***
Раньше, чем появляются календари, Азирафэль взращивает леса, а Кроули уничтожает их под корень. Кроули выкапывает ямы, а Азирафэль их заполняет. Азирафэль крепче сжимает кулаки, и крылья его мерцают в пустынном жаре, а Кроули принимает солнечные ванны и нисколько не жалеет людей, мелких и слабых, и таких полных жизни. Вся эта история с Вирсавией становится для них настоящим сюрпризом. А кошмар с Вавилонским столпотворением — совершенно, ни капли нет.***
В 1020, когда Азирафэль произносит: — Это нелепо. Кроули усмехается в ответ, сверкая жёлтыми глазами, и говорит: — Что ж, ангел, что, по-твоему, нам стоит с этим сделать? (По взаимному согласию, они оба берут на себя ответственность за последовавшие Крестовые Походы. По взаимному согласию, они никогда не обсуждают, что оба получили за это благодарность; такие вещи просто смущающи, право слово.)***
В 1401 Азирафэль волшебным образом лишает жизни мелкого государственного чиновника, его глаза холодны, руки тверды. Он это заслужил, но в то же время и нет, и в этом вся проблема с человечеством — Кроули уверен, что когда-то эта линия была чёткой. — А, — произносит Азирафэль. — Вижу, ты проснулся. Кроули никогда не забывал, что его ангел — это не только тело, что он носит, но в этот момент он ясно видит разверзшуюся перед ним спиральную лестницу, по которой он сам случайно скатился, метафоричную до реальности. Она дрожит неразличимо в воздухе, то появляясь, то исчезая, и здесь не может быть победы. Кроули внезапно даже не уверен, что победа была действительно ему нужна. — Тебе не стоило, — говорит он, сам того не желая. Азирафэль смаргивает, вздыхает. Руки его опускаются. — О, дорогой мой. Я знаю.***
В 1914 Кроули сидит на краю айсберга и смотрит; и как же странно, что человеческая природа так напоминает болезнь. (Несколько часов спустя крылья Азирафэля укрывают его со спины, и Кроули говорит «Я этого не делал», хотя он, хоть убей, понятия не имеет, почему… Азирафэль открывает рот, но Кроули шипит: — Если ты скажешь то слово, которое у тебя сейчас на уме, ангел, клянусь, я тебя утоплю. …как будто это серьёзная угроза, и как же далеко он уже скатился по наклонной, и разве это не в его стиле, он ведь просто обожает падать… Руки Азирафэля такие тёплые, а запястья у Кроули просто ледяные, и он даже удивляется, какое это вообще имеет значение, почему его это заботит, как долго это вообще продолжается…)***
Это 2011, и Азирафэль подпевает хору в «Under Pressure», пока они выезжают из города. — Ну вот и всё, — говорит Кроули. — Всё кончено, конец света, прямо тут. Жаль, что мы его отложили, только чтобы он вновь случился. Азирафэль смотрит на него поверх коробки передач, его улыбка ласковая и усталая, волосы спутаны ветром. Кроули уже давно перешёл черту. Они встречаются в медленном поцелуе, человечнее, чем когда-либо, проезжая один круг за другим вокруг всё того же чёртового маяка. Машина продолжает ехать, уважая их уединение.