***
Она резко раскрывает глаза. Тело невероятно уставшее и тяжёлое. Как после изнурительной битвы с акумой. Но разве она сегодня сражалась? Она не помнит. Она смотрит в землю. Сидит на холодном, мокром асфальте. И ей не хочется подниматься. Не хочется глядеть на что-то другое. Она смотрит на собственные руки и не может понять — кто она. Кто она сейчас: Маринетт или Ледибаг? Одну ладонь, ладонь Ледибаг, обтягивает красный спандекс. Сегодня он не такой яркий, как обычно. Потускнел. Покрылся пылью. Странно. А другая рука — рука Маринетт. С аккуратным маникюром, пластырем на мизинце и несколькими царапинами — последствиями ментального боя с Бражником. В котором она… о, чёрт! Она проиграла! Она резко вскидывает голову. Порывисто поднимается на ноги и тут же падает. Колени врезаются в неровное дорожное покрытие. Ей больно. Она закусывает губу. Взор цепляется за круглый красный предмет, без дела валяющийся в метре от неё. Серёжка. Она хватает талисман и тут же надевает его. Трансформация восстанавливается. — Маринетт! Этот голос. Алья! Нет, не Алья. Рена Руж. Мелькает рыжий хвост. Подруга опускается рядом с Ледибаг на землю и порывисто обнимает её. Что-то случилось. — Отк-куда т-ты знаешь, к-как меня зовут? — она заикается. Так привычно. По-родному. Для Маринетт. Но у Ледибаг чёткая речь… — Все знают… — Рена поднимает голову подруги за подбородок. Баг всматривается в её лицо. Она вся в пыли и ссадинах. А ещё явно плакала. — Что произошло? Рена открывает рот, чтобы что-то сказать, но останавливается. Уже не надо слов. Ледибаг смотрит за её спину. Начинает судорожно глотать воздух. Он. О, Господи, он! Кот! — Кот! — она срывается с места. Ноги подгибаются, она падает. Рядом с ним. Она прижимает руку к губам. Нет… Нет! Только не это! Она не верит… Нет, пожалуйста. — Кот! Нуар! Котёнок!!! — она трясёт его за плечи, но всё бесполезно. Исполосанное порезами, ранами, разукрашенное синяками тело напарника неподвижно. Он лежит на спине. Чёрный костюм залит кровью. Нуар не подаёт признаков жизни. Ледибаг не верит. Этого не могло произойти. Слишком жестоко. Боже, нет, пожалуйста! Она оглядываться по сторонам, слепо надеясь на чью-то помощь. Врача. Срочно. Пожалуйста! Кот должен жить. Только взор натыкается на кое-что другое. Чёртово отродье тёмного колдовства. Супер-шанс, призванный Тёмной Леди. Длинный чёрно-красный кинжал с зазубринами и гравировкой. Раны на теле Нуара оставлены этим оружием. Взгляд Ледибаг цепляется за глубокую рану, протянувшуюся от плеча до груди. В носу начинает покалывать. Сейчас она зарыдает с новой силой. Разломать бы, раздробить на мириады осколков это издевательски поблескивающее оружие. Им Тёмная Леди раз за разом беспощадно ранила Кота, дьявольски усмехалась, когда он сплёвывал кровь и вновь рвался в бой. А она опять отправляла верного напарника в нокаут, наслаждаясь хрустом его рёбер, тихими стонами. Нуар терпел любую боль, пассуя, отступая. Он не поступал как герой, жертвующий своими интересами ради спасения граждан родного города. Он боялся сильно задеть свою Леди. Героиня Парижа отчётливо видит сохранившиеся в подсознании картины сражения. Кот успел передать камень Чудес только Алье. Две остальные шкатулки с украшениями чёрно-красное йо-йо точным ударом отправило на дно Сены. Иллюзии Лисы оказались абсолютно бесполезны. Тёмная Леди знала всё о её силах. Конечно, она не попалась на глупую уловку. Она оставила Рене Руж прекрасное напоминание об этом дне — глубокий шрам в районе шеи. Тёмная Леди едва не задушила противницу, почти сразу выведя её из игры. Кот сражался без устали, но каждый, каждый чёртов раз, когда, казалось, готов был одержать победу, не мог нанести сокрушающий удар. Он смотрел в глаза Тёмной Леди, такие же голубые, как у его Леди, и понимал, что не способен тронуть девушку. И она нагло пользовалась своим преимуществом, нанося удары исподтишка. Они дрались на Эйфелевой башне, возле Лувра, на Марсовом поле, везде оставляя после себя грусть и разруху. Кот Нуар надеялся, что сила его Леди сумеет все восстановить. Лицо Нуара изуродовала гримаса страдания. Тёмная Леди вонзила кинжал ему в грудь. Сжав зубы, он прохрипел «прощай», а потом сорвал с Леди зараженный акумой предмет, задев растрепавшейся лентой её серёжку. Вместе с капелькой крови серьга полетела на пол. Испугавшись, Тёмная Леди отпрянула. В этом была её ошибка. Кот из последних сил призвал Катаклизм и испепелил им вырвавшуюся акуму. А потом потерял сознание. Трансформация на половину спала с вернувшей свой нормальный вид Ледибаг. Но Нуар не увидел этого и не узнал в своей возлюбленной скромную Маринетт Дюпэн-Чен. И уже не узнает. Его сердце остановилось спустя пару секунд… Ледибаг вспоминает эти моменты, всё сильнее пропитываясь ненавистью к себе. Она убила Кота Нуара. Не акума или Бражник. А Ледибаг собственными руками. Почему она помнит всё это, хотя другие акуманизированные забывают? Неужели это искусная месть за содеянное? Бражник сумел доставить ей гораздо больше боли, чем другим жертвам акумы. Хотя… Вдруг сама судьба подбрасывает ей такой извращенный подарок? А этот кинжал — её последняя возможность вернуть всё на круги своя. — Ч-чудесная Л-ледиб-баг… — едва слышно шепчет она. Сердце готово разорвать своим биением грудную клетку. Если бы только Ледибаг могла как-нибудь передать этот безумный ритм Нуару. Чтобы их сердца забились в унисон, как в переносном, так и в прямом смысле. Но на такие чудеса не способна даже её сила созидания… Кинжал быстро поднимается к небу. А для Ледибаг действия происходят как в замедленной съёмке. Оружие взмывает вверх и… падает вниз! Дикий. Нечеловеческий крик отчаянья вырывается у Ледибаг из груди. Он сотрясает весь скорбящий город. Она уже рыдает. Ничего не произошло. Совсем. Магия не сработала. Это был супер-шанс Тёмной Леди. У Ледибаг этого шанса нет. Она больше не может сдерживаться. Леди Удача потерпела самую большую неудачу в своей жизни. Она обхватывает руками шею Кота Нуара и целует его в щёку, лоб, губы. Покрывает поцелуями всё лицо. Горячо. Неистово. Словно верит, что он вот-вот очнётся. Как в сказках. От поцелуя возлюбленной. Но этого не случается. Его сердце продолжает упрямо молчать. Оно не бьётся… Она мешает свои слезы с его кровью. Смахивает слипшиеся от пота пряди волос. Переплетает свои пальцы с его. И продолжает вслушиваться, лёжа на его груди. Но в ответ лишь тишина, набатом стучащая по её барабанным перепонкам. Не находящая отклика в сердце. Кот Нуар и безмолвие — несовместимые понятия. С ним просто нельзя молчать, он любого умеет разговорить или рассмешить. Нет. Умел. Прошедшее время режет слух. Нет, он не мог уйти. Не мог погибнуть! Но сделал это… Не без помощи Ледибаг, к сожалению. Горечь потери отдаётся на языке. Внутренности сжигает огнём. Ей больно даже дышать, словно слезами заполнились легкие. Да и весь организм переполнился этой солёной жидкостью. Она вспоминает то, как думала, что нож в сердце — это отказ Адриана Агреста. Глупая. Наивная. «Пожалуйста, Котёнок, скажи что-нибудь. Глупо пошути. Скаламбурь. Встань. Пусть кровь — это кетчуп. Как на прошлый Хеллоуин. Помнишь? Я тогда так за тебя испугалась… Чуть за эту выходку… не убила…» Её с трудом отрывают от трупа. Они лгут. Бессовестно врут. Это её друг и напарник, герой Парижа, Кот Нуар, а не какой-нибудь труп. «Он спасал ваши жизни! — хочется заорать Ледибаг. — Вы не смеете так называть его!» Но голос давно сорван. И она молчит. Только губы слегка шевелятся, как заведённые, повторяя: «Он жив, он жив!» Начинается дождь. Такой холодный. Слегка моросящий. Ледибаг думает, что вода смоет кровь с тела Нуара и, может, он ещё вернётся к ней. Целый и невредимый. Или, хотя бы, живой. Он будет ловить её руку в попытке поцеловать, а Ледибаг, улыбаясь, уворачиваться. Они снова вместе побегут по крышам родного Парижа, подставляя лёгкому ветерку пылающие от опьяняющего чувства свободы лица. Взберутся на вершину Эйфелевой башни посмотреть на звёзды. И Кот снова спросит, любит ли Леди его? А она уверенно ответит «да». Картинки, рисуемые воображением, становятся ярче, живее. Почти реальные. Вот напарник, сжимая в руках розу, подходит к ней, целует в щёку. Ледибаг осторожно берёт её в руки. Неужели это правда? Она боится спугнуть видение. Нуар шепчет «прощай», разворачивается к ней спиной и начинает растворяться в тумане. Она порывисто хватает его за локоть, но пальцы касаются пустоты. Кот Нуар исчезает. Всё перед глазами резко становится кроваво-красным. Ледибаг теряет сознание.***
Каждый в Париже знает грустную историю Маринетт Дюпэн-Чен. Героини Парижа — легендарной Ледибаг. Многие помнят, как бесстрашно она годами защищала Францию, освобождая несчастных жителей от влияния тёмных бабочек — акум. Она была сильна, прекрасна и непобедима. До одного осеннего дня, отмеченного чёрным цветом в календаре каждого парижанина. Дня, когда она всё потеряла. Когда она окончательно сломалась. День смерти её напарника — Кота Нуара. Тогда акума Бражника добралась и до героини. Она превратилась в свою полную противоположность — Тёмную Леди. Кот Нуар сумел спасти свою возлюбленную. Но заплатил за это высокую цену. Он освободил Ледибаг ценой собственной жизни. Она рыдала, целовала его холодеющее тело. Никого к нему не подпускала, продолжая остервенело выкрикивать его имя, пока не задохнулась в приступе кашля, сорвав голос. Стоило Рене Руж отвести её от напарника, как Ледибаг начала кричать, что Нуар жив, и бросилась обратно к нему. Но, остановившись на полпути, вдруг заговорила с кем-то. Просила, чтобы он не уходил. А потом лишилась чувств. В ту же секунду с Кота, наконец, спала трансформация, явив всему миру лицо Адриана Агреста. Рена Руж забрала кольцо, сняла с Ледибаг серьги и скрылась в неизвестном направлении. Всё равно их личности уже не были тайной для кого-либо. После торжественных похорон стало известно имя главного злодея Парижа. Габриэль Агрест сознался во всех своих грехах и застрелился возле гроба сына. Ледибаг там не было. Врачи диагностировали ей ПТСР* с целым букетом сопутствующих. С тех пор каждую ночь Маринетт снится что-то страшное. Она вновь видит смерть Кота, но просыпается и ничего не помнит. А когда ей напоминают, пусть даже случайно, о прошлой геройской жизни, события ярко восстают в памяти, и она раз за разом пытается покончить с собой. Чтобы завершить начатое. Ведь она жива только снаружи. И мертва внутри.