Глубины твоей души

— Это был отвратительный поступок с твоей стороны!       Я удивлённо посмотрел на вошедшую Юлю, от которой так и веяло злобой. Конечно, можно было догадаться, что она придёт ко мне разбираться в сложившейся ситуации.       Первая гонка чемпионата мира — индивидуальный спринт, в котором я праздновал успех — запомнилась не столько моей очередной уверенной победой, сколько моим скандалом с одним из лидеров российской сборной — Сергеем Устюговым.       По его мнению, я подрезал его и вёл нечестную борьбу на дистанции, что он и высказал мне после финиша, попутно похлопав по щеке.       За такие нападки его дисквалифицировали, чем, конечно, он был недоволен. Наверное, как и вся российская сборная.       И вот представитель этой сборной вломился ко мне в комнату, и, судя по её настрою, скандал неизбежен. — А бить в лицо — очень правильный поступок?       Этой фразы хватило, чтобы девушка просто вспыхнула. — Из-за тебя его дисквалифицировали! — Ты же понимаешь, что я в любом случае выиграл бы. С Устюговым или без. Будь реалисткой, — равнодушно пожал я плечами. — Ты выиграл нечестно, ты это прекрасно знаешь, — продолжала обвинять меня Белорукова. — Да, ты невиноват, только лишь потому что лидер общего зачёта. Ты важная фигура.       Если она хотела задеть моё самолюбие, то у неё почти вышло. Почти, она забыла, с кем имеет дело. — Устюгов, по-твоему, не важная фигура? Как ты относишься к соотечественникам?       Да, я видел, как она сжала кулаки и не удивлюсь, если мысленно прикончила меня. — Почему ты не можешь просто порадоваться за любимого человека?! — я резко вскочил и подошёл к ней, испепеляя её взглядом. Хотелось, чтобы Юли не было сейчас здесь, чтобы я не срывался и не кричал на неё. — Ты понимаешь, как мне больно это слышать? Складывается такое ощущение, что тебе плевать на меня! Саши, Серёжи, Люка, кто следующий? Мне это надоело! Я впервые стал чемпионом мира. Я хочу разделить с тобой свое счастье, а ты что делаешь? Вот что на олимпиаде, что сейчас, Юля! — Нет, Йоханнес, ты не понимаешь, — она покачала головой и посмотрела мне прямо в глаза. — Ты важен мне. Но важнее — честность и справедливость. Это главное в спорте, не находишь? — Я поступил честно. Судьи не дали мне карточки, значит, я ничего не нарушал! А вот твоему Серёже дали, он распускал руки. Ты противоречишь себе. На него ты должна сейчас злиться! — я не мог сдержать этот приступ гнева.       В перерыве между забегами я видел неодобрительные взгляды российских лыжников. Видел даже неодобрение в глазах и иностранных спортсменов.       Но мне было плевать на них, меня не волновало их мнение. Но Юлино мнение не могло оставить меня равнодушным. — Серёжа — не тот человек, который будет злиться без повода. Значит, ты ему дал повод. Да ты и сам знаешь, что этот повод был! Это просто неспортивно, Клэбо, — её тон был непреклонен.       Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Её поведение начинало действовать мне на нервы. Темпераментная русская девчонка. — Да ты всегда за всех, но только не за меня! — Наверное, тебе просто стоит понять, что весь мир не крутится вокруг тебя одного! — едко заметила она, делая шаг ко мне навстречу и гневно смотря. — Я так не считаю. Мне нет дела до мира. Меня сейчас волнует только то, что моя любимая девушка не может просто обнять меня, поцеловать и сказать, как она рада за своего мужчину. Я лучший в мире, неужели тебе не приятно, что этот лучший — твой парень? — Лучшими в мире не становятся подобным образом, Йоханнес, — в тот момент я увидел в её глазах разочарование.       В груди что-то ёкнуло. Больно. Отвратительно чувствовать разочарование в тебе любимого человека в тот момент, когда ты ничего и не сделал. — Я не сделал ничего такого, чтобы ты обвиняла меня. Опять старую пластинку завела. Видимо, сегодня у нас диалога не выйдет, Юля. Если ты не рада за меня и не хочешь услышать, то на сегодня хватит. Я устал, — я сел обратно на кровать и с грустью посмотрел на неё.       Сил ни моральных, ни физических для продолжения этого спора у меня не было. — Ты устал от разговора со мной? — Поражаюсь твоему умению выворачивать любую фразу в свою пользу! — Поражаюсь твоему умению устраивать истерику из ничего!       Я почувствовал себя так же, как несколько месяцев назад. Тогда мы тоже постоянно ругались… Но мы же смогли научиться понимать друг друга за это время, и было так прекрасно.       Неужели мы всё-таки не можем без этого? — Что и требовалось доказать… Всё, Юля, похоже, нам и правда требуется немного отдохнуть друг от друга. — А может, ты вообще хочешь расстаться? — Пожалуйста, прекрати это, — просто взмолился я, когда её понесло. — Я не говорил этого и не имел в виду! Нам нужно взять паузу на несколько дней. На ЧМ нужно сконцентрироваться на спорте, и такие наши разговоры ни к чему хорошему не приведут. — Да наши с тобой разговоры никогда не приводят ни к чему хорошему. Как же тяжело встречаться с человеком из другой сборной, — она прикрыла глаза и протерла переносицу. — Ну так иди, встречайся со своими святыми русскими, — удивительная способность выводить меня из себя. — Хотя ты и французами не брезгуешь.       Клэбо, какая же ты всё-таки скотина. — Да какая разница, с кем я общаюсь? Речь сейчас не об этом! — Ну да, я забыл, речь же сейчас о том, какой я плохой-нехороший, — я выдавил из себя кривую улыбку. — Прости, что прервал твою тираду. — Ты просто невозможен. Ты не слышишь меня. В этом проблема, — она развернулась и хотела покинуть мою комнату, но я со спринтерской скоростью оказался рядом и схватил её за локоть. — А ты? Ты слышишь меня? Попробуй поискать проблемы не только во мне. — Перестань кричать на меня. Я ничего не сделала. Это ты всё начал, — она вырвала руку из моей хватки, но не сделала ни шагу в сторону выхода.       Повисло молчание. Я смотрел прямо на неё, не отрываясь, в то время, как она внимательно изучала свои кроссовки. — Мы в тупике, Юль. И я уже не знаю, как из него выбраться, — я поднял её голову за подбородок, заставляя посмотреть на меня. — А ты не думал, что мы постоянно в этом тупике? Нужно найти решения, чтобы больше не оказываться в таких ситуациях.       Конечно, думал. Сложно об этом не думать, когда постоянно происходят проблемы. — Наверное, ты права. Нам стоит остыть и забыть об этом. Возможно, отложить до лучших времён. Знаешь, какое решение лучшее в сложившейся ситуации? — я улыбнулся и провел пальцем по её губам.       Юля вопросительно посмотрела на меня, а я обнял её за плечи, прижимая к себе и целуя в макушку. Её руки обвили мою талию, и она уткнулась носом мне в грудь.       В каждых отношениях наступают кризисы, без них нельзя. Люди начинают понимать, действительно ли им нужны эти отношения.       После кризиса либо расстаются, либо проникаются к другу большим доверием и привязанностью.       Я чувствовал, что взрослею в этих отношениях. Мне не хотелось закатывать сейчас истерик, устраивать сцены ревности и прочее. Меня перестал даже напрягать Люка Шанава в какой-то степени.       Я просто доверял Юле. — Скажи мне сейчас честно, — я услышал её тихий и неуверенный голос. — Ты намеренно зажимал Серёжу? — Нет, я клянусь тебе, что это был не более, чем гоночный момент, — и это было правдой.       В моих мыслях не было и намёка на то, чтобы испортить Устюгову гонку. Это удел слабых спортсменов, я не считал себя таким.       Её руки крепче обняли меня. Она расслабилась в моих объятьях. Моя малышка мне поверила, это самое главное.

***

— Стина! Стина, ну, открой эту дверь! Стина!       Я уже минут десять стучался в дверь девушки, но та упорно не открывала. Хамка какая! Я тут с цветами ломлюсь к ней вечером в комнату, а она не открывает.       Сразу видна шведская натура.       Пару раз уже выходили недовольные соседи, но я мастерски им объяснял, что мне нужно помириться со своей девушкой и просил у них прощения. Они только закатывали глаза и возвращались к себе в номера. — Нильссон, если ты не откроешь, я заночую тут! — угрожающе крикнул я, со всей силы ударив по двери. — Иверсен, ты сбрендил нам дверь ломать? — я обернулся и увидел, как на всех парах ко мне мчит Калла. — Мне нужна Стина, а она не открывает! — оправдался я, ловя скептический взгляд Шарлотты. — Может, потому что я не в номере? — из-за спины именитой подруги вышла сама блондинка. — Ты не подумал, что дверь не открывают, потому что никого нет? — Сейчас вечер, я решил, что такие очаровательные девушки явно не будут ходить где-то одни. — Придурок, — Калла открыла дверь и шикнула на Стину. — Поговори с ним и желательно помирись, а то он так действительно дверь нам выломает.       Нильссон тихо рассмеялась и, как только за подругой по команде закрылась дверь, посмотрела на меня. — С чего это мы решили извиниться? — Раз Йоханнес Клэбо может измениться ради своей любимой девушки, значит, я вообще обязан. Я решил, что поступаю действительно неправильно, давя на тебя с этим знакомством, — я протянул ей букет цветов, и, поколебавшись, любимая взяла их. — Мы познакомимся, когда ты будешь готова. К тому же, сегодня ты стала чемпионкой мира, поэтому я поздравляю тебя, чемпионка.       Лицо Стины мгновенно подобрело, и она обняла меня. Я с радостью принял её в свои объятья, поцеловав в шею. — Я так скучал по тебе, — выдохнул я ей в волосы, крепче прижимая к себе свою девочку. — Не поверишь, но я тоже, — я чувствовал её улыбку, и мне стало так легко и тепло на душе.       Это была наша последняя ссора, больше я не выдержу такого напряжения между нами. Это было невыносимо. Я столько времени не обнимал её, не целовал, даже не говорил с ней! — Я люблю тебя, блонди, просто знай это. — И я люблю тебя, просто помни об этом.

***

— Можно с тобой поговорить? — я оторвал взгляд от уже ставшей мне противной каши и посмотрел на севшую напротив меня Юлю. — Конечно, глупый вопрос, — улыбнулся я ей, однако лицо девушки было слишком серьёзным. — Что случилось? — Я никогда не лезла тебе в душу, ждала, когда ты сам расскажешь, — несмотря на внешнюю уверенность, я чувствовал, как ей не хочется задавать мне каких-то вопросов. — Но ты всё ещё молчишь. — Возможно, у меня есть причины, — я с интересом глянул на неё.       Кажется, я даже догадался, о чём именно хотела спросить Белорукова, но терпеливо ждал, когда она сама озвучит свои мысли.       Я видел, как ей тяжело об этом говорить. Не нашёл ответа, почему она чувствовала себя очень не комфортно, и не стал ей мешать сосредоточиться. — Да, конечно, — согласилась россиянка и глубоко выдохнула, видимо, собравшись с силами. — Но я решила, что это важно, и ты должен рассказать мне, мы же друзья. — Я расскажу тебе, — пообещал я, замечая, как потихоньку уходит её напряжение. — О чём ты хочешь услышать? — Кто та девушка, из-за которой ты уронил поднос?       Я усмехнулся и откинулся на спинку стула, в котором сидел. Я был не уверен, что Юля заметила, куда был направлен мой взгляд, но её внимательность не подвела её.       Конечно, как она могла не спросить об этом. Я её прекрасно понимал, понимал её нервозность. Ни разу мы не обсуждали с ней каких-то девушек из моего окружения. Оно и понятно: их просто не было. Для меня существовала только Юля. Возможно, я периодически мог контактировать с кем-то из сборной, но не более того.       Спортсменка терпеливо ждала, когда я начну отвечать. Да, кажется, я немного задумался. — Эту девушку зовут Амелия, — услышав мой голос, Юлия оживилась и стала максимально внимательно меня слушать. — Она спортивный журналист. — Я не видела её раньше. — И не могла, — я не смог сдержать смех и покачал головой. — Она три года была в декрете. — Хорошо, — она кивнула и продолжила задавать вопросы. — Почему ты так бурно отреагировал на её появление? У вас… У вас были какие-то личные взаимоотношения?       Я действительно допускал мысль, что Юля удовлетвориться моим ответом и больше ничего не спросит? Конечно, нет, на это глупо было бы надеяться. — Да, — это был самый честный ответ, я не знал, что ещё сказать.       Тяжело было вспоминать всё, что было связано с Эми. Не думал, что когда-то ещё придётся вспомнить это. — Ты не расскажешь мне?       Я долго смотрел ей в глаза и видел, как сильно ей хотелось знать. Для неё это было важно. Если я не рассказал бы, скорее всего, она поняла бы, но неприятный осадок мог остаться. Это означало бы моё недоверие ей. — Амелия, — я не смог сдержать горькую ухмылку, ведь я так давно не произносил это имя, — это моя первая любовь. Мы были вместе лет семь, наверное. Знакомы и того дольше, мы учились в параллельных классах. Она была рядом со мной на протяжении всего моего пути к элите лыжных гонок. Ради меня стала спортивным журналистом, чтобы мы не расставались надолго. Мы были молоды и так влюблены… — Звучит, всё так красиво, — произнесла Юля. — Истинная любовь французов. — Да, это действительно была чистая и искренняя любовь, — согласился я с ней и продолжил более равнодушным тоном. — Но у всего есть конец. И у нашей любви произошёл конец. Я три года ничего не слышал о ней. Пусть это прозвучит жестоко, но, наверное, я бы не расстроился, если бы не слышал и дольше.       Она удивлённо посмотрела на меня, беря за руку и нежно поглаживая мою кожу. — Почему вы расстались? — Она изменила мне, — пожал я плечами, пытаясь убедить прежде всего самого себя, что мне действительно наплевать, и эти воспоминания не причиняют мне боль. — Я верю, что это произошло всего один раз, возможно, действительно по-пьяни. Но исход все равно получился тот же. — Ты не смог простить предательство, я понимаю. — Она оказалась беременной, — продолжил я, Белорукова ещё сильнее выпучила глаза. — От того парня. Ну, он, насколько я знаю, предложил ей выйти за него замуж и растить ребёнка вместе, в полноценной семье. Я уехал на сборы, она переехала в другую страну к мужу, и наши пути разошлись. Она родила мальчика, это последнее, что я слышал о ней.       Я посмотрел на девушку. Она не знала, что мне сказать, лишь всматривалась в моё лицо, пытаясь понять, что я испытывал в тот момент.       Пожалуй, ничего. Неприятно это было вспомнить, да и всё тут. Это было слишком давно.       Она сжала мою ладонь в знак поддержки, вызывая на моем лице улыбку. Спасибо, Юль. — Ты не хочешь поговорить с ней? — Я не вижу в этом смысла. — Вы столько времени были вместе, неужели тебе совсем не интересно? — Юля отпустила мою руку и с досадой посмотрела на меня. — Возможно, она тоже переживает. Поговори с ней, в конце концов, вам ещё придётся взаимодействовать. — Ты бы пошла разговаривать с Клэбо, если бы он предал тебя? — задал я ей провакационный вопрос.       Я не сделал это для того, чтобы как-то задеть её, нет. Я лишь хотел, чтобы она на минуту представила, что такая ситуация может случиться, и подумала о своих действиях. — У нас разные ситуации, но по сути он тоже предал меня, — напомнила она мне. — Когда спорил на меня. — Да, ситуации разные. — Я бы нашла в себе силы на один разговор, чтобы не было никакого напряжения, — россиянка встала из-за стола и улыбнулась. — Если бы человек был мне когда-то дорог. Выбор за тобой, но подумай над моими словами.       Брюнетка помахала мне и покинула столовую, а я ещё долго смотрел на то место, где она стояла.       В её словах была логика и здравый смысл. Чисто по-человески не помешало бы сейчас прояснить отношения с Амелией.       Она сама по себе была хорошим человеком, я часто сравнивал её с ангелом и говорил, что она мой свет в этой жизни.       Сейчас я бы сказал, что она падший ангел. Ангел, который оступился и сполна заплатил за это.       Я знал, что она искренне сожалела и раскаивалась. Эми никогда не умела врать, а тем более лицемерить. Да даже если бы и умела, я бы догадался. Слишком хорошо её знал.       Выбор за тобой, Люка.

***

— Ну и какого чёрта ты сидишь? Вон он один сидит. — Да неудобно мне, человек ест. — Ага, а что ты потом скажешь? Мне неудобно, он идёт или он сидит? — Фрида! — Так, — шведка поставила мои тарелку и стакан на поднос и буквально вытолкала из-за стола. — Пошла и заговорила с ним. Пора действовать, пока Белоруковой нет на горизонте.       Я бросила молящий о помощи взгляд на Дидрика, но тот только показал мне зажатый кулак, в знак поддержки. Рискнуть спорить с Фридой не решился бы никто.       Что ж, Кристин, у тебя нет выбора. Просто блестяще, люблю такое состояние.       Я медленно зашагала в сторону нужного мне столика, слыша, как гневно шипит Карлссон мне вслед, ей не понравилась моя скорость.       А что я сделаю, если по всему моему телу бежала дрожь, и я не могла совладать с собой?       Как бы только не свалиться в обморок за эти тридцать метров.       А что вообще ему сказать? Как обратиться? Улыбнуться или вести себя максимально естественно? Что делать?       Боже мой, спасите меня, пожалуйста. Я готова лучше тридцать километров пробежать, только не идти к нему.       Так, Крис, соберись. Тебя не покусают и матом не пошлют. Ничего страшного не произойдёт, вы сокомадники.       Насчёт три, спокойно сядешь и поздороваешься. Готова? Раз, два… — Я вижу, тебе тоже нравится сегодняшний салат.       Пристрелите меня сейчас же! — Сегодня он особенно удался, — улыбнулся мне Йоханнес и указал на стул напротив себя. — Присаживайся. Нельзя стоять и просто держать в руках такую вкуснятину. — Спасибо, просто я увидела, что ты один, решила, вдруг ты не будешь против моей компании… — Скистад, заткнись, просто заткнись. — Нет, конечно, я всегда рад людям, — рассмеялся Клэбо и снова принялся за еду.       Какой же искренний у него смех. Так прекрасно слышать его. Да и сам парень настолько замечательный и идеальный. Мечта любой девушки.       Эти голубые глаза, красивые светлые волосы, которые наощупь должны быть невероятно мягкими. Такие красивые черты лица, а накаченные руки… — Кристин? — А? Что? — нет, только не говорите, что он что-то спросил, а я задумалась. — Извини, Йоханнес, я бываю задумчивой. — Это хорошее качество для спортсмена, — а от его голоса просто мурашки по коже. — Я сказал, что ты большая молодец. Не расстраивайся, если в спринте что-то не получилось. Всё придёт, если ты веришь в себя. У тебя все данные чемпионки. — У тебя тоже не всё сразу приходило? — Конечно, всему своё время, — кивнул он, снова даря мне улыбку. — Главное, знать, к чему ты стремишься. Ну, и без тренировок тоже ничего не получишь. — Да, разумеется. — О, и ещё, — он прикрыл глаза, качая головой, а затем вновь посмотрел на меня. — Нужно научиться проигрывать, принимать это с достоинством что ли. Не унывать, ведь впереди ещё много гонок. Я до сих пор этому не научился, но я стараюсь, думаю, что скоро у меня всё получится. — Конечно, ты великий чемпион, — с восхищением произнесла я, неотрывно смотря на него. — Спасибо, мне приятно, — он встал из-за стола и кивнул мне. — Мне нужно бежать, а ты не унывай и хорошо питайся, это залог успеха. — Спасибо, — пискнула я в ответ, и Клэбо, подмигнув мне, удалился, оставляя только свой запах, который через мгновение перестал ощущаться.       Боже, неужели я действительно с ним говорила? Абсолютно спокойно, не ляпнула ничего. Он даже похвалил меня, дал совет.       Как более опытный менее опытному сокомаднику? К сожалению, именно так, но это тоже уже хорошо. — А если бы ты пришла раньше, ещё бы дольше говорили, — на место Йоханнеса приземлилась Фрида. — Он такой… такой… обалденный, — только и смогла произнести я, а подруга усмехнулась. — Ты сейчас улыбаешься, как сумасшедшая, могу понять, что ты испытываешь. Нужно действовать. — Он относится ко мне, как к части его команды, не более, — эйфория потихоньку стала отпускать меня и пришло осознание реальности. — Слушай, это можно исправить, моя дорогая Крис. — Но у него Юля… — С Юлей разберёмся, — равнодушно ответила мне Карлссон и едко ухмыльнулась. — Как будто первая его девушка. — Это первая девушка, к которой он испытывает такие сильные чувства, — вставил своё слово до этого молчавший Дидрик, я даже не заметила, что он подошёл ко мне вместе со шведкой. — Чувства, чувства… Все вы придаёте им такое большое значение, — цинично заметила блондинка, допив свой морс. — Потому что без них невозможно ничего, — резко ответил ей Тёнсент, а она скептически на него посмотрела. — Может быть для кого-то, но не для меня. Предпочту чёткий расчёт и стабильность. — Ох, Фрида, — рассмеялась я, доедая свой салат. — Влюбишься, вот тогда и поговорим. — Я и влюбиться? — хмыкнула блондинка. — Да никогда. — Конечно, как можно влюбиться, когда у тебя каменное сердце, — пошутил норвежец, за что был награждён убийственным взглядом. — Ты просто не встретила достойного человека, — мягко произнесла я, на что Карлссон закатила глаза. — Я ищу достойную партию. Всё равно все расстаются, причём со скандалами. Я же хочу максимально комфортно жить и, если и разрывать отношения, то с минимальным ущербом для себя. — Ты слишком цинична, — прокомментировал её слова друг, за что на этот раз был награждён улыбкой. — Не отрицаю. А достойную партию я уже себе подыскала. — В лице Крюгера, — закончила за неё я, и шведка просияла. — Любовь всё равно настигнет тебя. — Причём тогда, когда ты её не ожидаешь почувствовать, — задумчиво произнёс Дидрик и печально улыбнулся. — От неё не спрячешься. — Ой, сплюньте. Такое ощущение, что вы проклинаете меня этой любовью. — Мы говорим так, как есть, — просто ответила я, улыбаясь. — Нужно быть более практичными в этой жизни. — Ну, не всем дано, конечно. — На чувствах можно всегда сыграть… — Но без них нельзя жить… — Это сейчас выльется в очередной спор, — Тёнсет остановил нашу словесную перепалку. — Пойдёмте лучше прокатимся на лыжах? — И то верно, погода просто чудесная, — оживилась я и встала из-за стола. — Единственная любовь, которую я готова признать, — подняла палец вверх блондинка, — это любовь к лыжам. — Значит, ты ещё не совсем лишена чувств, — ответил ей лыжник и, обняв нас, двинулся в сторону выхода.

***

      Был ли я уверен на все сто процентов в своих действиях? Нет, абсолютно нет. Мой мозг продолжал не понимать, зачем я стучусь в эту чёртову дверь, но в душе я чувствовал, что так правильно, так нужно.       После разговора с Юлей я ещё долго думал, стоит ли. Я не слышал ничего об Амелии Ферро три года, готов ли я сейчас узнать хоть что-то о ней, хочу ли?       Нет, определённо нет.       Тогда что я делаю здесь?       Ответ я нашёл, когда открылась дверь и передо мной появилась моя старая подруга Амелия. — Привет, — робко поздоровалась журналистка, удивлённо глядя на меня на пороге своего номера. — Я рада тебя видеть, Лукас.       Я вздохнул и поджал губы. Только она называла меня Лукасом, только ей я это разрешал. Это было что-то вроде её фирменного обращения ко мне. Было. — И тебе привет, Эми, — кивнул я, опуская голову и топчась с ноги на ногу. — Проходи, пожалуйста, — она пропустила меня внутрь, но я не вошёл, продолжая смотреть в пол. — Невежливо стоять на пороге.       Французские манеры, никуда не попрёшь, конечно. Но я не стал с ней спорить и прошёл в комнату, осматривая её.       Аккуратно и чисто, в стиле Амелии. Не ожидал же я увидеть здесь беспорядок? Для неё не заправленная кровать уже признак неаккуратности.       Я часто смеялся над её педантичностью, а она недовольно ворчала на меня. Она редко кричала или ругалась, зачастую ей было проще самой убрать, чем ругать другого.       Она всегда считала, что это её образ жизни и её тараканы в голове, незачем пытаться подстраивать других под себя. — Извини, я бы могла предложить чай или кофе, но увы, у меня ничего нет, — с грустью отозвалась она, усаживаясь в кресло.       Я усмехнулся, сев напротив неё. Гостеприимная девушка, но сегодня совершенно была не готова к гостям. Да и вряд ли она ждала кого-то. — Не стоит, — максимально спокойно ответил я. — Как ты?       Кто бы только знал, как сложно было произнести это. Я вновь окунался в воспоминания, когда мы могли часами просто разговаривать ни о чём, когда я мог сказать ей всё, что угодно.       Передо мной всё та же Амелия. Длинные, чуть кудрявые, рыжие волосы, прямая осанка, джинсы и блузка, подчеркивающие её хрупкую фигуру, воплощение опрятности и женственности. Только взгляд зелёных глаз был другой. Она повзрослела, смотрела на меня более осмысленным взглядом. — Я развелась с мужем и вернулась с сыном во Францию, в наш город. Живу теперь со своими родителями… — Рядом с моим домом? Они не переехали? — Нет, всё там же, — она смотрела куда-то сквозь меня, а на губах играла мягкая улыбка. — Я не захотела зависеть от родителей, не маленькая, чтобы сидеть на их шее, поэтому решила, что пора вернуться на работу. — Ясно, — всё, что смог я ответить ей. — Лукас, я хотела… — она немного наклонилась вперёд, на мгновение прикрыла глаза, а потом посмотрела прямо в мои и продолжила. — Прости меня. Я знаю, что виновата перед тобой, я три года живу с мыслью, что… — Нет, не говори этого, неприятно это вспоминать, — остановил я её жестом руки. — Пусть прошлое останется в прошлом. — Если тебе неприятно общаться со мной, просто скажи, я пойму. — Не говори глупостей! — То есть, ты смог простить меня? — я был уверен, что больше никогда ни в чьих глазах не увижу столько надежды.       Знаете, если вы думаете, что забыли человека, потому что давно не видели его, не общались и не знали о нём ничего, попробуйте с ним увидеться. Прошлое накроет с головой. — Прошло много времени, я думаю, что смог избавиться от боли и обиды, но не уверен, что простил, — я заметил грусть в её глазах, но она поспешила сделать обычное выражение лица и понимающе кивнуть. — Что ж, это объяснимо. И все же, я хочу извиниться ещё раз. Просто надеюсь, что это не будет портить наши отношения сейчас. — Я пришёл сказать, что работе не помешает. Если тебе нужно будет моё интервью, я не буду прятаться на другом конце Земли. Я знаю, насколько важна для тебя твоя работа, — я встал и направился в сторону выхода, слишком сложно находиться рядом с ней. — Спасибо, Люка. Ты всегда понимал меня, — донеслось мне в ответ, заставляя меня на секунду остановиться, но, поняв, что больше мне ей сказать нечего, я открыл дверь и молча ушёл из её номера.