Сигюн хихикает, растрепав вьющие волосы младшего сына. — А ты что делал?! На это Ёрмурганд хмурится, вспомнив что-то и поднимает свои серьезные изумрудные глаза на деву. Сигюн нервно улыбается от такого пристального взгляда. Глаза — в отца. — Мама, — начинает Ёрмунганд, крепко стиснув ладонь ванийки. — Мы тебя очень любим. Для меня и Ёрмунганда ты самая лучшая! И не смей слушать слова гадких фрейлин или каких то там идиотов. Локи мрачнеет в лице, не ожидав такой откровенности. — Кто говорил? — спрашивает он серьёзным баритоном. Сигюн замечает как напрягаются его мускулы за доспехами. — Я не скажу, — упрямо заявляет Ёрмунганд, а Фенрир кивает. Сигюн растрогавшись от такой нежности, смахивает счастливую слезинку. Сыновья недоуменно смотрят, как ванийка всхлипывая обнимает мужа. — Я так счастлива, — все еще обнимая трикстера, произнесла ванийка, а потом смахнула слезинку, виновато пробормотав. — Простите, гормоны. Локи заливисто смеется, целуя в щечку жены, беря за руку Фенрира. — Не смейся, — укоризненно вставила она, нахмурившись. — Хорошо, хорошо, — сдался трикстер, второй рукой обнимая за талию жены. С тяжелым вздохом, она переступила порог, когда открылись массивные двери. Сегодня будет тяжелая ночь.