Pancakes

      Тони правда не хочется просыпаться. Конечно, запах чего-то подгорелого очень раздражает, но если бы это было что-то серьезное, Пятница наверняка оповестила бы. Кроме того, достаточно слышать мелодию AC/DC — Shook Me All Night Long где-то вдалеке, чтобы понять, что происходит. Уголки губ Тони поднимаются в улыбке, когда он с закрытыми глазами протягивает руку к месту рядом с собой. Однако там пусто и что-то тёплое наполняет его сердце. Тело приятно болит, поэтому такое утро — с завтраком — ценилось гораздо больше.       — Пятница? — бормочет он сквозь улыбку, — что-то горит?       — Нет, сэр. Просто мистер Паркер пытается готовить завтрак.       Тони хмурится в недовольстве тоном, которым она говорит.       — Эй, мальчик пытается готовить, ладно? Это очаровательно!       — Если Вам так угодно, сэр.       Тони чувствует себя слишком хорошо, чтобы ругаться с ней. Она просто ревнует, потому что пацан как-то сказал, что ему больше нравится Карен.       Наконец, он открывает глаза и заставляет себя встать. Это оказалось намного легче, чем он ожидал. Чёрт, вчера мальчик и правда вылечил его спину.       Ммм… Учитывая выбор песни, маленький засранец, видимо, очень хорошо это знает.       Через несколько минут Тони, одетый в удобные серые джинсы и одну из его любимых футболок «Black Sabbath», уже вышел из своей спальни. Держа руки в карманах, он босиком идёт к кухне. Знакомые нотки, доносящиеся из динамиков на стене, становятся всё отчетливее с каждым шагом.       Он знает, что сможет подойти ближе, и Питер не услышит его, знает всё о паучьем чутье и сможет обойти его, найти слепую точку. Прямо как сейчас. Может, у Питера и супер-слух, но Тони знает, что когда Питер пытается готовить и слушать музыку, подпевая и даже пританцовывая — боже, Питер вообще знает, как нужно двигаться? — этого всего слишком много. Мальчик не заметит приближение мужчины.       Так что в это чудесное утро у Тони есть шанс просто стоять у стойки и смотреть. Смотреть, как его мальчик чувствует себя в безопасности, одетый только в чёрные боксеры и одну из белых рубашек Тони. Видимо, рубашка была расстегнута, так как мягкая ткань, следуя за движениями бёдер Питера, мягко покачивалась вместе с ним.       — Хорошо двигаешься, малыш.       То, как Питер вздрогнул и повернулся к Тони со сковородкой в одной руке и лопаткой в другой было бесценно.       — Эмм, п-привет… — Питер мгновенно улыбается, краснея, будто его поймали за чем-то плохим.       Тони не мог насмотреться на румянец, покрывающий щёки его мальчика. Вот уже год, как они вместе, и Питер не перестаёт доверчиво улыбаться Тони всё с такой же любовью. Всё те же застенчивость и очаровательный румянец на щеках.       — Что готовишь? — Тони подходит к нему, ухмыляясь тому, как паучок резко отворачивается к печке и переминается с ноги на ногу.       Он нервничает? Как мило…       — В свою защиту могу сказать, что давно не готовил. И тут надо по-другому. Просто нужно немного практики, — Питер перекладывает последний блинчик на стопку уже готовых, стоящих около плиты, и выключает её после этого.       Руки Тони обхватывают талию Питера до того, как тот успевает повернуться. Он видит самые первые — подгоревшие — блины на одной тарелке и те, что были сделаны последними — золотистые — на другой.       — Я очень горжусь тобой, паучок, — Тони целует его в тёплую щеку, чувствуя, как мышцы на лице напрягаются. Питер улыбается.       Прекрасно. Питер заслуживает того, чтобы улыбаться всегда.       — Вот эти тоньше, хотя, как… как десерт, знаешь? Мы можем поесть их с вареньем и клубникой, и я видел сливки в холодильнике… — Питер, высвободившись из рук Тони, направляется к холодильнику, взволнованно подпрыгивая.       В этот момент всё как будто замедлилось для Тони. Мальчишка болтает о французских блинчиках, пытаясь достать шоколад с верхних полок холодильника своей паутиной, а Тони только и может, что смотреть, переполненный и окутанный тёплыми чувствами. Они заполнили дыру, оставленную в его груди щитом Кэпа. Подождите, разве там ещё есть место? Кажется, да, есть.       Потому что каждый раз, когда Тони думает, что Питер уже заполнил собой всё его сердце, паучок находит пути расширить его ещё больше, охватывая новые территории. Тони никогда не думал, что сможет почувствовать это снова. Черт, он никогда не чувствовал подобного. Тони думал, что он любил Роджерса, и он действительно любил его, но это было ничем по сравнению с тем, что Питер давал ему прочувствовать. Что Питер заставлял его чувствовать.       — …так что после этого ты просто сворачиваешь их и… Эй, эй, Тони, ты слушаешь?       Ого, его лицо начинает болеть от вечной улыбки. Питер слишком мило дует губы, у Тони ещё не выработался иммунитет. Честно говоря, он и не хочет его вырабатывать.       — Да, я знаю, малыш. Ел их в Париже несколько раз, — Тони подмигивает ему и берет тарелку у Питера, замечая, как лицо последнего резко побледнело. Тони легко хмурится и подходит ближе к своему мальчику.       — Ты в порядке, малыш?       — Эмм… Ты… ты был в Париже? — Питер облизывает свои губы, смотря в пол и неловко потирая руки, и Тони снова улыбается. Боже, как ему нравится способность так легко читать Питера.       —Ну же, — Тони берет его за руки, и они вместе усаживаются, чтобы попробовать творение Питера. Однако его парень всё ещё выглядит неуверенным в себе, и Тони правда не должен этим наслаждаться, но это зрелище бесценно. Тем более, когда он знает причину.       — Они, эм, они не такие вкусные, как те, что ты ел во Франции, я просто…       — Шшш, Питти, — Тони неодобрительно смотрит на него, получая в ответ удивлённые глаза и приоткрытые губы. Он позволяет мальчишке смотреть, как он пробует первый кусочек и жует, кивая.       — Да, прелестные, такие же, как и мальчик, который их сделал, — Тони подмигивает ему и Питер немного успокаивается, хотя тени беспокойства всё равно остаются остаются на его лице.       — Ты… Ты не должен говорить это, только потому, что это я. Я знаю, что они не такие крутые как те, что ты пробовал в пятизвёздочных ресторанах, — Питер начинает говорить быстро, но Тони останавливает его до того, как парень начинает действительно волноваться.       — Да, но они были приготовлены не тобой.       Питер замолкает и смотрит в глаза Тони. Через несколько секунд он, кажется, понимает. Можете назвать его старым сентиментальным дураком, но он может поклясться, что блинчики Питера были самыми вкусными из всех, которые он пробовал. Этот ингредиент Тони упускал всю свою жизнь, до тех пор, пока не нашёл своего паучка.       — Мы едем в Париж на следующих выходных, — внезапно заявляет Тони, и Питер от неожиданности подскакивает на стуле.       — Ч-что?! Зачем?       — Так ты сможешь получить больше опыта, малыш.       Улыбка, светящаяся на лице Питера — вот что Тони хочет беречь до тех пор, пока вселенная позволяет ему.

© good job, kid