Зараза

Громко вскрикнув, я дёрнулась назад. Вместе с адской болью и моим пронзительным криком что-то хрустнуло. Кровь стремительным потоком стекает по ладони и пальцам, капая на светлый ковёр. О чёрт, что это?! Господи, больно! Как больно! До рвоты. Господи! Всю меня затрясло как от десятибалльного землетрясения. Перехватив запястье пальцами другой руки, я остолбенела посреди комнаты. Алые. Ярко-красные потоки. Они тоненькими ручейками бегут наперегонки по складкам кожи вниз. И капают. Как талый снег с крыши. О чём я думаю, чёрт возьми?! Сжав запястье со всей силы, чтобы остановить кровотечение, я не сдержалась и вновь заорала. Да что это было только что?! На что я наткнулась? Что с моей рукой? Кто это сделал? Чёрт! — Эль…за… Э…льза… Эльза… Эй! — по одному звуку в голову всё же пробивается донельзя взволнованный голос Джексона. Я уже не слышу окружающий мир, не реагирую на маячащие прямо перед глазами тонкие длинные пальцы. Будто бы боль затормозила организм. Не могу ничего сообразить. Кажется, это болевой шок. Я всегда старалась терпеть физическую боль. Меня этому учили. Но… Но это невозможно! — Эльза, блять?! — ощущаю, как по лбу на щёки и подбородок скатывается вода. Волосы у лица тоже намокли. Медленно зажмуриваюсь, потому что в глаза летит новая порция ледяной воды. Не хочу открывать глаза. Не хочу. — Эй-эй-эй! Только не отключайся! Открой глаза, Эльза. Солнце, нельзя спать. Малая, чёрт тебя дери, смотри на меня!!! — громкий, почти истерический, крик Джека хоть немного приводит меня в себя. И тут я перестаю ощущать землю носочками пальцев, оказавшись в горизонтальном положении. Вперив совершенно отрешённый взгляд прямо в светлые очи своего похитителя, я даже не шевелюсь. Дышу глубоко и медленно. А мысли постепенно опустошают голову, оставляя ощущение заполненности мозгов ватой. Воздуха иногда вдруг становится мало, начинаю дышать ртом. Я не чувствую движений, хотя точно знаю, что Джек бежит куда-то. Будто нахожусь в прострации. Никогда раньше такого не было. Я могу думать, но больше ничего. Легко же меня ввести в шок. Щеку вдруг прошибает неожиданная боль. Запоздалый хлопок совсем отрезвляет. И я снова чувствую пульсирующую невыносимую боль. — Тише, тише, не плачь. Сейчас мы всё исправим. Дай мне руку, Эль, — Джек говорит ласково, но немного нервозно. На автомате протягиваю руку. Совсем немного. Сил нет, пальцы трясутся. Фрост перехватывает моё запястье, подняв вверх, другой рукой мочит полотенце в холодной воде. Я сижу на бортике ванны и, закусив губу, чтобы не кричать, слежу за каждым движением парня. Он не уверен. Немного резкими действиями стирает в ладони кровь, стараясь не задевать рану. Отбросив полотенце, Джек выдвигает ящик тумбочки и, немного покопавшись, достал баночку с перекисью. — Потерпи немного, сейчас, наверно, больно будет, — полушепчет, полухрипит он, отложив пробку. Тут же в порез попала антисептическая жидкость и зашипела, запенилась. — М-м-м, больно, — поморщилась я, вцепившись здоровой рукой в бортик. — Т-ш-ш, сейчас немного пройдёт, — успокаивающе шепчет Фрост. — Так, сейчас мы вот эти бинты намочим перекисью. Вот так. Теперь держи ладонь и постарайся сомкнуть порез, — комментирует парень и говорит, что следует сделать, а я выполняю. — Отлично. Держи так. Приложим бинт к ране. Придерживай. И перебинтуем. Вот! Замечательно, ты молодец. Чтобы кровь не проступала, ещё добавим бинтов. Он завязывает концы бинтов и продолжает держать мою руку. Смотрит на меня, пытается заглянуть в глаза. Но, уверена, они сейчас затуманены. — Скажи мне, как так получилось? — ровным голосом интересуется Джексон, медленно, мне кажется, даже неосознанно и почти невесомо поглаживая кожу тыльной стороны запястья. Я молчала. Наверное, минуты три. Просто пыталась осознать, как в самом деле так получилось. — Я… Увидела интересную книгу. Корочка красивая такая. И захотела посмотреть взять. А когда полезла, вот… — на этом моменте дыхание резко передёрнуло. Не хочу истерить, оно само получается. — Только потянула корешок, как… как что-то резко руку проткнуло. Оно же насквозь вышло. И… И больно. Страшно. Что это было? Я… Я не знала, е… если б… ы знала, не полезли. Н-н…о я не знала… не знала, — все же я не смогла сдержать в себе переживания и говорила, заикаясь, шмыгая носом и рвано выдыхая так, что сердце немного закололо. А последнюю фразу вообще прошептала. Голос сорвался, и я могу теперь только хрипеть шёпотом. Почему это происходит со мной? — Т-с-с-с… — упускаю момент, когда оказываюсь на коленях Фроста, прижатая лбом к его плечу. Джек медленно монотонно гладил мои волосы и что-то шептал, но я сосредоточилась только на ощущениях. Было приятно. И спокойно. — Тише, Эль, не нужно плакать, ты портишь своё лицо. Глазки потом болеть будут, сосуды полопаются. Некрасиво будет. А это… это прощальный подарочек Мериды. Эта сучка завидовала тебе с первого дня. Вот и мстила. Везде преуспела. — Н… — решилась заговорить я, но больше заикалась и задыхалась. — Я ведь н-не трогала её, — удалось прошептать мне. Джек не ответил сразу, кажется, на автомате продолжая разравнивать мои волосы по спине. Я подняла голову, хоть и не хотелось прерывать. Кажется, впервые за всю неделю мне приятны прикосновения парня и не пугает его присутствие. Как мало мне надо, чтобы начать частично доверять. Поднимая голову, я не думала, что Фрост так склонился надо мной, и поэтому ударилась о его подбородок. Зубы парня клацнули. Оу… — Упс, прости, я не хотела, я случайно! — протараторила я, попытавшись слететь с колен, но мне этого не дали. — Решила убить меня и скрыться с места преступления? — по-доброму усмехнулся Джексон. — Прости, — ещё раз повторив, опустила голову обратно. — Ничего. Пойдём-ка посмотрим, что там за механизм такой, — проговорил парень, поднимаясь со мной на руках. — Эй, не надо. Я сама, — слабо возмутилась я, не предпринимая попыток выбраться.  — Ты слишком самостоятельная, мне это не нравится, — уже привычно фыркнул Фрост. В его голосе снова появились нотки цинизма, грубости и сарказма. — А мне не нравится твое общество. Избавишь? — надменно хмыкнула, гордо вздёрнув голову и отвернувшись. — Увы! — он цокнул и толкнул дверь в ту страшную комнату моими ногами. — Но не могу, ты слишком крепко держишь. И только спустя пару минут до меня дошло, что парень вроде как посадил меня в кресло, но я не отпускала его кофту, крепко вцепившись пальцами. Быстро убрав руку, я прижала её к себе, будто Джек мог поранить, и отвернулась. Ох и доиграюсь я в гордую. Встав на сидении на колени, я сложила локти на спинку кресла, положив на них подбородок, и посмотрела на шкаф. Нижние полки полностью забиты. Книги такие красивые. Золотые и серебряные буквы на чёрных и красных корочках. Ядовито-жёлтые, зелёные, под цвет кирпича… — Нихера, — вдруг кашлянул Фрост. Я непонимающе подняла голову, но мой взгляд слишком быстро проскользнул мимо офигевшего лица, зависнув на… На ноже. А, может, это кинжал. Не знаю точно, но уверена — он охотничий. Тонкий, со стоком к концу. Лезвие как будто вмонтировано в дерево. И моя кровь всё ещё медленно собирается на кончике и капает на полку и пол. Кап. Не могу смотреть, сразу становится больно в ладони. Прижав больную руку ближе к груди, в другую я уткнулась лбом. Джек еле слышно неровно выдохнул. Смеется, наверно. Ну и пусть. Ему не понять, а мне больно и страшно. Я не претендовала на его сердце, так зачем делать мне зло? Я даже не думала о нем. Моя цель — спасение своей жизни. Впервые за восемнадцать лет я так сильно хочу в родительский дом, к маме, папе и сестрёнке. К друзьям. Пусть, не таким уж честным и искренним, но друзьям. Хочу в свою привычную старую жизнь. Просыпаться рано утром, собираться и идти в институт, где меня вновь все будут презирать, а преподаватели — хвалить, возвращаться под вечер на съёмную квартиру и в час ночи на балконе пить чай с Рапунцель. Но… этого никогда больше не будет. — Эй, ну ты чего? С каждым днём я все глубже утопаю в воспоминаниях и мыслях о том, что сделала не так, попав в эту ловушку. И не замечаю внешний мир. Только слишком заботливые прикосновение к волосам и обеспокоенный голос вырывают меня из накрутки. От неожиданности всхлипываю громче и понимаю, что всё-таки довела себя. — Ну что случилось? — прошептал Джек растерянно, опустившись перед спинкой кресла на корточки. — Ответь… ответь мне честно: зачем я тебе? — не поднимая головы, проскулила я. — Пожалуйста… Со стороны парня послышалось какое-то неловкое хрипение. Ему явно неуютно. За неделю я успела заметить несколько черт его характера. И одна из них - слабость при виде слёз. — Не могу, — слишком отрешённо, отчаянно прошептал он. — Почему?! — вмиг вскинув голову, скрывая голос на писк, вскрикнула я. — Почему ты не можешь объяснить мне хотя бы это?! Я не прошу ничего, понимаешь? Мне ничего больше не нужно от тебя. Я хочу домой, к родителям, сестре и друзьям. Я хочу жить как прежде! Мне не нужно всего этого! — Не могу, не могу сейчас, — его голос тоже срывается. Хрипит так, что в ушах дребезжит, и я морщусь. — Потом, Эльза, я расскажу. Потом. Сейчас нельзя. Нельзя. Но… твоя жизнь никогда не будет прежней. Нет. Он хрипит как обезумевший. Вскочив на ноги, слишком быстро покидает комнату. Дверь сама тихо закрылась от плавного толчка. Что с ним? В одно мгновенье циничный ублюдок, в другое — псих, в третье — заботливый и понимающий. Сколько же сущностей умещается в этом человеке? Сев по-турецки, я откинула голову назад. Слёзы продолжают медленно щекотать щёки, достигая одна за другой конечного пункта — губ и подбородка… Из построения теорий и великих планов на ближайшую надвигающуюся ночь меня буквально выдернул резкий раздражающий запах угарного газа. Распахнув глаза, я осмотрелась. Уходя в мысли, я будто нахожусь между сном и реальностью. Всё та же комната. Правда, в окно бьёт бледное белое солнце, рассекая пока ещё опускающуюся тьму. Это не кровавое небо, не персиковое, не жёлтое, какое-то оранжево-синее. И немного туманно. Нет, не за окном, а в комнате. Вот блять, да что-то горит! Соскочив на пол, я бросилась к двери, толкнул её. Выскочив в коридор слишком резко, я чуть не угодила в пламя. Деревянные перила ярко полыхают, опаляя лицо жаром. — Эльза! Эльза, где ты? — откуда-то с лестницы кричит Джексон. Стальным громким голосом. Он не боится? — Джек? Джек, здесь огонь! Я попыталась пробраться к лестнице. Но стремительное пламя быстро пожирает ковёр и пол, двигаясь мне навстречу. Сзади, сбоку и впереди — везде огонь! — Джеееек! Джек, я не выберусь, огонь везде! Паника, только утихшая истерика. Снова страх холодит всё внутри, поднимаясь снизу вверх. — Где твоё чёртово спокойствие?! — гаркнул парень. Оборачиваясь на его злой голос, замечаю лишь чёрное пятно в конце лестницы. Сзади что-то резко треснуло. По инерции я обернулась на звук и тут же меня чуть не придавило горящими перилами. Я всем телом прижалась к стене. — Час назад ты была смелой, так достань свою храбрость в нужный момент! Немедленно беги в комнату, открой… но… прыгай! Последних его слов я не слышу. Треск, разрушение, паника, удушающий дым, огонь… Всё смешалось в единую оранжево-дымную стену. Я бросилась назад. Захлопнув дверь в комнату, я больной ладонью зажала нос и рот, дыша понемногу через бинты и рукав, другой распахнула окно. В лицо ударил сильный свежий ветер. Сделав пару глубоких вдохов, я встала на подоконник в полный рост и высунулась на улицу. Второй этаж. Внизу сугробы. Там явно холодно, но не плевать ли на здоровье, когда жизнь стоит под вопросом? Плевать. Задержав дыхание, я встала на самый краешек, оттолкнулась и с громким визгом сжалась внутри и снаружи. Казалось, прошла маленькая вечность. Страх, что в последний момент что-то может обрушиться на меня или я могу удариться, напороться на что-нибудь под снегом, не отпускает, пока я не чувствую режущие льдинки и спасительный холод. — Жива? — тут же в сугроб забирается одетый в кожаную расстёгнутую куртку Фрост. Через плечо у него перекинуто чёрное пальто. Джек вытаскивает меня на дорожку, кутает в то самое пальто и подхватывает на руки. И я не сопротивляюсь. Лишь сильнее запахиваю пальто, держусь за парня и растерянно смотрю назад. Джексон устраивает меня на переднем сидении машины, закрывает дверцу и, обходя автомобиль, достаёт мобильный. — Иккинг, поднимай парней.