Доброй ночи, милорд!

Этот морозный зимний день стал настоящим испытанием для моего господина. С самого ланча у нас гостила леди Элизабет, и ее присутствие, необходимость развлекать ее и потакать всем капризам, как обычно, смертельно утомляли юного графа Фантомхайва. Не говоря уже о том, что столь скучное времяпрепровождение вгоняло его в тоску. Бедная леди Элизабет! Она ведь старалась изо всех сил понравиться своему жениху и была сегодня особенно мила в новом голубом муслиновом платье в модную в этом сезоне вертикальную полоску, с высоко зачесанными волосами и бриллиантовыми украшениями: длинными серьгами, подчеркивающими ее красивую шею и тяжелым колье, притягивающим взгляд к девичьему декольте. Я заметил, что в последнее время леди Элизабет стала носить более яркие и иногда более откровенные наряды, чем прежде. Да и ее манеры изменились. Она больше волновалась в присутствии жениха, чаще краснела и сбивалась в разговоре, пыталась подсесть ближе, как бы ненароком брала за руку, терялась, если мой господин, задумавшись, долго не спускал с невесты глубокого взгляда пронзительно-синих глаз. Что там говорить: она откровенно кокетничала с ним! Маленькая девочка незаметно превращалась в девушку. Влюбленную девушку. А он даже не замечал этого. Недоумевал по поводу ее неловкости, удивлялся ее запинкам, не ценил ее старания понравиться. Бедняжка огорчалась. Еще бы! Столько усилий ради бесчувственного чурбана вроде ее жениха! Мне было ее почти жалко. Но вот, что меня занимало: вправду ли Сиэль был столь равнодушен? Может это всего лишь маска или очередная игра моего азартного хозяина? Нет, он нигде не фальшивил, заподозрить в лицемерии его было невозможно. Но я-то знал, на что может быть способен мой господин. Провожая леди Элизабет к карете поздним вечером, я с сочувствием глядел на ее расстроенное личико: все ее нехитрые женские уловки были напрасны. — Леди Элизабет, позвольте вам сказать, что вы восхитительно выглядите сегодня, — галантно сказал я, помогая забраться в карету. Ее лицо немного просветлело. — Правда? Спасибо, Себастьян! Вот только, — после короткой заминки добавила она, — Сиэль, похоже, так не считает. — Ну, что вы! Определенно, вы произвели на него впечатление! Просто он не умеет высказывать свое восхищение. Скажу вам по секрету… — я поближе наклонился к леди, — он ужасно стесняется своих чувств к вам! — Ах, вот как! — девушка в миг повеселела, зеленые глаза так и вспыхнули. Наивное дитя! — Теперь я понимаю, почему он всегда так скован… Огромное спасибо, Себастьян! Ты прелесть! — прощебетала она на прощанье. — Я всего лишь скромный дворецкий, — смиренно поклонился я. Разговор с леди Элизабет заставил меня задуматься. Она уже переступила порог четырнадцатилетия и теперь неотвратимо взрослела. В наивной преданной девочке просыпались новые желания. Моему господину минуло тринадцать. В этом возрасте мальчики волей-неволей уже обращают внимание на противоположный пол. Вот только в моем господине я этого внимания не замечал. Ни к невесте, ни к любой другой девушке. Вообще ни к кому. Странно. Может, стоит поднять этот вопрос? — Ну, что ты там копаешься, Себастьян? — услышал я недовольный голос господина. Устал и раздражен — тут же определил я. Все его интонации я давно выучил наизусть. — Уже иду, господин, — отозвался я. Я застал его в гостиной. Устало развалившись на диване, он рассеянно играл со своей тростью и с легким недовольством смотрел на меня, будто я был виновен в его плохом настроении. Впрочем, так уж повелось, что у него во всем и всегда был виноват я. — Что-то ты долго… — проворчал он. — Проводил леди? — Да, господин, как вы приказали… — Вот и отлично. Наконец-то закончился этот день… — он откинул голову назад, и я невольно залюбовался четкой линией подбородка, такой аристократичной и чувственной… — Ну, что ты стоишь столбом? Приготовь мне ванну, да поживей! — Сию минуту, милорд! Определенно, бесчувственный чурбан. Но мне все равно интересно. И я, деликатно раздевая в спальне юного графа, помогая ему окунуться в теплую ванну с ароматными травами, начинаю занимающий меня разговор. Издалека, разумеется. — Леди Элизабет была особенно хороша сегодня, вы не находите, милорд? — Что? А… да… конечно, — рассеянно отвечает он, вновь откидывая голову и зажмуриваясь от удовольствия. Я вижу, как юное тело расслабляется в теплой воде. — И это голубое платье необыкновенно идет ей… — Платье… гм… красивое… — Не кажется ли вам, мой граф, что леди необычайно похорошела за последнее время? — Кто? Лиззи? Ну… — господин запинается, придумывая ответ. Да, тема явно сложновата для него. — Лиззи — симпатичная девушка, всегда была… Не знаю, наверное, я просто привык видеть ее такой… — Наверное, — соглашаюсь я, намыливая мочалку, и осторожно прикасаюсь ей к коже моего хозяина. — Но я-то вижу перемены, которые происходят с ней… — Перемены? — Леди Элизабет весьма повзрослела, господин. И весьма похорошела. — Ну, что ж. Значит, Лиззи похорошела, — мой лорд решает не спорить на столь деликатную тему. — Пусть будет так.  — Похоже, — намыливая ему плечи и спину, продолжаю я  (о, не надейтесь, граф, что я оставлю вас в покое!), — вас это не слишком интересует.  — Не интересует что, Себастьян? — мой господин немного раздражается, отлично. — Я говорю о леди Элизабет, — невозмутимо поясняю я. — Мне кажется, вы к ней равнодушны.  — С чего ты взял? Она моя невеста, и я забочусь о ней… — Но вы равнодушны к ней, как к девушке, — я вовсе не спрашиваю, а констатирую факт. Моя рука массирует мальчишескую спину: вверх-вниз по позвоночнику, и опять вверх. Он даже не замечает, как выгибается под моими руками… Ах, мой маленький граф, похоже, вы никогда не задумывались над тем, насколько сексуально может быть ваше юное хрупкое тело, и в какие игры может играть с ним ваш коварный демон-дворецкий, незаметно для вас самого! — Себастьян, какого черта! К чему ты завел этот дурацкий разговор? - ах, теперь мы возмущены, поглядите-ка! Недовольно глядит на меня из-под длинной челки и сверкает гневным взглядом ярко-синих глаз. Я трепещу, мой господин, но вовсе не от вашего гнева… — Я просто решил уточнить ваши вкусы, милорд… — Вкусы? …Ох, святая невинность! Граф, в каком веке вы живете? — Да, я заметил, что ваша невеста физически не привлекает вас, и подумал: может, стоит вам найти опытную девушку по вкусу… — Опытную девушку?! Вы, конечно, все поняли и отчаянно краснеете. Как мило. Я тем временем оставляю в покое вашу спину, поднимаюсь к плечам и круговыми движениями начинаю массировать узкие плечи, чуть задевая и шею. Тут вам приходится закрыть глаза — конечно же, ведь это ваши слабые места. Наблюдая за вашим лицом, на котором отражаются попеременно то смущение от навязанного разговора, то удовольствие от действий моих умелых рук, я не могу сдержать улыбки. Я дьявольски опытный дворецкий…  — Ну да, вы ведь знаете, что есть такие девушки, к которым можно обратиться с этой деликатной просьбой, выбрать понравившуюся, заплатить… — Ты предлагаешь мне воспользоваться услугами проститутки?! — Среди них есть настоящие профессионалки и весьма симпатичные, вы не пожалеете… — Знаешь что! — граф гневно выпрямляется в ванной, — я больше не желаю слышать этот бред! С какой стати ты вообще завел со мной этот разговор?! Разве я просил тебя об этом? - Нет, но…  — Вот и заткнись! Та-ак, бунт на корабле, значит? Ладно, не в первый раз. Моя рука не останавливается ни на минуту, и вот я уже намыливаю ему грудь. Он инстинктивно поднимает голову, открывая доступ к ключицам. Ах, если бы я не знал вас, мой граф, я бы решил, что это приглашение! — Но, господин, — я вежлив и решителен, — я считаю своей обязанностью поговорить с вами на тему физической близости (как чудесно: он снова краснеет!), ведь обычно подобные разговоры ведут отцы со своими сыновьями. А с кем же говорить об этом вам? Я ваш верный дворецкий, выполню любой ваш приказ, вы же знаете… И не важно, насколько интимного свойства он будет… — Все, хватит, Себастьян! Ты и вправду меня утомил! Хватит уже натирать на мне дыры, подай воды для ополаскивания! И поосторожнее, а то ты мне все плечи своими ногтями исцарапал! Ишь, заметил, маленький бесчувственный сукин сын, как я, пользуясь моментом, гладил пальцами под мочалкой нежную кожу! Водные процедуры закончились, и я, немного раздосадованный, подаю халат моему господину. Неужели, и вправду в нем совсем нет никакого физического влечения? Ну, хотя бы простого любопытства, ведь оно так свойственно детям! Что ж… Демон я или нет, в конце концов! Попробуем чуточку провокации. Кто знает, может, мой граф вообще равнодушен к женскому полу? Может, его больше интересуют юноши? Ну, в таком случае, едва ли он сможет устоять перед своим таким соблазнительным дворецким… Начинаю одевать его. Не спеша. Почтительно. Так, чтоб он ничего не заподозрил. Он, хмурясь, смотрит на меня. Не доверяет? Что ж, правильно делает. — Простите, если оскорбил вас, господин, — говорю я  (ах, каким раболепным я умею быть!), — но я подумал, что сейчас самое время поговорить об этом… — Если б я захотел, я бы сам тебя спросил, — бурчит он. Еще сердится. Злюка! — Конечно, — натягиваю пижаму, невесомо касаясь нежной кожи, и понижаю голос, — конечно, вы можете попросить меня о чем угодно. Приказать… …раз — пуговка, …два — пуговка… — …но некоторые просьбы и приказы могут оказаться слишком интимными… …три — пуговка… — …В таком случае, можно ведь… — мой голос падает до шепота, — и не произносить их вслух… Пуговицы закончились, господин одет, но я по-прежнему перед ним, коленопреклоненный, и гляжу в его бездонные глаза долгим манящим взглядом. — По-моему, общение с моей невестой, равно как и с моими тупыми слугами, вредит тебе, Себастьян! Ну, что ты опять застыл? Всю ночь собираешься тут на коленях стоять? Иди уже, разговор закончен, я все понял: у меня самый дьявольски деликатный дворецкий. И, что, вы думаете, он делает? Забирается под одеяло, закрывает глаза и отворачивается! Эй, и кто из нас после этого дитя Ада? — Доброй ночи, милорд! — бормочу я ошеломленно и выхожу из спальни. Ну что, все выяснил, суккуб недоделанный? Да, мой господин хоть кого обломает… будь это даже его безупречный дворецкий… *** Сиэль отворачивается от непозволительно болтливого сегодня Себастьяна и закрывает глаза, притворяясь, что засыпает. — Доброй ночи, милорд! — слышит он, но никак не реагирует на пожелание. Потому что рассержен. Как только Себастьян выходит, юный граф Фантомхайв вновь открывает глаза и поворачивается на спину. Черт бы его побрал! И что это ему вздумалось поднять эту проклятую тему? На кой он приплел сюда еще и проституток? Как будто не знает, что после дела о Джеке Потрошителе, он смотреть на них без содрогания не может. Какое желание, какое влечение, какие еще непроизносимые приказы? Точно сдурел… Или напился… Интересно, демоны могут напиться? Не иначе чего-то хлебнул или покурил (безотказный Лао мог снабдить)! Иначе чем объяснить этот разговор, а еще больше — эти многозначительные взгляды, двусмысленные прикосновения и такое… интимное переодевание? Сиэль чуть судорожно вздыхает, сцепляет зубы и вновь поворачивается на бок. «Нет, никогда не узнать тебе, Себастьян, что лишь твой взгляд, твои пальцы и твой бархатный голос волнуют мою холодную кровь…»