Жизнь с Россией: новогодние мгновения

1. Запах – Гил, чувствуешь? Новым Годом пахнет… – Какой Новый Год? – покрутил Пруссия у виска. – Конец октября на дворе! Но почему-то именно в этот момент Гилберту захотелось мандаринов… 2. Гирлянда Еле дождавшись 1 декабря, Россия достал с антресолей гирлянду и повесил её на окно («А пусть все думают, что у нас новогоднее настроение!»). О чём подумали соседи, Байльшмидт не знал, но уже на следующий день в нескольких окнах также мигали и переливались разноцветные огни. «Занервничали», – хихикнул Иван. 3. Снежинки Глядя, как ловко Брагинский орудует ножницами и превращает листы бумаги в настоящее произведение искусства, Пруссия вздохнул и посмотрел на свои «шедевры» – кривые, с неровным рисунком, так непохожие на бумажное кружево России, снежинки. – Да ты по образцу делай! – ткнул Иван в книгу. – Инструкции для слабаков! – возмутившись (для вида, конечно), альбинос всё же последовал совету друга, и спустя некоторое время довольно кропотливой работы в руках Байльшмидта появилось тонкое, словно паутина, бумажное чудо. А первые снежинки, что не понравились Гилберту, Ваня сохранил. На память. 4. Фильм «Со мною вот что происходит – Ко мне мой старый друг не ходит, А ходят в праздной суете Разнообразные не те…» Каждый год с экрана льётся одна и та же песня. Каждый год Гил видит одни и те же окна, слышит одни и те же фразы – «а как же Катаняны?», «пиджак серый в ёлочку из Мосторга», «завтра я буду в Ленинграде», «о, тёпленькая пошла», «какая гадость эта ваша заливная рыба»… Каждый год он вновь и вновь слышит этот адрес – 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12. Каждый год он наблюдает Брагинского, напевающего «Я спросил у ясеня» и «На Тихорецкую состав отправится». Каждый год он обещает себе не смотреть «Иронию судьбы», но из года в год не сдерживает обещание. Байльшмидта словно магнитом притягивает к экрану, и вот он уже вместе с Иваном тихо напевает «Никого не будет в доме, кроме сумерек…» Магия, не иначе. 5. Упаковка подарков Иван всегда считал, что упаковка подарков – дело серьёзное, и подходил к этому делу ответственно: подбирал бумагу, бантики, ленты, какие-либо мелочи в зависимости от самого подарка и того, кому он предназначен. Так, подарок для Беларуси мог быть в коробке тёмно-синего цвета, так любимого Натальей, украшенной россыпью мелких серебряных звёзд, сделанных Брагинским вручную. Для Украины предназначалась упаковка ярких цветов – сочно-зелёного или ярко-голубого. Даже подарок для Гилберта обладал изюминкой – однажды он был в серебристой бумаге с жёлтыми канарейками (Пруберд оценил). Пруссия, хоть и относился ко всему этому скептически («Ну зачем возиться с упаковкой, если её всё равно выкинут?»), но, тем не менее, потратил уйму времени, чтобы найти бумагу с подсолнухами. А чем он хуже? 6. Игрушки Россия достал из шкафа последнюю коробку с новогодними игрушками и с особым трепетом открыл её. Коробка эта была бесценна – она хранила игрушки советских времён. Казалось, что стеклянные шары, снегири, белочки, медвежата наполняют дом каким-то чудесным, неповторимым светом, влекут за собой шлейф давно минувших дней. И ель, украшенная ими, была словно окном в прошлое – в то время, когда дом Советов был полон шума, предновогодней суеты и счастливых лиц республик. А сейчас, глядя, как Гилберт приставил к дереву табурет и взобрался на него, Иван с толикой грусти окинул взглядом стеклянные изделия и, протянув Пруссии красную звезду, подумал: «И всё-таки, хорошее было время». 7. Реклама – Ура! – по дому разнёсся радостный крик Брагинского. – Гил, иди сюда! – Ну и чего мы орём? – в комнату вошёл Пруссия и, взглянув на экран телевизора, протянул, – Только не это… – Ну вот и Новый Год пришёл, – довольно потирал руки Ваня. А с экрана раздавалось тихое «Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит всегда с Coca-Cola…» 8. Список Сквозь сон Гил почувствовал, как его трясут за плечо. С трудом открыв глаза, он увидел перед собой довольную моську Ивана: – Ты совсем офонарел? Дай хоть в воскресенье поспать! – Гил…– заискивающе произнёс Россия. – А ты знаешь, какой сегодня день? – Издеваешься? Сказал же – воскресенье, число, – задумался Пруссия, – вроде 18-е. Брагинский аж засиял: – Правильно. А что мы отмечаем 18 ноября? – Я что, должен помнить все праздники? Они ведь у тебя каждый день! – Сегодня, – терпеливо продолжил Ваня, – День рождения Деда Мороза и День рождения Эльдара Рязанова. Это значит что? В груди Байльшмидта шевельнулось нехорошее предчувствие: – Что? – А то, что мы сегодня пишем список блюд и продуктов на Новый год! – радостно возвестил Россия. «Ёлки… железная логика», – подумал Гилберт, глядя на Ивана, выходящего из комнаты. – «И ради этого стоило меня будить?» – Ах, да, – обернулся у двери Брагинский, – ещё мы сегодня смотрим «Служебный роман» и «Иронию судьбы», отказы не принимаются, – и быстро юркнул за дверь. «Да чтоб тебя!» 9. Ёлка – Да откуда у тебя руки растут? Ставь ровнее, – командовал Россия. – А ты куда лезешь с гирляндой, если ёлка ещё не установлена? – возмущался Гил. – Куда столько красных шариков в одном месте? – Ты не понимаешь, что синий и фиолетовый не сочетаются? – Кто такой умный стеклянные назад повесил? – Ты зачем эту гирлянду приволок? Там же половина лампочек не работает! И так каждый год, каждый год… 10. Не трожь! Пруссия тихо крался по направлению к кухне. Вот в пределах видимости появился холодильник. Гилберт оглянулся – никого. Ехидно улыбаясь, он распахнул заветную дверцу, окинул взглядом изобилие вкусностей… и тут же получил по носу от взявшегося из ниоткуда Вани: – За что? – завопил Байльшмидт, хватаясь за пострадавший нос. – За что, за что… – хмыкнул Россия. – Сказал же: не трожь – это на Новый Год! 11. Суета Беготня по магазинам, сверкающим огоньками и прочим новогодним убранством, уборка и украшение квартиры, фейерверки, взрывающиеся чуть ли не с начала декабря… Вечное «не хватило майонеза, иди, Гил, в магазин», сказанное 31 декабря, поход в оный, где встречаешь половину города… Огромное количество выпивки и салатов, неизменно – тазик оливье… Суета, суета… И среди этой суеты – счастливые лица взрослых и детей, неиссякаемая вера в новогоднее чудо… Счастливое лицо Ивана, вызывающее улыбку на лице Гилберта… И от этого хочется сделать что-то хорошее, что-то по-настоящему волшебное… Определённо, думал Пруссия, есть в российском Новом Годе что-то, чего нет ни в одном празднике мира… 12. Желание В дверь позвонили. Россия недоумённо взглянул на часы – до Нового Года осталось всего полчаса – и пошёл открывать. «Наверное, дверью ошиблись, – думал Иван, – мы вроде никого не ждём». Не глядя в глазок, он распахнул дверь и чуть не оглох от радостного крика: – С Новым Годом! Брагинский, не веря своим глазам, смотрел, как в прихожую вваливаются (по-другому не скажешь) Оля, Наташа и прибалты с Польшей. Не успел Ваня и пикнуть, как на нём с двух сторон повисли Беларусь и Украина: – Ванечка, с Новым Годом! Выбравшись из объятий сестёр, Россия растерянно посмотрел на неожиданных гостей: – Но… как? Вы же сказали, что не сможете… – Как - как, – подошедший к Ивану Феликс намотал ему на шею розовую мишуру, – ты у сожителя своего спроси. – И показал за спину Брагинского. – Тоже мне, Дед Мороз, типа. Ваня обернулся и увидел хитро улыбающегося прусса, в глазах которого плясали весёлые искорки (или это блики гирлянды, что висела на Лукашевиче?). Россия хотел было что-то сказать, но Наталья опередила его: – Я не поняла, мы Новый Год в прихожей будем отмечать? Немец, дуй за бокалами! И вот уже шампанское разлито по бокалам, с экрана президент подводит итоги уходящего года и поздравляет россиян с праздником. Совсем скоро раздастся бой курантов и наступит Новый Год. Байльшмидт взял в руки бокал и обвёл взглядом комнату – смех, радость и счастье так и витали в воздухе. Вдруг он почувствовал прикосновение к своей руке и шёпот Брагинского: – Спасибо за главное желание. Пруссия улыбнулся и сжал руку Ивана: – Не за что. – Скажи, а что ты загадаешь? Гилберт заглянул в сияющие глаза России, которые в этот момент излучали так много всего – благодарность, тепло, любовь и безмерное, безграничное счастье, – и поднял бокал под первый удар часов: – Знаешь, моё желание уже сбылось.