Неважное

Он никогда не понимал, чем она так его цепляла. Холодная, ледяная, отчужденная. Сколько бы он не размышлял над этим вопросом, все было тщетно. Признаться, в этих чувствах, больше животных, чем людских, был какой-то огонь. Хотя она ненавидит огонь. — Триндамир? — женщина, сидевшая чуть поодаль от мирской суеты, произнесла это ровно. Колдунья пусть и была слепой, но она чувствовала все, что происходит своей кожей. Она почувствовала огонь. Такой… Необузданный, дикий, туповатый. Нравился он ей? Навряд ли. Ледяной колдунье это было что-то сродни экстремальным ощущениям. Подпустить к себе огонь. Рискованно и так приятно… Мужчина медленно прошел к поваленному дереву, на котором сидела Лиссандра. Белый пушистый ковер не позволяли его шагам остаться незамеченными. — Я хотел сказать, — он резко запнулся на полуслове, что-то обдумывая, — Ну, как бы, ты очень красивая сегодня. Интересный комплимент. Учитывая то, что он был адресован самой Хранительнице, наверное, он даже звучал смешно. Но ей почему-то он понравился. Он так чувствовал… — Спасибо. Так сухо и безжизненно. Однако тон неуловимо изменился. Сейчас она выглядела очень дружелюбно. Насколько могла быть дружелюбной. Холодные хлопья снега стремительно падали на белую кожу воина. Достигая до своей цели, они стремительно таяли из-за горячей крови Фрельйордца. Сколько они так просидели? В полной тишине? Он смотрел на нее, а она наслаждалась ощущением его присутствия. Они были огромной противоположностью: лед и огонь. Такие разные по всем критериям, однако, их это вряд ли волновало. Как и не волновало их то, сколько это продлится… Триндамир был одиночка, варвар, незнающий пощады и сострадания. Она же — ледяная ведьма Лиссандра, хладорожденная, хранительница. Имело ли значение что-то кроме них сейчас? Легкие ладони коснулись горячей щеки. Холодные синие губы осторожно прикоснулись к алым мужским губам… Когда-нибудь она растает от этого огня, но сейчас это все такое неважное.