Х
Питеру Паркеру пять. У него испачканная белая рубашка и порванный костюм, купленный вчера вечером. А ещё у него погибли родители. Питеру Паркеру пять, и его маленькое детское сердце начало трескаться, глухо ударяясь о грудную клетку. Крепкие кулачки сжимают в руках маленькую, подаренную мамой, фигурку Железного человека. Мягкие дрожащие руки тёти Мэй обвиваются вокруг хрупкого тельца. У Питера на щеках слезы, а в глазах, неведомая детям его возраста, ясность и пустота. Кто-то подталкивает его к двум непонятным прямоугольным ящикам, вырывая из тёплых, таких нужных сейчас, рук тёти. Маленькими шажками он топает к ним, кладёт руки на стенки и чуть приподнимается, чтобы заглянуть. Смотрит смело, стараясь не выдать страх. А нижняя губа подрагивает, в глазах скапливается влага, и слезы готовы новым потоком политься из глаз. Ему очень страшно. Глаза папы закрыты, в кармашке костюма свежая алая роза с шипами. Лицо мертвенно белое, руки холодные, словно лёд. Ссадины на белой коже дают знать о произошедшей аварии на трассе. Идеально выглаженная рубашка без единого пятна. Но ничуть не новая. В этой рубашке он был две недели назад на его дне рождении, вон, одной пуговицы сверху не хватает. Питер тихо всхлипывает, трёт ладошкой нос и быстро, стараясь быть незамеченным, вытаскивает розу из кармашка, царапая пальцы шипами. Последний раз бросает заплаканный взгляд на бездыханные тела и бежит к тёте, утыкаясь лбом ей в живот, крепко обнимает вокруг пояса. Питеру Паркеру всего пять, но он держит окровавленными пальцами розу и, вытерев слезы, спокойно смотрит на гроздья земли, падающие на крышки непонятных прямоугольных ящиков, которые, как оказалось, называются гробами.Х
Питеру Паркеру семь, и он находится в водовороте из людей, разбегающихся в разные стороны. Железяки разрушают асфальт, стреляют и угрожающе произносят что-то, касающееся Железного человека, механическим голосом. Это похоже на видеоигру, в которые Питер частенько играет дома, когда тётя отсутствует по разным причинам. Питер не может точно сказать, когда потерял тётю среди всей этой суеты. Наверное, когда увидел симпатичный ларёк с его любимым мороженным и побежал туда. Слишком уж заманчивым были высказывания продавца про «самое вкусное мороженное в Куинсе». На Пите маска Железного человека из детского магазина и игрушечный репульсор-фонарик. Сердце в груди быстро бьется, страх сковывает до кончиков пальцев. Питеру Паркеру семь, и на него направляет огнестрельное оружие военный робот. У Питера трясутся колени, на глаза наворачиваются слезы, но он вытягивает вперёд дрожащую руку с репульсором и храбрится, приподнимая выше подбородок. Мысленно же он зовёт тётю Мэй на помощь. Вряд ли бы она чём-то помогла против массивного железного робота. Питеру бы снять маску, да избежать проблем, которые должны быть у Железного человека, а не у него, но вместо этого он пытается смело стоять напротив, несущего ужас, робота. Ему страшно. Ему очень страшно. Но, ведь, супергерои тоже боятся? Правда? Питер надеется на это. Робот заряжает оружие, готовое вот-вот выстрелить в мальчишку. Паркер зажмуривает глаза. Он ощущает сильный жар у лица, который, кажется, словно обжигает кожу. Но это не робот. Происходит взрыв, вспышка света, и Питера отбрасывает на пару сантиметров назад. Но он не чувствует боли. Её нет. Есть только, стоящий позади, Железный человек, спасший, только что, маленькому Питеру жизнь. И Питер улыбается, кажется, сквозь слезы своему герою. Тот этого не видит, но, интересно, ощущает ли? Только треплет мальчонку по голове железной рукой и, прежде, чем улететь, произносит слова, которые Питер запоминает на всю оставшуюся жизнь: — Хорошая работа, малыш. Кажется, Паркер ощущает, как тот ему подмигивает, а после взлетает в воздух. Мальчишка ещё долго смотрит на то место, где последний раз показался огонёк репульсорного двигателя.Х
Питеру Паркеру двенадцать, он сидит за партой и чувствует каждый комок бумажки, брошенный ему в затылок. Питер хмурится, сжимая руки в кулаки, но не отвечает ничем одноклассникам. Он не может. Питер понимает, у него нет суперсилы. Питер понимает, что он не популярен. Питер понимает, что он никто, среди всех этих богатеньких ребят из полноценных и вполне обеспеченных семей. Конечно, в школе нет такого, что половина тебя любит, а другая терпеть не может. У него такого нет. Всегда рядом есть люди, которые могут тебя поддержать и принять твою точку зрения, но и всегда есть личности, которые яро настроены против тебя, но ты совершенно не понимаешь, почему. Может, потому что завидуют… Может, потому что ты слабое звено… А может, потому что в один день ты вписал Флэшу Томпсону в лицо. Питеру Паркеру двенадцать, и, кроме проблем с небольшой группой одноклассников, он безнадежно влюблён в свою одноклассницу. Её зовут Лиз. Он носит ей конфеты, подкидывает анонимные записки в шкафчик и каждый раз прячет взгляд, когда она смотрит на него. И Питер понимает, что ему ничего не светит. Лиз нравится Флэш, сложно этого не заметить. На каждом уроке она старается сесть ближе к нему, постоянно улыбается ему, смеётся над его шутками, даже над теми, которые звучат в адрес Питера. Она бросает на Питера лишь, неприкрытые ничем, взгляды раздражения, только для того, чтобы впечатлить Томпсона. И Питеру обидно. Ему словно вонзают один и тот же нож в сердце, чтобы поскорее заглушить боль, вот только Пит не умирает один раз. Он умирает каждый раз, и каждый из них больнее другого, когда он слышит её приятный смех над неприятными шутками в его сторону. Когда он понимает, что привязанность к человеку в двенадцать лет — это, как минимум, не очень хорошо. И что она не будет единственной. — Хэй, Пенис Паркер, — тихо шепчет Флэш с последней парты. Питер неосознанно поворачивается к нему. В лицо ему тут же летит большой ластик, врезаясь прямо в нос. Питер чертыхается и ощущает, как из носа медленно начинает вытекать горячая красная жидкость. Мальчишка сжимает губы в тонкую полоску. Начинает кружиться голова. Питер вяло приподнимает одну из окровавленных рук, ощущая на себе приступ странной паники. Накатившие воспоминания воссоздают картинки прошлого, на руках появляются порезы от противных иголок алой розы. Кажется, крови много. Она стекает между пальцев, по ладони, на запястье, неприятно обволакивает пальцы. Густая, горячая и соленая попадает в рот так, что Питер неосознанно начинает захлебываться. Но это не кровь. Её не много. Он захлебывается своим ужасным воображением, которое рисует картинки страшного прошлого. Пит сжимает веки, стараясь отвлечься. Учитель что-то произносит, но это что-то Питер слышит настолько отдалённо, что ему откровенно плевать, правда, что он говорит. Мальчик даже не пытается понять. Он срывается с места и на ватных ногах выбегает из класса, держась за истекающий нос двумя ладонями и не дожидаясь разрешения. Питеру Паркеру всего двенадцать, он безнадежно влюблён, задираем группой одноклассников и прижимает, выданный ему в медпункте, лёд к окровавленному носу. Над ухом что-то щебечет медсестра, набирая номер тёти. А руки всё так же в царапинах.Х
Питеру Паркеру четырнадцать, и его кусает радиоактивный паук. Парень мечется по кровати, лихорадочно дышит, сжимает в кулаках простынь и стонет в подушку, почти насквозь пропитанную потом. На полу у кровати валяется глупая фигурка Железного человека, кинутая туда самим Питером в порыве неконтролируемой злости. Боль по всему телу проносится, как удары тока. Сводит каждую мышцу, гудит голова и громко пищит в ушах. Не понимающая тётя каждые три минуты меняет холодное полотенце на лбу, которое совершенно никак не смягчает боли. Питер забывает обо всем на свете, когда невероятно сильная боль ударяет в позвоночник. Парень изгибается, издавая истошный крик. Неужели, именно так переносятся укусы ядовитых животных? Врачи на такой вопрос от тёти лишь пожали плечами и быстро ретировались. Питера колотит, бросает то в жар, то в холод, разрывает изнутри, да и, можно сказать, снаружи, по ощущениям, тоже. Неужели он умрет вот так нелепо? Питеру Паркеру четырнадцать, и он терпит невыносимую боль, которую не вытерпел бы тридцатилетний мужчина. И никто не понимает, откуда в хрупком четырнадцатилетнем Питере столько силы и выдержки. — Питер… — хрип тёти Мэй он слышит сквозь свои крики. Она прижимается к племяннику лбом, и он ясно ощущает её горячие слёзы на своей коже. Её дрожащие руки стараются удержать его, чтобы он не метался по кровати, но Питер лишь отбрасывает женщину, внезапно появившейся, силой в слабых руках. — Мэй! — голос дяди Бена, как гром среди ясного неба, появляется из ниоткуда. Мужчина хватает жену под руки и отводит от племянника, смотря на того с нескрываемым ужасом. Питеру Паркеру всего четырнадцать, он мечется по кровати в лихорадке, кричит, надрывая горло, от невыносимой боли, смотрит на слёзы тёти и ничего не может сделать.Х
Питеру Паркеру пятнадцать, и он держит на руках истекающего кровью дядю в пустом переулке. Надрывая горло, он кричит о помощи, но, кажется, его никто не слышит. Паучье чутьё подвело. Он не знал, что все так произойдёт. Он в этом виноват. Только он. Надо было поймать этого ублюдка раньше. Он плачет. Слезы льются ручьями, он уже не пытается казаться смелым и храбрым. Не в этой ситуации. Он не верит в талисманы удачи, не верит в Железного человека и в самого себя. Наличие суперсилы не даёт ему преимущество. Он все тот же слабый мальчишка, боящийся крови и рыдающий над телами близких ему людей. У него всё та же неразделенная любовь и те же издевательства в классе. Дядя Бен, сделав лёгкий вдох, приоткрывает глаза и кратко улыбается. Питер шмыгает носом, смотря на постаревшее, кажется, ещё на пять лет лицо. Из-за потери крови у дяди под глазами залегли синие круги, а кожа стала белой, словно снег, но ещё тёплой. Почему он улыбается? Это совсем не весело. «С великой силой приходит великая ответственность», — последнее, что слышит Питер Паркер от умирающего на его руках дяди Бена. Питеру Паркеру пятнадцать, он пытается помогать людям, используя свои суперсилы во благо. Он больше не носит в рюкзаке фигурку Железного человека, надеясь только на себя, а не на глупую удачу. И эта глупая удача в один день, через полгода, появляется у него дома во всей красе, вкушая финиковый пирог от тёти Мэй и твердя что-то о несуществующем гранте. Питер запинается, разговаривая с ним, и неловко отводит взгляд, чтобы смотреть куда угодно, но только не на Тони Старка. — Это ты? — проектируя голограмму видео из ютьюба, спрашивает он, когда они остаются наедине. Питер вздрагивает, но все ещё пытается оправдаться. Но вот оправданий уже не находится, когда Железный человек находит тайник с костюмом и начинает натягивать на глаза чёрные очки, неся какую-то чепуху про то, что в них не видно ни черта. Питеру Паркеру пятнадцать, но он пытается спасти Нью-Йорк от инопланетного оружия. Врёт тёте Мэй о стажировке, уходит по ночам, спасает своих одноклассников от гибели. Заставляет тётю часами ждать его на кухне по ночам, нервничать и седеть с каждой его выходки. А ведь она ни о чем не подозревает. А он разделяет паром напополам просто по своей неосторожности и снова упускает преступника. Глупец. — Если бы умер ты — виноват был бы я, — четко произносит мистер Старк, смотря прямо в глаза подростку. Мальчишка фыркает, собираясь кинуть ещё что-нибудь едкое, но его в очередной раз перебивают: — Верни мне костюм. Это удар под дых. Питер задерживает дыхание. Его глаза выражают полное непонимание ситуации. Взгляд Тони Старка, пронизывающий до мозга костей, пугает его. И мальчишке хочется сбежать. Прямо сейчас, сорваться с места и бежать туда, куда глаза глядят, сквозь высотки, дворы и переулки, подальше от этого разговора, который ведёт не в нужное русло. — Но я ничто без этого костюма… — звучит совсем жалко, Питер знает, он видит это по взгляду наставника. Его голос предательски дрожит, и казаться храбрыми перед Тони Старком совершенно не получается. Его уверенность затмевает всё то, что Питер строил со времён смерти родителей. — Если ты ничто без этого костюма, то ты его недостоин, — коротко и ясно, по факту, и Питер в очередной раз разбивается.Х
Питеру Паркеру шестнадцать, и он лежит в оглушительной тишине на помятой кровати, в старой темной квартирке где-то на окраине Куинса. В волосах беспорядок, на нем чёрный строгий костюм и алая роза в кармашке. Снова. Такой же алый закат пробирается в комнату через чуть приоткрытые занавески, падая на юное лицо. Холодок проникает в комнату сквозняком, заставляя Питера поежиться. Под конец осени холодает, конечно же… Телефон снова трезвонит, нарушая тишину противной мелодией. Это Нэд. Или Мишель. А, может даже, что было бы удивительно, сам Тони Старк. Но вот Питер не отвечает на звонки уже двое суток, лёжа на этой кровати в полном опустошении. Лишь иногда поднимается сходить за водой и в очередной раз убедиться, что теперь он один. Его тётя, самая добрая и самая нежная, готовая всегда ему помочь, сейчас зарыта в двух метрах под землёй. Она не придёт и не попросит племянника помочь ей донести продукты. Она не поцелует его в лоб, не обнимет и не посмотрит с ним телевизор. Она не позвонит Тони Старку средь бела дня, если её Питер придёт утром в синяках и ссадинах, и не заставит того приехать. Нет её тихого смеха с кухни. Нет её родительских наставлений, от которых хотелось время от времени закрыться в комнате и не выходить… Её просто больше нет. И от этого по телу Паркера пробегает более сильный холодок, нежели от раскрытой форточки. Сегодня слишком солнечный день. Как раз под стать характеру тёти Мэй: солнечная, тёплая и приносящая в жизнь Питера хоть какой-то свет, когда вокруг была тьма. Питеру Паркеру шестнадцать, и он потерял всех людей, которых любил больше жизни. О которых обещал заботиться и оберегать, но не вышло. Подумаешь, какой-то несчастный случай… В таком несчастном случае Питер отделался бы парочкой царапин. Но, ведь, Мэй — это не Питер. Питер не ходит гулять. Он не ходит в школу. Он не идёт к Нэду за поддержкой, как и не идёт в башню Старка за крепким плечом и словами: «все будет хорошо, паучок». Он лелеет, что тот его поддержит, но не идёт. Он идёт обратно домой, где до сих пор витает уют и запах её духов. Где аккуратно заправленная, её руками, постель. Где не вымытая посуда и намыленная губка в спешке оставлены в раковине на кухне. Питер сворачивается на кровати клубком, облизывает пересохшие соленые губы и дрожит. Прижимает руки туда, где сердце, и мысленно надеется на то, что эта чертова мышца в груди перестанет трещать и разрываться на маленькие кусочки, а если не перестанет, то, что её можно будет потом собрать по ошмёткам обратно. Можно. Но не будет, как прежде. Питер снова, не контролируя эмоции, начинает беззвучно плакать. Прижимает кулаки к глазам, начиная яростно тереть их, до покраснения. Останавливается лишь тогда, когда ощущает, как кто-то тихо присаживается на край кровати и треплет его по волосам. Но поток слез не прекращается, лишь увеличивается в больших размерах. — Питер, я здесь, посмотри на меня, — голос Тони Старка разрушает гнетущую тишину. Но Питера это не успокаивает. Истерика накатывает все сильнее. — Я вас не звал. «Даже сейчас этот балбес умудряется дерзить», — проносится в мыслях Старка, и на его губах появляется горькая улыбка. Смотреть на такого Питера Паркера больно. Больно видеть, как его позитивный паучок, что, краснел, всегда отводил взгляд, смущался и говорил глупости, сейчас лежит, скрючившись на кровати, и заливается слезами. — А я пришёл, как и всегда, без приглашения. Ты же меня знаешь, — в голосе мягкие нотки, которые, хоть и немного, но успокаивают. Мальчишка поворачивается к мужчине лицом и смотрит карими глазами в душу. — Мы все потеряли кого-то, Пит. При разных ситуациях. И, знаешь, страдать — это самое нелепое, что ты можешь сделать сейчас, — ледяная ладонь неожиданно ложиться на щёку и вытирает солёную дорожку слез. — Твои страдания не вернут её. Она умерла, Паркер. Мэй больше нет. Прими потерю и продолжай жить дальше. Глаза Питера вспыхивают пламенем. — Не говорите так, мистер Старк! Она не могла… не могла просто… — снова всхлип. — Она не мертва… Она не могла оставить меня… — Она умерла. Но она всегда будет рядом с тобой. И я всегда буду рядом с тобой, Питер, — слабая улыбка появляется на его лице. — Эти телячьи нежности, конечно, не для меня. Да, и успокаивать ноющих подростков — тоже не моя специальность, но… Спустя секунду Питер оказывается сжат в крепких объятиях, его нос утыкается Старку плечо, а слезы капают на, явно дорогущий, пиджак. Грубые пальцы медленно перебирают кудрявые волосы на затылке подростка. Питер обхватывает Тони за талию и снова шмыгает носом. —…но терять тебя я не хочу, поэтому мне придётся все же переступить через себя и сделать то, что я, как видишь, уже сделал. Питеру Паркеру шестнадцать, и он рыдает на плече человека, от которого ожидал поддержки меньше всего. Это же Тони. И Питеру Паркеру смешно, на его лице усмешка, которая совсем никак не пишется со слезами потери. Питеру Паркеру смешно, потому что это действительно очень нелепо. Питеру Паркеру смешно, что Тони Старку вообще есть до него какое-то дело. Невероятно смешно, потому что ни один из них не понимает, когда это началось. Будь то причина недавнего горя, будь что ещё… И да, Питеру Паркеру всего шестнадцать, у него разорванное в клочья сердце, глупая фигурка Железного человека под подушкой, и он потерял всех, кого любил больше жизни. Почти всех.