Пнигофобия

«— Впервые увидев его, я потерял дар речи. Его присутствие на одной планете со мной делало меня невероятно счастливым. До встречи с ним я слишком часто чувствовал себя слабым, неспособным ни на что, потерпевшим поражение на фронте жизни, а потому, он давал мне возможность почувствовать себя способным на крупные дела. Мотивировал меня, подталкивал к чему-то великому, не принуждая идти туда, куда он укажет, а скорее выбрать путь, по которому, если будет нужно, он меня понесет на себе. Тот результат, к которому я стремился, он был готов отдать только мне, хотя путь он делил со мной. Горе, трудности, попытки, ошибки. Все это он был готов забрать на себя, а радости и победы отдать мне. Будто ангел, посланный мне во спасение моей демонской сущности. Даже глаза его были цветом неба. Я был готов молиться ему и благодарить небеса, хотя и не был никогда верующим. Мы стали жить вместе. Однажды мы заговорили о страхах. Он поведал мне, что страдает пнигофобией. В ответ на мое непонимание он пояснил, что боится удушения. Это проявляется в том, что он не может носить свитера или просто кофты с воротом, шарфы, потому как они касаются шеи, не может существовать с насморком, потому как его охватывает паника, не может лежать на боку так, чтобы придавливалась хотя бы частично ноздря, потому как ему кажется, что он задыхается и тому подобное. Рассказал, что, когда ему в подростковом возрасте удаляли кисту из пазухи носа, ему пришлось сутки ходить с бинтом, запиханном в дыхательные пути через нос до самых пазух, чтобы гной и кровь выходили наружу. Это, по его мнению, был худший день в его жизни. В час ночи он устроил истерику, умоляя медсестер вынуть бинты раньше (должны были утром). В итоге его накачали успокоительным и усадили в кровать, как куклу. Он сказал мне, что родным об этом он не рассказывал, потому что стыдился и не хотел напугать лишний раз. Я был благодарен ему за то, что он рассказал об этом мне. Прошло пару лет. Мы зарегистрировали отношения. Я поднялся до директора крупной фирмы, занимающейся разнообразной работой: от отлова паразитов до ремонта машин. Кастиэль все это время был рядом со мной. Однажды, вернувшись домой после крайне неудачного для моей фирмы дня, я сразу же потащил его в постель. Я был не очень-то и ласков. Можно даже сказать, что груб. И в какой-то момент я поймал себя за пониманием происходящего. Мои руки были его лице: левая закрывала рот, а правая сжимала нос. Мне тогда казалось, что его взгляд будет еще долго преследовать меня по ночам в кошмарах. Он смотрел на меня так, как мышь, влюбленная в кота, как заяц на стаю родных волков. Будто спасения нет. Будто тот, кто должен защищать, включил инстинкты уничтожения. И плевать, что это семья. Голубые небеса в глазах оказались покрыты предгрозовыми тучами. Я прекратил свои действия, Кас соскочил с кровати, как был обнаженным подлетел к окну, открыл его и, постоянно кашляя и хрипя при каждом вздохе, стал упиваться спасительным кислородом. Я чувствовал себя редкостной скотиной. Я не только жестоко обошелся с любящим меня человеком, но я, зная, чего он боится более всего, использовал это против него. Он не спал в ту ночь, я знаю. И последующую. И еще сколько-то после. Он лежал на самом краю кровати, смотрел на меня, опасаясь следующего нападения. Мы не обсуждали этого, но неосознанно, а может, и осознанно, он боялся меня. Говорил он со мной, как прежде, но не мог более поворачиваться ко мне спиной, не ожидая удара, не мог не вздрогнуть от случайного прикосновения. Это было ужасно. Я все испортил. Но это я понимаю сейчас. Тогда мне казалось, что его опасения напрасны и это он так прохладен ко мне. Через месяц я предпринял попытку обнять его, поцеловать. Он не вырывался, но и не отвечал взаимностью. Я хотел растормошить его, но не выходило, а потому я насильно унес его в спальню и, стараясь быть аккуратным, но будучи нетерпеливым, занялся с ним любовью. Сейчас, анализируя прошлое, я понимаю, что это было изнасилованием. Спустя какое-то время, когда я стал еще больше сердиться из-за его трусливости (Я думал «Какого фига он так дрожит?! Это раздражает меня! Будто специально бесит!»), я стал проявлять больше агрессии. Я бил его во время секса, перекрывал воздух, принуждал к некоторым действиям… Мне было от этого приятно. Очень приятно. Я чувствовал себя невероятно сильным, могущественным, способным на всё. Так продолжалось около года. В тот вечер, когда я пришел домой, он, как всегда, встречал меня на пороге. Я прорычал, что он должен идти за мной в комнату. Там я резко развернул его к себе спиной, навалил на стол, связал его руки своим шарфом, который прихватил из коридора. Затем я прошел к дивану и сел на него, всем своим видом показывая, чтобы он подошел ко мне. Я видел, как сильно он дрожит. Ему стоило огромных усилий, чтобы удержаться на ногах хотя бы пару шагов. Но ноги подкосились, он упал на пол. Видимо, боясь моего гнева, он с трудом все же встал на колени и подполз ко мне. Я ударил его по лицу. Разбил губу. Расстегнул ремень на его брюках так, что те сразу упали на пол. Расстегнул собственную ширинку и притянул к ней его лицо. Я насаживал его рот так, что он давился моим членом, но мне было мало. Я закрывал его нос время от времени, любуясь посиневшим лицом своего любовника. Кровь из его разбитой губы, которая размазывалась каждым моим движением по члену, приносила мне еще большее удовольствие. И я все время повторял что-то навроде «Давай, старайся. Делай, что я скажу. Подчиняйся мне». Затем я подтянул его за ворот рубашки к себе и вынудил сесть сверху. Я бил его, вынуждая двигаться. Я слизывал кровь, слезы и остатки своего семени с его лица. Он даже не кричал, не просил ни о чем. Лишь дрожал и всхлипывал. Мне показалось этого мало. Я снял галстук со своей шеи и обмотал вокруг его. Он, потеряв способность соображать, перестал двигаться, а потому двигаться начал я. Это меня злило и я затянул удавку сильнее. Мне показалось, что его голова приняла неестественное положение, но в тот момент меня это не волновало. Когда я кончил, я отбросил его от себя, желая встать и вытереться, но он не сжался, как обычно, не хрипел, не кашлял, пытаясь отдышаться. Он повалился на пол, брошенной тряпкой. Никаких признаков жизни не подавал. — Чистосердечное признание подсудимого учтено. — Меня казнят? — Нет. Колония. Пожизненно. — Почему? В этом штате смертные казни запрещены законом? Отправьте меня в другой штат! Повесьте! ГАЗОВАЯ КАМЕРА! ИНЪЕКЦИЯ! ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ СТУЛ! КАК МНЕ ЖИТЬ С ЭТИМ?! — Выведите подсудимого из зала суда. — ПОЧЕМУ ОН НЕ СОПРОТИВЛЯЛСЯ? ПОЧЕМУ ОН НИКОГДА НЕ СОПРОТИВЛЯЛСЯ?! КАСТИЭЛЬ! КАСТИЭЛЬ! КАС… — Дааааа… Люди сами себя губят, когда решаются любить. »