Кулон

Джен
NC-21
Завершён
141
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
72 страницы, 13 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
141 Нравится 31 Отзывы 23 В сборник Скачать

Утерянный документ 2. Часть первая.

Настройки текста

Ввод Кода:

Снежинка

ДОСТУП ОТКРЫТ

Опрашивающий: Как закончился Ваш первый рабочий день с Объектом? Опрашиваемая: «Вздох» д-р Брайт вновь принес выпивку в честь моего поднятия уровня допуска. Опрашивающий: Такое чувство, что он искал повод выпить. Опрашиваемая: Так оно и есть. Он оказался большим любителем выпить, так еще и других споить. Но суть даже не в самом шумном празднике, где уже изрядно все выпили, я в нем практически не участвовала, все читала предоставленные напарником отчеты об инцидентах связанные с SCP-049, сидя где-то в уголке комнаты. Затем я ушла, чтобы не подвергать первоуровневых такой же проблеме, как случилось это у меня, казалось бы совсем недавно, суть была в том, что этой ночью сон не шел мне в голову, несмотря на принятые таблетки снотворного. И сон не шел даже не от шума музыки за толстой механической дверью, а от шума моих мыслей в голове. Мне были открыты новые двери, о которых обычный рядовой не знал, но какую цену я заплачу за чудный ключ-карту? Собственную жизнь, силы или будущее? Это нагоняло дикой паники и мое сердце неизбежно ждало какой-то подлянки ото всех вокруг. Холодный и липкий пот мгновенно выступил у меня на лбу, отчего мне казалось, что по лицу бегают маленькие паучьи лапки. Я не могла пошевелиться, меня словно парализовало в собственной кровати. Одеяло душило, словно удав, от которого невозможно было скрыться, а подушка стала влажной и тяжелой. Я чувствовала себя просто невыносимо, я чувствовала всю тяжесть страха, нависшего в черной тьме комнаты надо мною. Я чертовски сильно боялась закрыть глаза и не открыть их больше, потому что обо мне бы в будущем никто не помнил. Не родные, не документы, даже Фонд бы не знал о такой маленькой сошке, которая попалась в мухоловку. Я даже не заметила, как начала говорить в слух и то, как мой голос дрожал, словно от слез. Я стала неспешно говорить о родных, о страхах, о том какие цветы люблю или кофе. Я даже вспомнила истории, о которых мне стыдно до сих пор. Мне хотелось думать, что, если я все же пропаду или умру, мою историю будут хранить эти бетонные стены, закрашенные тонной светлой краски. Мне не нужен был пустой разговор, мне нужен был хороший слушатель, который не перебьет. Я всегда всех слушаю, но меня почему то не могут. Почему то никто не хочет слышать о моих проблемах, кроме этих стен. Сон пришел только под утро, когда голос совсем охрип и, как бы это странно не звучало, разбудил меня не поставленный будильник, а запах ароматного кофейного напитка. На моем рабочем столе лежала новая стопка бумаг — отчеты о подопечном объекте, а рядом стоял стаканчик кофе и записка под ним с такими знакомыми птицами вместо подписи. Это не было признаком любви или дружелюбия, это не было актом милосердия, скорее очередное предупреждение о том, что за мной пристально наблюдают сверху и ждут явных открытий, о которых я сама не подозревала. Если говорить о втором рабочем дне с Объектом, то он прошел весьма быстро, но насыщенно на разного рода события. Ежемесячное обязательное обследование, на которое я так удачно попала в первые дни, дало мне наглядную картинку того, с кем мы имеем дело, точнее с чем. Чумной не был человеком, как бы он не выглядел с первого взгляда, а его рентгеновские снимки подтверждали другое, но мое исследовательской любопытство не угасло от этого, скорее возросло в разы. Я задавалась вопросами. Куда он прячет свою сумку? Как он родился и был ли человеком в прошлом? И как же чудно было слышать моим ушам, что мне дадут пообщаться с Объектом, несмотря на закрытый прием, при котором иметь прямой контакт нельзя. Я была не просто взволнована, я была в каком-то детском приступе, когда открываешь подарок на новый год и не знаешь, что внутри. Мне лишь нужно было запомнить несколько правил: Не злить, не трогать руки и не упоминать о современных технологиях. Открывая дверь лаборатории красной ядовитой кнопкой, я вошла в светлое помещение с Объектом, связным по рукам и ногами, чтобы он мне не навредил, если уж в нем проснется какая-то агрессия, несмотря на несколько кубиков успокоительного. Он выглядел все так же невозмутимым, держался чуть отстраненно, но это создавало для монстра свой таинственный шарм. Он словно был главным злодеем книги, который привлекает намного больше, чем принц. Меня не привлекало то, что он монстр, я не влюбилась в него из-за его старомодной вежливости. Я любила его загадочность и меня волновало то, какие тайны он хранит от всего человечества. — Bonjour, mon chérie. — Сразу же поприветствовал он, поворачивая голову ко мне, насколько это было возможно. Цепи на его шее зазвенели, раздеваясь эхом от стен. Я по привычке уткнулась спиной в закрытую дверь, чтобы вернуться назад. Это было моей личной традицией, неким оберегом в Фонде, чтобы не сойти с ума от всего этого. — Добрый день, Объект SCP-049. — В ответ кивнула я, проходя мимо стола и усаживаясь на стул в противоположной стороне. — Как ваше самочувствие после обследования? — Знаете, это было весьма утомительно. — Ответил он, склонив голову к плечу. — Я бы предпочел, чтобы вы тоже пошли мне на встречу и наконец предоставили животных для опытов. — Мы пока думаем над этим. — Отчеканила я, положив свою голову на переплетенные пальцы рук. — После того, как вы убили прошлого доктора, это будет немного… проблематично. Да... прошлое нарушение условий было именно из-за этого. Он увидел в нем свое Поветрье и попытался вылечить, а так как доктор не соблюдал технику безопасности, его труп нашли только через три часа. Естественно его кремировали. — Я вылечил его от Поветрия, мисс. — Так же серьезно ответил Чумной, явно недовольный руслом нашего разговора. — Мое лечение — самое эффективное. Я вздохнула. Он снова стал разговаривать теми же шаблонными фразами как и каждый раз при допросе. Я видела записи, я знаю его ответы на следующие вопросы. Но самое плачевное было то, что это единственный день месяца, когда он позволял записывать беседы, но какой был в этом толк, если нового мы нечего не узнавали? Все уже перестали надеяться на что-то лучшее, да и я уже успела расстроиться от неизбежности реальности. — Вы видите во мне признаки «Поветрия», SCP-049? — Задала я вопрос, отвечая на изучающий взгляд своим отстроенным и прохладным. Объект задумался, стал пристально изучать меня, а затем повернул голову в сторону. — Нет, моя дорогая. Вы удивительно чисты от него и я не вижу даже следов того, что кто-то больной к вам притрагивался. — Покорно кивнул головой Объект, вызывая своим ответом у меня легкое недоумение. — Вы ведь не ответите мне, что это за болезнь такая, верно? — С приподнятой бровью вновь спросила я. — Вы все еще не хотите меня понимать, поэтому говорить я ничего не буду. — Подтвердил SCP-049, звякнув наручниками на руке. — Тогда, отправляйтесь в свою камеру наблюдения. — Сказала я, вставая с места и направляясь к двери. Говорить с ним мне больше не хотелось, да я и не видела смысла. — Я бы хотел немного больше с Вами поговорить, моя дорогая. — Внезапно произнес Чумной Доктор, на что я усмехнулась. Желание Объекта последнее, что будет рассматриваться как приорететное. Но кнопка, как на зло, не работала, что вызвало у меня подступающую панику. — Эм… Доктор Иткин, дверь не открывается. — Произнесла я громче, чтобы меня услышали через встроенное оборудование прослушивания. Послышался скрип включающегося микрофона и незамедлительный ответ напарника: — Я не могу вас выпустить, — Начал он, на что я повторно пару раз нажала на кнопку, подтверждая его слова. — Вы первая за долгое время, к кому объект проявляет внимание. Допрос не может быть закончен. — То есть, что вы имеете ввиду? — Не поняла я, смотря на все так же сидящего ко мне спиной Объекта. Он даже не соизволил посмотреть на меня и, клянусь, будь видно его лицо, он бы злобно улыбался. — Вы можете задавать вопросы класса А. — Ответил Иткин как-то сочувственно. Я вздохнула, возвращаясь на место. Так просто это не могло произойти, на него явно кто-то надавил, чтобы я здесь оставалась как можно дольше. И меньше всего меня волновал предстоящий разговор. Мы с Объектом просидели с минуту в тишине, рассматривая друг-друга пристальным взглядом. Кто с любопытством, кто с горящей ненавистью. Я планировала уйти в свою комнату живой и целой, а не сидеть здесь. — Вы специально, да? — Спросила я у Чумного, складывая руки на груди. Он несомненно слушал наш диалог с доктором и явно знал, что просто так меня не отпустят. — О чем Вы? — Сделал вид, что не понял монстр. Я злобно скрипнула зубами, не зная, как скорее выйти из этой ловушки. «Тебя же в клетку со львом не запускают, верно?» — пронеслось у меня насмешливо в голове. А к Объекту, который от одного касания может убить, запускают! Но, похоже, все идет по плану SCP-049, так что выйти мне так просто не удастся. — О чем именно вы хотите поговорить? — Со вздохом спросила я, прикрывая глаза в знак поражения. — Вам нравятся книги? — Начал Объект, воодушевившись моим быстрым смирением с ситуацией. — В моей камере содержания их много, но они все устарели, хотелось бы что-нибудь нового, какую книгу Вы читали в последний раз, моя дорогая? — Последнюю книгу я прочла недели три назад, это была «Становление личности», Карла Роджерса. — Ответила я уклончиво и с неохотой. Взглянув на Объект, мне стало понятно, что он ждет продолжение. — Это была психология. Весьма тяжелая для восприятия, но интересная и затягивающая. На самом деле я делала запрос на другого рода литературы, но принесли мне именно эту. — Даже у докторов есть ограничение? — Задался вопросом Чумной доктор. — Мы практически в равных условиях с SCP, так что да, у нас тоже есть рамки, за которые не стоит выходить. Опрашивающий: Тут сказано, что вы вели простую беседу, без какого-либо смысла? Д-р: Да, мы говорили ни о чем и в том же время — о всем. Опрашивающий: Он старался как-то на вас воздействовать? Д-р: Я бы это немедленно распознала, но нет. Мы просто беседовали, ничего более. Словно… старые приятели? Мне было легко с ним говорить, потому что он являлся прекрасным собеседником, который умел слушать и хотел говорить. Я ценю это. Очень сильно ценю. Опрашивающий: Примерно в середине вашей беседы все устройства отключились, о чем вы тогда говорили? — Вы скучаете по своей семье, моя дорогая? — Не то утверждал, не то спрашивал Чумной, склонив голову в бок. Я поджала губы, вспоминая все свои годы, проведенные с семьей и друзьями, которых оставила где-то над землей, под голубым небом. То, как сильно старалась, сдирая с себя шкуру, чтобы заслужить хотя бы самую тихую фразу "Я горжусь Тобой" от родителей, потому что они не разу мне об этом не говорили. То, как замыкалась в себе, слыша от них лишь критику и ругань. То, как одна убивалась в комнате, не получив необходимых баллов за тест, чтобы получить те самые слова и чтобы стать выше по социальной лестнице. То, как совершая ошибку, подвергла опасности бабушку. То, как стоя в прощальном зале, мне хотелось смеяться во весь голос над ней, потому что я не считала себя виноватой. Вспомнила преследующее меня с детства ощущение, что я только разочаровываю людей вокруг меня, родителей в особенности. И, самое главное, я вспомнила, сколько бы сил и стараний я не вкладывала, все оказывается бесполезным по большей части. Окружающие меня люди, тем не менее, часто говорили и говорят по сей день, что верят в меня, но это делает только хуже. Появляется параноидальный страх очередного провала. Я вспомнила все вечера, засыпая дома и все рассветы, встреченные на улице под уличным фонарем. Вспомнила громкую музыку в клубе и тишину в общежитии перед зачетной недели. Вспомнила всю свою жизнь, полную неудач, в которой лишь изредка появлялось что-то хорошее и значительное. — Конечно, а как по ней не скучать? — Пожала я плечами, улыбаясь как-то печально. Речь моя дрогнула под конец, непривычно срываясь. — Порой так не хватает родительского совета или… — Я осеклась, понимая, что рассказываю о личном монстру, который без причины убивает, но мне было легко, мне было спокойно говорить с ним, так что я продолжила — или погулять с дочкой. — У Вас есть дочь? — Удивился Объект, поддавшись чуть вперед. — Почему Вы ее бросили? — Я не считаю, что бросила ее. Все же за работу в Фонде мне хорошо платят, а эти деньги я перевожу своим родителям, чтобы те обеспечивать мое Солнце. — Шире улыбнулась я, склонив голову. — Я не выгляжу на свой возраст, но я намного старше, чем кажусь. Да и дочь ко мне пришла как-то при печальных обстоятельствах, но моя любовь к ней безгранична. Наверное, это была моя судьба… — Судьба? — Как-то насмешливо-эгоистично переспросил доктор, впервые показывая совсем другие эмоции. Темнота за его маской рассеялась и я смогла увидеть глаза, большие и выразительные, но такие печальные и наполненные грустью, что мне самой стало как-то противно от собственных слов. — Вы думаете, что Вы контролируете свою судьбу или Вы верите, что Ваше будущее уже сформировано и Вы просто движетесь по намеченному кем-то или чем-то пути? — Смотря при каких обстоятельствах на это рассуждать, — Уклончиво ответила я, но поняла по повисшей тишине, что мне все же необходимо ответить на вопрос. — Я вижу Судьбу как миллионы тонких и хрупких нитей, которые даются человеку с рождения. Они обрываются, путаются или идут прямо, но, так или иначе, — они существуют и двигаются от обстоятельств и действий своего хозяина. Мы не можем координально влиять на свою судьбу, ведь тогда бы вся наша жизнь была белой полосой, но мы все же можем что-нибудь сделать. Да и, разве, это не философский вопрос? — Вновь усмехнулась я, откидываясь на спинку стула. Чумной согласно кивнул, повторив мое движение, чем вызвал звон цепей, которые на него нацепили. Он недовольно дернул клювом, словно этот звон ему был противен до горечи во рту. Наверное, так и было, ведь он давно находился в Фонде. — Почему Вы все еще здесь? — Спросила я крутившийся у меня в голове вопрос. — Здесь у меня много возможностей, пускай и со своими ограничениями. — Пожал плечами доктор. — Я могу сбежать в любой момент, но я уже посмотрел весь мир, мне не зачем повторять свои походы. А вы путешествовали? — Только в районе своего города, когда была еще подростком. А там был институт, учеба и Фонд. — Печально ответила я, потирая шею. — Но мне бы хотелось увидеть мир. Возможно, когда-нибудь это случиться, если я не умру в этих стенах. — Вы не боитесь смерти? — Казалось бы, в очередной раз удивился Обьект. — Нет, конечно, зачем бояться неизбежного? Все мы когда-нибудь умрем. — Тихо засмеялась я, прикрыв рукой рот. — Хотите я Вас снова озадачу? — Если посмеете — Откуда Вы знаете, что ваши убеждения истинны? Опрашивающий: Что после этого произошло? Д-р: Я ушла. Мне открыли дверь, так как тишина между нами повисла на целых полчаса и разговор дальше не клеился. Мне не о чем было говорить, а ему не чем было ответить, так что я со спокойной совестью ушла писать доклад о происходящем событии, а затем легла спать. Опрашивающий: Почему вы задали именно этот вопрос, когда вошли ему в доверие? Д-р: Ох, нет-нет. Мы не были в таких отношениях и никогда не будем, он просто играл со мной, задавал те вопросы, о которых нужно думать не пять и не десять минут, а всю жизнь, так почему я не могла задать того же? Будет звучать глупо, но мне хотелось ему насолить хотя бы так. Опрашивающий: После этого он проявлял агрессию при любом вопросе несколько недель. Д-р: (Довольно) Он думал над моим вопросом и разрушал собственные рамки устойчевого мировоззрения. Через две недели, при очередном нарушении условий, он дал мне ясный и четкий ответ.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.