Океан нашей любви

      А не похуй ли на мою жизнь? Чего это все так снова уставились на меня, едва только перекрасилась обратно в чёрный? Зачем столько вопросов: как провела выходные, что нового, как там твой очаровательный муж? Да ему вообще заебись, ведь его жена именно я, а не какая-то серая мышка, которая только и умеет что пилить мозг и готовить всякую дребедень.       Закатываю глаза, снова и снова перебирая многочисленные бумаги после вчерашнего контракта, который удалось подписать моей начальнице. Косо поглядываю в сторону её кабинета, знаю, что там сейчас может происходить, но в мыслях прокручиваю, что хер ей собачий, а не член моего мужа. Даже не знаю, когда стала такой собственницей… А вроде и всегда была. Если моё — значит моё, и нехер это трогать, смотреть, даже дышать не сметь на объект моей собственности! И когда эта старая крашеная карга как бы невзначай трогает Юрку, у меня словно земля уходит из-под ног. Так и представляю в своей руке камень (ведь, как оказалось, я отлично им орудую) и то, как её мозги разлетаются по полу безвкусно обставленного кабинета. Уф, как тело всё завибрировало и я получила моральное удовлетворение от представленной картины.       — Ефремова! — громко кричит эта старая сучка из своего кабинета. Юра спокойно выходит, поправляет галстук и бросает на меня виноватый взгляд.       Ну не зараза ли? Снова лезла к нему целоваться!       В этот момент хочется разорвать эту гнилую суку на части, и сделать это с превеликим удовлетворением для всех, кто сейчас работает на неё.       Поправляю свою блузку, застёгиваю верхнюю пуговицу — не хочу, чтобы женщина подавилась слюной при виде офигенных сисек, которых у неё даже в молодости не было. Ловлю на себе взгляды всех работников. Они тоже заметили моего растерянного муженька, выходящего из кабинета начальницы.       — Вызывали?       — Сядь! — даже не смотрит на меня, читает какие-то бумаги и делает поправки гелиевой ручкой.       Оглядываю этот кабинет. Опять бледно-зелёный оттенок, давящий на моё внутреннее красочное подсознание. Мне по душе ярко-красный либо чуть бордовый, больше похожий на сгусток крови. Ммм, загляденье.       — Что ты думаешь по поводу командировки?       — Опять меня куда-то направляете?       — Алексея.       Я сначала хотела сказать: «Ну и спрашивайте у какого-то Алексея, я тут каким хером?», — но резко вспомнила «имя» своего мужа. Юра так и не привык к нему, да и я не особо. Могла даже на людях назвать его чужим именем, благо вовремя оправдывалась. Так и поползли слухи, что у меня есть любовник, а мой муж спокойно принимает данный факт и даже не против, когда я путаю имена. Он, как всегда, молча поджимает губы и хмуро глядит на меня, заставляя тут же придумывать какие-то сказки, в которых, собственно говоря, жить уже надоело. Но сравнивая ту жизнь, жизнь в бегах, во лжи и крови, и эту… я с удовольствием выбираю вторую. Бесконечные бумаги, настоящая работа, не требующая большого количества алкоголя, чтобы получить бабки. Я стала едва ли не настоящей женщиной, хранительницей семейного очага. Даже стала готовить что-то помимо пельменей и полусырого омлета.       — У меня важная деловая встреча с очень серьезными людьми. Необходимо быть там послезавтра.       — И зачем вы меня об этом предупреждаете? Разве муж не должен дома обо всем рассказать, пока мы ужинаем?       — Я же знаю, какая ты ревнивая, — коротко оповещает меня Лариса Дмитриевна, — еще подумаешь, что он у любовницы.       — Серьезно? — не сдерживаю смех. Она реально прикалывается или думает, что я не знаю, как ей не терпится залезть в трусы к моему мужику?       Приподняв бровь, она снова скользнула взглядом по моей одежде, наконец зацикливаясь на волосах:       — Перекрасилась? Когда успела?       — Вчера вечером, — пожимаю плечами, — чёрный мне больше идёт.       «Тьма ей больше подходит».       Почему-то оглядываюсь через плечо, не поняв, что это было. На секунду показалось, что я слышала чьи-то шаги, затем скрипнула дверь и горячее дыхание коснулось моей шеи. Но это оказывается мелочью по сравнению с тем, кого вижу. Вмиг всё обрывается, едва передо мной стоит её ненаглядный сынок, пытавшийся меня пару раз трахнуть.       Смутно помню первый раз. Был корпоратив, я, захлебываясь от большого количества алкоголя, вышла покурить… Его руки на моей талии, затем ещё и этот блеф о том, что он здесь главный. Но так и есть. Она полностью подчиняется всем прихотям своего сынка. Довольно симпатичного сынка.       Второй раз произошёл уже на юбилее фирмы. Ооо, это было что-то. Неужели он до сих пор помнит тот удар левой прямо ему в солнечное сплетение? Казалось, что я переборщила, но парень был куда крепче, чем казался. Ловко заломил мне руки и велел больше никогда так не делать, иначе глотку вмиг перережет, даже не заметив мою кровь на своих пальцах. Ничего не скажешь насчёт этого. Возможно, я была бы не права, посчитав, что он поступил как хитрый лис в тот момент, когда оставил меня одну и ушёл… Но он реально был хитёр. Весьма.       — Павел, ты чего-то рано!       Даже не взглянул на меня. Возможно, даже не узнал. Забыл. Да черт с этим, мне же на руку.       — Я могу идти?       — Да, — кивает Лариса Дмитриевна, и я быстро встаю на ноги, чтобы покинуть кабинет. Останавливаюсь только потому, что он стоял возле двери. Снова взгляд на его довольную рожу. Блять, на симпатичную рожу!       — Пропустишь?       — Буду только рад, — открывает мне дверь, и едва делаю пару шагов вперёд, тут же слышу: — Тебе идёт этот цвет!       Ещё бы.       — Опять клеилась к тебе? — уплетая горячий хлеб с салатиком, смотрю на Юру. Поджав губы, он даёт мне полный развёрнутый ответ, так ничего и не сказав вслух. — Разве ей мало того любовника, к которому ты возишь её после работы?       — Любая другая жена бы не поверила, что её мужик возит начальницу к любовнику, а сам сидит в машине по три часа.       — И что бы «любая другая» жена предположила?       — Что муж сам трахает начальницу.       — Как мы заговорили! — усмехаюсь, прежде чем встать на ноги и устремиться к раковине. Снова тщательно вымываю тарелку, проверив, не сломала ли ноготь. Странно всё это. Раньше у меня их вообще не было — в перчатки больно впивались.       — У тебя совсем ревности нет?       — Скорее во мне говорит доверие к тебе. Разве мог бы ты забыть о том, что нужно подкатывать каждую ночь ко мне, и забраться на какую-то старуху. Другое дело, если там молоденькая, с татуировками, которые тебе так нравились и…       — Мне не нравились твои тату, — он молча протянул эти слова и встал на ноги, поднося свою пустую тарелку мне, — и этот цвет тоже!       — А что в нём плохого?       — Ты выглядишь… как Анна Комарова, — быстро и чётко шепчет Юра и отходит, ведь знает, что у меня будет сейчас такая вспышка злости, могу даже тарелку запустить в его рожу. Чертыхнулась.       Ад и все Демоны. Да сколько же можно мне это припоминать.       — Почти год прошёл, а ты никак не уймёшься!       — Это ты никак не забудешь прошлое! Я думал, что ты продержишься дольше, но нет. Разочаровала.       — Ах я тебя разочаровала! — вот теперь точно не поздоровится. Направляюсь к Юре и хватаю за локоть, велев остановиться и не скрываться как всегда в своей комнате. — Давай, высказывай всё, что накопилось!       — Мы даже спим отдельно! А когда в гости приходят коллеги по работе, ты всегда говоришь, что это комната твоего брата, который довольно часто гостит у нас.       — Я что, не права? — подкалываю парня, и он, дернув рукой, захотел снова уйти. — Ну стой… Прости. Я не подумала.       — Ты никогда не думаешь, Ира, — специально называет меня фальшивым именем, — как и раньше, руководствуешься только эмоциями.       — Это всё ложь, понял?! Какие ещё эмоции? Если бы я ими руководствовалась, твоя жирная старуха давно бы лежала в канаве…       — Вот только не надо вспоминать все замашки Анны и снова становиться такой же бесчувственной сукой!       — Но именно эту бесчувственную суку ты и любил! — кричу уже ему вслед, пока дверь не захлопнулась.       Дьявол! Бью ещё раз по двери кулаком, сдирая кожу едва ли не до мяса. Меня всю колбасит, и знаю точно, что даже сигарета не поможет в такой момент. Гляжу на его тарелку, которую так и не помыла… Взгляд падает также на холодильник, где уже неделю охлаждалась бутылка красного вина. К черту! Я в посудомойщицы не нанималась! Широкие шаги, словно не на каблуках, а в привычных кедах.       Всё кажется нереальным. Вот снова я, сама своя, сижу на террасе и пью вино прямо из горла. Как и раньше, внутри меня бушует огонь. То самое пламя снова затаскивает в привычную мглу, где только боль, кровь и выстрелы… Бесконтрольные выстрелы, удары камнем по черепу. Снова эта любовь, так крепко захватившая меня в свой плен. О черт, ну неужели я не могу позабыть те самые светлые чувства?! Они были единственным лучиком надежды на то, что стану жить нормально. Но почему-то не получается. Всё время возвращаюсь к тому самому дню, когда, связавшись со Станиславом Волковым, я поддалась соблазну и всё же улетела. Затем вернулась, снова переехала, снова и снова, пока не оказалась в Ростове-на-Дону.       «Конфетка».       — Гори ты… блин… — не могу злиться. Её больше нет, той самой злости, в порыве которой я отказалась от любимого человека, ссылаясь на его какое-то предательство. А разве я была лучше? Хотела даже его смерти поначалу, желала её, возненавидевши парня всей душой, потому что он изначально был лучше меня. Он не фальшивил, верно? Любовь же была… Была.       До сих пор ощущаю её на своих губах. Чувствую дрожью в сердце. И это всё так не важно, ведь я точно знаю, что впереди наступит привычная для меня тьма. И буду я ей радоваться или нет, зависит от того, войдет ли со мной в этот мрак моя любовь. Мой собственный океан, в котором до капли растворяюсь.