Месть

Три с половиной года пролетели для него незаметно. Дни проходили, будто, мимо него. Все одинаковые, в какой-то мутноватой дымке. Рудольфус размышлял о том вечере сотни, тысячи раз. Он жалел, думал, что зря продал суку, если бы он оставил ее при себе, если бы не был так нетерпелив и методично мучил – она бы точно сломалась. Из ее глаз пропал бы тот проклятый блеск, он бы кусок за куском вырвал бы из нее эту осознанность и стойкость. Саму жизнь. У него неограниченное количество дней, месяцев и лет в запасе, он бы точно смог. Дурак. Дурак, что поддался слабости. Если бы только… Но нет, одергивал он себя. У него было четыре года, за которые ему не удалось совершить задуманное и что бы изменилось сейчас? Он бы мучился, заглядывая в ее глаза, принимая ее покорность и зная, зная(!), что эта тварь, этот мерзкий отброс, лишил жизни любовь всей его жизни. А разве сейчас он не мучается? Разве сейчас эти сомнения, неизвестность не иссушили его душу? Разве ему перестали сниться эти страшные моменты? Нет. Не перестали. Он практически каждую ночь просыпался от липкого, мерзкого кошмара, в котором он изо дня в день входил в Большой зал Хогвартса, отбиваясь от надоедливых детишек, что возомнили себя магами, бежал поближе к Темному Лорду и находил глазами Беллатрису. Она лежала неподвижно с навсегда отпечатанным удивлением на ее лице, ее великолепные волосы разметались по полу, палочка выпала из ослабшей руки и покатилась к стене, на ногах – мелкие царапины и глаза мертвые, мертвые глаза. Бездушные. Любимые. А потом он замечает грязнокровку, что стоит над ней и удивленно смотрит на ее прекрасное тело, а у нее за спиной мрачной тенью возвышается Снейп. Но иногда, в особенно жуткие ночи, она поворачивается к Рудольфусу и заливисто смеётся, потом срывает маленькую круглую брошку, бросает на пол и уничтожает заклинанием любимую вещь Беллы. Разворачивается к Снейпу, и они вместе атакуют Рудольфуса, режут его заклинаниями, пытают и мучают, довольно улыбаясь, а Северус смотрит прямо в его глаза и Рудольфуса затягивает в эту пугающую, ужасную трясину. Чаще всего он просыпается тогда, когда эта тварь, разделавшись с ним, начинает глумиться над телом Беллы или же когда его затягивает в глаза Снейпа. Снейп. Северус Снейп пугает Рудольфуса. Одно присутствие этого человека рядом, заставляет его нервно переминаться с ноги на ногу и заламывать пальцы, чтоб справиться с тем могильным ужасом, который шлейфом тянется за Снейпом. Когда Рудольфус думает о необходимости склонять голову перед этим недомагом, жалким полукровкой, у него вскипает кровь, но потом, когда бывший зельевар оказывается рядом, Рудольфус, чистокровный аристократ, послушно пресмыкается перед ним. С готовностью выполняет любой приказ, любую прихоть, услужливо смотрит в глаза, с удовольствием предлагает любые свои ресурсы, просто потому, что боится этого человека и готов сделать все, лишь бы его гнев не был направлен в сторону Лестрейнджа. Северус, сколько Рудольфус его помнил, был язвительным, замкнутым, изворотливым, умным, злопамятным человеком с непреодолимой тягой к знаниям и силе. Но спустя полтора года после войны, он переменился до неузнаваемости. Северус начал активно принимать участие в рейдах и зачистках, а той жестокости и беспощадности с которыми он убивал своих жертв, позавидовала бы сама Беллатриса. Поговаривали, что ему пришлось доказывать Темному Лорду свою верность, пытая,убивая и насилуя бывших учеников и учениц, у которых была грязная кровь. Лестрейндж вспомнил о том, как перебежчик со стороны сопротивления, приполз на главное собрание, через год после победы, и лепетал о том, как Снейп в одном из рейдов, встретился с Грейнджер, перед этим нечаянно убив одного из ее людей, и настаивал, что он один из них и без него они не выживут. Грейнджер, в приступе бешеной ярости, наговорила кучу гадостей, назвала его грязным, бездушным животным, прилюдно унизив его, и пустила в него «Аваду Кедавру», но промахнулась, позволив ему сбежать. После этого Темный Лорд долго всматривался в глаза Снейпа, а потом – рассмеялся сумасшедшему мальчишке в лицо и лишил его жизни. Ходили даже такие абсурдные слухи, что, мол, его схватили и грязнокровка, вместе с другими членами Ордена Феникса, наложили на него какое-то сложное, неотменяемое заклинание, которое и превратило его в чудовище. Но все это были лишь домыслы, никто не знал, что именно случилось с ним, но создавалось такое впечатление, будто он, нет, даже не продал душу дьяволу, а одолжил ему тело, став дьяволом. Его беспощадность пугала соратников и радовала Темного Лорда. Его коллекция сувениров, небольшие вещи, которые он снимал с каждого убитого им человека, заставляла держаться от него на почтительном расстоянии всех Пожирателей и восторгала Темного Лорда. Его совершенное владение леггилименцией и оклюменцией ставило его на несколько ступеней выше остальных и, одновременно, делало его очень опасным противником, а в глазах Лорда – единственным приемлемым заместителем. Лестрейндж убеждал себя, что поступил правильно, продав грязнокровку Снейпу. Он получил из этой сделки немалую выгоду. Во – первых, Северус заплатил невероятно высокую цену, как для рабыни, а во-вторых, их отношения стали после этого чуть лучше. Рудольфус был уверен, что этот монстр, который перед каждым выходом дополняет свой образ новым сувениром из коллекции, сломает грязнокровку, уничтожит ее, принесет покой Рудольфусу. Да, пусть не сам, пусть руками Снейпа, но Лестрейдж отомстит этой твари, за то, что посмела использовать свою ворованную магию против чистокровной волшебницы, его жены. Но… Всегда было это «но». Витало на периферии сознания, как надоедливая, невидимая муха, которую невозможно словить. Что-то было неправильное, чужеродное во всем этом и Рудольфус тонул в этой плотной, зловонной трясине из собственных чувств и сомнений. Это не давало ему жить. Он проводил все свое свободное время, перебирая колдографии и вещи Беллатрисы, придумывая смехотворные планы о возвращении грязнокровки себе, но в следующий же момент он фантазировал о тех мучениях, которые она переживает у Снейпа. Хотя не знал наверняка. Северус не звал его к себе домой, практически никого, в общем-то, не звал. Его дом был всегда гостеприимен только лишь для Малфоя, Эйвери и Мальсибера. Этот дьявол как будто нарочно истязал Рудольфуса, заставлял томиться в неведении и оттого мучиться ещё сильнее. Мужчина плелся по темному коридору, не разбирая дороги. На дворе стояла глухая ночь, особняк погрузился в сон, только его владелец, еле перебирая ногами, поднимался по длинной каменной лестнице, наверх, в старый рабочий кабинет. Он скинул мантию на пол, вытащил из брюк помятую, на половину расстегнутую рубашку и, пробормотав «Люмос», остановился перед темной дверью. - Доброй ночи, хозяин. – Русоволосая, с пышными формами в прозрачном пеньюаре, рабыня остановилась у противоположной стены, опустив голову. Рудольфус поманил ее к себе и девушка мгновенно оказалась возле него. Мужчина принялся мять аппетитные полушария, сквозь тонкую ткань ее одежды. Рабыня спустила шлейки вниз по плечам и выпятила оголенную грудь в точности так, как любил ее хозяин. Руки Рудольфуса сильно сжимали ее, пальцы вдавливали припухшие соски, она всхлипывала, но послушно терпела, пока этот уродливый старик вдоволь натешиться ее телом. - Пошла вон. – Сказал Лестрейндж, заходя в кабинет. В темном помещении пахло сыростью. Рудольфус растопил камин заклинанием, взял бутылку лучшего Огневиски, во всей Британии, из комода вместе со стаканом и устроился в кожаном мягком кресле, с высокой спинкой. Он наполнил стакан полностью и выпил все содержимое двумя большими глотками. Повторил. Ещё раз повторил и только тогда откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и позволил себе вернуться в начало вечера, на пять часов назад. В интимном полумраке большой круглой комнаты, выполненной в темно-синих тонах, с десятком мягких кресел расставленных вдоль стен в непосредственной близости друг к другу, с четырьмя белыми перинами разбросанными близь центра комнаты, было душно и многолюдно. Полтора десятка высокопоставленных чиновников Министерства Магии в распахнутых парадных мантиях, с оголенными гениталиями, расположились кто на перинах, развлекаясь с рабынями, кто в креслах или возле них. Виновник торжества, новоиспеченный Министр Магии Северус Снейп, восседал в одном из дальних кресел, практически у стены. Прикрыв глаза, он хмурился, пока между его ног голая рабыня размеренно двигала головой. Лестрейндж замер в неуверенности, но взяв себя в руки, направился к Снейпу, минуя несколько голых и полуголых рабынь. - Поздравляю с повышением, Министр. – Голос его звучал льстиво, и Лестрейндж мысленно бранил себя за слабость, опускаясь в соседнее кресло. Снейп вздрогнул, его лицо напряглось так, что на лбу выступили вены и тихо рыкнул, изливаясь в рот своей рабыни. Грейнджер глотнула, высунула язык, и принялась вылизывать его мягкий член и яйца, очищая их от остатков спермы. - Благодарю. Я не мог и надеяться, что став директором Хогвартса, Темный Лорд отдаст мне свою прежнюю должность. – Ответил Снейп, вальяжно раскинувшись в кресле. Рабыня, с опущенными к полу глазами, забралась на колени своего хозяина и, насадившись, приняла его возбужденную плоть в себя. Его орган легко двигался в растянутом влагалище, пока рабыня рукой ласкала его яйца. Северус держал ее бедра, скользил руками по гладкому телу, на котором не осталось ни одного шрама, очерчивал выступающие позвонки, сильно кусал соски и заполнял пальцами ее второе отверстие. Она скакала на нем, резко поднимаясь и опускаясь, постанывая. Ее волосы прилипли ко лбу, капельки пота неспешно стекали по ее телу, оставляя тонкие дорожки, лоб был чуть нахмурен, когда ее хозяин сдавил ее талию в руках и, стиснув зубы, излился. - Довольно. – Бросил он ей, когда девка слезла с него. Она опустилась на четвереньки и подползла к Лестрейнджу. Справившись с ширинкой и приспустив его трусы, она принялась ласкать языком его возбужденный орган, поглаживая пальчиками мошонку. Мужчина захлебнулся воздухом, когда очутился в плену ее плотно сомкнутых губ и умелого языка. Ему потребовалось лишь несколько минут для того, чтоб достичь пика. Как только она облизала остатки, ее дернули чьи-то руки на перину возле кресел Лестрейнджа и Снейпа. Восхи… Восхитительный рот. – Кое-как восстановив дыхание, сказал Лестрейндж. Его кольнуло унижение, ведь он не сумел заставить эту тварь так искусно пользоваться своим ртом. Снейп лишь усмехнулся, глядя на то, как его рабыня, широко раскинув, чуть согнутые в коленях, ноги и облокотившись спиной на одного из гостей, что грубо имел ее анус, принимает в свою вагину член. Зажатую меж сильных тел, ее почти не видно, мужские руки лапают ее тело, щипают, царапают и оттягивают соски, подхватывают под ноги, для более глубокого проникновения, и громко стонут, кончая в нее. Перину, на которой ею пользуются, обступают сразу по несколько гостей. Грязнокровку берут по двое, трое мужчин, передавая из рук в руки. Она выгибается и сосет, пока ею вертят, заполняя всю полностью. Спустя несколько часов, когда она обслуживает практически всех присутствующих, ей дают небольшую передышку, во время которой к Грейнджер подходит эльф, вливает в обессиленное тело зелья и исчезает. Ее дыхание успокаивается, мышцы вновь наполняются силой, в теле разливается энергия. Крэбб и Гойл – младшие, вместе с бывшим однокурсником Додсоном, подходят к ней. Винсент ударяет ей ногой под колено и она падает, приземлившись на руки. - Золотая подружка дохлого очкарика. – Долетает до ушей Лестрейнджа, в то время как они водят своими вялыми членами по лицу грязнокровки, кладут ей на голову мягкие складки сальных животов. Рабыня лижет, ласкает их головки языком, заглатывает по очереди их плоть, пока она разбухает и твердеет у неё во рту. Она получает смачную пощечину, Крэбб и Гойл поднимают ее, обступив спереди и сзади, приказывают обхватить ногами талию одного из них. Щедро смазав густой смазкой ее анус, они грубо насаживаю растянутый сфинктер на свои члены. Грязнокровка кричит от боли, но после пары сильных ударов по груди и животу затыкается, лишь изредка тихо поскуливая. - Я вижу ты в восторге от новых ощущений – Насмехается Гойл. Додсон, подрачивая, трансфигурирует перине ножки и она поднимается на уровень паха. Спустив в нее, мужчины отпускают шлюху. Крэбб ложится на перину и тянет ее на себя. Когда грязнокровка послушно залазит на него, Додсон присаживается около ее поясницы, заполняя ее анус, и замирает. -Лучшей шлюхе Хогвартса за последние 50 лет, мало обслуживать двух мужчин. – Издевается Гойл и присоединяется к Крэббу в ее влагалище. Они начинают двигаться в ней. Члены Крэбба и Гойла трутся друг об друга в ее вагине, ощущая, через тонкую перегородку, массивный орган своего товарища, скользящий в ее заднице. Девка воет от боли и Кребб, с хищным оскалом, расцарапывает тонкие корочки на разбухших сосках. Грейнджер не сдерживается и кричит под хохот ускоряющихся мужчин. - Признайся, Грейнджер, ты всегда мечтала о нас, правда? Давай, покажи, насколько тебе нравятся наши члены.- Вдавливая ее соски, выплевывает Крэбб. Грязнокровка замолкает, грызет губы так, что из них течет кровь и чуть двигается, послушно подмахивая им бедрами. Они насилуют ее долго, яростно, меняясь местами после каждого оргазма. Рудольфус не может оторваться от этого зрелища, у него кружится голова от возбуждения и еще какого-то давно забытого чувства. Светловолосая, полуголая рабыня тут же подползает к нему, предлагая себя, а он не может справиться с тем комком эмоций, что плавает в его груди, он хватает ртом воздух, ему не хватает дыхания, мыслей для того, чтоб поймать смысл того, что рождается в нем. - Раздолбанная шлюха – вот твое предназначение, Грейнджер. Эта работа тебе идеально подходит. – Говорит Гойл, поправляя одежду и направляясь к выходу вместе с друзьями. Грейнджер неподвижно лежит на полу, пока из ее вагины и задницы вытекает сперма. Снейп провожает последних гостей к выходу, а рабыня, отлежавшись пару минут, мелко дрожа всем телом, на четвереньках подползает к своему хозяину. Развернувшись к нему спиной, она прижимает лицо к холодной плитке и закидывает руки на спину, максимально оттопырив зад. Снейп, взмахом палочки, очищает ее гениталии, рукой сжимает оба ее запястья и одним резким движением, легко входит в сухой, широкий анус. Он вколачивается в нее полностью, резко и жестко, вырывая из ее горла громкие стоны. - Грязное… - Он тянет ее руки вверх, заставляя выгнуться сильнее. - … Похотливое… - Толкается особенно глубоко, отчего грязнокровка вскрикивает, сама насаживается на его член, подрагивая от оргазма - … Животное. – Договаривает он и кончает с низким, протяжным стоном. Грейнджер разворачивается, и садится на пол у ног своего хозяина, заискивающе глядя ему в лицо. - Я разрешаю. – Усмехается он, опустившись в кресло, и в этот момент, что-то взрывается в груди у Рудольфуса. Взрывается чувством сильнейшей радости, когда грязнокровка ложится на спину, широко разводит ноги и, он видит, что, в ее пустых, полубезумных, омертвевших глазах не осталось ничего кроме животной похоти и рабской покорности. Пока она приподнимает задницу, демонстрируя свои красные, рваные, растраханные дырки, тянется пальцами к маленькой горошине клитора, другой рукой накрывает груди, и принимается гладить потемневшие, воспаленные, обмякшие соски, которые пульсируют под ее пальцами, теребит напряженную плоть и ее тело выгибается, стонет, бьётся в оргазменых судорогах под чернеющим голодом глаз Снейпа, Лестрейндж понимает, что это ошеломляющее, всепоглощающее чувство было завершенностью. Северус поднимает ее, схватив за волосы, на рукаве его мантии блестит маленькое круглое серебро, в форме свернутой кольцами змеи, впивается в ее кровоточащие губы жестким поцелуем, а Лестрейндж осознает, что единственной целью его жизни, после смерти жены, было уничтожение Грейнджер. И сейчас, видя как она превратилась в абсолютно сломанную, лишившуюся гордости, чести и морали, шлюху, которая безропотно обслуживает любое количество членов, возбуждается и кончает, когда ее хозяин жестоко ее насилует и мастурбирует в благодарность за то, что ее отдали в использование, как вещь, полутора десяткам мужчин, он понимает, что достиг своей цели. Спустя девять с половиной лет его Беллатриса, наконец-то, отмщена. - Хорошая шлюха. – Удовлетворенно тянет Снейп и призывает домовика, который вливает зелья в Грейнджер, намазывает грудь, анус и влагалище лекарством и исчезает, оставляя восстановленную рабыню хозяину для дальнейшего использования. В этот миг Лестрейнджа накрывает такая же всепоглощающая пустота. Рудольфус ставит пустой стакан на край стола и тянется к нижнему ящику стола, извлекает маленький флакончик из темного стекла и, откупорив его, опрокидывает содержимое в рот. Сознание окутывает туман, языки пламени вырываются из камина и обдают его жаром, гладят по щекам. Ему мерещится дьявольский смех Снейпа, отблеск серебряной брошки, грязнокровка которая умоляет убить ее. Комната начинает качаться, затуманиваться. Воздух заканчивается и в этот момент он видит такой желанный, такой знакомый силуэт. Лицо, которое он помнит до мельчайшей морщинки. Беллатриса улыбается слабо, как-то незнакомо, глядя на его посеревшее лицо. Она подплывает к нему, улыбка становится увереннее и шире, тянет к нему руки и забирает с собой.