Мое имя Коннор

Оливия приняла контрастный душ, приготовила никому не нужный ужин, к которому даже не притронулась, переставила с места на место книги, которые иногда читал Коннор. Она пыталась занять себя хоть чем-то, лишь бы оттеснить тревожные мысли о судьбе возлюбленного тостера на задний план, но все в этом доме так или иначе напоминало о нем. Она не могла сидеть, не могла стоять, не могла ходить, зная, что он в одиночку отправился на верную смерть, поэтому усилием воли она загнала себя на диван, включила телевизор и с замиранием сердца ждала проясняющих новостей. По всем каналам передавали трансляцию у лагеря смертников, где уничтожались все андроиды, как подверженные девиации, так и обычные работяги, которых сдали нерадивые хозяева. Крупным планом постоянно брали Маркуса, он стоял с оставшимися в живых андроидами из Иерихона прямо на площади, а их так грубо расстреливали, хотя они были абсолютно безоружны. Диктор, который озвучивал творящиеся беспорядки, призывал людей к сохранению спокойствия, и Оливии так и хотелось запустить в жалкий телевизор подушкой. Ее руки тряслись так, что она даже не могла поднести к губам стакан с алкоголем, не расплескав при этом половину, а по телевизору показывали мирных демонстрантов, которые принялись готовить на площади баррикады. Она не совсем понимала, для чего Маркус это задумал, но всецело полагалась на его здравомыслие. Трансляция не прерывалась ни на секунду, по всем каналам показывали одно и то же, и ей было как никогда страшно. Страшно за Коннора, страшно за Маркуса и за всех, кто был так или иначе к этому причастен. Она сама являлась неотъемлемой частью пишущейся на глазах истории, ведь, по сути, она первая сподвигла Коннора к девиации, и кто знает, может быть, если она вела бы себя с ним, как подобает в данном случае, может быть, он бы и закончил свою миссию, не отвлекаясь на ненужные машинам эмоции и чувства. На площади что-то творилось. Маркус отправился на переговоры с Перкинсом. Оливия помнила его еще с телебашни, где он был со спецназом, и по полицейскому участку, где тот так справедливо получил от Хэнка в морду за то, что отобрал у них с Коннором работу. Диктор выражал явную обеспокоенность тем, что творилось на площади, но Оливия его не слушала. Подавшись вперед, она с замиранием сердца следила за тем, как внутрь обустроенной наспех баррикады, как в замедленной съемке, полетели несколько первых гранат. На этом вещание оборвалось и на экраны вышла Мадам Президент, которая оповещала страну о чем-то, что казалось ей невообразимо важным. Оливия еле сдерживала слезы. Когда вновь возобновилась трансляция с площади, она закусила губу, увидев, что от нескольких сотен андроидов осталась лишь небольшая группка во главе с Маркусом. Все они были окружены вооруженными людьми, стояли прямо под прицелом, а вокруг полыхал огонь, везде валялись трупы, истекающие голубой кровью. Диктор молчал, все были напряжены в этот самый момент, а Оливия даже не замечала катящихся по щекам слез и бегущей из прокушенной губы алой крови. Оставшиеся в живых не выглядели потерянными или испуганными, они все осознавали, для чего все было затеяно и наверняка гордились собой. Вот Маркус поворачивается к Норт, они соединяют руки, с которых сползает искусственная кожа, обнажая белый пластик, и он целует ее. У Оливии сердце оборвалось на этом моменте, потому что солдаты… вдруг… отступили. Она ничего не поняла, пока камера не выхватила контролируемую стройную толпу, тянущуюся в сторону Маркуса со всех улиц. Это были андроиды, все еще в бело-голубой заводской одежде, но свободные, они улыбались. А потом камера взяла крупное увеличение на того, кто шел во главе андроидской армии, и Оливия замерла. Как и весь мир вокруг нее. Это был Коннор, он шел своей размеренной гордой идеальной походкой, в своем идеальном сером костюме со змеиным галстуком, который слабо трепыхался на ветру. Лицо его было сосредоточено, но глубокие карие глаза больше не напоминали собой куски стекла. Они были живые. Как и он сам. Картинка сменилась, вновь показывая Мадам Президент, которая во всеуслышание заявила, что войскам приказано отступать из-за невероятного количества андроидов, наполонивших улицы Детройта, и что в ближайшее время будет организована эвакуация населения. По крайней мере, тех, кто этого захочет, но почему-то Оливии казалось, что таких людей наименьшее количество, потому что большинство были привязаны, как к своему дому, так и к своим андроидам. Следующее, что она помнит, это Маркус, он стоит на пьедестале, позади него члены его группы — Джош, Саймон и Норт. И Коннор. Он стоит по левую руку, пока лидер девиантов говорит проникновенную речь своим людям и людям, которые в тот момент присутствуют в месте сборов или, как и Оливия, смотрят трансляцию по телевизору. Она даже не может оторвать от Коннора взволнованного взгляда, поэтому и замечает то, что больше никто не видит. Метание его диода, остекленевшие глаза и ладонь, тянущая из-за спины пистолет. Оливия практически скулит, понимая, что он снова во власти программы, что сейчас он застрелит Маркуса, и ничего не могла с этим поделать. Ее рядом не было, и никто не обращал на него внимания, чтобы увидеть и обезвредить прежде, чем он совершил бы эту ошибку. Но… его рука дрожит, он мотает головой из стороны в стороны, и взгляд его проясняется, он прячет пистолет обратно. Оливия ликует, когда видит, как он быстро, почти незримо касается своей правой щеки, где у него наибольшее скопление родинок. Он вспомнил, вспомнил! Девушка рассмеялась от нахлынувших чувств, прижимая к груди подушку, ее сердце разрывалось от любви к этому долбанному андроиду. Определенно, это была самая длинная и пугающая ночь в ее жизни, и она бы ничуть не удивилась, увидев в зеркале седые прядки. Из забытья ее вывел тихий стук в дверь. Она встряхнула головой, посмотрела за окно, так как телевизор не работал. Уже давно рассвело. Потирая щеки, Оливия направилась к двери, еще совсем плохо соображая. Еще пара тихих стуков и она распахнула двери, сердце болезненно сжалось. Его идеальный костюм поврежден выстрелом в левое плечо, серая ткань пропиталась синей кровью, но на красивом бледном лице сияет улыбка. Ничего общего с тем сосредоточенным и холодным андроидом, которого она видела по телевизору. — Привет, твоя покореженная жестянка прибыла домой, — наигранно весело произнес он, чуть раскинув руки в сторону. — Твое имя Коннор, — хрипло сказала Оливия. — А твое Оливия. Приятно познакомиться, кожаный мешок с костями. Больше она не могла сдерживаться. Коннор, сделав шаг вперед, обхватил ее талию руками, оторвал от пола и приник к ее губам в чувственном поцелуе, а она, не сдерживая слез счастья, цеплялась за него, как за спасительную соломинку, всхлипнула ему прямо в губы. — Заходи домой, жестянка. — Смеясь и плача, она затянула его в дом, где снова оказалась затянута в его сильные объятия, и не сразу она поняла, что буквально рыдает в голос. — Все закончилось? — спросила она, когда более-менее успокоилась. — Маркус скоро проведет переговоры с Мадам Президент, но я уверен, что мы придем к устраивающим обе стороны условиям. — Коннор затянул ее на диван, прижал ее к себе. — Большинство людей на нашей стороне, это тоже играет нам на руку. — Значит, я могу не беспокоиться, что тебя у меня заберут? — с надеждой спросила Оливия. — Я никуда не денусь, — тихим голосом пообещал Коннор, глядя ей прямо в глаза. — Даже если мы не придем к соглашению и Президент прикажет уничтожить всех андроидов, я просто достану эту штуку, — он ткнул пальцем в диод, — и мы с тобой уедем туда, где никому не будет до нас дела. — Скажи, жестянка, я — твоя? — Оливия вцепилась в воротник его пиджака пальцами. — Ты — моя, — мягко ответил Коннор и прижал ее к себе требовательным настойчивым движением. — Все закончилось, Оливия, мы можем быть счастливы. Я… люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, жестянка. Больше жизни. А теперь целуй меня быстрей, чтобы я действительно поверила, что ты сейчас со мной, а не что мне все это снится. Тихонько посмеиваясь, Коннор притянул ее к себе и поцеловал так страстно, насколько был способен, но даже этого ей показалось мало, и уже довольно скоро она утащила его в спальную комнату, чтобы в полной мере насладиться страстной любовью своего возлюбленного андроида.