You Are My Arc Reactor

      Что значит — иметь арк-реактор в груди? Питер думал, что знает. Когда Тони сказал, что они должны прекратить всё происходящее между ними, что бы это ни было, Питер наивно думал, что эти слова не дадут Тони уйти. Он никогда не говорил Тони, что любит его. По большей части из-за того, что это казалось ему каким-то шаблоном, клише. Слишком просто и обычно для кого-то столь особенного, как Тони.       Так что он обдумывал что-то лучше, что-то романтичное… Что-то грандиозное, что заставило бы Тони застыть на полпути, медленно развернуться и страстно поцеловать Питера. Прямо как в кино. Так что, когда этого не произошло, у Питера кровь застыла в венах. Вместо этого Тони с горькой улыбкой посмотрел на него через плечо.       — Ты понятия не имеешь, что это такое, парень.       И после этого Тони Старк ушёл прочь из жизни Питера, а последний был слишком шокирован, чтобы остановить его. Он был слишком занят тем, что цеплялся за подлокотники кресла, прямо как его разум, хватающийся за воспоминания последних нескольких недель. Хлопóк — и кажется, что сейчас захлопнулась не просто дверь в комнате, но и дверь в счастливое будущее. Он приговорён к жизни без прикосновений и нежных слов Тони. Ощущение, будто он просто только что проснулся. Как будто все это было сном… Как будто? Ущипни себя, это точно было сном.       Питер даже не замечает, как под его пальцами хрустит дерево. Он пялится на дверь, надеясь, что Тони в любой момент может войти, но она остаётся закрытой. Дверь как будто кажется больше. И тяжелее. Будто она сделана из титана, а не из дерева. Питер думает, что даже если бы Тони захотел, он бы не смог открыть ее. Питер боится, что он тоже недостаточно силён, чтобы сделать это.       — Вернись… — срывается с его губ, и неосознанные слёзы как будто прорывают наконец плотину.       Они льют ручьём до тех пор, пока Питер не начинает их чувствовать. Они говорят ему о том, что даже несмотря на то, что Тони ушёл, когда-то он был любим и желанен. Когда-то… Его любовь была необходима.       Питер подпрыгивает, когда ему в палец впивается заноза — кресло всё-таки сломалось под его хваткой. Позже, ночью, ему нужно будет объяснить Мэй, почему у них теперь на один стул меньше. Допустим, Питер пытался достать сладости с верхней полки, стоя на стуле, и упал по своей неуклюжести. Звучит достаточно правдоподобно для того, чтобы она перестала задавать вопросы. Питер успокаивает её, уверяя, что это никак не связано с тем, что он потерял стажировку в Старк Индастриз.       И всё же, что это такое — иметь арк-реактор? Питер думал, что знает. Он сказал это, чтобы впечатлить Тони, чтобы сделать своё первое «я тебя люблю» более личным. В глазах Питера это означало: «ты — моё сердце». В любом случае, видимо, это оказалось слишком глупым и сентиментальным для такого человека, как Тони Старк. И он просто не может винить его в этом.       Он осознает, что романтичное настроение Тони, вероятно, умерло ещё в Сибири. Тем не менее, Питер надеялся, что он сможет вернуть его назад. Что он сможет помочь ему излечиться. Но вместо этого он продолжал таскаться за ним, заставляя Тони чувствовать себя неправильно из-за того, что он позволяет Питеру продолжать этот неловкий флирт.       Питеру стоит быть умнее. Ему нужно всё обдумать, ему не нужно было так спешить с этими словами. К тому же, Тони тоже нужно дать время на раздумья. Он знает, что простое «я тебя люблю» не исправит его фиаско с «ты — мой арк-реактор». Абсолютно точно не исправит такой провал. Но, в конце концов, Питер знает, что делать… Или надеется, что знает.       Ему нужно показать Тони, что его чувства — это не сумасшествие гормонов, не что-то вроде временного помешательства, не влюблённость, которую он может перерасти со временем и абсолютно точно не идолопоклонство. Питеру нужно показать ему, что он знает, каково это — иметь арк-реактор. И это ощущение пустоты в груди может быть хорошим способом, чтобы понять.

***

      Кажется, Питер был прав. Он на верном пути. Он бы хотел, чтобы путь к просвещению был менее болезненным, но боль — это уже часть владения арк-реактором. Теперь он это знает. И ощущение такое, будто у него он уже есть.       Почему-то дышать стало тяжелее. Пустота в груди болит всё сильнее, не давая лёгким получать необходимое количество воздуха. Они просто не раскрываются настолько, насколько нужно Питеру. Тошнота не проходит.       Но он знает, что единственное решение для его беспокойной души — это спящий мужчина перед ним. Тони следует знать, что не стоит оставлять балкон открытым, но в этот раз Питер не жалуется. Да и если Тони не ожидал, что Питер решит пробраться внутрь и вернуть его, то нельзя его винить в этом. В конце концов, прошёл месяц с тех пор, как они виделись в последний раз.       Питер пытался звонить ему, писать, узнать, как у него дела. Когда Тони не ответил ни на одну попытку Питера как-то связаться с ним, он попытался сделать это через Хэппи. Пытался через Пеппер. Эти попытки оказались столь же бесполезны, как и любые другие. Хэппи был раздражён, а Пеппер бесконечно его ненавидела. Видимо, она знала о том, что случилось. Но Питер даже надеялся на это, потому что желудок сводило от одной мысли о том, что Тони справлялся со всем этим один.       Питер хотел сделать всё правильно, но он не мог просто прийти увидеться с Тони, не зная точно, что должен сказать. Он хотел быть уверенным на все сто процентов, что он знает значение слов, заполнивших его жизнь с отсутствием Тони.       Он много думал. Каждое воспоминание причиняло боль сильнее предыдущего, каждая мысль о бородке Тони, касающейся его кожи, о мозолистых пальцах в его волосах бросала его в водоворот агонии. Каждый раз, когда он касался себя, когда приходил в себя после оргазма, осознание одиночества било его в живот так сильно, что он не мог перестать плакать. Без Тони он не только чувствовал себя одиноким как никогда, но и оставленным наедине со своими обостренными чувствами. Никто не заботился о нем, не помогал забыть, не помогал утихомирить их, заставить шум уйти… Всё это, вместе с осознанием того, что он разочаровал своего наставника… Без преувеличений, это было истинной болью. В любом случае, этим вечером у него есть шанс всё исправить.       Питер снял свою маску Человека-Паука и бесшумно подошёл ближе к кровати Тони. Он глубоко вздохнул, опускаясь на колено у края кровати, его взгляд остановился на лице мужчины.       Это лицо выглядит слишком обеспокоенным даже во сне, и из-за этого его накрывает чувство тоски. Даже в те единственные моменты, когда оно должно быть полностью расслабленным, лицо Тони выглядит встревоженным… Возможно, теми же призраками, что населяют тени комнаты Питера? Делают ли они ему так же больно, как и Питеру?       Время узнать…       — Тони… Тони…       Даже несмотря на то, что Питер шепчет, в тишине комнаты это звучит оглушающе громко, и Тони кажется, что Питер прокричал его имя, а вовсе не мягко позвал. Резко вздохнув, он сел на кровати, широко открывая глаза и пытаясь различить лицо Питера в тусклом свете уличного фонаря.       — Шшш, эй, это я… Это Пит… — Питер даже не закончил то, что хотел сказать.       Он делал слишком оптимистические прогнозы, думая, что покажет Тони, что он чувствует. Кажется, сегодня они оба удивят друг друга. Питер даже не успел понять, как он оказался в объятиях Тони, и они ясно давали понять, что его отпустят в ближайшее время.       — Чёрт… — Тони задыхается и Питер чувствует влагу на его глазах.       Этого. Он. Не. Ожидал.       Он хватается за плечи Тони, касаясь кончиками пальцев ткани его футболки.       — Чёрт… — Питер почти всхлипывает в грудь мужчины, его хватка крепнет.       Он чувствует, как горят его щеки, как они становятся мокрыми от слёз и сильнее вжимается в арк-реактор в груди Тони.       Арк-реактор. Точно. Сфокусируйся, Паркер. Ты сможешь.       — Тони, я… Я знаю, что такое иметь…       — Нет, заткнись. Мне плевать, знаешь ли ты или нет, — Тони дышит ему в волосы, посылая мурашки по спине Питера, — мне жаль, малыш… Я… Я недостаточно силён, чтобы отпустить тебя… Не сейчас.       — Значит, не отпускай, — тут же откликнулся Питер.       — Я хотел, чтобы ты вернулся, я просто… Думал, что ты уже пережил это…       Это признание заставило сердце Питера пропустить удар. Отстраняться почти физически больно, но Питер делает это, чтобы посмотреть Тони в глаза. Они влажно блестят и это пронзает его подобно копью, лишая возможности говорить. Буквально бьёт под дых.       Да, он приготовил речь, но сейчас он понимает, осознаёт, что же на самом деле означает иметь арк-реактор. Теперь он действительно полностью понимал эти слова, он никогда не вкладывал в них смысла больше, чем вкладывает сейчас.       — Арк-реактор помогает сердцу продолжать биться, арк-реактор — это что-то, чего ты никогда не просил, но за что ты благодарен, — начал Питер, просто следуя своим инстинктам и его прекрасной речи, что он подготовил, просто больше не существует.       Это действительно больше не важно, потому что он чувствует напряжение Тони и видит проблеск недоверия в его тёмных глазах. Хорошо это или плохо? Питер не уверен.       — Обладание им причиняет боль. Иногда это раздражает. Иногда из-за этого ты ненавидишь себя так же сильно, как ненавидишь его. Но ты никогда… никогда не сможешь жить без него. Тебе нужно это. Со всем тем, что у тебя есть. Ты просто… Тебе нужно это…       — Малыш… — шёпот заставил Питера опустить взгляд, вместо того, чтобы продолжать смотреть Тони в глаза.       Ему казалось, что этого недостаточно, ему сказалось, что он снова обдумывает что-то. Питер уже собирается извиниться, когда знакомая ладонь касается его горящей щеки. Питер резко поднимает взгляд и не может сдержать невольного вздоха.       — Теперь ты — мой арк-реактор.       Всё, чем Питер мог ответить — это стоном облегчения прямо Тони в губы, потому что мужчина целовал его так, будто хотел исправить своими губами месяц без внимания. Очевидно, что они оба страдали в течение этого месяца.       — Теперь ты понял это? — Отстранившись, чтобы вдохнуть, Питер всхлипывает и прячет лицо на груди Тони, его руки отказывается отпускать свою вновь приобретённую любовь.       — Да, малыш. Я понял, — тяжело дышит Тони.       Эти вздохи звучат так, будто с лёгких спадают толстые-толстые куски бетона и теперь они могут нормально функционировать. Питер понимает. Он и сам чувствует то же самое.       — Слишком много времени понадобилось, чтобы ты со своим гениальным мозгом понял это, — жалуется Питер и, хотя Тони усмехается, он слышит сожаление.       — Просто не пытайся быть умнее меня в следующий раз. — Тони целует Питера в макушку, гладя его по спине, и это всегда расслабляло Питера.       — Я люблю тебя.       Тони обнимает Питера крепче.       — Я тоже люблю тебя, малыш.

© good job, kid