И в конце пути они встретились вновь

Он сидел на каменной скамье и думал о прошлом: перебирал фрагменты своей жизни, анализировал каждый свой поступок. Вспоминал принятые некогда решения, которые в итоге и привели его сюда; решения, последствиями которых стали смерти дорогих ему людей: возлюбленную, совсем юную дочь, единственного друга, Проводника... Но самое главное – Бенджамин потерял себя. Короткий взгляд на все еще распахнутые двери церкви. Достаточно сделать несколько шагов, подняться по короткой лестнице – и он будет там, с другими, с кем пережил множество памятных моментов: хороших или плохих. Мог бы встать рядом со своим другом - ведь они все еще друзья, правда? Смог ли он забыть свою обиду на Бенджамина? Наверное, смог (хоть бы простил). Все же Джон Локк удивительный человек: сильный, непоколебимый. Прощающий другим их ошибки, насколько тяжелыми они ни были. Вряд ли можно подобрать слова, чтобы описать, насколько благодарен Бенджамин Локку. Уголки губ едва заметно изогнулись в улыбке, когда нахлынули воспоминания. Хорошие воспоминания, которые он будет хранить в своем сердце. Свои ошибки Бенджамин не сможет забыть никогда, но все эти собранные и бережно хранимые воспоминания, все то хорошее, что случалось в его жизни - они помогут двигаться дальше. Подул легкий ветер, принося с собой запах океана, тихо зашуршали в танце листья деревьев. Если закрыть глаза, можно представить, будто он все еще на Острове. Словно это обычный спокойный вечер. Один из тех, когда он любит сидеть на веранде, пить горячий кофе и читать уже наизусть выученную, но все еще любимую книгу. И он закрыл глаза. Но желанной картины не возникло. Вместо этого замелькали лица: кричащие, улыбающиеся, злые, сконфуженные... Все, кого потерял Бенджамин, кого предал, кого убил. И среди этих лиц он смог разглядеть одно, чье хотел бы забыть навсегда. С бледно-голубыми глазами и спокойным изучающим взглядом; удивленным взглядом - в последний день его жизни. Вздрогнув, Бенджамин открыл глаза и быстро огляделся. Никого. Нервно поправив лацканы своего пиджака, он опустил ладони на колени и вновь посмотрел на церковь. Возможно, все уже ушли, совершили переход, наверняка, счастливые от мысли, что они больше не на Острове. Снова подул ветерок, окутывая и забирая с собой всю тоску по месту, которое так долго было его домом. На месте ли Остров сейчас, или снова переместился? Кто теперь защищает его? Сколько, вообще, времени прошло с тех пор, как они все очутились здесь? А важно ли это? Краем глаза Лайнус вдруг уловил движение рядом с собой и его дыхание на мгновение замерло. На скамью опустился еще один человек. - Почему ты сидишь здесь, Бенджамин? Он медленно выдохнул и, проигнорировав вопрос и стараясь так же спокойно говорить, сказал: - Мне жаль, что я убил тебя. Какое-то время они оба молчали. Кажется, им и не нужны были слова. Бен понимал, что сам приход этого человека уже является ответом на мучивший его вопрос, а потому смог наконец-то свободно выдохнуть. - Как Хьюго справился со своей ролью? - О, из него вышел хороший защитник... – Бен, наконец, повернул голову и посмотрел на своего собеседника. – Ты все предвидел, так ведь? Джейкоб мягко улыбнулся, глядя перед собой. Он сидел немного согнувшись, опираясь локтями на собственные колени и сцепив пальцы рук в замок. Впервые Бен мог рассмотреть человека, поручения которого выполнял на протяжении стольких лет, с такого близкого расстояния. Но не смог разглядеть в нем хоть что-либо необычное, выдающее его сущность. Словно перед Лайнусом сидит обычный человек. Джейкоб тихо вздохнул и взглянул на Бенджамина: - Ты ждал меня, чтобы задавать бессмысленные вопросы? В голосе не было ни капли упрека, он был ровным, успокаивающим. Бен набрал в легкие воздуха и, глядя в голубые глаза, дрогнувшим голосом произнес: - Нет. Я благодарен за то, что ты пришел. Спасибо. Джейкоб немного склонил голову набок, поджав губы. Бен не отводил взгляда от его лица - просто не мог этого сделать. Он сжал руки в кулаки, чтобы скрыть их легкую дрожь, и ждал. Молчаливо, послушно, как и всегда до этого. Наконец-то Джейкоб отвел свой взгляд, вновь улыбаясь только в ему свойственной нежной манере, выпрямил спину и тихо произнес: - Нам пора, Бенджамин. И Лайнус вдруг почувствовал, как что-то тяжелое, все это время после убийства Джейкоба давящее на его грудь, перекрывающее порой воздух вдруг ушло. Что-то, что до этого дня держало его, мешало идти дальше - оно исчезло. Его простили. Судорожно вздохнув от накатившего облегчения, Бенджамин поднял глаза на небо. Такое прекрасное небо. Такое чистое. Размытое от застилавших глаза слез. - Я готов идти, Джейкоб.