Наследник

— Пойдем, — позвал Джи Ху, — надо поздравить новобрачных и подарки отдать. К Мину было не подступиться — он, определенно, зажигал, обжимаясь с какими-то тремя парнями, переодетыми трубочистами*. Зато Джон грустно надирался за столиком в полном одиночестве. — Вы даже танец пропустили, — флегматично выговорил он Джи Ху и Дже Кён. — Прости, пожалуйста, — с сожалением, в искренности которого сомневаться было трудно, произнесла Дже Кён и плюхнулась на соседний стул. Джи Ху сел рядом. — Наши «красные конверты»**, примите и распишитесь. И не разбрасывай — ключ от комнаты там же. Джон кивнул и сунул конверты во внутренний карман. Пьян он был изрядно. Дже Кён приподняла его голову за подбородок и заглянула Джону в глаза: — Мне совсем не нравится твой вид. В первый раз тебя таким вижу. Ты только посмотри на себя: еще минута — и слезу пустишь. И почему Мин еще до сих пор жив, мне интересно? Это же он слил регистратору твои семейные тайны, если я правильно понимаю ситуацию? — Дже Кён, — тяжко вздохнул Брукс, — ну хоть ты мне скажи, ну вот за что он со мной так, а? Что я ему плохого сделал, что он решил так испортить самый важный для нас день?.. Эта чертова статуя еще, прямо посреди зала. — Статую я могу взять на себя, — быстро вставила Дже Кён. — А? Да нет, отличная статуя — вроде все так лаконично, без всяких драпировок там, или абстракционистских аллюзий, классика в самом банальном виде, но цепляет — не в ней дело, хотя с презентацией могли бы подождать и до неофициальной части, я бы не обиделся, честное слово… — Могли бы, — кивнула Дже Кён, от всей души соглашаясь. — Она пока незаконченная, — объяснил Брукс. — Может не пережить веселья. Была б в бронзе, мы б зажгли вместе. Просто, знаешь, Дже Кён, — Джон выпил еще, грузно навалился на собеседницу, пристроив ей голову на плечо, и пожаловался: — Раз в жизни захотел, чтобы все было романтично, а Мин все в дешевую комедию превратил… — В романтическую, — проворковала Дже Кён, успокаивающе поглаживая Джона по спине, впрочем, не особо проникнувшись его неподдельным горем. — А ты чего ждал? Это же Мин. Вспомни, как ты на него давил с этой свадьбой. Конечно он в долгу не останется. Думаю, ты еще легко отделался — видимо, он в тебя влюблен без памяти, а то бы чего похуже отколол. Джон скептически фыркнул, а Дже Кён неожиданно зашипела как ошпаренная кошка: — Что он тут делает?! — и зло уставилась на расслабленного Джона. — Только ты мог его сюда пригласить, больше некому! — А, ты этого что ли увидела?.. Как его?.. Своего Брендона Хо? — Значит ты! Ну и зачем? Жить надоело? Да и он ничем не лучше — настоящий самоубийца, если осмелился сунуть свой нос туда, где можно меня встретить! Или у него совсем с памятью плохо!.. А с тобой, Джон, я позже разберусь! — О! — поднял палец Джон и заплетающимся языком объяснил для Джи Ху: — Бывший ее. Жених, — и тут же взял в стальной захват Дже Кён, уже рванувшуюся по направлению к красивому мужчине. — Тих-тих, — с пьяненькой улыбкой промурлыкал он ей на ушко, — это мой свадебный подарок для тебя, мой маленький Джек Потрошитель, не надо его портить раньше времени. — То есть ты больше не на его стороне? — медленно и с подозрением спросила Дже Кён. — Вот, Джи Ху, почему я не люблю баб. Сначала молчат, как рыбы, а потом целая куча претензий, почему мужчины не могут сами догадаться, что творится в их крохотных безмозглых головках. Она дала парню однозначные и определенные надежды, а потом взяла и резко отказала без видимой причины и сколько-нибудь вразумительных объяснений. Вообще-то, Дже Кён, это очень непорядочно и жестоко. Разумеется, я не мог его винить за те мелкие шалости, что он себе позволял. Тем более в них никто и не верил. Я бы тоже так сделал на его месте… — Мелкие шалости?! Злобные грязные сплетни и откровенная клевета, порочащая репутацию — это мелкие шалости, по-твоему?! — Почему же ты тогда молчала и позволяла ему это делать? Не хочешь ответить? А мне вот после того, как Мин разговорился, стало интересно, что же у вас произошло. После приезда из Бразилии я затащил Брендона в бар и хорошенько напоил. Узнал много интересного. Например, что он пытался взять тебя силой, когда ты сказала, что не готова. Очень доходчиво сказала, что не готова, а парень оказался туповат, самонадеян и неспособен признавать поражение. Да еще так некстати злопамятен. Дже Кён вспыхнула до кончиков ушей. Разумеется, она не могла объяснить, так как чувствовала себя ответственной за случившееся. Потому, хоть и огрызалась и даже нападала в ответ, но молчала об истинных причинах расторжения помолвки, когда Брендон Хо повел себя потом не по-джентльменски и даже не по-мужски, выдумывая и распространяя о ней сплетни. Больше всего ее взбесило то, что, в общем-то, Хо виноват был в равной степени, но почему-то искренне считал, что это Ха Дже Кён ему что-то осталась должна. Дже Кён же подозревала, что все дело в его внезапно сорвавшихся финансовых планах, вынашиваемых в связи с предстоящей женитьбой. Однако подтвердить данную версию ей было нечем. Бывший жених очень умело напускал на себя вид человека, чьи чувства глубоко и незаслуженно оскорбили. — Не твое дело! — грубо бросила Дже Кён Бруксу. — Поздно, лапушка, уже моё. Наслаждайся. В следующие полчаса Дже Кён и Джи Ху наблюдали, как один из приятелей Брукса профессионально провоцировал Брендона Хо на недвусмысленные и далеко не позитивные комментарии относительно собравшегося общества, которое уже насторожилось и притихло, инстинктивно предчувствуя скандал. — Я вам точно говорю, — голос Брендона Хо звучал слишком громко и отчетливо во внезапно установившейся тишине, однако тот заметил это не сразу. — Толерантность — вот, что однажды погубит эту страну и тех дураков, которые заправляют сейчас в правительстве. Да уже ни одного недоделанного говнюка нельзя уволить без того, чтобы он не начал орать, что ущемляются права его заднеприводного кузова. И что в итоге? А?.. Брукс подождал, пока Хо наговорит еще немного больше в том же духе и закопает себя еще глубже, и только после этого встал, изобразив священное возмущение на своем лице. Протиснувшись к месту событий, принес вычурные извинения гостям, после позвал охрану, с гордым видом, полным надменного величия, проводил Хо взглядом до выхода и, лишь проделав все это, вернулся на свое место. — Что. Это. Было? — медленно спросила ошарашенная Дже Кён Джона. — А на что было похоже? — Брукс с тяжелым вздохом убедился, что лед в его стакане безвозвратно растаял. — В данных обстоятельствах — на суицид. — Наивная дурочка, — рассмеялся Джон. — Чистое заказное убийство. Видишь того хищного чувачка? По моей личной просьбе он все записал и сегодня же ночью подаст в самом горячем виде где только сумеет. А площадка у него внушительная, я тебе скажу. Твой душка Брендон, храни Бог Королеву Британии и невоздержанный язык милашки Хо, сейчас оскорбил не только подавляющее большинство присутствующих, а ко всему прочему выразил сомнения в политическом курсе США. Плакала его виза, и его бизнес в этой стране, полагаю, тоже… Чин-чин? — Глаза Дже Кён непроизвольно сверкнули жестокой радостью, и Брукс удовлетворенно облизнулся: — Да, Джи Ху, это твоя девочка! Вот это твоя девочка! — Это убийство я не заказывала. — Дже Кён готова была прибить пьяного стервеца, представившего ее перед Джи Ху в самом неприглядном свете. — Что за печаль, — пожал плечами Брукс и развалился на стуле, как сытый кот. — Зато заказывала парочку других… Она и тебя, Джи Ху, однажды так же перемолотит, когда ты оступишься. Или надоешь. — Ты… — Дже Кён медленно закипала, — ты сейчас расстроен и омерзительно пьян, и только поэтому я не стану принимать твои слова всерьез, но не пришлось бы тебе о них пожалеть, Джон. — Видишь, Джи Ху? — восхищенно произнес Брукс. — Она прелесть, правда? И я никому, — Джон резко сузил глаза, — никому не позволю ее и пальцем тронуть. Я ее лучше сам когда-нибудь убью. Но если ты, Юн, сделаешь ее несчастной, я тебе клянусь, я с удовольствием помогу ей тебя уничтожить… А потом… потом можешь прийти ко мне. Лично я не гордый и не брезгливый — бриллианты мутной воды, это, в конце концов, тоже бриллианты и на дороге не валяются… — Хватит! — не выдержала Дже Кён. — Ты уже сам не знаешь, что несешь! — Сказать тебе еще кое-что, Джи Ху? — Джон снова неприятно засмеялся. — Вот она говорит, что мы с ней друзья… Хотя на самом деле я… всего лишь ее сучка. Та-дам! Вот ты думаешь, я на Мина за эти титулы просто так обиделся? Да тьфу на них! Хотя, да, в двадцать первом веке посреди Нью-Йорка они звучат глупее некуда. Но… вот ты знал, что вместе с титулами ты получаешь в наследство неотчуждаемое имущество — гребаный, мать его, замок, который ни продать, ни снести, чтобы построить что-нибудь путное. На который надо хренову тучу денег, чтоб его хоть как-то содержать, а потому приходится бегать с протянутой рукой и лизать чуть не каждую задницу, которая, возможно, захочет проспонсировать подобную траченую молью мутоту… А твои идиотские реликтовые тетки, воображающие о себе бог весть что, еще будут выбирать и выкручивать тебе яйца. То им иностранные вливания не подходят, то проект по реставрации, видите ли, противоречит закону о сохранении историко-культурного наследия и прочая хрень в том же духе… И самое обидное, и идеи вроде есть, и силы, и мозги — а вдолбить разумные вещи в некоторые закостенелые до самого гипоталамуса мозги и получить добро на реорганизацию невозможно. — Как тебя понесло-то, — покачала головой Дже Кён. — Все же сделали: разрешение получили, спонсоров нашли — все классно. — Подозрительно, что все стало классно только тогда, когда ты влезла в этот проект. А до того от меня просто отмахивались как от пустого места, даже слушать не хотели. — Умерь свои подозрения, Джон. Я действительно просто хотела помочь тебе с проектом и никаких задних мыслей сделать бизнес или присвоить там какие-либо заслуги не вынашивала. Мне, правда, просто понравились ты и твой замок. Вернее твои истории о нем. — Ну, да, теперь-то я знаю, но тогда я об этом знать не мог, — резонно заметил Джон и признался Юну: — Как же я ее тогда ненавидел. Все говорило за то, что она нарочно старается меня унизить. — Если бы ты знал, как иногда раздражают мужчины, которые носятся со своим эго как с писаной торбой, когда ты им просто предлагаешь помощь. — Дже Кён перевела взгляд на Джи Ху: — Ему всего лишь не хватило терпения и гибкости, тогда бы и я не понадобилась. Но у него же в жилах кровь древних рыцарей, потому он гордый, вспыльчивый, и не может взять на себя труд попридержать иногда свой поганый язык — непременно ему надо отстаивать какие-то принципы, которые никому кроме него не интересны. Ну и сидел бы на своих развалинах дальше — ворон считал над семейным кладбищем. Джон поморщился и ничего не ответил. — Так ты его спонсор? — спросил Джи Ху у жены. — Не-а, он до сих пор строит из себя честную девушку передо мной, — усмехнулась Дже Кён. — Скажем так, я помогаю ему находить спонсоров, а Джон в ответ оказывает мне разные услуги, связанные с рекламой и продвижением: концепты, проекты и тому подобное. — Социальные убийства, — радостно оскалился Джон. — Заткнись! — О! — поднял Джон палец вверх. — Видал? Она больше ни с кем не позволяет себе так разговаривать… — Дурак ты, Джон Брукс. Пьяный и поехавший от ревности идиот. Дай Мину перебеситься. Ты разве не видишь, что ему просто страшно от мыслей о том, что будет, если у вас ничего не выйдет, и он снова останется без тебя? Вот он и сходит с ума и пытается блефовать. Как всегда плохо. — Ты правда так думаешь? — с трогательной надеждой в расфокусированном взгляде спросил Джон. — Конечно, так и есть, — ободряюще кивнула Дже Кён и сделала Джи Ху знак, предлагая убраться подальше. Дже Кён не знала, как начать разговор. Дружбу с Бруксом она ценила за то, что с ним она могла не выбирать выражения и практически всегда рассчитывать на то, что он ее правильно поймет (за небольшими исключениями, конечно же) и вместо того, чтобы осудить или обидеться, напротив, оценит ее грубую прямоту. В окружении Дже Кён таких людей насчитывалось не так уж и много. Однако сегодня их стиль общения, похоже, сыграл с ней довольно злую шутку. Как теперь объяснить Джи Ху, что она не настолько уж и кровожадна, как ее тут обрисовал Джон, и должна быть чрезвычайно веская и объективная причина, чтобы она кому-то объявила войну?.. — Я тебе песню написал, — неожиданно сообщил Джи Ху, — пока репетировал здесь в одной группе с ребятами. Они обещали прислать мне ее, если все-таки запишут. Правда, все права пришлось им оставить, включая авторство, не то для мира классической музыки я буду мертв. — Я собиралась тебе рассказать о Брендоне Хо. Может не сразу, но действительно собиралась… — Дже Кён поняла, что Джи Ху старается увести разговор от неприятной темы, но решила выяснить все на месте. — И я действительно не просила Джона как-то ему вредить. А то, что Джон упоминал кроме случая с бывшим женихом… так вот это было не из мести и не совсем по личным причинам. Насчет «Джека Потрошителя» это явное преувеличение и шутка довольно дурного тона. Тебе не надо меня опасаться. — Я знаю, — только и сказал Джи Ху на ее взволнованную и вымученную тираду. — Мне только не нравится, что ты не можешь общаться со мной так же свободно, как с Джоном Бруксом. Что мне сделать, чтобы ты могла доверять мне больше? — Я доверяю тебе. — Мне так не показалось. Я все понимаю, вы с Джоном друзья, но это я хочу быть тем, кто о тебе знает все, и тем единственным, кто будет тебя защищать. Дже Кён как-то неуверенно хмыкнула и заметила: — У тебя с головой все хорошо? Я тут не знаю, как оправдаться за недоразумения с Ву Бином и за прошлое с Хо, а ты мне сцену ревности из-за Брукса устраиваешь? Хотя, насколько я заметила, это я должна волноваться за то, что между вами что-то происходит. Этот гаденыш ведь ни разу не шутит, когда к тебе клинья подбивает! — Какое счастье, что у него есть молодой горячий супруг, правда? Так как пытаться соваться между ними себе дороже. — Я точно попала в сумасшедший дом! — воскликнула Дже Кён. — Я даже не совсем уверена, кто я для тебя. Друг или любимая женщина? И не надо мне сейчас сочинять сказки о том, что с друзьями не спят. От тебя звучит неубедительно. — А я кто для тебя? Очередной занятный питомец? Прихоть богатой девочки? — спросил Джи Ху, заводясь все больше. — Нет! — не на шутку встревожилась Дже Кён, потому что Джи Ху еще несколько недель назад попал бы таким заявлением в цель. Или очень близко к цели. — Вот и я о том же, — выдохнул Юн, прочитав в ее глазах секундное замешательство и заметив в ответе слишком сильный нажим. — Я доверяю тебе, Юн Джи Ху, — Дже Кён попыталась смягчить тон и говорить спокойней и убедительней. — Я даже могу закрыть глаза на некоторых бритых мичиннян. Только я ведь так и не слышала от тебя ни слова о любви. Да, с Джоном я чувствую себя более свободно, но его я не боюсь потерять. В отличие от тебя. Нам с тобой просто нужно чуть больше времени… — Да уж, тебе действительно нужно еще чуть больше времени и много практики — и так не особенно впечатлила, а две твои последние реплики вообще никуда не годятся. Мне нужна моя любимая злобная фурия и заноза в мягком месте, а ты сдаешь позицию за позицией. — Что?.. — Хотел убедиться, что ты сможешь поддержать игру, когда мы пересечемся в Сеуле. Хватит волноваться о том, как я к тебе отношусь. Или что я думаю по поводу намеков Джона о твоем дурном характере. Я с тобой не потому, что боюсь тебя или твоего отца. Мне безразлично, надуманной является опасность или реальной. Также тебе не стоит беспокоиться о гипотетических соперниках или о моих чувствах. Единственное, что имеет для меня значение, это ты и мои обязательства перед тобой. Дже Кён какое-то время переваривала слова Джи Ху, мысли ее приняли неожиданное направление, и она вдруг звонко щелкнула пальцами: — Знаешь, я только что догадалась! Ведь это был ты, да? Я про фото. — Ты насчет того, что в «Маленьком принце»? — смутился Джи Ху. — Прости, что сразу не сказал. Не хотел, чтобы обманчивые романтические ассоциации помешали тебе трезво оценивать наши отношения или шансы. К тому же я подумал, что все равно скоро все станет очевидно. — Да уж, стало очевидно, как только я обратила внимание на твои детские фотографии у тебя дома. Но я сейчас не о них. Зря я грешила на И Джона с Ву Бином. Та диверсия была, пожалуй, скорее в твоем стиле. Да и активно пользовался моим почтовым ящиком из вас четверых только ты. — А вот теперь я не понимаю… — Не понимаешь или притворяешься? Перед моей свадьбой с Гу Джун Пё кто-то прислал мне фото и видео с Гым Чан Ди: лыжный курорт, какие-то острова, где они вместе, и, чтобы уже наверняка добить, видеописьмо Чан Ди для Гу Джун Пё. На тебя я тогда не подумала, поскольку ты был лицом заинтересованным. А теперь почти уверена, что это был ты. Я помню, тоже еще подумала, какая же глупая смешная попытка надавить на жалость. После которой мне уже из принципа не захотелось поддаваться на этот сопливый шантаж. А оказалось, такие вещи разъедают мозг постепенно, как капли кислоты. Будешь отрицать? — Не буду. Я просто забыл об этом. Сделал, но на особый эффект не рассчитывал. — Ага, вот и я думаю, больно уж почерк узнаваемый, — мрачно подытожила Дже Кён. — Дело ведь не только в твоих чувствах к Гым Чан Ди, верно? А в том, что твои чувства к Гу Джун Пё практически ничем не отличались? — Это так заметно со стороны? — Совсем незаметно. Но я тебя уже знаю чуть лучше. — Не стоит устраивать из этого трагедию. Я никогда и ни на что не надеялся с ним. Да и не сказал бы, чтобы меня сильно одолевали какие-то мучительные нескромные фантазии. Надо отдать должное Джун Пё, поводов для них он не давал. У него бы просто воображения не достало на такое. Я тоже не допускал двусмысленностей. Хотя скрывать чувства куда проще, чем с ними справиться. Иногда я думал о том, люблю ли я больше Гым Чан Ди или во мне находит отклик ее любовь к Джун Пё. Возможно, именно поэтому бороться за Чан Ди по-настоящему мне совесть не позволяла. — Со мной твоя совесть молчит, стало быть? — Ты все знаешь обо мне. И приняла меня таким, какой я есть. Даже больше — таким, каким я сам не мог себя принять, но с тобой научился. Мне не приходится ничего скрывать и обманывать тебя. Я и на меньшее не надеялся. — Значит ли это, что тебе просто удобно со мной? И это чувства больше дружеские, чем романтические? Как у меня к Джону, например? — Дже Кён замерла в ожидании ответа. — Я бы хотел сказать, что люблю тебя… — Но это неправда?.. — … Но не вправе оказывать на тебя такое давление, Дже Кён. Мне не нужна ничья жалость. Тем более твоя. Если тебе со мной лучше, чем без меня, я буду с тобой. Если же тебе понравится кто-то другой, и ты захочешь уйти — пусть совесть тебя не мучает. Я переживу. Дже Кён облегченно перевела дыхание и постаралась унять сердцебиение. — Джи Ху, можешь расслабиться! — заявила она. — Видишь ли, во всем целом мире я пока нашла только одного сумасшедшего, с которым могу быть самой собой и которого, как оказалось, сложно этим напугать. И это, к сожалению, ты. Для тебя — к сожалению. Все, кого я знала до тебя, или ломались, или пытались сломать меня. Поверь, ты мне нужен отнюдь не потому, что я испытываю к тебе жалость. И не потому, что не могу заполучить кого-то получше. И на твоем месте я бы перед отъездом зашла поговорить с моим отцом — у него к тебе появилось много вопросов. Они с мамой сейчас как раз у себя дома в Нью-Йорке. — Хорошо, я зайду, — кивнул Джи Ху.