«Я правда не знаю, что делать сейчас: Плакать, смеяться, дышать через раз? Я Бога молю отпустить мне грехи, Но все что выходит — тупые стихи. Я мысли свои не пытаюсь глушить, Я вроде стараюсь не сильно спешить. Безумно хочу я заснуть этой ночью, Но демоны держат меня очень прочно. Те вещи, что я принимаю сейчас, Мне жизнь спасли, спасут и не раз. Я нарушаю все то, к чему раньше стремилась, Когда Бога просила, чтоб жизнь изменилась. Любимых людей я толкаю ко дну, Ведь только себя люблю я одну. Когда говорят мне «люблю я тебя», Я слезы стираю, все чувства губя. Не быть мне счастливой с такой головой, И детский герой из меня никакой. И проще мне в песни чужие втыкать, Чем мысли свои на листе записать.»
03.09. POV Куки Вчера я неслась по длинным шоссе, обгоняя ветер, навстречу чему-то новому. С детства я заставляла себя хорошо относится ко всем переменам, какими бы они ни были, ведь все те вещи, что мы называем 'плохими', являются таковыми лишь если на них смотреть под одним определенным углом. Стоит лишь чуть-чуть отойти назад и наклонить голову ровно на сорок пять градусов, как сразу начинаешь замечать совершенно очевидные плюсы сложившейся ситуации. И вот вчера я еще неслась, а сегодня я стою. Стою перед зеркалом, на проводе у меня висит совершенно любимая и несомненно обожаемая мной подруга, или может даже сестра, которую еще с пелёнок заставляли со мной дружить. Ну и как-то так получилось, что нам уже по шестнадцать, а мы все еще вместе. Если мне нужен совет или просто жилетка для впитывания моих слёз и соплей, я всегда бегу именно к ней. Некоторые традиции изменению не подлежат. — Куки, нет, ты сама должна понимать, — вкрадчиво разъясняла мне Мишка, — это самоубийство, идти в таком виде в сельскую шарагу, ты хочешь умереть, я тебя правильно поняла? — Миш, ну прекрати. Во-первых, это не шарага, а, во-вторых, далеко не сельская. Город, может и не большой, уж явно не Петербург, но и на село он не похож, — слегка обижено мямлила я. Несмотря на негативный настрой Мишель, я честно пыталась найти плюсы. Я привыкла искать плюсы во всем. Это определенно было моей лучшей чертой, как минимум, так считали мои друзья. Для меня же это скорее было необходимостью. Я с детства была довольно ранимой и по сей день любая дрянь могла легко подкосить не только моё настроение, но и даже здоровьё. — Так, слушай меня сюда, ты говоришь своему папе, чтобы он как можно быстрее завершал свои дела, и потом вы все вместе едете обратно. Я уже скучаю, Куки, — с легкой грустью сказала подруга. — Хорошо, я с ним поговорю, ты только дождись меня, любимая, — хихикая ответила я, — но ты так и не сказала мне, что лучше одеть, я все еще не имею никакого представления, как выглядит типичный «нестоличный» подросток. — Хмн, значит так, ты помнишь ту белую блузку с рюшами, которую ты надевала на вечеринку у Саши? — я утвердительно промычала, — отлично, её и возьми, а потом просто обтяни свои аппетитные бедра черными скинни и вперёд, покорять сердца местных мальчиков. Только ты аккуратнее, вдруг, им тут можно оружие таскать с собой. — Спасибо за совет. И я просто хочу чтобы ты знала, что ты самая подлая сука, и я люблю тебя, — с усмешкой сказала я. — Ох, уж поверь, я знаю, — я могла слышать, как она улыбнулась, — и не за что, Куки, я буду тебя ждать. Мы попрощались и я повесила трубку. Я тоже буду по ней скучать, но я всё же надеюсь, что застряла здесь ненадолго. Мой папа — довольно успешный бизнесмен. Его профиль — строительство. Именно из-за его рабочих нужд я сейчас нахожусь не в Питере, а здесь, в глуши, без единого шанса на выживание. Приехав сюда, я, честно говоря, удивилась. Город был до одурения мрачным, дома были не выше пяти этажей. Несмотря на начало осени, погода была отвратительной. Если вы считаете, что Санкт-Петербург — дождливый и пасмурный город, вы, видимо, еще не бывали в здешних местах. Здесь словно время застыло, даже уличные кошки и собаки были какими-то старыми и дряхлыми, и деревья стояли практически голыми, опустив ветки, пригнувшись к земле. Да, я знаю, что город этот лежал намного восточнее, чем тот, в котором я жила раньше, но даже так, лето, которое едва успело закончится, словно уже давно не жило в кронах этих дубов, не сидело в глотках певчих птиц, не зависало на лицах людей улыбкой. Кстати, говоря о людях. Их здесь словно нет. Вчера, как только я приехала, мы с мамой отправились на разведку территории, прихватив с собой Винта (наш семейный пудель), и пока мы гуляли, я видела всего пару молодых мужчин лет слегка за тридцать и старушку, покупавшую хлеб в супермаркете, куда я зашла за жвачкой. Это не то чтобы странно, просто, может дело в погоде, а может в самой атмосфере города, но здесь все совершенно не так, как я себе представляла. Когда я наконец-то собралась и зашла в столовую, я сразу почувствовала сладковатый и терпкий запах моего любимого кофе. Мама стояла у плиты и жарила блины, а папочка разливал напиток в три цветных кружки. «Эх, все как и всегда,» — подумала я. — «И никакой мрачный город, никакие (возможно) ужасные новые одноклассники не испортят мне настрой.» — О, зайчатина проснулась, — улыбаясь мне во все тридцать два, пробасил папа, — а мы тебя ждали, налетай! — Доброе утро, милая, — мама поцеловала меня в щёку. Она уже разложила блины по тарелкам и протянула папе банку с вареньем из крыжовника. Тот открыл ее и поставил в центр стола. — Ну паааап, сколько раз я просила, — в шутку заныла я, — прекрати называть меня зайчатиной, мне шестнадцать, и мои зубы давно уже не выпирают. Я что, зря мучилась всю среднюю школу с брекетами? — Я шучу, малышка, — он поцеловал меня в макушку, — на самом деле, я все утро думал, какого тебе будет в новой школе, и решил, что когда я закончу со своими делами здесь, я подарю тебе что захочешь, но только не проси купить меня мальчиков из этой твоей корейской группы, я не могу покупать людей. — О Боже, папа, — я покраснела и смутилась, — ну прекрати, это очень не ловко. Я подумаю на счёт подарка, но теперь ты мне просто должен. — Как скажешь, — мужчина рассмеялся. — Детка, давай быстрее завтракай, папа отвезёт тебя в школу, — мама присела за стол. — Ты не можешь опаздывать в первый день, учителям это не понравится. — Да-да, я знаю, — ответила я, в торопях уплетая блины. Я залпом опрокинула кофе, поморщившись из-за приятной горечи, и вскочила, выбегая в коридор. За мной прошёл папочка, одеваясь в своё пальто, которому не изменяет. Сколько я себя помню, он только в нём и ходил. Я же запрыгнула в свои бархатные aquazzura цвета марсала, которые мне привезли из теплой Италии, нацепила плащ от conso того же цвета и выбежала в холл. Сейчас мы снимали апартаменты в центральной гостинице города. Хотя слово «снимали» сюда вряд ли подходит. Всю нашу поездку, включая проживание, оплачивала фирма папы, где он являлся генеральным директором. Отель, который стал моей временной обителью, был неплохим. На фоне остальных зданий города он смотрелся по-странному элитно. Но меньшего от папы и его компании я и не ждала. Он много работает и все, что я и моя семья имеем сейчас — его заслуга. И вот я уже еду на переднем сидении папиной тачки и нервно кусаю губы. Несмотря на то, что я обладаю поразительной способностью нравиться людям без особых на то усилий, я все же не знаю, чего ожидать. Может это Мишель запугала меня своими бандитами и извращенцами, а может это лишь легкая паранойя, но я совершенно не готова к предстоящим 'испытаниям'. — Малыш, — словно почувствовав моё волнение, заговорил папа, — тебе не стоит переживать. Ты у меня красавица и умница, ты всем понравишься, обещаю. — Спасибо, пап, — улыбнулась я. — Я просто буду надеяться, что это не на долго. Я повернулась к папе, ожидая его подтверждения. Мужчина лишь улыбнулся мне уголками губ. Боже, да и чего я в самом-то деле распереживалась. Папа прав, волноваться мне не о чем. Всё будет хорошо.***
Остановившись у школы, папа еще раз пожелал мне удачи, чмокнул в щёку и, попрощавшись со мной, уехал. Я еще секунд тридцать смотрела ему в след, предвкушая сегодняшний день. Пока мы ехали, я все же смогла убедить себя в том, что всё пойдёт как надо, если я того пожелаю. Этот трюк всегда работает. Сила убеждения, ага. Школа №5 — главная школа города — была довольно большой, чуть ли не больше моей родной питерской гимназии. Она, как и все здания в городе, была серая и холодная. При здании был большой стадион для занятий спортом, задний дворик и миленькие кусты у входа. Я сразу представила, что захожу туда и все студенты, как в дурацких западных фильмах, смотрят в мою сторону и роняют челюсти. У всех девушек вспыхивает в глазах огонёк зависти, а парни провожают взглядом мои довольно аппетитные формы, которые я сегодня так удачно подчеркнула джинсами и легкой полупрозрачной блузкой. Когда я открыла дверь, очень удачно зацепившись своей любимой сумкой Francesco Marconi за ручку, я увидела перед собой просторный холл и… это было последнее, что я успела заметить, прежде чем передо мной выросла фигура в тёмном свитере. Я отшатнулась и уперлась спиной в двери. Подняв глаза вверх, я увидела насмешливый взгляд зеленых глаз какого-то парня. Он не сказал мне ни слова, лишь отодвинул меня рукой в сторону и улыбнувшись вышел из здания. За ним проследовали еще три парня. Окей, во-первых, это было грубо, а, во-вторых, чёртова Мишель обзавидуется! Как минимум четыре красавчика в этой школе есть. Настроение сразу стало лучше. Уж что-что, а парней я люблю. В родном Петербурге, я пользовалась недурной популярностью у сверстников, благо, внешность моя позволяла мне чувствовать себя комфортно среди ребят. Все ведутся, но веселых, слегка стервозных красавиц. Не сказать, что я была одной из тех сучек, которым все завидуют, в отличие от Мишки, я была милой и скромной, но ради публики, репутации и просто для веселья, я могу побыть и такой. Звонко шагая по коридору, я всё же словила на себе пару удивлённых взглядов. Я уже успела спросить у женщины на вахте, где здесь туалет, и сейчас я направлялась именно туда. Вчера папа отдал мне расписание занятий, которое он взял у секретаря, когда заносил мои документы. Оно меня совершенно не удивило. Как говорится, образование везде одинаково и список предметов не шибко отличался от изучаемых в моей родной школе. Первым уроком была алгебра. О, какая удача. Это мой шанс блеснуть знаниями. Свернув к туалетам, я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. В помещении было пусто и пахло хлоркой. Я встала перед единственным зеркалом и достала ватные палочки, чтобы подтереть осыпавшиеся тени. За дверью вдруг послышались шаги и девичьи голоса. Дверь открылась и две пары удивлённых глаз уставились на меня. Стало как-то не по себе. — Ой, привет, — сказала брюнетка, — а ты наверное Милена? Она подошла ко мне ближе, утягивая за собой свою подружку. — Да, а откуда ты моё имя знаешь? — нервно улыбнулась я. — Ой, да его уже многие знаю, к нам не часто новенькие приезжают, к тому же ты старшеклассница. Ты не удивляйся, но о тебе уже слухи поползли, — она по-доброму похлопала меня по плечу и отошла к подоконнику. — А ты красивая, как и ожидалось, ты же из Питера? — заговорила вторая. — А. — попыталась начать я. — Ой, точно, меня зовут Вика, а ее Ксюша, — перебила меня брюнетка сначала пожимая мне руку, а затем указывая на свою подружку. Вика, как оказалось, училась здесь с первого класса. Она была довольно громкой и болтливой. Выглядела она как и подобается девушкам с ее характером. Тёмные кудрявые волосы, большие темные глаза, широкий рот с пухлыми губами и две большие родинки: ровно под правым глазом и слева на подбородке. У нее была светлая кожа и мне она определённо нравилась. Чем-то напоминала мне Мишель, только скорее её провинциальную версию. Ксюша же была тише и, кажется, скромнее. Она была блондинкой, тоже кудрявой, только лицо у нее было намного бледнее, словно безжизненное. Тонкий прямой нос, тонкие губы, светлые не накрашенные ресницы и чуть вытянутые лисьи глаза. Она не была такой же яркой красавицей, как и Вика, но и страшной её назвать было тяжело. С девочками мы быстро разговорились. Я рассказала о себе и о Питере, они рассказали мне о школе и о людях здесь. Оказалось, что как и в любой другой школе, в этой были свои 'правила' и свои компании. Они сказали, что мне повезло натолкнуться именно на них. Я толком не поняла почему, но мне обещали рассказать позже. Прозвенел звонок и мы отправились на алгебру. Так забавно совпало, что девочки учились со мной в 11 Б и меня это несказанно обрадовало. Села я за парту к Вике, а Ксюша села со своим парнем. В общем целом, урок прошел довольно скучно, как и следующие два. На переменах я болтала с девочками, они много говорили мне о том, с кем мне можно общаться, а с кем лучше не стоит. Рассказали мне самые главные сплетни и, кажется, после этого мы даже как-то сблизились. — А вон там видишь парня? — Ксюша тыкала пальчиком в сторону лавочки рядом с большим цветком. — он как-то решил заявиться на вечеринку к группе из А… — Мы думали, они его просто пошлют, — влезла Вика, — а они его впустили, напоили и потом выложили в инсту видео, где он в обнимку с толчком сидит без трусов. — О Боже. Какой ужас… — разглядывая парня, прошептала я. — А что за 'группа из А'? — Ой, тебе лучше не знать, — усмехнулась Вика. — Да ладно, что такого? Пусть она что ли сама всё увидит? — обратилась к Вике Ксюша. — Я расскажу ей… Я заинтересованно уставилась на девушку. Она наклонилась ко мне так, что я могла видеть её розовый лифчик, и, словно это была великая тайна, начала шептать мне на ухо. — Значит слушай, есть Б и А классы. Вот ты в Б, и тебе, можно сказать, повезло. Ты бы в А, конечно, вряд ли попала, но всякое случается, вот помню парня… — Так, Ксюш, не отходи от темы, — тоже начала шептать я. — Ладно, короче, А класс это типа наша местная 'элита'. Не то, чтобы они это афишировали, но тут и так ясно, что эти чуваки себя считают лучше всех, — на последних словах она закатила глаза и затем положила свою руку мне на колено. — А вот теперь самое интересное: есть три человека, с которыми ты точно не пожелаешь столкнуться. Подольский, Соколова и Лию — этих ублюдков ты сразу заметишь. — А кто они такие? — спросила я, все еще пребывая в недоумении. — Да что, блять, не ясно, хуевые они люди, — Вика, похоже, вышла из себя. Чем, интересно, её так задевают разговоры об этом классе? — Тише, овца, — зашикала Ксюша и повернулась ко мне, — не обижайся на неё только… — Когда мы пойдём в столовую, я тебе их покажу, там и по лицам всё будет ясно, — зло прошептала Вика. — Ясно… — стушевалась я. Ситуация мне все больше напоминала «Дрянных девчонок». Я словно была той самой новенькой Кэйди, Ксюша — Дэмианом, а Вика тогда точно Дженис. Но только это всё не фильм и злилась Вика явно не из-за того, что её назвали лесбиянкой. Кажется, здесь что-то более личное. Как там сказала Ксю? Подольский, Соколова и…кто? — Ксюш, а что за странная фамилия — Лию? Это кто? — всё еще пытаясь говорить тихо, обратилась к девушке я. — А, это вроде имя…хотя, может и фамилия, кто знает, — она задумалась. — Это самая жирная шлюха, которую ты когда-либо сможешь встретить. Её ручки побывали в штанах у половины всех парней, начиная с восьмого класса, и я не преувеличиваю. Один раз кто-то видел, как какой-то пиздюк лапал её за сиськи. — Серьезно? — я не то чтобы была сильно удивлена, я ожидала вещей и похлеще, но. восьмой класс…ужас. — Более чем, — подключилась к разговору Вика, — но до главной шлюхи ей ещё далеко. — И кто же главная? — охотно поинтересовалась я. — Соколова… — О Боже, Вик… — захныкала Ксюша, — только не начинай. Уловив мой заинтересованный взгляд, обе девушки практически одновременно отрезали «только не спрашивай» и мне пришлось заткнуться. Я хотела узнать больше о параллельном классе, и о том, кто такие Подольский и Соколова, но я посчитала, что узнаю об этом позже. Видимо, это тема была больной для Вики, а ссориться с новыми подругами в первый же день мне не очень хотелось. Похода в столовую я ждала, как своего дня рождения. И, как Вика и обещала, мы отправились туда вместе, чтобы я смогла увидеть всех, чьи кости мы уже перемыли, и тех, чьё имя мои подруги упомянуть еще не успели. Столовая этой школы представляла собой довольно большой зал с высокими потолками и огромными окнами вдоль одной из стен. Она была разделена перегородкой на две части и тут даже был выход на задний двор. В самом конце помещения располагался буфет, рядом весело меню и следом в стене было окно, куда, по-видимому, ученики сдавали грязную посуду. Столов было много, но на шестой перемене обедали здесь всего два класса — наш и параллельный. С улыбкой и искрами в глазах я зашла в столовую, за мной с меньшим энтузиазмом плелись Вика и Ксюша. Хотя второй, казалось, было относительно наплевать на происходящее. Она поймала своего парнишу и теперь они шли под руку. А вот Вика выглядела не очень. Она как-то вся сжалась и даже попыталась улыбнуться, выдавливая из себя что-то похожее на оскал виноватого тигра. Выглядело это жутковато. Я пихнула её в бок и схватила за руку, чтобы она хоть как-то успокоилась. Когда мы пошли к буфету, чтобы взять себе еду, я вдруг почувствовала, как Вика сильнее сжала мою ладонь, я обернулась сначала на неё, а потом на столы, мимо которых мы проходили. Это, видимо, был А класс и те ребята, которых мы обсуждали. Я бегло проскользила взглядом по однокашникам и невольно остановилась на столике у окна. Там сидели те парни, что встретили меня у входа в школу, среди них был и тот зеленоглазый красавчик. Рядом с ними, спиной к нам сидела девушка азиатской внешности и еще одна блондинка в бирюзовом трикотажном платье. Я еще раз заглянула в лицо тому парню и столкнулась с ним взглядом. Он пристально посмотрел на меня, усмехнулся и слез с подоконника, присаживаясь рядом с блондинкой. Я улыбнулась и только потом заметила затравленный вид моей подруги. Сильнее схватив её руку, я ускорила шаг. Обедать мы сели в части, где не было А класса. Несмотря на моё большое желание узнать больше об этих ребятах, я все же хотела, чтобы Вика чувствовала себя спокойно. С нами за столом также сидел парень Ксюши, который, как и сама Ксюша, был довольно тихим и очень мало говорил. Мы ели молча, изредка перебрасываясь фразами об уроках на завтра и планах на эти выходные. Отобедав мы вышли из столовой. К моему большому разочарованию, меня оставили доживать этот день в одиночестве. Вике явно нездоровилось и она отпросилась домой. Ксюша с парнем, которого, кстати, звали Костей, тоже ушли, так как им нужно было собирать вещи в семейную поездку. Позже девушка объяснила мне, что недавно познакомилась с родителями парня, и теперь она с ними каждый месяц будет уезжать в деревню на объезд диких лошадей, мол, это их семейная традиция. Странная, наверное, у него семейка. Следующим и последним на сегодня уроком у меня стояла физическая культура. Из-за погоды нас оставили заниматься в зале. Я еще не успела познакомиться со всеми своими одноклассниками, помимо Вики и Ксюши, я вскользь пообщалась с какой-то девчонкой, которая спросила мое имя на уроке литературы. Кажется, её звали Настя. В женской раздевалке Насти не было, возможно, она тоже ушла или просто не занималась сегодня. Еще две девочки спросили меня, каково это — жить в Санкт-Петербурге, когда я пыталась помочь одной из них расстегнуть лифчик. Переодевшись в черные шорты, кроссовки от saucony песочного цвета и просторную футболку с лейблом какого-то детского лагеря, я вышла и направилась в спортзал. Он, как и всё в этой школе, был просторным и светлым. Посередине комнаты была натянута волейбольная сетка. Я заметила учителя, стоявшего у козла, и решила подойти. У меня была спецгруппа, и заниматься с остальными я не могла. Мне сказали, что сообщить об этом лучше ему лично. На вид, это был милый старичок лет пятидесяти, но, по словам девушек, зверем он был ещё тем. Я решила лишний раз не нарываться и поговорить с ним сразу. Как только я направилась к учителю, из комнаты со спортивным инвентарём вышли два парня. Один, кажется, был моим одноклассником. Высокий и довольно устрашающе выглядящий парень, судя по цвету кожи и волос, приехавший с юга. А второй…о. мой. бог. Вторым парнем оказался тот самый чудик, что чуть ли не сбил меня с ног в дверях. Он что, преследует меня? Я затормозила, когда они подошли к учителю. Не могу же я просто так подойти, когда они там стоят? Или всё же могу? Набрав полные легкие воздуха, я уверенной походкой направилась к мужчинам. Они, видимо услышав мои шаги, одновременно обернулись. Учитель с мягкой улыбкой поприветствовал меня, как новую ученицу, и сказал, что знает о моём здоровье и беспокоится мне не о чем. Мой жуткий одноклассник лишь окинул меня ничего не выражающим взглядом, а вот лицо зеленоглазого при виде меня снова озарила усмешка. Не знаю как так вышло, но учитель с жутким парнем спешно ушли перетаскивать какие-то тренажёры, оставив за главного парня из А, который, вообще-то, должен был уйти с ними. Ребята, обрадовавшись внезапной свободе, достали мячи, а я так и осталась стоять у козла с козлом. Сначала он просто улыбался, глядя на моё хмурое лицо, а потом подошёл ко мне ближе, облокачиваясь на стойку. — Привет, Милена, — его голос был глубоким и безумно приятным, а то, как он растягивал гласные в моём имени звучало просто превосходно. Я сначала, конечно, удивилась тому, что парень знает моё имя, а потом вспомнила то, что говорила мне Вика и даже как-то расстроилась. Осознав, что со мной, вообще-то, поздоровались, и мне, вообще-то, нужно что-то ответить, я обернулась, заглядывая ему в глаза. — Привет, — я слегка помедлила, как бы предлагая ему представиться. — Никита, можно просто Ник, — он всё ещё улыбался, и улыбка эта явно говорила «ты забавная, нук, спиздани ещё что-нибудь веселое». Мне это не нравилось. Я замолчала, отвернувшись в другую сторону. Ник всё ещё смотрел на меня. Потом он тоже отвернулся, затем расправил плечи, поднял руки вверх и встал на носочки, потягиваясь. Зевнул и снова повернулся ко мне. — Ты забавная, — усмехнулся он, а затем развернулся и пошёл к той двери, куда десять минут назад вышел учитель с тем парнем. На полпути он снова остановился, развернулся на пятках и, крикнув мне «ты теперь здесь за старшую», трусцой убежал за дверь. У меня слегка отвисла челюсть, но я быстро взяла себя в руки и села на скамейку, пытаясь следить за ходом игры моих одноклассников, всё-таки «я теперь здесь за старшую». К концу урока я поняла, что совершенно не знаю правил волейбола, и что очень хочу домой. За один день в школе я ужасно вымоталась и уже успела соскучиться по семье. Я так же очень скучала по моей Мишель и другим друзьям. Но совершенно ясно одно — здесь, в школе №5, я точно не умру от скуки.