Natural

«Я пытался создать свой мир, где мое слово было решающим. Я находил симпатичных мне молодых людей, держал их у себя так долго, как мог. Похоть играла очень большую роль в этом. Желание власти и похоть. Это и есть мотивы убийств». - Джеффри Дамер.

      Вся наша жизнь — одно большое странствие, которое однажды подойдет к концу. Обито и Рин не составили нам компанию, ссылаясь на недомогание девушки. У основного состава команды же есть четко установленные временные рамки, в которые мы должны уложиться и вернуться в Коноху. — Черт, это было утомительно, — сказал Хитоши, откидываясь на спинку дивана, что стоял в гостиной. — Что не так? — спросил Итачи из вежливости.       Хотя я понимал, что сейчас ему абсолютно наплевать на Хьюгу, на его умопомрачительные истории и в целом на то, что мы пришли. Чем можно удивить Учиху? Он и так знает, что я отбитый. Итачи слишком увлекся нанесением лака на свои ногти, и даже не повернул голову в сторону собеседника. Все его внимание поглотила темно-фиолетовая капля, которую он пытался равномерно распределить по ногтевой пластинке, щурясь от напряжения, и от близорукости в том числе. Казалось, будто он презирает чертов маникюр. — Нацу душный. Он даже не пытался влиться в разговор всю дорогу, — отвечал Хитоши, не забыв в конце реплики театрально вздохнуть. — Не понимаю, какие претензии ко мне, — проговорил я, все еще не решаясь войти в гостиную. — Нам нужно обсудить другой вопрос. Собираетесь ли вы праздновать Новый год? — спокойно спросил Итачи. — О, точно! — воодушевился Хитоши. — Мы можем успеть завтра купить деревянные ракетки « хагоита»! — Без меня, — сразу же отрезал я, собираясь уходить. Итачи вздрогнул, и я почти уверен, что вся его работа пошла наперекосяк. Он замер ненадолго, пытаясь подавить гнев, подступающий к горлу. Глубоко вздохнул и закрыл тюбик с лаком. — Тогда мы идем на фестиваль Мацури-он, — оповестил меня Учиха, поднимая глаза на меня. Если бы взглядом можно было бы убивать — то я давно был мертвым. — У тебя что-то не получается? — поинтересовался Хитоши. — Я могу помочь. — Все в порядке. Конкретно сейчас я не нуждаюсь в помощи. «Да и хрен с вами», — подумал я, возвращаясь в свою комнату. Сейчас я желал только одного: отоспаться. Холодно. Постель уже охладела. Она ушла буквально несколько минут назад, но мороз уже пробрался под одеяло. Ощущение, что пластиковые окна также не могут защитить от погоды. Свежий воздух проникает через них в комнату, и я вижу, как колыхаются лавандовые шторы. Хоть я и поднимаюсь с постели, меня не держат ноги, я шатаюсь. Я чертовски пьян, зато чувствую себя лучше, чем обычно, будто у меня больше нет никаких проблем и беспокоиться больше не о чем. Я хочу умыться и роняю взгляд на зеркало, висящее перед самой раковиной, где остались темные следы от чужой туши. «Не люблю», — гласит надпись, написанная пурпурной помадой , мешающая взглянуть на себя. Я не до конца понимаю, что происходит. В кармане моих джинсов надоедливо вибрирует телефон, отчего мне приходится поднять трубку. Все буквы на экране расплываются, и я не могу увидеть имя. — Я правда хочу, чтобы ты был счастлив, но не со мной.

Вскакиваю с постели и выдыхаю. Сердце отбивает чечетку и чуть ли не пульсирует в самой голове. Я не помнил до этого момента данный звонок. Хотя я много чего не помнил, потому что большую часть времени находился под кайфом. Не думаю, что данный сон важен, но прошлое всегда заставляло меня нервничать. Будто я хочу сбежать от того, что заставляет меня чувствовать хоть что-то. — Ты уже готов? — спросил Хитоши. — Сколько можно спать? Уже вечер. Парень бесцеремонно без стука входил в мою комнату, не требуя приглашений. — У меня есть право отказаться? — поинтересовался я. — Нет, — раздался глухой голос Итачи из коридора.       На улице действительно уже стемнело, однако свежий слой снега, видимо, успевший нападать, будто делал вечер чуточку светлее. Ветер поднимал снежинки в небо, и вихрем проносил мимо нас, заставляя их кружиться в вальсе и тихо оседать на тротуар. Природе не нравилось мое появление в столь прекрасном регионе(как и в жизни в целом), поэтому периодически холодные льдинки попадали на кожу моего лица, царапая его и затем тая, оставляя после себя воду, от которой я замерзал еще больше. — Почему не включили фонари? — подал голос я. — Их уже выключили, — ответил Итачи. — Когда начинается фестиваль, их всегда выключают, — объяснил мне Хитоши.       Темно-красный шарф Итачи закрывал половину его лица, оставляя лишь темные выразительные манящие глаза. Тогда как Хьюга всем своим видом будто бросал вызов суровой погоде. Расстегнутое пальто из под которого выглядывало серое хаори, отсутствие шапки и шарфа. Смелость и отвага. (Тупость и стойкость).       Прошло не так много времени, прежде чем мы поднялись на одну из гор, несмотря на все препятствия в виде снежных заносов окружавших одинокую тропинку, которая вела вдаль. В целом погода здесь оставалась теплой по сравнению с Сибирью. Отметка на градуснике не понижалась более чем на 10 градусов цельсия, а сейчас едва доходила до - 5. Японская архитектура уже не вызывала во мне былого восторга, как впрочем и красные ворота храма, а именно тории. Возможно, каждый раз пересекая их, в глубине души я опасался, что меня перекинет в мой родной мир, но этого не происходило. Тогда, может, владения ками покажутся? Опять мимо.       Возле храмов на фестивалях открываются лавки, похожие на палатки, где продается все, что только пожелаешь. От мягких игрушек до мяса на гриле. Толпы людей, будто радостные зомби передвигаются от одной забегаловки к другой, весело проводя время. Огни от лавок слабо освещали ряды, но именно из-за них снежинки казались маленькими светлячками. Мельком я видел различные талисманы на удачу, фигурки животного приходящего года, затупленные стрелы с белым оперением, которые оберегают дом от бед и злых сил, кораблики с рисом и другими «сокровищами», на которых восседают семь богов удачи, грабли из бамбука, называющиеся «медвежья лапа» для счастья. — Что опять? — не выдержал Хитоши, рассматривая мое недовольное лицо. — Людей много, — отозвался я, глядя на многочисленные желтые фонари. — Я тоже не люблю большие компании, — вставил Итачи. — Чем больше людей собирается в одном месте, тем больше вероятность того, что враг захочет напасть именно на данную точку. — Хэй! Не ожидал вас увидеть здесь всех вместе, — окликнул нас Шисуи, выбираясь из толпы. — Кажется, я кое-что забыл,— среагировал я, пытаясь под шумок покинуть злополучную гору. — Стоять, — скомандовал Хитоши, поймав меня за руку. — Я не хотел вам мешать, — оправдывался Шисуи. — Все в порядке? Ты выглядишь уставшим, Хитоши. — Все прекрасно, — проговорил Хьюга. — Б.. Братишка, отец нашел тебе невесту, — раздался тихий женский голос сбоку. — Хината-сама? — в голосе Хитоши послышались нотки удивления. — Круто, да? Сенсей не будет одинок, — сказал Наруто, и его сияющая улыбка буквально ослепила меня, появившись перед глазами. Фестиваль мой брат, как и подобает примерному семьянину, посетил со своей прекрасной спутницей. Он ни на шаг не отступал от принцессы, будто у него и правда были к ней чувства. В целом пара выглядела счастливой. Пусть мы их и не заметили сразу, но очевидно, что они здесь уже давно проводят время вместе. — Вот уж и правда: чудо новогоднее, — сказал я, чуть не присвистнув, однако Хьюга старший успел ударить меня локтем в живот раньше, отчего мне пришлось рефлекторно согнуться, защищая мягкие ткани от повреждений, а Итачи подхватил мое тело под другую руку, делая вид, что ничего не происходит. — Нет, вы не можете его женить без согласия, — решительно отрезал Шисуи. — Отчего же? Думаю, это будет забавно, — выпрямился я. — Что ты имеешь в виду? — спросил мой родной брат, хмурясь. — Нам пора. Нацу действительно кое-что забыл для меня сделать, — сказал Итачи и кивнул подошедшим, уводя меня вглубь рядов. — Э-э-й, мы пропускаем веселье. Только начало происходить что-то интересное, — протянул я, поглядывая на сочный кусок мяса на гриле, от которого шел дым. — Я знаю, что тебе нравятся конфликтные ситуации. Хитоши их создает для тебя, но для Шисуи это слишком. Подумай о его чувствах. — Но ты ведь тоже их не понимаешь. Просто разделил мир на хорошо и плохо.       Учиха замолчал, подводя меня к храму с открытыми дверьми. Здание напоминало сцену, внутри которого расположилась женщина в красном кимоно. Сидя на полу, она исполняла мелодию с помощью цинтры, а то есть струнного инструмента кото, который казался больше маленькой хрупкой девушки раза в два. Звук исходил довольно неприятный для моего слуха, даже тревожный из шелковых струн. Все же я не привык к японской культуре. — Я данго нашел для тебя, — появился голос Хитоши, и парень снова присоединился к нам, расталкивая толпу. — Спасибо, — ответил Итачи, чуть краснея, то ли от наплыва чувств, то ли от мороза и принял палочку с тремя рисовыми шариками в сиропе. — Ну, что отбился от Шисуи? — поинтересовался я. — А. Ты думал, что я сейчас разбегусь и упаду к нему в ноги? Выкуси. Или думаешь, что я побегу смотреть на невесту, которую мне подобрали? Люди меня не понимают, да, и не поймут. Все думают: «Что он в нем нашел?», и пытаются увеличить между нами дистанцию, — сказал Хитоши и выдохнул. Облачко пара отрываясь от его губ поднялось в небо, полностью растворяясь в воздухе. — Они видят то, что тебе не разглядеть, — вставил Учиха. — Я просто хочу быть рядом с вами. Мне неважно, что я вижу, и чего не знаю. Шисуи хороший парень, хоть ты и постоянно к нему цепляешься, Нацу. Он желает счастья как мне, так и Итачи. — Все великодушные, — хмыкнул я. — Просто у тебя нет души, поэтому ты злишься. — Каждый преследует свою цель и неважно под каким предлогом. — Шисуи не обманывает и у него нет скрытых мотивов, — отрезал Учиха, надкусив шарик. — Ладно, мне без разницы, — сказал я. — Кстати, ты знаешь, что данный праздник появился после года, когда эпидемия чумы пришла в деревню, и люди решили вымаливать избавление от недуга и богатый урожай? — спросил Хьюга совсем не кстати. Я даже не понял, зачем он быстро перескочил с одной темы на другую. — Логично. — Он забудет через пять минут о том, что ты сказал, — холодно отозвался Учиха. — Тоже верно. Но я должен быть поделиться этим фактом, — пробормотал Хитоши.       И в следующую минуту на сцене появились разодетые в кимоно мужчины, пускающиеся под гнетущую музыку в что-то похожее на танец. Одна группа нацепила на себя маски демонов и даже подвывала под флейты, чем еще больше вызывала моё негодование, а другая делала вид, что их изгоняла с реквизитом, похожим на катаны. — Нет, и после этого я странный? — спросил я, покосившись на Хитоши. — Это танец Кагура, — напомнил собеседник мне, считая происходящее абсолютной нормой. — А тебя не пригласили исполнять его? — Я пытался тебя изгнать, но у меня не очень получается. Мои навыки богослужителя не достигли нужного уровня. Итачи лишь усмехнулся, выкидывая зубочистку в урну. Людей собралось действительно много, так что даже уйти со своего места казалось проблематично. С другой стороны я бы мог улизнуть и сразу же потеряться в толпе. От тесного контакта со стоящими поступало тепло, но вот как терпели холод исполнители — оставалось загадкой. Представление начинало навевать скуку и я повернул голову в сторону, приподнимаясь на цыпочки, и пытаясь высмотреть знакомые лица. — Перестань крутиться, — сказал Хитоши, потянув за рукав моей куртки. — Давай поговорим об этом дома, — ответил я. — Кого ты пытаешься найти? — спросил Итачи настороженно с долей ревности. — В идеале было бы хорошо найти Саске или Сакуру для него. Чтобы сказать нечто неприятное, — размышлял Хьюга. — Мой брат ушел на миссию и не скоро объявится, — сухо подметил Итачи. — Жаль, мне бы хотелось поздравить их, — с ноткой грусти произнес я. — И ляпнуть что-то вроде: « Вы такая красивая пара» или « Вы так друг другу подходите?» — предположил Хитоши. — Оу, ты читаешь мои мысли, — подхватил я, а затем неуверенно добавил. — Хм. Получается, мы никого не позовем на Новый год к нам в гости? — Нет. Наруто решил праздновать с Хинатой, Шисуи к нам не придет. Я об этом позабочусь, — сказал Учиха и бросил на меня взгляд, полный ненависти. Эй, ты серьезно меня ненавидишь? Почему у тебя такое лицо? — Нам бы нужно еще елку собрать, — сказал сенсей, вздыхая. — Хитоши уже замерз. Пора домой. Развернулся Учиха, хватая меня за руку. До меня всегда доходит долго информация. Я из тех людей, который никогда не уклонится от атаки, если к ней не готов. Однако я все же пытался сопротивляться, упиравшись ногами в снег, и благополучно покатился по затоптанной площадке. — А как же тир? — начал надоедать я, поймав за руку Хьюгу. — Тебе нужно мягкую игрушку? — воодушевился сенсей. — Нет, я на самом деле хотел взять мороженное, пока вы развлекаетесь. — У тебя все в порядке? — Смотря где. — Ты не будешь есть мороженное на улице зимой, — спокойно известил меня Итачи. Мы крепко держали друг друга за руки, и я не сомневался в том, что стены из людей не смогут нас разлучить. После того, как мы выбрались из западни, я чувствовал себя дешевой проституткой, которую облапали во всех доступных местах. Несмотря на позднее время, и окружающую нас темноту, где только серое небо являлось нашим спутником, я смог разглядеть алую шею Хитоши, и сейчас только заметил, что его рука ледяная. Итачи оказался прав.       Гул людей постепенно затихал, оставался за спиной, и слышался только хруст снега. Мы спускались быстро, и на подножие казалось, что температура повыше. Я в последний раз взглянул на гору,тонущую в темно-сером небе, но уже не смог разглядеть многочисленные огоньки. Перед домом Итачи поставил кадомацу. Теперь у порога нас встречали три бамбуковых ствола с вечно зелеными ветками сосен по средине в горшке,которые образовывали пушистую кисть. Данная декорация должна встречать божество, и под нее обычно кладут моти.       Пока Хитоши грел свои руки о чашку чая, которую ему подал Итачи, Учиха успел найти коробку с разобранной елкой. Заглянув внутрь, я сразу же нашел крестовину. Нет, собрать основу — не проблема, а вот ветки подобрать — совсем другая тема. Благо они все пронумерованы и каждый ярус обозначен разным цветом. Не то, что бы я не различал размеры, но иногда начинаешь задумываться: а правильно ли я сделал, а может это не сюда. Спустя полчаса моих мучений, я был полностью исколот темно-зеленой пластмассовой хвоей, и елка стояла посредине гостиной. — Я собрал ее, но наряжать будете вы, — предупредил я присутствующих, что даже не удосужились мне помочь. — Я ее купил между прочим! Ты бы хоть «спасибо» сказал! И вообще у меня просто руки онемели, — оправдывался Хитоши. — А почему ты не надел перчатки? — поинтересовался я. — На улице тепло. — В следующий раз я лично за тобой прослежу, — изрек Итачи, явно недоумевающий зачем мы поставили ель дома, но деликатно умалчивающий о своем негодовании. — Да ладно вам, я же не умер, хватит гиперболизировать, — сказал сенсей. — Нет, но ты близок к этому, — ответил я. Я дотянулся до очередной коробки, чуть ли не полностью растянувшись на полу, и найдя в ней шарик, кинул в Хьюгу. Учиха среагировал быстрее, поймав лазурный шар прямо возле лица сенсея. Я растянул улыбку, тем самым будто говоря: «Да, это сделал я. И что?». Хитоши в свою очередь прикрыл глаза, видимо, сказав несколько ласковых слов, но не вслух.       Парни не сильно возмущались и молча прошли к елке, а я тем временем лег на прохладный пол рядом с ящиком для игрушек. На картонной коробке виднелись черные большие японские буквы, но я ни за что не вспомню из-под чего она. Меня не интересовали праздники, и я не видел в них никакого смысла. Земля всего лишь сделала оборот, а мы радуемся так, будто поменялась вся жизнь. Учиха тоже не отличался оптимистичным настроем, но он бы никогда не признался в том, что Новый год для него ничего не значит. Он бы не хотел портить другим людям праздник в отличии от меня.       Хвойное дерево постепенно начало преображаться. Сначала на нем появились разноцветные шары, несколько фигурок белок, зайцев, санта-клаусов, непонятно как сюда попавших, затем и протянули гирлянду, полностью окутав ель. Хитоши пару раз спотыкался о мои ноги, но храбро молчал, несмотря на то, что я мешался. А слышал я лишь его шепот: «Этот шар здесь не смотрится», « Не симметрично», « Звезду надо поставить на макушку». Хорошо, что Хитоши говорил это не мне. Меня легко вывести из равновесия, а его постоянные рекомендации раздражали. Мигающие лампочки вспыхивали, ослепляли, и внезапно гасли, но я продолжал на них смотреть. Интересно, сколько времени потратил Хьюга, чтобы их найти?       Время летит быстро, особенно в предпраздничные дни. Все суетятся, скупают в магазинах все, что могут, или на что хватит денег. Я не спрашивал у Хитоши зачем ему три огромных пакета с продуктами, когда он появился с ними на кухне и даже запряг Итачи. Мне он к тому же даже не предлагал ему помочь. Соня всегда делала недовольное лицо, когда я отказывался ходить с ней по магазинам. У меня не лежала к этому душа, тем более половина того, что она покупала, оказывалось ненужным. Я был благодарен за то, что меня не трогали, но 31 мне пришлось все же присоединиться вечером к общему собранию. Пока Итачи достал где-то сухую ветвь и развешивал на ней моти, которые покрасил в разные цвета, Хитоши затащил меня на кухню. Я ожидал, что мы сейчас будем готовить японские блюда. — Режь колбасу на оливье, — скомандовал Хьюга, пододвинув ко мне нож и толстую палку мясного изделия. — Чего? — переспросил я, ожидая, что мне послышалось. — Что такое «оливье»? — поинтересовался Итачи, еле выговорив незнакомое слово и закончив свои религиозные дела в гостиной, как бы напоминая о своем присутствии. — Это салат. В нашем мире без него Новый год не празднуют, — важно проговорил Хитоши. — Ты имеешь в виду Россия — это весь мир? — А ты типа дохрена мест успел повидать, что Россия для тебя маловата? — спросил Хьюга. — То, что я не покидал данную страну — не значит, что больше стран на карте нет. — Режь, хватит спорить.       Сенсей указал мне на нож. Я не спеша взял режущий инструмент, пока Хитоши обратил внимание на Итачи, пытаясь ему объяснить ситуацию и подбирая нужные слова, хотя тот не заинтересовался происходящим. Это был мой шанс. Я резко поднялся и поймал сенсея за ворот шелкового пепельного ханьфу, потянув в свою сторону. Глаза Хьюги округлились, будто у дикого напуганного животного. Нас разделял лишь стол, а его лицо снова оказалось на опасно близком расстоянии, так что я мог почувствовать едва уловимый запах сигарет. Неудобное положение с наклоном заставляло дрожать парня, что некогда возражал мне. Я провел обухом клинка, который так небрежно вручили мне, по нежной коже щеки, оставляя красную полоску. Учиха, стоящий все это время в проходе, занервничал и подошел к нашему столу, оценивая мое психическое состояние. « Что ты хочешь увидеть на моем лице? Я полностью не предсказуем». — Не ссы, — сказал я. Благодушно улыбнувшись, отпуская Хитоши и покрутив в руках нож, я сел на место. — Черт, это было слишком возбуждающе, — выпалил Хьюга на одном дыхании, опуская руки на стол, тем самым хлопнув по деревянной поверхности ладонями. Парень вспыхнул, к его лицу прилила кровь, он облизнул пересохшие губы, опуская голову, так что его кончики смоляных волос соприкоснулись с кистями рук. — Это вульгарно, — высказался Итачи, отодвигая стул и присаживаясь рядом со мной, видимо, контролируя меня. — Он мне просто мстит, — хрипло проговорил Хитоши, отворачиваясь и затем вручая варенную картошку Учихе. — Злопамятный. Я ведь к тебе приставал, потому что люблю. А ты дразнишь. — Я просто играю в ту же игру, что и ты, — ответил я, отрезая кусок колбасы. — Соберитесь. Не время для игр, — сказал Итачи и слегка нахмурился.       Действительно стоило поторопиться. Оливье не такой сложный салат, но японская кухня для меня оставалась непостижимой. И два парня, находящиеся рядом со мной, явно не собираются ограничиваться одним блюдом. Рано или поздно мы дойдем до иностранных деликатесов. Как я и ожидал мы плавно перешли к приготовлению риса и все, что с ним связано. Нет, я вовсе не возмущен чужой культурой, но водоросли, лапша, и рыба, соя — слишком частые гости на столах.       Итак, что я узнал? Например, гречневая лапша — соба, над которой трудился Хитоши, пока я скучал за столом, прилипнув к гладкой поверхности лицом, означает долголетие и благополучие семейства. Карп — силу. Икра сельди — множество детей. Креветки жаренные в саке— долгую жизнь. Рулет из яиц, где желток символизирует золото, белок серебро. Бурые водоросли и лосось — опять же здоровье, счастье. И все вместе называется осэти рëри. Все прекрасно были осведомлены, что я ненавижу бобы, и что пара моих «приятелей» сделала? Правильно. Заставила меня их отваривать. Но я сам виноват, слишком увлекся эстетикой розовых креветок, что жарил Итачи. Масло недовольно шипело и пыталось выстрелить мелкими каплями, каждый раз когда креветки, уже успевшие впитать в себя саке и соус, погружались на дно раскаленной сковороды. Наверное, по всем правилам здесь нужна фритюрница, но где бы ее достать. По традициям блюда должны быть готовы за три дня до праздника, но единственный, возможно, кому не наплевать на правила — Итачи, и то не стал торопиться.       Если на кухне мы перекидывались отрывками фраз, каждый увлеченный своим делом, то когда подошло время присаживаться за Новогодний стол, я понял, что нужно как-то поддерживать диалог с людьми, и мягко говоря, почувствовал себя некомфортно. Мы уже расселись по местам, образуя треугольник, сервировка подошла к концу, мои глаза все никак не могли оторваться от еды, выложенную в коробку, в том числе от черных бобов, которые я очень сильно хотел выкинуть в мусорку, и почти это сделал ранее. Однако меня поймал с поличным Итачи и отобрал кастрюлю. — Ты знаешь, что через дыру в корне лотоса можно увидеть будущее? — заговорил первым Хитоши, вытаскивая белый неправильной формы изрешеченный кусочек. — Не дыру, а отверстие. И что ты хочешь там увидеть? — безразлично спросил я. — О, я тебя заинтересовал? — Если твое желание выходит за рамки приличия — то лучше не озвучивай, — посоветовал Итачи. — А? Нет! На самом деле я в некотором смысле сентиментален. Пусть я и кажусь черствым.. Первое впечатление обманчиво. Я бы хотел отмечать все праздники вместе. — Ага, черствым. Мне кажется, тебе не идет излишняя слезливость, — вставил я. — А тебе не идет быть мудаком, но я же молчу, — ответил Хитоши. Итачи глубоко вздохнул, явно не желая лезть в наши разборки, еще немного и, я уверен, он бы закатил глаза, но воспитание ему не позволяло проявлять подобную дерзость. Я бы соврал, если бы сказал, что перестал обращать на него внимание. Я так же часто смотрел на правильные черты лица, длинные ресницы и темные бездонные глаза, познавшие мир больше, чем нужно. Как и Хитоши, Учиха придерживался традиций, поэтому тот факт, что он надел кимоно цвета вороного крыла, не являлся сенсационным. И все же я не мог оторвать взгляд от выпирающей ключицы из-под отличающегося от основной ткани рубинового воротника.Разве одежда не должна закрывать данный участок его тела? — Какие у вас планы на следующий год? — спросил Итачи, как только мы затихли. — Хочу бросить курить, — признался Хитоши. — Не верь ему, он уже лет 5 бросал только в прошлом мире, — монотонно проговорил я, взяв деревянными палочками креветку. — Мне просто нужна помощь! Я слышал, что когда выписываются алкоголики, к ним приставляют человека, который бросил пить несколько месяцев как или даже год. Так вот.. Мне просто нужен проводник. Будешь моим проводником? — сказал Хьюга, усмехаясь. — А то мне своих проблем не хватает, буду еще твои разгребать. И вообще почему вы думаете, что со следующего года что-то изменится? — Я интересуюсь планами. Если у тебя нет цели хотя бы на год, то ты не живешь, ты существуешь, — заметил Итачи — И что плохого в существовании? — не унимался я, хотя я прекрасно понимал, что у меня уже есть какие-то заметки. — Сейчас ты споришь со мной из-за вредности, — сказал мой муж и поднял оценивающий взгляд. — А какие цели у тебя? — поинтересовался Хьюга. — Я посвящу все свободное время семье. Нацу не говорил тебе, что у нас будет ребенок? — Нет, хотя это не в его духе.. Но я не удивлен, все же он неплохо разбирался в генетике, а для тебя он бы сделал даже невозможное. — Ты преувеличиваешь. — Разве что немного. Недобро ухмыльнувшись, Хьюга достал бутылку из-под стола и начал ее открывать, будто задумал пакость. — Мы не пьем алкоголь, — напомнил я. — Я дожил до этих четырех слов из твоих уст.. Но шампанское детское, можешь расслабиться. Грубо говоря, это газировка. Может, нальем Итачи саке? — И кто его потом будет успокаивать? — Достаточно, я не буду пить и портить вам праздник, — произнес Учиха. Щеки бывшего отступника вспыхнули, и тот отвел взгляд в сторону. Он всегда оставался холодным, и лишь в редких случаях давал увидеть эмоции на лице. А я в свою очередь до сих пор умилялся некоторым его реакциям. Сначала Хьюга шуршал фольгой, распаковывая бутыль, снял металлическую проволоку, которая держала деревянную пробку, а затем послышался хлопок, и из горла повалил пар. Газированная вода разливалась по бокалам, заполняя пустоту пеной, которая исчезала, издавая шипящие звуки, так же быстро, как и появлялась. Мне даже начинало казаться, что в желтоватой воде с кислым запахом, действительно содержалась доля алкоголя. Хитоши поймал мою руку, хотя я и не особо сопротивлялся, и нацепил на мой безымянный палец серебряную фольгу, только что скрученную под кольцо. — Ну, что, официально примешь меня в вашу семью? — спросил сенсей, растягивая улыбку, будто хотел сделать подобное с того момента, как мы только встретились. — Мне не было так кринжово с класса девятого, когда мой друг мне выдал: « Хочется тяночку.. Нецелованную, девственную социофобку», — выдал я. — Черт, умеешь ты все портить, — ответил Хьюга, нахмурившись и отбирая фольгу. — Ты уже в нашей семье, — холодно произнес Итачи, но пару секунд назад на его лице мелькнула тень улыбки. — Кстати, почему елка искусственная? — перевел тему я. — Тебе лишь бы испортить все, до чего дотянешься. Я предпочитаю не убивать природу, — хмыкнул Хьюга. — Сказал человек, который курит. Хитоши поднял возмущенно бровь, собираясь снова плюнуть в меня желчью, однако здравый смысл восторжествовал и тот замолчал, поднимая свой бокал. — Хочу выпить за Нацу, — произнес тост он. — Я знаю, что нравлюсь тебе, я просто душка, — ответил я, перенимая его манеру речи. — Скромность украшает человека, — обратил Учиха внимание на мое распущенное поведение. — Согласен. Правда мне украшения ни к чему, я и так великолепен, — иронизировал я. — Если ты сейчас шутил, то я все равно не понял, — чуть тише произнес Хьюга и пожал плечами, чокаясь с нами поочерёдно. Мы отпили из стеклянных сосудов почти одновременно. И я надеялся на долгожданную тишину. Однако Хитоши оказался неуправляем. Он ударил ланью себя по лбу, будто вспоминая нечто важное, и встав, скрылся из поля зрения, а когда вернулся, попросил Итачи, чтобы тот подал ему свою ладонь. Сенсей вручил парню кулон одной половины серебряного сердца. Все происходило прямо перед моими глазами, так как сожители до сих пор чувствовали некую неловкость, и не решались подходить достаточно близко друг к другу, так что вручить безделушку за столом казалось самым оптимальным вариантом. Пальцы сенсея и Итачи были очень похожи. Тонкие, бледные, изящные, длинные, будто у пианистов, что безошибочно могли наиграть любую мелодию. Я действительно восхищался каждым их плавным движением, без стеснения заглядываясь на тонкую кожу внутренней стороны запястий, где виднелись вены. — С Новым годом! — почти пропел Хьюга. — С-пасибо, — ответил, запнувшись Учиха. Парень растерялся, явно не ожидая, что ему приготовили подарок, но он старался держаться, поэтому быстро вернул невозмутимый вид. — Дядь, а как же я? — настойчиво проговорил я. — А ты плохо себя вел в этом году, — осведомил меня сенсей, цокнув языком. Итачи безмолвно протянул парню книгу с незамысловатой апельсиновой обложкой в ответ. Будто уже заранее подготовился к данному повороту событий. Хьюга в свою очередь подпрыгнул на стуле, завопив, что это именно тот рассказ, который он не мог найти. Джирайя официально еще не выпускал данную часть, и для меня до сих пор остается неясным: где Итачи смог добыть печатную продукцию. Мне также пришлось отойти, и через несколько секунд я вернулся. Сразу же направился к Учихе и протянул небольшую коробку. В ней виднелась спелая клубника, одна часть которой была покрыта шоколадом. — Вроде как у японцев принято дарить еду, — начал я, почесав затылок. — Как ты ее нашел? — спросил Учиха. — Это останется тайной. Я улыбнулся и, наклонившись к парню, мимолетно коснулся его губ. Итачи потянулся к полу, и достал из-под своего стула картонный закрытый ящичек. — Хитоши приобрел кое-что для тебя, и решил, что подарок идеален. Поэтому это от нас. Только пообещай его сейчас не открывать. — Говоря о традициях, вы оправили открытки знакомым с поздравлениями? — спросил Хитоши, уходя от темы. Значит, сейчас не время говорить о вашем подарке? — Я подписал их в середине декабря, — ответил Итачи. Я вернулся на свое законное место, возвращаясь к еде, убрав подаренную красочную коробку с небольшим красным бантом на диван. — А что? Я вообще никогда никого не поздравляю, — проговорил я. — Знаю… Правда всегда хотел спросить: тебе не казалось, что люди.. Обижаются на тебя? — снова подал голос Хьюга. — Не вижу проблемы. — Поэтому у тебя нет друзей. — Чем меньше людей у него в круге общения, тем лучше, — сказал Учиха, отпив из бокала. — Иногда ты говоришь страшные вещи, Итачи,— пробормотал сенсей. — Жаль здесь нет телевизора, — проговорил я, сокрушаясь и начиная жевать рулет из яиц. — Чтобы посмотреть обращение Путина? — спросил Хитоши. — Я его все равно не слышал или на утро даже не вспомнил. — Забыть такого человека сложно. Разве ты не помнишь его дворец? — Я не помню только его речь, зато меня приводил в чувства бой курантов. — Человек из вашего прошлого? — поинтересовался мой муж. — О некоторых вещах лучше не знать, — ответил я. — Кстати, здесь нет курантов, но скоро начнется бой колоколов! — оповестил нас сенсей. Парень действительно не ошибся. Время пролетело быстро и вот послышался приглушенный звон колоколов вдали. Ради такого события Хьюга немного отошёл от стола, непонятно где нашел хлопушку и взорвал ее. Разноцветные блестящие конфетти посыпались на пол, осыпая и меня в том числе, под громкий вопль: — С Новым годом! Раз! Парень возвратился к нам и потянулся бокалом к чужим стеклянным сосудам. — Не говори мне, что ты будешь отсчитывать, — сказал я. — С Новым годом! — пролепетал Итачи, чокаясь с сенсеем. — Два! — более настойчиво проговорил Хитоши, заставляя меня поднять фужер. — Пусть все плохое останется позади, а у нас все будет замечательно.       Когда все сделали глоток детского шампанского, Хьюга потянулся ко мне и звонко поцеловал в губы, а затем подобному насилию подвергся и Учиха. Мягко говоря, мой муж не ожидал такой наглости, поэтому предпринять ничего не успел, зато Хитоши остался доволен собой. Затем парень буквально вытолкнул нас с мужем на улицу, даже не дожидаясь окончания 108 ударов. Я накинул только куртку и прятал свои руки в карманы, греясь. Итачи тоже успел надеть верхнюю одежду, а вот Хитоши явно не боялся морозов. Сенсей воткнул в сугроб картонную трубку, зажигая фитиль спичкой, а затем снова вернулся к нам, отбегая от Фейерверка. Громкие хлопки, исходившие из пиротехники, сопровождались расцветающими яркими цветами на небе. Даже Итачи рефлекторно прижался ко мне всем телом, завороженно наблюдая за представлением. — Круто, правда? — повысил голос Хитоши, чтобы перекричать взрывы. — Очень, — согласился Учиха.