Пражское кладбище (месса)

Я прошёл через сотни объятий и тысячи рук, но у каждого сердце – из пластика, взор – стеклянный. Я смешал все понятия – кто мне «любовник»? кто «друг»? До сих пор не пойму я, какое считаю главным. Ты родился из зноя, какого твой город не знал; я погиб в октябре, а воскрес лишь к ночи Сильвестра. Сорняками – полынью – в душе расцветала весна, я бы вырвать мог с корнем её – и спасаться бегством. Я ушёл бы на Запад по следу тех дрезденских львов, прекратил бы играть, на zero каждодневно ставя, я нашёл бы язык с неистрёпанным словом «любовь», и не плакал бы я, не бросал бы монет во Влтаву. Только тщетен побег, все прямые сомкнулись в кольцо, и сплелись в эти строки слова, будто в це́пи – звенья. Если вера слепа, наградите короной слепцов! потому что – впустил, потому что – в любовь поверил. Своё сердце бессмысленно в гору толкал, как Сизиф, посторонним прошёл мимо окон на Таборитской – только знать бы и помнить, что ты – пусть не рядом! – но жив, только сделать бы так, чтоб любовь не казалась риском. Я б по Вацлавской площади эти слова разбросал, я читал бы их вместо литании в Тынском храме. Не имею понятия – чем зацепил и связал? – но – лишь имя твоё, и не нужно других литаний! И плевать мне, что поезд в огне, что взорвали пути негодяи. Мне имя твоё принесёт победу. Эти строки – ножи. Если можешь, то переводи. Это исповедь, гимн, манифест, протокол – и Credo. 2.IV.2019