Наследник

У Мич складывалось ощущение, что рыжему помогает сам дьявол. Ибо в ее и без того непростой жизни как раз к его приезду с его заманчивым предложением все окончательно пошло наперекосяк, порой у нее просто опускались руки от усталости и бесплодной борьбы, когда все ее напряженные усилия раз за разом пропадали втуне, а все с таким трудом заработанные деньги засасывало как в черную дыру. Мич любила свою работу, приносящую и хорошие деньги и профессиональное удовлетворение, не представляла без нее жизни и со страхом ждала того дня, когда и это прибежище души стараниями ее непутевого отца станет ей недоступно. Единственное, чего ей последнюю пару недель хотелось больше всего, — исчезнуть из Нью-Йорка как можно дальше. И господин Юн с его аппетитным кусочком сыра подоспел как нельзя кстати. А сыр бесплатным бывает, как всем известно, лишь в мышеловке. Крашеного корейца Мич заприметила с первого же взгляда, сразу выделив его из давно примелькавшихся лиц. И холодком по коже — его скрытый интерес к ее скромной персоне. Нет, он нигде и ни разу не спалился поначалу, вот только она, к несчастью, слишком близко была знакома с повадками лжецов и игроков, чтобы не почувствовать вокруг Юн Джи Ху ту же ауру и его ненатурально безразличные взгляды сквозь нее и по касательной. В тот день, когда он подошел знакомиться, она только убедилась в том, что ему от нее что-то нужно. Теперь взгляд Юн Джи Ху был цепким, холодным и оценивающим. Взгляд его спутника вселял еще меньше оптимизма — темный, недобрый, ревнивый. И непроницаемые дежурные улыбки на лицах обоих. Ей стало так страшно и неуютно, что она позвонила своему бывшему, лишь бы не оставаться на эту ночь одной. Мич думала, что с Трейвисом они расстались друзьями. А оказалось, Трейвис так не думал совсем. Как тут не вспомнить поговорку о том, что, выбирая дорогу, чтобы уйти от судьбы, мы именно там ее и встречаем? И Мич решила: от нее не убудет, если она хотя бы выслушает господина Юна. Нет, она, конечно, думала о том, что когда-нибудь у нее появится возможность путешествовать по разным странам, а в мечтах даже работала арт-консультантом при самых крупных центрах искусств мира. И как апогей всех ее желаний — выставляла свои работы тоже, вызывая ожесточенные споры критиков. Но выезжать из Нью-Йорка, где ее карьера, несмотря на все сложности частной жизни, все же складывалась довольно удачно, и бросить сейчас все означало пойти в чем-то на неоправданный риск, Мич в ближайших планах не имела. Однако обстоятельства медленно, но верно заворачивались в тугую пружину, готовую вот-вот выбросить все ее планы и мечты на помойку. Поэтому появление Юн Джи Ху невольно воспринималось ею очередной каверзой судьбы, пустым миражом, все дальше уводящим ее в зыбкий туман безвестности и потерянных возможностей. Вплоть до закрытия сезона Юн Джи Ху отсвечивал рядом с ней, провоцируя слухи о начинающемся между ними романе, а на официальном мероприятии по поводу закрытия сезона фотографировался с Мич чуть не под руку и в довершение абсурда какому-то узкоспециальному изданию дал интервью, озвучив свои далеко (аж до Сеула) идущие планы на Мичи Ннян. В общем, обложил и с флангов, и с тыла, осталось только готовить орудия к бою. Мич встретила Юн Джи Ху в кафетерии Метрополитен-музея в свой перерыв. — Нельзя было выбрать более тихое место? — поморщился господин Юн, оглядевшись. — Я бы оплатил ваш обед. Абсолютно излишняя щепетильность с вашей стороны, Мич. — Не хочу чувствовать себя обязанной, пока у меня есть время принять решение. Да и одета я не слишком презентабельно для приличных мест. Выкладывайте, что вам от меня нужно. Юн снова озвучил свое заманчивое предложение, пообещав, что у нее будет также своя студия, а в придачу сезонные контракты, позволяющие ей не разрывать ее отношения с Нью-Йорком. Если же ей не пойдут навстречу здесь, то Юн намерен оформлять для нее в Нью-Йорке периодические стажировки. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком. Мич стало интересно, насколько она все-таки нужна директору центра Суам? Еще интересней — зачем? Она разобралась со своим незатейливым ланчем, слегка откинулась на стуле, смерив Джи Ху колючим взглядом и наконец посчитала нужным высказаться: — С тех пор как вы в первый раз в моем присутствии открыли рот, мистер Юн, вы не сказали ни слова правды. — Юн Джи Ху заметно затаил дыхание, а Мич продолжила: — Однако вы меня заинтриговали, поэтому я хочу выяснить, как далеко вы готовы пойти, чтобы меня заполучить? — Достаточно далеко. Ваши условия? — У меня слетела модель. По определенным причинам заказ вернуть я не могу, а сроки, между тем, уже сильно поджимают. Сплошная головная боль и пакостная подстава ее самонадеянности и немного жадности этот заказ, от которого отказались все путные художники с хотя бы рудиментарным чувством самосохранения. Заказ был от одной прославившейся в узких кругах однополой пары из Японии — эксцентричные, капризные, требовательные, а если с ними не дай боже поссориться, то и довольно склочные, коллекционеры. Платили они хорошо, но и репутацию могли уничтожить на раз, чуть что не по ним. Чего греха таить, Мич привлек вызов. Да и серьезные заказы как художнику ей перепадали нечасто, вообще можно считать, что это был первый солидный заказ в ее жизни. Она с легким сердцем промотала внушительный задаток, предназначенный для найма модели, поскольку рассчитывала в этом на помощь друга. Его она тоже неоднократно выручала в качестве модели, впрочем, взаимовыручка среди студентов широко практиковалась, и Мич ваяла или писала картины почти со всех своих друзей обоего пола, также как и они с нее. Куда деваться, работы сдавать надо регулярно, а моделей школа еще никому не оплачивала для приватных сеансов. Они довольно бодро начали работать, и тут ее другу, будь он неладен, приспичило начать ей в чувствах признаваться. Не мог потерпеть, пока не закончат, в самом деле! Во все это оказался посвящен Трейвис, что повлекло за собой несколько очень неприятных объяснений, в результате которых она осталась без друга, без парня и, самое ужасное, без модели. Мич подумывала обойтись фотографиями, которые ей в избытке оставили заказчики, но… в общем, не то это совсем. А глаз у этих японцев острый и наметанный. Нужна живая и необычная энергия — тут даже не всякая модель подойдет, не то что непрофессиональные и довольно спонтанные фотографии. Господин Юн подходил. Более чем. Мич была сдержанна в выражениях из опасения спугнуть ненадежную удачу. — Вам нужны деньги, чтобы нанять модель? — собеседник тщетно понадеялся на лучшее. — У вас очень выразительная фактура, мистер Юн, — убила надежды Мич. — У меня буквально чешутся руки и текут слюни — вы так и проситесь на холст. Я люблю моделей с характером и историей и считаю, что для стоящего результата их нужно вывернуть наизнанку. Чем сложнее личность модели, тем более многомерный и неоднозначный посыл художественному произведению она придает. Материал вы исключительно интересный — внутри гораздо больше, чем снаружи. Вы хотите меня, я хочу вас. Поможете мне с этим заказом — лечу с вами в Сеул. Пока его сдам, как раз хватит времени уладить все формальности. Юн Джи Ху немного напрягся, но взял себя в руки. — Работы будут выставляться публично? Вы будете использовать мое лицо? — поинтересовался он. Мич удовлетворенно прикрыла глаза и успокоила: — Нет, обнародовать ваши малодостойные занятия необходимости нет. Мне нужно лишь ваше тело. Ню в позе «зю», грубо говоря. Лица заказчики хотят свои, их наброски у меня уже есть. Сами работы исключительно для частной коллекции и в публичном доступе никогда не будут. При нашей жизни, разумеется. Если уж смотреть с запредельным и неоправданным оптимизмом на моё будущее как художника. — То есть другими словами — для спальни? — в глазах будущей модели жарко и опасно полыхнуло. — В студии у меня есть примерные фотографии того, что нужно превратить в живописный шедевр. Можем пройти, и я покажу вам планируемый фронт работ. В качестве студии мне разрешают использовать одно из помещений недалеко от реставрационной, это совсем рядом, много времени не займет. Юн решил не растягивать удовольствие, и Мич продемонстрировала ему имеющиеся наброски и фотографии. Заказчики хотели две картины — изображающие обнаженных мужчин в двух разных, но в равной степени вызывающих позах с лицами друг друга. И еще один заказ от них же, с очень жесткими сроками, на скульптуру — также фигуру мужчины в обнаженном виде, на коленях и со связанными за спиной руками. Мич честно поставила коллекционеров в известность, что скульптура не может быть готова к требуемому сроку, для этого времени нужно не меньше двух месяцев, да и то при условии, что она наймет помощников и будет заниматься в основном только их заказом. А у нее еще плотно занятый выставочный сезон. Ей пошли на уступки. От которых ей захотелось плюнуть клиентам в лицо. Те готовы на первом этапе принять работу в глине, а уже потом отдать ее обратно на доработку. На данный момент у Мич были сделаны наброски рисунков и каркас. Эскиз она в сердцах уничтожила, охладев к нему после разборок с парнем и другом. До самого появления на горизонте загадочного крашеного корейца Мич даже думать не могла о том, чтобы вернуться к работе над скульптурой, готовясь похоронить еще толком не начавшуюся карьеру. Сейчас, глядя на Юн Джи Ху, с озабоченным видом перебирающего нескромные картинки со всеми анатомическими подробностями, Мич с тщательно скрываемым волнением ожидала его решения, уже предчувствуя неотвратимо накрывающее вдохновение. А в таком состоянии, близком к неадекватному, Мич готова была душу продать или убить, чтобы заполучить недостающее для усмирения этого жестокого, ненасытного, алчного и ни с чем не считающегося чудовища. Проглотить его ложь? Да пожалуйста! Не моргнув глазом! Смотаться на сезон или два до Сеула? Да запросто! Вам же хуже! Пакуйте! Полечу хоть багажом!