К вопросу о навязчивости

Пожать его длинную руку, скрепляя сделку, было ошибкой тотального масштаба для Чарли, но ошибку она осмыслила поздновато, когда уже путь назад закрылся безвозвратно. Прохладой на коже своей белой ладони она всё ещё ощущала демоническое прикосновение, девичьи пальцы до сих пор чувствовали, как их аккуратно сжали в невесомом рукопожатии, обдавая будто бы почти незаметными электрическими разрядами. Сердце так и колотилось в бурном темпе ровно с того момента, как Аластор ушёл, манерно поклонившись и спокойно прикрыв дубовую дверь за собой. — Вэгги, я сейчас сглупила, да? — Ты не поверишь, но огромное, чёрт возьми, чудовищное, колоссальное да. Беспокойство, охватившее принцессу всецело, было вызвано не только тревогой за будущее – в этом плане Чарли вообще считалась полноценным оптимистом, потому что, наверное, только ей в Аду была свойственна эта подозрительная слепая надежда на лучшее. Но проект, который она задумала, требовал больших усилий для воссоздания его в реальности, потому девушка периодически теперь уходила глубоко и надолго в себя, осмысливая, что и как она сделала не так. Но всё же навязчивое беспокойство стало её верным спутником в первую очередь из-за этого невозможно странного, непонятного, причудливого психопата Аластора. Решение заиметь партнёрство с ним сломало последние остатки и без того крохотной надежды на благополучный финал, а всё потому, что всем известный демон с дурацким, по мнению многих, микрофоном, который уже, кажется, стал неотделимой частью его тела, имел репутацию не самого надёжного напарника в вопросах сотрудничества, да и вообще он был уж чересчур диковатым. От него шарахались даже самые грозные и смертоносные жители Ада в силу страха перед ним или же просто из-за загадочно разошедшемуся по всему подземному миру поверью, что дела с Аластором крутить совершенно не стоит – хотя точные причины избегания повсеместно известного оленя не были известны. Просто в какой-то момент всё свелось к тому, что обитающие в Аду демоны стали ограничиваться при описании Аластора словами «опасный», «жуткий», «тиран» и «пиздец». Чарли знала об Аласторе не больше, чем кто-либо другой. Именно поэтому рука у неё предательски дрожала после их рукопожатия, предвосхищающего долгий и мучительный союз. Условия сделки, кстати, любому показались бы детскими, но от Аластора иного никто и не ждал. — Я помогаю тебе, а ты будешь мне другом, хорошо, дорогуша? — пропел он ей тогда и уверенно протянул руку, не дожидаясь ответа. Голос его слышал, пожалуй, каждый, кто хоть раз мимоходом бывал в Аду. Пробирающий, конфетный, тянущийся в идеальных баритонных нотах, да и вместе с тем демон имел отлично поставленную речь без единого огреха. Одно слово – радио. Чарли сразу приметила, что в быту Аластор болтлив настолько, насколько болтливым бывает простое радио: говорит без остановки и без сути в предложениях, да так быстро, что почти не разберёшь, но всё же была в голосе Аластора какая-то очаровательная магия, проходящая вибрациями по его артикуляционному аппарату. По правде говоря, ему бы с таким шумящим тембром только детишек в верхнем мире и пугать бы. А вообще, не может же быть такого, чтобы кто-то был потерян так сильно, как говорили о нём, об этом мерзком Аласторе, думала Чарли и серьёзно хотела уже было влезть в ситуацию и разобраться со всем лично, докапываясь до самых потаённых струн души радиоведущего, но репутация демона шла впереди него самого, и Чарли просто-напросто побоялась прибегать к решительным действиям относительно необдуманной сделки и следующей за ней партнёрством. По сути – струсила и оставила всё на самотёк. Уж слишком Аластор был... собой. Постоянная его улыбка раздражала, вызывала негодование, она настолько безумно растягивалась во всё его и без того жуткое лицо, что хотелось спрятаться от демонического красного пронзительного взгляда. Взгляд этого ублюдка – отдельная тема для рассуждений юной принцессы. Она не знала никого, кто бы сумел в один миг сменить взгляд пустой на, например, заинтересованный или до чёртиков ужасный. Аластор так умел, ещё как умел и пользовался своим дурацким талантом в банальном разговоре часто и непрерывно. В одну секунду общения с ним в красных глазах можно было увидеть и любопытство, и скептицизм, и доминирование, и неприкрытое желание убить, но в один момент Чарли заметила в потресканном зеркале души отвратительного демона наивность, что ли. Принцесса удивилась тогда, мол, да ну не, быть не может, чтобы что-то этакое, что-то светлое проглядывало через призму аласторовского безумия, потому внимания и не придала своей находке. Неприятный типаж, всегда подводила итог она своим мыслям, чересчур нетипичный и придурковато-странный он, поэтому Чарли и обходилась лишь подобием навязанной ей обществом ненависти и непониманием по отношению к её новому, никто не поверит, другу. А потом она его спросила неожиданно даже для самой себя: — Ты помнишь свою прошлую жизнь? — Отрывками. И этот ответ был таким нехарактерным для господина люблю-говорить-хер-заткнёшь-меня, что Чарли аж передёрнуло от мгновенного осознания, что она попала сейчас в точку, прям в яблочко. Если он ответил так коротко, резко, неровно и вообще почти что не ответил, значит, дело в вопросе, который был задан. Она не глупая принцесса, она очень даже мудрая, и её мудрости было достаточно для того, чтобы догадаться, что была затронута некомфортная тема. — Отрывками? — навязчиво продолжила она, подсаживаясь к Аластору под бок на ступеньки ничейного разрушенного дома окраины Ада. — Это как? Он посмотрел на неё с улыбкой этой своей раздражающей, но отчего-то так грустно стало, когда Чарли осмелилась будто бы дать отпор своим негативным чувствам и самому Аластору и не просто посмотрела в его глаза, а таки прям заглянула внутрь, пропитываясь теми чувствами, какие обычно человек неосознанно передаёт другим через взгляд. Почему-то пропиталась она именно грустью и только ей. От внезапного наплыва неоправданного сопереживания к демону Чарли сконфузилась, встряхивая копной своих светлых волос, чтобы убрать навязчиво возникшее чувство печали. А печаль-то была всепоглощающей. — Эм... — впервые, кажется, при ней он замялся, можно было даже заметить, как улыбка медленно начала ползти вниз, но словно по щелчку Аластор пришёл в норму и коварно посмотрел на принцессу, растягивая рот в усмешке. — Если тебе так интересно послушать про другой мир, то почему бы не поспрашивать об этом кого угодно, но не меня, м? Серьёзно, я не самый лучший рассказчик задушевных историй, спроси ты про политику или экономику, я с удовольствием бы исполнил твою просьбу, но разговоры о жизни портят аппетит, дорогая. Не забывай о важной истине, которая... — Просто было бы здорово, если бы ты поделился личным, — поняла она, что его галдёж уже не остановить и бесцеремонно перебила. — Ну, знаешь, смотришь на тебя и понимаешь, что тебе скучно, а скука не самый хороший друг... — Поэтому мой друг сейчас именно ты. И вот опять ей кажется, что в глазах у него наивность детская. Наивность и целое море неисследованное и, возможно, мёртвое. — Так, хорошо, — запаниковала она. — Э-эм, у друзей принято делиться сокровенным, понимаешь? Поэтому, когда ты не отвечаешь на мои вопросы, это считается плохим жестом. — Ты уверена в том, что у друзей так принято? — Абсолютно. Иначе зачем тебе ещё друг? — Немного для других целей, потому и удивляюсь твоей смелости разговорить меня. Наедине с ним было очень неудобно, хотелось просто убежать, но назад дороги не было. Обычно он лидировал в диалоге, брал самую верхушку, обычно он загонял в тупик словами, доставая из собеседника все хорошо запрятанные страхи, а тут в коем-то веке Чарли удалось подсадить его на свою удочку. — Я не хотела разговорить, я хотела поговорить, это разные вещи. Я не виновата, что ты такой нелюдимый, что путаешь элементарные вещи. Просто хотела узнать про верхний мир, заодно по-дружески поболтать. Это же твоя часть сделки – быть друзьями, не моя. А как мне ещё быть другом?! — Думаю, в нужный момент ты проявишь себя как... друг. И не перенапрягайся, ты же знаешь, что стресс на фоне усталости может довести до суицидальных мыслей? Вот так развлечение будет, если наша изумительнейшая принцесса покинет это подобие жизни. — Да-а-а, — протянула она от безызвестности и незнания, что вообще можно ответить на околесицу, которую он несёт, но надежда от неё ещё не ушла. — Скучаешь по чему-нибудь из той жизни? Надежда-то не ушла, а полноценного ответа она всё же не ждала. Всё равно он вновь только-только откроет рот, расцепит свою улыбку садистскую и разговор вновь понесётся куда угодно, но только не в нужное Чарли направление. Однако, к удивлению принцессы, Аластор действительно задумался над её глупым и внезапным вопросом. Он отвёл взгляд, посмотрел вперёд на светящийся ионом город, закусил нижнюю губу в улыбке, словно обдумывая, отвечать ли вообще на вопрос или нет. Внутренний порыв был сильнее желания молчать, поэтому принуждённо Аластор затараторил вибрационным голосом в белом шуме: — Скучаюпоосени. — По чему? — подпрыгнула Чарли от неожиданности. Ей ответили. Не чудо ли? — По... это так важно? — Ну же! — По осени. — Оу. Мохнатые уши у Аластора зашевелились, приопустились вниз и смотреть пронзительным взглядом на принцессу больше не хотелось, поэтому взгляд он устремил на землю, нервно переворачивая стойку с микрофоном у себя в руке. И никто бы не поверил, что Чарли этот идиот сейчас показался милым. Аластор ей показался милым – не пиздец ли? — Почему именно по ней? Аластор говорил обо всём на свете, но ни разу о личном. И теперь их разговор – откровение, невозможное, деление на ноль, немыслимое. Так нельзя в Аду – говорить об осени, о печальной романтике, об увядании ради рождения, а они, Аластор, чёрт бы его побрал, и Чарли говорили. — Как много вопросов за раз... не думаешь, что израсходуешь свой лимит? Я персона с секретами, сладкая, так что старайся сохранить хоть немного возможностей и не задавай мне глупые вопросы. — Ты серьёзно поставишь лимит на личные вопросы? — Это моё право. Чтобы ты свой пречудеснейший носик не совала в чужие дела. — И всё же? Раз уж всё равно рассказал. Почему осень? Красивая природа? Атмосфера? — Э-эм... следы убийства легче всего было заметать. Твою ж мать. Ну и идёт он нахер.

***

Она стучала в дверь его особняка с мыслью: «Зачем?». А внутренний голос ей отвечал: «Затем, что нужно обсудить детали такого важного для тебя и драгоценного проекта». И это вроде как оправдывало тот факт, что она стоит перед его дверью. Не хотелось вновь встречаться с ним, но того требовала сама ситуация, поэтому волей-неволей Чарли придётся провести какое-то время в компании Аластора. Проблема, с которой девушка столкнулась при частом общении с ним, заключалась в неудобстве разговора. При общении (неважно с кем) девушка старалась держать вежливую дистанцию и быть хорошим слушателем, потому имела целую систему ведения диалога. Вот, например, когда ей рассказывали увлекательную историю, она напористо смотрела только на губы собеседника, почти не заглядывая в глаза, потому что смотреть в глаза для неё интимно немного было, с этим ничего не поделаешь, просто стеснялась контакта глаз, как это многие делают. А с Аластором не получалось подобного поведения, этот гений будто бы специально подначивал смотреть юную принцессу ему не на губы, раскидывая их в отпугивающей улыбке, а смотреть ему в глаза, в его эти два красных омута. В итоге спокойно глядеть на собеседника у Чарли не получалось, потому что одна точка сосредоточения на лице у него просто пиздец жуткая, а другая принципиально не подходила для обратной связи. Да и аласторовские улыбка и взгляд постоянно контрастировали друг с другом, и это сбивало с мысли, когда принцесса что-то пыталась (пыталась!) донести до него. Если знаменитая его улыбка вне конкуренции даже с ужаснейшими пытками и воплощает собой один большой мешок с подписью «садизм», то взгляд его постоянно варьировал от «какую смерть ты предпочитаешь?» до, самое важное, «мне так грустно, поэтому я постоянно улыбаюсь». И это эмоциональное противоречие как минимум отпугивало, вызывало дискомфорт. Сам Аластор был огромным противоречием, чего уж там. Про то, как этот гад всячески нарушал её личное пространство, резко хватал за руки, беспардонно тыкал пальцем и жался почти всеми частями тела, Чарли старалась не думать. Массивная дверь отворилась сама, пропуская задумавшуюся девушку в тёмный дом. Чарли несколько секунд колебалась, но, по сути, обратно уйти было бы глупым решением, поэтому ноги сами понесли девушку внутрь. Аластора она застала в подобии гостиной за довольно примечательным делом – демон перебирал серые книжные томики, перекладывая некоторые из них на чистые полки чёрного лакового большого шкафа, который занимал всю длиннющую стену. Аккуратно демон цеплял своими тягучими пальцами книгу за книгой и устанавливал в красивом порядке их впритык друг к другу. Зрелище, представшее перед Чарли, заставило остановится её на одном месте, в проходе прям. Она без какой-либо застенчивости наблюдала за махинациями напарника по делу, чуть скосив голову к плечу и схмурив чёрные брови. Особое внимание женский взгляд заострил на непривычной картинке – Аластор был без обиходного для него ядрёно-красного приталенного коверкота, этого дурацкого его пиджака, который добавлял образу демона ещё больше аристократичности, чем у него было (на кой чёрт он вообще носил монокль, бесилась Чарли). В одной рубашке на Аластора смотреть становилось очень и очень неспокойно, но почему неспокойно – Чарли понять не могла, лишь неотрывно цеплялась глазами за чужую фигуру и в недоумении открывала рот. — Приветствую! Что-то важное? — не отвлекаясь от занятости, спросил он её и даже не взглянул в сторону Чарли. — Я... это... — она мялась, как перед родителем, пыталась придумать нужные слова, но чётко выверенный мужской силуэт в хреновой отменной рубашке мешал сосредоточиться. — У тебя было открыто... я вот и вошла, кхм. Хотела поговорить насчёт дела. — Дела? — Отель, если быть точнее, ах-ха-ха... ха... — О! И что такое? Постоянно маячивший туда-сюда Аластор раздражал ещё больше, чем Аластор в статичном состоянии. — Может, сядем и выпьем кофе, обсудим? У тебя гости, вообще-то. — Да? Кто? — искренне удивился он, отчего даже приостановился у шкафа. — Я-я-я... — развела она театрально руками в безумной неловкости. Ещё слово с его стороны и она провалится дальше Ада. — А-а-а, я понял, дорогая. Этикет! Как я мог? Не сказать, что я вообще ждал гостей в лице тебя, но рад, очень рад видеть тебя у себя дома, располагайся. Он молниеносно быстро пододвинул к журнальному столику, располагавшемуся по середине просторной комнаты, роскошное кресло в алой обшивке, которое переместил от камина, и приглашающим жестом указал на него. Так же молниеносно он метнулся и в сторону кухни, но оттого, что действовал он первее, чем думал, ему пришлось вернуться обратно к озадаченной Чарли. — Ты сказала, что хочешь кофе? — Ам... да, было бы неплохо, — уже более расслабленно ответила она и скромно присела в кресло. — Горький? — Да, отлич... — Или с кислинкой? — Да не, горький сойдё... — Лёгкий? — Ты серьёзно? — Или чего покрепче? — Горький. Спасибо, — с дёргающимся глазом ответила она, ужимая кулак правой руки левой ладонью. — Перекусить не желаешь? В голове Чарли сразу же проскочила парочка воспоминаний, связанных с привычным пониманием перекуса у Аластора и оленятину она явно пробовать не хотела. — Нет, спасибо, правда. Кофе будет достаточно. — Как скажешь, сладкая. И тут же исчез в недрах кухни, откуда теперь доносился стеклянный грохот посуды. Пока Аластор был вне зоны видимости, Чарли спокойно выдохнула, уверяя саму себя, что самое сложное уже позади. Сейчас они поговорят, обсудят несколько мелочей и она быстренько уйдёт. Наверное. Между тем её взгляд снова привлекли книги. Целая стопка пыльных экземпляров находилась у столика. Названий на корочках она не видела, поэтому понятия не имела о том, какой литературой порою балует себя этот психопат. Возможно, что-то про убийства или детективы, или вдруг он интересуется историческими сводками? Его хрен разберёшь, потому Чарли слишком вдумываться даже не стала, просто продолжила в немой тишине сидеть с гордо поднятой головой и ждать напарника. На блестящем резном подносе он принёс ей вкусно пахнущий заказанный напиток, установил его на столике и раскрепощённо присел напротив, добродушно (настолько добродушно, насколько он умел) улыбаясь девушке. Чарли вновь глянула на книги. — Оу, не обращай внимание. Пыль не самый лучший сожитель, поэтому я решил затеять уборку, — он радостно подхватил стоящий справа от него микрофон и перенёс его в левую сторону, прокручивая. — Забавно, что именно в этот момент пришла ты. — Почему забавно? — нахмурившись, спросила Чарли и медленно взяла чёрную чашку с восхитительным кофе с подноса. Стоит отдать Аластору дань уважения – варить кофе у него получается стопроцентно умопомрачительно. — Потому что моей репутации ебанутого не подходит обыденное дело по типу уборки, согласна? Ебанутые не тратят время на уборку. — Воу, ты знаешь про свою репутацию? — Дорогуша, я сам её выстроил. Она глупо ему улыбнулась и нечаянно въелась взглядом в его свободную от пиджака открытую шею, засмотревшись на двигающийся вверх-вниз кадык. — У тебя такой голос... — спонтанно начала она, не отрывая взгляда от шеи, — потому что с тобой постоянно микрофон или потому что это особенность твоей демонической физиологии? — Как обычно говорим обо мне? — Я... нет, в смысле.. почему-то стало интересно. — Помни, пожалуйста, про лимит вопросов. Я не могу удовлетворять все твои любопытства без должного вознаграждения за то, что вообще иду на контакт. — А если без вознаграждений? — спросила она с надеждой в глазах, не отрываясь от чашки. — Мне нравится твой бюджетный настрой! В двадцатые годы многие экономили. Я считаю, настоящая экономия началась именно с тех лет, хотя кто знает, кто знает. Но раз ты ничего не можешь или не хочешь мне предложить, а случившуюся между нами игру я оканчивать не хочу, то твой лимит составляет сейчас, предположим, ещё пять вопросов. — Вопрос про голос считается? — Гхи-гхи-гхи, на него я не отвечу, так что не считается, — склонил он голову к плечу, проворачивая ушами какую-то фигуру. — Несправедливо, но и ладно. Играю по твоим же правилам, ты рад? — Более чем. Чарли в смятении начала осматривать потолок, потому что ей в голову пришёл несвоевременный и дурацкий вопрос, который так и лез спроситься, не принимая во внимание желание самой девушки – хочет она спрашивать или нет. И, конечно же, любопытство выиграло, как часто бывает у Чарли. — Я интересна тебе? — Хоу-хоу, вот так вот сразу? Ты не интересуешься, почему я вызвался тебе в помощники, но интересуешься о моём отношении к тебе. Дорогуша, я не специалист в логичных суждениях, но тут явно не всё в порядке с расстановкой приоритетов. — Узнавать тебя я хочу своими силами, поэтому наводящие вопросы мне в помощь. Напрямую ничего спрашивать даже не хочется, так поинтересней. — Ла-а-адно, думаю, что сейчас интересна. — Сейчас? — До этого я возымел страсть только к твоей идее с отелем, сейчас же вижу, что ты сама тоже достойна микроскопического рассмотрения. Думал, что ты мягкотелая принцесса, неспособная отделить глупую мечту от реальности, но... то, как ты пытаешься манипулировать мной, — он закусил губу, обдумывая продолжение своих слов, — интересненько. Я достаточно хорошо ответил на твой вопрос? — Я не знаю, стоит ли мне обидеться, но да, ответ принимается, — скрестила она руки на груди, надувшись и взъерепенившись, но по большей части эта обида была наигранной, потому что поражённость перед честностью Аластора приобрела куда более сильный эффект, чем маленькое унижение. — Осталось четыре. При каждом его наклоне рубашка подстраивалась под демоническое нереально тонкое тело, выдавая все сгибы подобия оленьего сложения, которое, на удивление девушки, казалось ей притягательным. Ну, притягательным в достойном девушки смысле. Она честно для себя призналась, что, возможно, в некоторых аспектах внешности Аластора можно назвать... нормальным? Неплохим? Ладно, красивым. Внешность, конечно же, не была определяющим фактором для Чарли, но ей становилось не по себе оттого, как сильно менялась внешняя оболочка демона на её взгляд в зависимости от того, насколько глубже она узнаёт его внутренний мир. Чаще всего она отмечала его длинные, худощавые, но не лишённые капли мужественности, грациозные руки. Пару раз за разговор она провела взглядом от его прямых гордых плечей до незаконно изящных ладоней и ухватистых тощих пальцев. Каждый такой момент, когда она в открытую пялилась на Аластора, сопровождался её непониманием происходящего. Почему она смотрит на него так пристально? Почему даже не пытается остановиться? И эти его стоячие уши, которые милейше сменно двигались из стороны в сторону... Весь разговор она просто пялилась, водя зрачками сначала вверх, потом вниз по активно жестикулирующему силуэту демона. Боже.

***

Узнавать ближе своего союзника уже просто не хотелось. Чарли старалась забыться, сменить поток навязчивых мыслей, проводя больше времени с Вэгги, потому протёрла на её коленях дырку, каждый раз при смене настроения укладываясь головой ей на ноги. Близость с верной подругой направляла принцессу в нужное русло эмоционального состояния, она действовала на Чарли сладким успокоительным, таким необходимым, что принцесса просто уже не отклеивалась от подруги. Вэгги замечала изменения в мироощущении страдалицы мгновенно благодаря относительно долгому опыту общения с ней. Девушки подходили друг другу идеально. Чарли – ходячая катастрофа, меняющая настроение пять раз в день, но в основе остающаяся оптимистичной и чересчур жизнерадостной демонессой. Вэгги – всё то же самое, но наоборот. Её бойкий характер заменял отсутствие напористости в Чарли, а редкая агрессия, которая проявлялась, естественно, по необходимости и лишь в крайнем случае, защищала их небольшую семью от ужасов Ада. — Ты расскажешь мне, что случилось? — поглаживая принцессу по волосам, интересовалась Вэгги. — Ничего не случилось, — чуть ли не рыдая скулила ей в ответ Чарли. — Ага, да, верю. — Правда? — Нет! Выкладывай. — Мне просто грустно. Кажется, я перестала понимать окружающих. — С чего ты взяла? — М-м-м... Аластор, — предвосхищая много криков, Чарли тихо приподнялась с острых коленей девушки, чтобы не попасться под горячую руку. — Блять, я понимаю, как тебе важен отель, но он не стоит того, если подразумевает общие дела с этим ублюдком. — Да знаю я, просто... ты когда-нибудь ошибалась в первом впечатлении? Аластор на самом деле не такой ужасный, как про него рассказывают. Вроде бы. Я пока что не разобралась в моих чувствах толком. — О, нет, нет, нет, и слышать не хочу, — замахала она руками, нечаянно чуть не ударяя подругу. — Чарли, послушай внимательно, он тот ещё идиот. Опасный идиот. Я волнуюсь за тебя, понимаешь? Не стоит продолжать портить себе нервы, переживая каждый день впустую. — Я понима-аю, но... — Чарли!.. — М-м-м, а знаешь – что? Я схожу прогуляться. — Да, хорошее решение, — выдохнула Вэгги, но как только увидела спешку принцессы, мигом разозлилась опять. — Ты пошла к нему, не так ли? — Что? Не-е-е-е-ет, — отмахнулась Чарли, выходя за дверь. — Я прогуляться, сказала же. — Шарлотта! Ты не умеешь врать. Я настойчиво советую прекратить общение с рогатым продажным радио-хуйлом! — Скоро вернусь! Пока! — Шарлотта!

***

Она нашла его в недавно купленном ветхом здании, которое через каких-то несколько месяцев планируется переорганизовать под такой желанный отель. Застать Аластора, стоящего в одиночестве в тёмном и безлюдном холле будущего заведения не было так странно, как могло бы показаться девушке ещё каких-то два дня назад. Она стояла позади него, словно он и не подозревал, что она вошла. Руки держал за спиной, как подобает истинному аристократу. — Как ты умер? — нарушила она тишину, стараясь отдышаться после недолгого бега в поисках пропавшего друга. — Долго думала над вопросом? — в вполоборота взглянул он на неё, продолжив рассматривать увешанную старыми картинами пыльную стену. — Минуты две, пока бежала сюда. — С воображением у тебя туго, теряешь такие возможности, задавая глупые вопросы. — Вопрос не глупый, а очень важный. Так ты ответишь? — по-детски спросила она, осматривая его такого грозного и сосредоточенного. — М-м-м, почему нет? Отвечу, — дружелюбно улыбнулся он ей. — Меня застрелили. Что-нибудь ещё? — Хм, ну не знаю, может быть, подробности? — А какие тут могут быть подробности? Застрелили охотники. Конец. — Охотники?.. Перепутали с... оленем? — Наверное. И снова короткие ответы. Теперь Чарли это не так сильно радовало, как в первый раз. — Прости, если заставляю вспоминать что-то плохое. — Это ни к чему, я мог и не отвечать, принцесса. Она подошла к нему и встала впритык под бок, соприкасаясь своим плечом с его предплечьем - зараза был куда выше неё. Он же касается её, когда вздумается, почему тогда ей нельзя просто так утрамбоваться рядом? Ей хотелось видеть, что будет дальше, если она продолжит делать глупости. — Вэгги мне запретила с тобой общаться, — как бы невзначай сообщает она ему, переводя тему. — Гхи-гхи-гхи, с каких пор ты не слушаешься выкриков своих друзей? Ты же святое пятно в Аду, неужели решилась протестовать близким? — Как... как у тебя это получается? Вот как только подумаю, что ты неплохой, так сразу опровергаешь, дурак. — Может, дело в тебе? — Какой же ты невразумительный, упёртый, чудаковатый, социопатичный, властный, упёртый... олень! И монокль у тебя дурацкий! Зачем он вообще тебе нужен? — Отличный третий вопрос! — нагибается он к её лицу. — Я не имела в виду этим вопросом третий вопрос! Не засчитывай! — Монокль для зрения, вот мой ответ. У тебя осталось два вопроса, дорогуша. Постарайся не облажаться в следующий раз, хорошо? Вблизи его лицо вызывало в девичьей груди непонятные порывы, которые заставляли сердце от волнения просто дребезжать. Чарли не понимала, что случается теперь каждый раз, когда она видит Аластора или думает о нём, но понимать это она, в общем, и не хотела вовсе, потому что узнать правду элементарно боялась. Когда же его рука дотронулась до её подбородка и потянула чуть на себя, словно специально затрагивая нижнюю пухлую губу и приоткрывая ей рот, Чарли почувствовала тянущее чувство ниже живота и замерла. Сердце снова забарабанило, разгоняя кровь по телу. Какой же надо быть ебанутой, чтобы связаться с Аластором.

***

У него дома она чувствовала себя уже более-менее спокойно, не рассматривала, по крайней мере, каждый уголок, как в музее, и не вжималась в стены от неловкости. Теперь она умиротворённо сидела в знакомом алом мягком кресле, пила бодрящий кофе, который Аластор готовил просто великолепно, и обдумывала будущее, размышляла над мечтами. — Из гостя ты постепенно превращаешься в жильца, — заметил демон, наливая себе в овальный бокал орехового цвета жидкость. Навязчиво запахло спиртом. — Я... я могу уйти, если мешаюсь. Просто Вэгги не в настроении из-за того, что я продолжаю иногда зависать с тобой, не хочу её окончательно добить, заявившись домой под ночь. А досаждать друзьям из-за совести не могу своим присутствием. Ты остался единственный, у кого я могла бы пережить ночь. — Ты не мешаешь, дорогуша, не беспокойся. Я не советчик тебе в этом плане, но было бы здорово, если бы ты предупредила свою дражайшую подругу о том, что с тобой всё в порядке. Повторюсь, не мне тебе советовать. Решения ты принимаешь сама, что странно, потому что ты легко внушаемая, опять же, не об этом речь, — после сказанного он завис на несколько секунд, глядя прямо в одну точку, а потом будто бы проснулся, встряхнув головой. — Я всё ещё могу налить тебе кое-что покрепче, чем кофе, помнишь? — Хорошо, давай, — приобняв колени, пробурчала Чарли. — Настроение ни к чёрту. Перед ней, как было обещано, появился наполненный бокал. Её это радовало ровно до того момента, пока Аластор не принялся расстёгивать пиджак и плавно стягивать его с плеч. В какой-то миг принцесса забыла, что находится не у себя дома и ей стало максимально неловко с того, как её друг избавляется от верхней одежды, как будто это носило интимный подтекст, заставляющий понапрасну краснеть щёки, но когда демон ювелирно сложил вещь на подлокотник кресла, чувства в ней поумерились. Бабочка, каждодневный аксессуар аласторовского гардероба, тоже отправилась к пиджаку, освобождая хозяина от тяготы лишней одежды. Алкоголь приятно освежил сознание Чарли, обновляя его и изничтожая ненужные переживания, накопленные за неделю. Чувствительным людям слишком сложно жить бесчувственной жизнью. — Я нравлюсь тебе? — спросила она, почёсывая затылок. — В каком плане? — В сексуальном, наверное. Не знаю, — раскраснелась она после того, как поняла, что именно спросила и как именно уточнила. — В сексуальном - нет. Брови у неё поползли наверх в удивлении. — Я... эм, что? — Не огорчайся, сладкая, и не принимай на свой счёт. Просто кто-то не считает такого рода занятия... как бы это сказать, — он посмотрел вверх, подминая уши к голове, — существенными. — В смысле ты.... не... — Ага. — Ого. — Предпочитаю умалчивать о подобном, но теперь у тебя остался только один вопрос, — растянул он улыбку ещё шире, опираясь подбородком на свои руки. — Ладно, кхем... я знаю, какой вопрос задам последним. — О-о-о, умеете создать интригу, ваше величество! — Могу я сейчас сделать глупость? — откинулась она вперёд, подсаживаясь на край кресла. — И это твой вопрос? — Да. — Немного не по правилам, не находишь? — Возможно, но это ведь вопрос... Ответишь на него? — Дерзай! Не вижу причин отказывать. И она дерзнула, дерзнула так сильно, что потом обязательно пожалеет о сделанном, но то уже было не важно. Чарли переползла через стол быстрым рывком, отодвинув в спехе на край поверхности бокал, неровно установила колено между ног демона, опираясь о его кресло, и уселась бёдрами пониже его пояса. Руки она сразу же определила Аластору на усталую грудь, проводя по напряжённому его телу тёплыми движениями, на что демон в ответ, прищурив глаза, посмотрел на взъерошённую девушку. — Не интересует, — повторил он. — Я с первого раза поняла, — рвано вздохнула принцесса, плавно приближающая своё лицо к его. — Разболтаю об этом всем. — Ты болтлив, но не настолько. — Не понимаю твоих действий. — Понимаешь, и если захотел бы остановить меня, то остановил бы. В твоей силе я не сомневаюсь. — Мне стало интересно, что ты будешь делать дальше без моего конкретного участия как партнёра. Демоны ещё те извращенцы, но не я, дорогуша. — Вот как? — Меня больше забавляет то, как ты осмелела в отношении меня. Не боишься, что шею сверну, сладкая? — Не боюсь. — Не боишься? Ты похожа на запутавшуюся девчонку, которой нужно что-то доказать самой себе. Можно я не буду средством самокопания? Не хочу потом чувствовать себя использованным. Пока он снова болтал, Чарли принялась расправляться с доставучими пуговицами на его рубашке. Они были мелкими и возможность зацепить их дрожащими пальцами сводилась к нулю с каждой секундой её позора. Но чем дальше шло, тем больше желания загоралось в девушке, поэтому она решила больше не медлить и сделала непоправимое – влепилась робким поцелуем в раздражающую улыбку Аластора, пока тот что-то говорил (слушать его Чарли совсем сейчас не хотела). Демон на миллиметр не сдвинулся от действий принцессы, даже губами не пошевелил – как замер с растянутым оскалом, так и остался, лишь постепенно сводил взгляд вниз, чтобы глянуть на её выражение чересчур сосредоточенного лица. — Пиздец какой-то, если честно, — промычал он ей в рот. — Даже не смешно уже. И тут она спустила руку вниз, к брюкам доставучего идиота. — Серьёзно? Никакой реакции? — отпрянув, возмутилась раскрасневшаяся Чарли. — А чего ты ожидала? Сказал же, что в никуда всё делаешь. — Ладно, теперь неловко. Чарли хотела сползти с тела демона, прячась от его взгляда, и почти было даже сползла, но в последний момент, как только она отстранилась, Аластор ухватил её за тонкое белое запястье и закрутил девичью руку, с силой сжимая уже покрасневшую кожу. — Что ты?.. — оскалилась она от боли и вывернулась к нему спиной, чтобы не так дёргано прижигало мышцы в руке. — Болит! — Хорошо, — своим вакуумным голосом пропел он девушке в ухо, просунув голову ей между плечом и шеей. Ещё дальше заламывая Чарли, свободной рукой он вытащил заправленную в брючки её белую рубашку и приспустил подтяжки с женских плеч. — Не мог бы ты ослабить хватку?.. В ответ он усилил залом, загибая девушку вперёд на журнальный столик. Естественно, подобное обращение ей не понравилось, показалось таким мерзким, что сложно выстроенный идеал загадочного демона раскололся на мелкие осколки, и захотелось влепить ему хорошую поучительную пощёчину, чтобы удар надолго прижёг эту наглую оленью морду. В её голове даже возникла идея перевоплотиться в свою демоническую форму, обретая максимум силовых возможностей, но привычной Аду драки двух демонов Чарли не хотелось, да и что-то подсказывало, что Аластор посильнее будет в его истинном обличии, хоть принцессе ни разу и не удавалось наблюдать партнёра в демоническом образе. Поэтому она, прокрутившись, встала лицом к Аластору, лишь бы отвязаться от его цепкой руки, которая умело доставляла боль. Демон не опустил девичье запястье и резво пригвоздил упрямой хваткой своей руки его к столику, навалив принцессу поверх. Выглядело теперь их взаимодействие по-натуральному интимно, как и боялась Чарли, потому что смотреть в красные его глаза она точно сейчас не хотела, но её просто вынуждал жуткий и пристальный взгляд Аластора, поэтому пришлось злобно окинуть его едким взором. — Что на тебя нашло? — проголосила она и попыталась вырваться, но ничего не получилось. Пятая точка уже начинала побаливать от твёрдой поверхности стола. — Ты разве этого не хотела? — Больной идиот, ни о чём подобном я даже подумать не могла, я вообще вела всё к совершенно иному финалу. — Чем этот не нравится? — близко, между её округлых бёдер, затесался он и издевательски улыбнулся. — Болью. — Не нужно было играть со мной, дурная принцесса. Была хорошая, но провальная попытка. Возможно, долбанутое доминантное поведение, которым изобиловал Аластор, и привлекало, однако точного ответа на важный вопрос – на кой чёрт она вообще полезла к нему, Чарли, скорее всего, никогда не узнает, потому что разбираться в своих чувствах основательно и до конца не её конёк. Но убивающее остатки разума и медово расплывающееся в груди наваждение отдаться моменту вновь окутало Чарли и она медленно расслабилась, чтобы не делать резких движений. Аластор смотрел заинтересованно. Поддавшийся интриге, он придвинулся поближе, хотя, казалось бы, куда ещё ближе? И отпустив руки принцессы, демон услышал её обрывистый вздох, который заставил его взглянуть на зарумяненное лицо девушки. В какой-то момент они прочувствовали и неожиданно осознали напряжение, нависшее над ними, требующее какого-либо действия, неважно с чьей стороны. Действовать пара начала вместе. С каждой секундой они трепетно сокращали расстояние между губами. Аластор для устойчивости упёрся руками в стол – нагинаться к низкорослой для него девушке было сложно, спина поднывала от частых упражнений при общении с принцессой. Сама же Чарли ещё больше откинулась на столик, чтобы поудобней усесться, но, распластавшись руками по деревянной глади, нечаянно затронула бокал, который феерично полетел на пол. Упал он с громким звоном разлетевшихся на острые кусочки стекляшек, заставляя Аластора по-животному дёрнуться в сторону посудной трагедии. Чарли оставалось лишь самокритично рыкнуть от обиды упущенного момента, потому что демон сразу же отстранился от неё, будто бы просыпаясь после минутного омрачения. — Личные поражения я умею принимать, — спокойно сказал он, нащупывая в стороне кресла микрофонную стойку. — Ты почти что победила, здесь я соглашусь. — Какой же ты болван. В недоумении Аластор посмотрел на неё всё тем же невинным взглядом, пошевелив лохматыми ушами. Она была теперь уверена в двух вещах. Первая – друзья так точно не делают. Вторая – и всё же он милый.