Все боятся стоматологов

Матвея сложно было назвать хорошим человеком. В лучшем случае он был как бы «норм». Эгоистичный, наглый засранец, который, правда, не дотягивал до категории злодея или хотя бы мразоты. Матвей был обычным парнем, которого все достало, а потому он решил достать всех остальных. Антон понимал, почему Матвей стал таким. Он сам от него недалеко ушел — разница была лишь в том, что Антон пытался поддерживать нормальные отношения с остальными книгочеями, а Матвей предпочитал вместо этого бомжевать где-то неподалеку от места обитания Прасковьи. Вероятно, сказывалась разница в воспитании. Как говорил Матвей, «зачем общаться, когда можно не общаться». Действительно. Только вот с Антоном он общался, и притом довольно-таки близко. Максимально близко. Возможно, Рита бы им обоим рожу начистила, если б узнала, насколько близко — вряд ли у нее на районе подобное вообще считалось нормой. В любом случае, в общении Антона с Матвеем был плюс — Антон, и минус — Матвей. А противоположности, как известно, притягиваются. И не только притягиваются, но и потом отцепиться друг от друга не могут, как ты ни старайся. — Я не пойду. Антон закатил глаза, смотря на то, как Матвей укутался в свою идиотскую толстовку. Прям с носом в нее закопался, человек-свитер, блин. — Куда ты денешься из приемного отделения? — протянул Антон с усмешкой, а потом отпил немного единорожьего смузи. Он был моден в прошлом сезоне. Не то чтобы Антон прям сильно следил за модой, но старался оставаться на волне того, что считалось как бы модным, но не слишком модным, чтобы модником не прослыть. Матвей характеризовал его как «хипстер гребаный» и в чем-то был прав. — Ты че-т с приемкой путаешь, — бросил в ответ Матвей из свитера. — А, вообще, тебе легко говорить, не тебе сейчас рот перекраивать будут. — Никто тебе рот перекраивать не будет, — устало ответил Антон, — вот делать стоматологу нечего, по приколу зубы сверлить или боль причинять!.. — А зачем еще идут в стоматологи? — резонно заметил Матвей. Он глянул на часы, что висели над дверью кабинета, встрепенулся и нехотя встал с дивана. Взял свою обшарпанную сумку и, бросив: — Пойду зубы почищу, чутка культурным стану, — и, сгорбившись, пошел в туалет. Прошла минута, другая — он не возвращался. Вряд ли Матвей действительно тщательно чистил зубы — Антон не раз слышал, как он ныл о том, как ему мешают брекеты, да настолько, что даже эмаль отполировать не выходит, — но чем еще он мог в туалете стоматологической клиники заниматься?.. Вскоре к Антону подошла молодая девушка в куртке-халатике до бедра и, посмотрев в какой-то список, поинтересовалась: — Вы Матвей Корецкий? Назначено на полпятого. — А-а-а... — протянул Антон, еще немного смузи высосал через трубочку и все-таки собрал мысли в единую фразу. — Я его позову. Быстро подобрав куртку и сумку, он поспешил в туалет, чтобы напомнить Матвею о времени, и оказался прав. Матвей не чистил зубы — он просто пялился на окно, явно расстраиваясь, что оно запечатано, а план слинять так безбожно провалился. — Тебя, между прочим, врач ждет! — укоризненно кивнул ему Антон. — Ну я не хочу-у-у... — проныл Матвей, запрокидывая голову, и почесал только заживший нос. — У меня опять все болеть будет... — Ну вот не пойдешь ты сейчас, и что? Явишься через месяц? Это же значит, что тебе брекеты придется дольше носить. Врачу-то что, ему уже за тебя заранее твои родители круглую сумму отвалили... Матвей скривился и нехотя подошел к зеркалу. Посмотрел на себя, на Антона, тяжко вздохнул, что-то обмозговал и выдал безукоризненное: — Все равно не хочу. Антон бы сломал себе лицо рукой, если бы одна не была занята смузи, а вторая — сумкой и курткой, поэтому он показательно ударился лбом о висящую рядом сушилку для рук. Потом, правда, принялся поправлять очки локтем, ибо они от такого действа съехали на кончик носа. Получалось не очень, поэтому Матвей, хмыкнув, просто отпихнул руки Антона и сам посадил очки ему на переносицу. — Спасибо, — кивнул Антон. — Но к стоматологу ты все равно пойдешь. Матвей поджал губы. — Да не. — Ты их боишься, что ли? Матвей отвернулся и пробурчал: — Все боятся стоматологов. Антон усмехнулся. Он лично никогда не боялся, но следовало признать — от мысли о бормашине зубы у него начинали ныть нещадно. Но в данном случае Матвея все равно нужно было уломать сесть в кресло — он потом сам же спасибо скажет!.. — Дурак ты, Корецкий, — наконец, ответил Антон. — Иди сюда. — Куда сюда? — резонно спросил тот, снова пряча половину лица в полурубашку-полусвитер, и недоверчиво покосился на Антона. Тот постарался не закатывать глаза, осторожно поставил стаканчик с почти допитым единорожьим смузи на раковину и сам сделал пару шагов к Матвею, плечом вжал его в стенку кабинки и, не терпя возражений — на самом деле и не встречая их — отвернул ворот свитера. Корецкий прикусил губу, но ненадолго: Антон положил горячую ладонь ему на шею и, чуть наклонившись, мягко коснулся и поцеловал его. Осторожно, но в то же время настойчиво — Матвей с удовольствием ответил, правда, по своему обыкновению стараясь не совершать лишних телодвижений. На стоило Матвею все-таки достать руки из карманов и попытаться коснуться Антона, как тот отстранился и легко шлепнул его ладонью по шее. — Это для храбрости. Второй раз — когда выйдешь от врача. Матвей посмотрел на него так, будто Антон привел его к лесным волкам и оставил на растерзание, но в конце концов покорно склонил голову и буркнул: — Ладно. Ждать его Антон, конечно же, остался не в туалете. Забрав смузи и сумку Матвея, он вернулся в приемный покой и присел на кожаный диванчик, полистал конспекты и в конце концов залип в телефон — время с «Пикабу» пролетело незаметно, да и подтягивали брекеты Матвею не так долго. Всего через какой-то час дверь кабинета скрипнула, и Антон тут же вскочил с дивана. Матвей держался пятерней за щеку и всем своим видом показывал, как же сильно он страдает. Антон был человеком слова, поэтому, стоило им переброситься короткими: — Живой? — Не очень... — он схватил Матвея за руку и затащил за ближайший угол. Людей поблизости не наблюдалось, так что он и правда потянулся к Матвею, чтобы его поцеловать, но, стоило Антону коснуться его губ своими, как Матвей довольно жестко его оттолкнул, тут же простонав: — Че-е-елюсть болит... Хитрая ты жопа, — заворчал он и обиженно фыркнул, забрал свою сумку из рук Антона и отвернулся. — Ну... — Антон призадумался на миг. — Дэмиен приготовил картошку по-французски, пошли перекусим! — Да ты издеваешься! — рявкнул Матвей, но тут же снова сжал ладонями свои щеки, замычав. В одном Антон был уверен точно: теперь Матвей будет говорить поменьше. Хотя бы в ближайшие три дня — а этого для отдыха всей общаге вполне достаточно.