Мы не встречаемся.

— Ну, Чимин, ах, не так быстро, ну Чимин… — Намджун хрипло стонет и неловко пытается отодвинуть от себя назойливого младшего. Воздуха катастрофически не хватает, а Чимин откровенно напирает, прижимая хена к холодной стене.       Пошло ухмыляется и зажимает чужие, обвитые венами, запястья сильнее, оставляя багровые синяки. Ким что-то скулит, невнятно просит, но Чимин уже не слышит. Как и всегда. — Чимин…подожди, Чимин… — Намджун не оставляет попыток вырваться, а младшего это еще больше веселит.       Паку, вообще-то, похуй, но поиграть то хочется. Он выпускает намджуновы руки и нарочито медленно отходит на два шага назад, любуясь картиной открывшейся перед ним.       Ким, в черном кружевном белье смотрится просто умопомрачительно. Пояс с подвязками очерчивает тонкую, на удивление, талию, а крепкие, упругие бедра окутаны в плен темного капрона. Черные трусики нежно обволакивают ягодицы и аккуратный член. Щеки засыпаны румянцем, а губы приоткрыты.       Чимин восхищенно вздыхает и достает свой телефон. Намджун не сдвигается с места. Он смущенно опускает голову вниз и посильнее сводит ноги. У Чимина, фото — обыденная практика и вырываться смысла нет. Будет только хуже. Намджун по себе знает. А вот как он согласился на всю эту поеботу с бельем, честно, в душе не ебет.       Чимин делает пару кадров и, воодушевленно вздыхая, убирает телефон в задний карман джинс.       Пак разминает шею и подходит к Намджуну вплотную. Джун выше, но для Чимина это не проблема. Рост и внешность роли не играют. Тем более в сексе, особенно в сексе. Чимин проводит рукой по бедру, медленно поднимаясь выше к подвязкам и поясу. Он пробирается пальцами под кромку трусиков и, оттягивая, отпускает. Раздается шлепок ткани о кожу и намджуново: «Ах».       Чимин удовлетворенно кивает и ведет руку дальше, вторую же заводит за спину, пропуская под мягкое кружево, ближе к самому сокровенному.       Он надавливает пальцем на, и так порядком растянутую, дырочку, пропуская первые две фаланги. Намджун тихо стонет и цепляется пальцами за волосы на затылке младшего, не сильно оттягивая. Чимин массирует задний проход пальцем, припадая губами к пульсирующей венке на молочной шее.       Намджун неконтролируемо стонет и трется пахом о ткань грубых, темно-синих бойфрендов. Чимин удовлетворенно скалится и резко кусает хена за шею. Намджун издает короткий писк и весь взвинчивается, когда Чимин ласкает место укуса своим упругим языком.       Младший поднимается выше по бедру, и уже две руки жадно мнут округлые половинки. Он переминает пальцами упругие ягодицы, подушечками чувствуя, как перекатываются мышцы. Чимин не сдерживается, и в комнате слышится звонкий шлепок. Ким стонет. На нежной коже ягодиц проявляется ярко-красный отпечаток ладони. Да, небольшой, но очень сильной.       Чимин с наслаждением наблюдает за своим хеном. Таким брутальным и резким на сцене, под оглушающие биты и вопли фанаток, и таким нежным, уязвимым в их спальне. Чимин хорошо помнит, как упрашивал Юнги поменяться местами, обосновывая вечно дрочущим от переизбытка гормонов, Чонгуком, который совсем его не стесняется. Юнги в тот день только тактично цокнул и, сообща где в этой комнате находятся презервативы, вышел, сказав, что вещи позже заберет. Он не глупый и пожирающие взгляды парня, направленные на лидера, давно приметил. Пак ему за это благодарен.       И вот сейчас, созерцая эти пухлые губы напротив своих, чувствуя под пальцами бархатистость молочной кожи, а бедром чужое возбуждение, Чимин впервые за долгое время воздержания, чувствует себя живым и счастливым. Он безумно рад, что наконец-то бесконечные выступления и посещения шоу закончились, пусть и ненадолго, и может снять маску милого пай-мальчика, вернувшись в исходную позицию не очень ответственного актива, который так любит доводить до оргазма себя и иногда своего хена, который на самом деле чувствительный и нежный до умопомрачения.       Младший ощущает прилив, неуместной сейчас, нежности и ведет носом по шее, после, касаясь губами острого плеча старшего.       Ким прерывисто дышит и зарывается руками в волосы на затылке Чимина, оттягивая пряди и голову, чтобы припасть к таким манящим сейчас губам. Чимин с охотой отвечает на поцелуй, проникая горячим языком в ротик пассива. Намджун сладко стонет и, уже не стесняясь своего образа, расставляет ноги пошире, чтобы не свалиться на пол.       Пак, нехотя, отстраняется и дотрагивается губами до жутко чувствительной ушной раковины, опаляя жарким дыханием и таким интимным сейчас: — На колени, котенок…- и Намджун повинуется. Он медленно опускается на гладкий паркет, потираясь щекой о грубую ткань джинс. Он накрывает ладонью внушительных размеров бугорок, бережно поглаживая, а потом резко сжимая, ехидно ухмыляясь, когда сверху слышится приглушенное «да…».       Ким терпеливо расправляется с ширинкой и пуговицей на штанах, медленно стягивая их вниз вместе с боксерами. Перед ним предстает внушительных размеров член младшего и он издает уже такое привычное «вау…», а после небольшой смешок.       В первый раз Намджун был удивлен сильнее. Тогда он пытался взять верх над наглым и самоуверенным вокалистом, что зажал его в уборной после съемок того злополучного шоу, где ему — суровому реперу, ответственному лидеру и просто взрослому парню, пришлось переодеться в костюм ебанной СейлорМун. В тот день всем было весело. На камере весело было и Чимину. Но вот когда он пришел в туалет, а там Намджун, смывающий макияж и почему-то стоявший во всем, кроме юбки и белья, он вдруг показался Чимину, более чем, возбуждающим. Возможно это было из-за случайно брошенной шутки про «Чимин-оппа, давай встречаться», а может и из-за такой притягательной спины. Чимин честно не мог понять, почему неожиданно стал извращенцем, но тогда он сильно удивил Кима, когда тот смог рассмотреть чиминово достоинство. Просьбы Намджуна оттрахать его посильнее, он помнит и сейчас.       Прошло уже больше трех лет, они выросли, похорошели, и Чимин искренне думает, что сейчас Намджун бы смотрелся в том костюме менее комично. Даже сексуально. Пака радует, что Намджун все так же рад роли пассива в их «отношениях». Ким обожает чувство заполненности внутри себя, а доставлять Чимину удовольствие минетом стало привычкой. И вот сейчас он вновь стоит перед ним на коленях и с упоением берет в рот головку, надрачивая орган у основания. Чимин давится стоном и притягивает голову Намджуна ближе к своему паху. Ким не сопротивляется и расслабляет горло, позволяя члену войти дальше. Чимин резко толкается до основания, натягивая намджунов рот на себя до упора. Головка упирается в стенку горла и Чимину срывает крышу. Он начинает неистово быстро трахать старшего в рот, в то время, как тот вцепился пальцами в бедра тонсена и удовлетворенно мычит. Чимин оттягивает Намджуна за волосы, беря в руку свой член. Он проводит органом по всей кромке губ пассива, как вдруг, Намджун резко насаживается на член, заводя за щеку головку и с вызовом смотрит Чимину в глаза. Пак облизывает губы. Он привык видеть Намджуна таким развязным, сексуальным; переполненным желанием и жгучей страстью. Но сегодня он особенно возбуждающий.       Ким прикрывает глаза и начинает жадно сосать. Чимин закидывает голову назад, низко простонав, и кладет свою руку Намджуну на голову, подвиливая бедрами. Паку невъебенно хорошо, а Киму от этого приятно. Он опускает руку вниз, поддевая край белья и сжимая свой член.       Чимин утробно рычит и чувствует, как наслаждение бьет в голову, разливаясь по телу приятной патокой. Он кончил старшему прямо в рот от чего становится еще приятнее. Чимин опускает голову вниз и смотрит на своего хена, благодарно гладя по волосам. То, что он видит, заставляет его снова возбудиться.       Намджун, сидящий на коленях с прогнутой спиной и рукой в трусиках, смотрится жутко сексуальным. Чимин может рассмотреть то, как натянулась хрупкая ткань кружева на его бедрах, и как потрясающе подвязки очерчивают область возле ягодиц. Чимин поднимает взгляд выше и восхищенно вздыхает.       У Намджуна в глазах пелена похоти и нескончаемого желания, по подбородку стекает слюна, а рот…о боже… Пухлые, алые, влажные губы приоткрыты, и Чимин отчетливо видит свою сперму на чужом языке. Намджун смотрит прямо в глаза и покорно ждет. Чимин коротко ухмыляется и опять достает свой телефон. Кадры получаются просто восхитительными, и Чимин, кротко кивая, откидывается телефон на кровать. Возможно, это еще не все. Он наклоняется ближе к лицу и широко проводит языком по подбородку и губам, слизывая слюну, смазку и остатки спермы. Намджун все также сидит на коленях и тянется к младшему за призовым поцелуем. Он заслужил.       Чимин накрывает губы старшего своими и начинает посасывать, сразу проталкивая язык в чужой ротик. Намджун охотно отвечает. Пак не нежный. Он безбашенный, резкий и ебет, как боженька. Член у него потрясающий, да и весь он будто с Олимпа сошел. Намджун, первое время, был доволен всем: и каждодневным сексом, и грубостям, и невероятным красавцем в своей постели. Чимин имел так, как хотел, а Намджуну было в кайф. Всех все устраивало. А потом что-то пошло не так.       Со временем стало не так приятно, и на место наслаждению, пришло стеснение, неуверенность и сомнения. Тысячи открытых вкладок, с отзывами о себе и Чимине. Всякие фан видео по чигукам и юнминам, а после чонгуковы стоны за соседней стенкой. Именно в тот день, когда Чимин «устал». Стало горько.       Намджун, тогда, сильно психанул, а Чимин только пожал плечами, мол: «Ничем не обязан, дорогуша» и ушел. Стоны за стенкой стали громче.       Намджун, по началу, негодовал, ведь: ну как так то? А потом все-таки осознал, что Чимин и впрямь ему ничем не обязан. Он сам согласился на «секс по дружбе»; выставил себя для извращенного Тонсена. Так чего же он хотел?       Из размышлений резко прерывает прокушенная губа. Кровь течет по деснам, капает на язык, а оттуда прямиком в глотку. Чимин довольный, с привкусом металла на языке, а Намджуну нестерпимо хочется рыдать. «Сантименты — полнейшее дерьмо».       Чимин резко тянет Хена вверх и прижимает к себе, положив одну руку на талию, а другой массируя ягодицу. Ким сладко стонет. — Ты хорошо постарался, Малыш… Хочешь, чтобы папочка тебя отблагодарил, м? — Чимин пошло ухмыляется и кусает Кима за мочку, начиная посасывать. — Да, папочка, пожалуйста. А-ах…да, прошу тебя…па-папочка…- Намджун цепляется за плечи Пака, и еле остается на ногах.       «Я его не достоин.»       Чимин только хмыкает и толкает хена на кровать, нависая сверху, начиная покрывать поцелуями молочную шею, спускаюсь ниже к груди, обводя языком вокруг темного соска. «Ты никчемный, ему не нравится.»       Намджун зарывается в волосы на чиминовом затылке, притягивая ближе, вместе с прозрачной надеждой, что вот-вот упорхнет. «Такие, как ты, ему не нужны.» — Переворачивайся, зайка. Будет приятно…- и Намджун повинуется, понимая, что приятно точно не будет.       Становится на колени, широко расставив ноги и прогнувшись в спине. «Ты выглядишь, как шлюха.»       Чимин кладет руки на упругие половинки и не сильно шлепает по правой. Намджун немного дергается, но оттопыривает зад сильнее, позволяя Чимину делать все, чего он захочет. А захочет он многого. «Да и ведешь себя так же.»       Намджун жмурится. Честно пытается не думать. «Ты такой жалкий.»       Мысли путаются. В голове пожар, а за спиной Чимин и его пальцы на оголенном бедре. «Отвратительный.»       Ким уверен, что ему сейчас уже вставят, полив смазку на отверстие, которое и так уже порядком растянуто. Хотя им и смазка не понадобится. Ведь Чимин не такой. Он над такими вещами брезгует. Намджун ведь и так стерпит. Ну, стерпит же?       Пак все еще находится сзади и пожирает глазами вид перед ним. Красивая попка, тоненькое кружево и нежная кожа. Он вдавливает задницу в свой пах и немного двигается, имитируя толчки. Ким постанывает и откровенно не понимает, что происходит. Все должно было быть быстрее, они и так заигрались. «Чимин же сам будет недоволен…»       И вот Пак подцепляет края трусиков, медленно опуская их вниз. Перед ним предстает пульсирующее растянутое колечко мышц и аккуратная мошонка с таким же членом ниже. Чимин облизывает губы и неожиданно для себя, не знает, что дальше делать. Что его смущает? Он дотрагивается пальцами до сфинктера и немного надавливает средним. Намджун весь сжимается. «Все таки, стерпит.»       Чимин замечает напряжение старшего, но упрямо продолжает надавливать пальцем. Ким терпеливо ждет, а до Чимина, наконец, доходит. У Намджуна не стоит. Вообще. Пак резко вынимает палец и с недоумением и злостью смотрит на Намджуна. — Нашей принцесске не нравится, я смотрю? Что, я перестал тебя удовлетворять? — Пак сильно ударяет по ягодице старшего, — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Намджун дергается, но назад не оборачивается. Слишком рискованно и страшно. Хотя казалось бы. «Ему на тебя наплевать.» — Ты глухой, что ли?! Я сказал смотреть на меня! — Пак резко берет за волосы и заставляя прогнуться в спине. Больно. «Ты ему не нужен.»       Все. Край.       Намджуну больно, мерзко и он чувствует себя шлюхой. Мерзкой давалкой. Последней блядью. — Чего молчим?! Что, не нравится быть подо мной? Да кроме меня тебя никто и не трахнет! — Чимин держит крепко, у самых корней. Тянет сильно и больно. Дотрагивается губами до покрасневшего ушка и тихо шипит: — Да кому ты вообще можешь нравится? — Пак резко отпускает волосы, теряя весь настрой, а Намджун срывается. Чимин подрывается с постели, и наспех надевая штаны, скрывается за дверью спальни. В комнате темно. Ким остается один. Униженный, подавленный и опустошенный.       Намджун падает на подушки сворачиваясь калачиком, подбирая ноги, как можно ближе к себе. Он затыкает рукой рот и зажмуривает глаза. По щекам текут слезы, все так, чтобы Пак не услышал. «Кому ты вообще можешь нравится?»       Эти слова отдают в голове отвратительной трелью.       И правда…       А кому?

***

      Ким выходит из комнаты ровно через два часа, переодетый в чистую футболку и домашние штаны. Волосы грязные, глаза красные, а на запястьях расцвели кровоподтеки. Хорошо бы сходить в душ, но настолько не хочется, что аж самому страшно становится. Намджуну вообще больше ничего не хочется. Он проходит коридор, пару комнат и заходит в гостиную. Его радостно приветствуют, а Ким никак не реагирует, оставаясь в дверях. Намджун пусто оглядывает помещение и замечает в объятьях Чимина Чонгука.       Становится неприятно. Настолько, что хочется умереть.       Ребята шумно обсуждают какой-то новый марвеловский супергеройский боевик, и только Тэхен в смятении и непонятливо поглядывает на Чимина с Чонгуком. — Намджун-Хен, ты чего, как не родной? Проходи, мы как раз собирались фильм смотреть, — Тэхен смотрит на Намджуна своими большими глазами и нервно перебирает пальцами попкорн в стеклянной миске. Намджун устало усмехается и просто смотрит. Смотрит на то, как потрясающе смотрится Чонгук в чиминовых руках. Идеально. «Не то, что ты, долговязый уродец.» — Намджун?.. — Тэхену страшно, если честно. А Намджуну откровенно херово.       Чонгук ластится, а Чимин только и рад. Намджуна он в упор не замечает, продолжая играться с волосами макне. Больно.       Мемберы потихоньку начинают замечать, что что-то не так и вопросительно смотрят на Намджуна. — Намджун, может сядешь? — Хосок хлопает по месту рядом с собой. И Чимином. Ну который с Чонгуком и счастливый, что пиздец. «К тебе он так никогда не будет относиться, чмо.»       Намджун сглатывает. Взгляд стекленеет. Хосоку становится не по себе. Всем остальным тоже. Ну кроме Чимина. И Чонгука заодно. — Намджун?..- Сокджин беспокоится и уже хочет подойти, как вдруг… — Да оставьте вы его, господи. Не хочет — пусть не идет, его проблема. Мы что, должны из-за этого свой отдых проебать? — у Чимина вид максимально заебанный и снисходительный. Намджуна тянет блевать. — Да, ребят, что вы, в самом деле? Посмотрим без него, велика проблема. — Чонгук говорит задорно и весело, а все остальные так и замирают.       Сокджин хмурится, Хосок поднимает одну бровь, а Тэхен и Юнги неверяще таращатся на пару. Хосок уже хочет что-то сказать, но не успевает: — Да, ребят, действительно, смотрите без меня. Я не особо хочу, да и отдых у нас не так часто выпадает. Не тратьте время и садитесь смотреть. — Намджун мило улыбается и махнув рукой, выходит.       Все в недоумении.       Тэхен уже хотел было пойти за ним, но был остановлен Юнги. — Стой, потом разберемся. Ему не до компании. — Юнги шепчет Тэхену, на что тот только кивает и переводит взгляд на экран.       Юнги виднее. Он лучше знает. Многое. Например то, что в этом всем замешан Чимин.

***

      Фильм заканчивается как обычно. Злодеи побеждены, хэппи энд установлен, город спасен. Чимин и Чонгук живенько обсуждают потрясающий стратегический ход Железного человека, упорно не замечая напряженных взглядов своих согруппников. Все сидят тихо. Напряжение можно ножом резать, а Чонгуку похуям. Он начинает громко смеяться от какой-то шутки своего Чимин-хена, и Сокджин не сдерживается. — Не понял. Чимин, это, блять, что такое? — Ким шипит не хуже змеи, медленно вставая с дивана, и наклоняется прям над Чимином. Тот только усмехается и немного отталкивает Чонгука, чтобы было удобнее говорить. — А что не так, хен? — Чимин говорит медленно, смакуя каждую букву и довольно улыбается, — Ты про Намджуна? Так я-то тут причем? — Чимин делает притворно-обиженное лицо и дует губы. Чонгук ухмыляется и тихонько хихикает, упираясь лбом в чиминово плече.       Сокджин неожиданно хочет убивать. Тэхен тоже. — Не строй из себя тупенького, Чимин-и, все мы прекрасно знаем, что в этом замешан ты. — у Хосока взгляд острый, голос холодный, да и весь вид угрожающий. Но Чимину откровенно похуй. — Да почему? Я не виноват в том, что он — истеричка, которая не может себя успокоить, — Чимин страдальчески закатывать глаза и переводит взгляд на Гука.       Хосок просто сидит. Ошарашенно сидит.       Все остальные тоже. — Так, ребят, все, давайте расходиться. Завтра рано вставать, — Юнги встает со своего кресла и начинает убирать миски из-под чипсов и попкорна, скрываясь на кухне.       Все сидят еще секунд пять и тоже встают со своих мест. Хосок с Тэхеном переглядываются, замечая, как Чонгук чмокает в губы Чимина и быстренько встает с его колен. Он весело берет в руки тарелки и бежит на кухню. Хосок уходит следом.       Тэхен так и остается в комнате, туго глядя на Чимина. — Чимин, это что сейчас было? — взгляд тяжелый, а Чимин все такой же счастливый. Он увлечен узором покрывала на диване и с улыбкой отвечает: — Это была любовь. А что? — Чимин разворачивается к Тэхену, заинтересованно глядя в глаза.       Тэхен нервно сглатывает. — Какая любовь, Чимин? А как же Намджун-хен? — Тэхен не понимает, а Чимин начинает громко смеяться, хватаясь за живот. — А что Намджун-хен? — Чимин утирает слезы, — У нас с Намджуном секс и ничего больше. Секс без обязательств, все такое. Да и не стал бы я. Думаешь я сам себя не уважаю? — Чимин кротко усмехается и складывает руки, — Тем более, у меня есть Чонгук, Тэхен-и. И я его люблю. — Чимин мечтательно улыбается, а Тэхену становится мерзко. — А ты уверен в том, что для Намджуна это тоже просто «секс без обязательств»? — Тэхен внимательно всматривается в глаза друга и радостно замечает там смятение. Всего на секунду, но и этого достаточно, чтобы сделать выводы. — Тэхен, выйди пожалуйста, нам нужно поговорить, — Юнги плавно вплывает в гостиную и встает прямо напротив Чимина, — наедине.       Тэхен уходит, ухмыляясь и оставляя позади себя некоторые недосказанности. И он может поклясться, что видел удаляющуюся высокую фигуру, когда выходил из комнаты.

***

      В комнате полная тишина. Ни один ни второй ничего не говорят. Чимину этот разговор не нужен, а Юнги не особо знает, как начать.       Мин тычет языком в щеку и устало отворачивается. Пак ждет. — Хен, если ты хотел поговорить, то… — Заткнись. — Юнги напряжен, а Чимин озадачен. — Что, прости? — Чимин делает шаг вперед, скорее машинально, а Юнги резко разворачивается и быстро, подойдя к Чимину, с размаху бьет.       Чимин наклоняется и хватается за щеку. Он ошарашенно смотрит на хена и возмущенно сопит. — Хен, это…- Юнги его перебивает: — Это за дело, Чимин. Может так ты начнешь понимать? — Юнги потирает место ушиба, — Тебя вообще не волнует то, до такого состояния ты его довел? — Юнги говорит медленно, но не менее пугающе. — Да какого, хен? Я ему ни чем не обязан, а эти его закидоны — не моя проблема. — Чимин потирает ноющую челюсть и недовольно смотрит на хена. У того в глазах ярость вперемешку с возмущением, от чего Чимин даже невольно ежится. — Ты, блять, серьезно? Тебе настолько на него наплевать? Вы встречаетесь три года, Чимин! И ты имеешь совесть вот так убегать к первому встречному в случае ссор?! — Юнги подходит вплотную и хватает Чимина за воротник домашней футболки, — Ты вообще понимаешь, что ты творишь, Чимин?! — Юнги в гневе страшен. — Мы не встречаемся! Да, мне на него плевать, доволен?! — Чимин пытается вырваться, но Юнги вцепился крепко, желая выбить всю дурь из высветленной головы. — Всмысле не встречаетесь.? — Юнги замирает, шокировано хлопая глазами и ослабляя хватку на чужой полиэстеровой футболке. — В прямом, хен! Он сам себя предложил, а отказываться от секса, будучи айдолом, я не собираюсь. Он не может для меня чего-то значить, хен. У нас не может быть отношений, потому что я его не люблю. Потому что его не за что любить! Потому что таких, как он, обычно не любят. А я стыдиться не собираюсь! — Чимин надвигается стеной, тыкая пальцем в грудь Юнги, и зло смотря на того же. Надеется на понимание, а натыкается на едкую ухмылку и смеющийся взгляд. — Так вот оно что? Наш малыш Чим-и боится обязательств и чужого неодобрения? — Юнги растягивает слова, издеваясь и смакуя каждую букву на языке, — Наш Чим-Чим хочет идеальную и традиционно-симпатичную пару? Так чего же ты с парнем-то ебешься, а? Это ведь так стыдно, а, Чимин-и?. — Мин картинно надувает губы и пристально смотрит на ошарашенного Чимина. Тот отходит на пару шагов назад, а Юнги сладко улыбается, облизывая губы и засунув руки в карманы домашних штанов.       Реакция его устроила. И поспешные шаги из комнаты прочь — тоже.

***

      Чимин, сам того не замечая, анализирует ситуацию, резко вбиваясь в обмякшее тело. Намджун тихо скулит и чувствует новый прилив боли, закрывает руками живот и весь скукоживается. Он лежит на боку, подняв одну ногу, зажмурив глаза.       Чимин сегодня особенно жесток. Пытается сопоставить факты, специально обходя все свои недостатки, осознавая, но не придавая этому значения, и принимает решение, что он не виноват. Так по-детски, глупо и совершенно по-скотски. Решает, что виноват Намджун.       Чимин от мыслей звереет, и входит так специально. Под углом полного попадания по тонкой стенке, растягивая.       Заставляет болеть нещадно и слушать Намджуна не стал. Просто вдарил пощечину и завалил на кровать, быстро стянув джинсы. Ким даже кричать не стал — бесполезно. И вот сейчас Ким опять унижен. Опять Чимином. Тем, кого он беспросветно боготворит. Тем, кто даже не понимает, чего хочет и кого хочет любить.       Чимин грубо двигается, растягивая стенки все сильнее. Он хрипло рычит и бьет по правой ягодице, заставляя старшего вскрикнуть и после затихнуть. Чимину это не нравится. Чимин начинает сомневаться в себе. — Стони, тварь. — Пак шипит, проникая в сознание едкими фразами, резко вдалбливаясь в Намджуна. Тот молчит. — Стони, я сказал! — Чимин разворачивает Намджуна на спину, широко раскрыв ему ноги.       Пак поднимает глаза на намджуново лицо и на секунду замирает. Прозрачные слезы текут по мягким щекам, а пухлые губы судорожно приоткрываются. Глаза плотно зажмурены, в попытке забыться; абстрагироваться от ужасной, тянущей боли внизу живота.       Чимин в недоумении. Он все так же внутри Кима, а ладони на его талии. Они нервно сжимают тонкие кости, оставляя на коже красные пятна. В голове зарождается мысль о несправедливости и о том, что похоже, что-то не так, и Намджун не курсе того, кем они являются друг-другу. — Что?.. Намджун? — Чимин озадачен, а в голосе все тот же холод.       Намджун гулко сглатывает. — Пожалуйста…хватит… — Намджун судорожно вздыхает и опять болезненно жмурится.       Пак широко распахивает глаза, поднимает брови и усмехается. Думает, какой Намджун жалкий и упрямо не хочет думать о том, что дело вовсе не в его хене. — Что? А что еще? Больно нам? А вот Терпи! — и Чимин снова начинает двигаться. Глубоко и до упора.       У Чимина проскальзывает мысль, что, так-то, Намджун не особо виноват, но в конце концов из-за него, Чимину сегодня вдарил Юнги. Хотя бы за это Чимин хочет поквитаться. И почему-то вспоминает, что его двоюродный семилетний брат тоже иногда так делает. В детском саду.       Намджун откидывает голову на подушки и сильно кусает губы. Больно. Очень больно.       Чимин сосредоточен. Он упирается головкой в бархатную стеночку, распирая Кима изнутри. Намджун закрывает ладонями лицо. — Смотри на меня, когда я тебя трахаю! Смотри! — Чимин резко убирает чужие руки, и сам перестает понимать, что творит, толкаясь все сильнее. Намджун повинуется, смотрит в глаза и упрямо поджимает губы.       Чимин ухмыляется, бьет по нежной коже ягодиц, и входит максимально глубоко.       Этот крик он не забудет никогда.       И то, как головка его члена проявилась со стороны подтянутого живота — тоже. Его как током прошибает. Он быстро выходит из дрожащего тела, и с ужасом наблюдает за тем, как оно сгибается пополам. Намджун закрывает руками живот и, уже не скрывая, начинает рыдать.       Чимин отодвигается на другую сторону кровати, упираясь спиной в стену. Он со страхом наблюдает, как из ануса вытекает смазка, вперемешку с чужой кровью. — Ох, Черт… — Чимин аккуратно дотрагивается до чужого бедра, будто боясь спугнуть. — Я…блять, перестарался… Все. Это край.       Чимину насрать на то, что Намджуну больно. Чимин боится, что придется перед кем-то отчитываться.       Намджун внезапно резко поднимает голову, шипя от жжения. Взгляд уставший.       Никакой ненависти. Никакого отвращения. Только любовь смешанная с остатками гордости и жгучей боли.       Чимин сглатывает. Ощущает что-то колючее внутри себя.       Надеется, что это что угодно, но не совесть. — Чимин…просто…- Намджун устало прикрывает глаза, — просто… иди отсюда. Пиздуй куда хочешь. Просто не трогай меня больше, хорошо? — голос такой тихий, хриплый и отвратительно пустой. — Не указывай мне, мы не в тех отношениях, чтобы я тебя слушался — Чимин хмыкает, складывая руки на груди, а сам нервно осматривает тело. — Я сказал вали вон! — Намджун неожиданно злой, разъяренный, но в голосе столько отчаяния, что у Чимина сердце сжимается, — Пиздуй к своему Чонгуку, раз хочешь потрахаться! — Ким болезненно сжимает живот, откидываясь на подушки, — Просто…не трогай меня…- и Намджун опять плачет.       Чимин, вроде как, очень неожиданно, хочет обнять, успокоить, сказать, что такого больше не будет и ему больше никто кроме Намджуна не нужен. Прошептать что-нибудь нежное, поцеловать в лоб и лечь спать. Чтобы Намджуну не было больно. Чтобы Намджун мог нормально заснуть.       Но что-то в Чимине опять кричит, что он сам виноват. Что это Намджун тут недоволен. Что, если он хочет остаться один, то это его право, и вообще, мол, у тебя Чонгук есть.       Чимин еще с минуту наблюдает за плачущим старшим, раздумывая, а потом его взгляд стеклянеет. Он ухмыляется и бросает напоследок: — Ну хорошо. Спокойной ночи, хен.       В конце концов, они не встречаются. От Чимина никто ничего требовать не может. Уходит.       Намджун ломается. С хрустом и диким воплем, который, к сожалению, никто уже не услышит. Никто.       Кроме Юнги.

***

      Юнги просыпается от громкого крика и смеха Чонгука. Он сонно потирает глаза и пытается сфокусироваться на реальности. Крик был — это факт. Крик был мужской — тоже факт. Хосок, Джин и Тэхен умотали к родителям и никого кроме Чимина, Чонгука и Намджуну дома нет. Чонгук смеется, у Чимина голос не такой низкий…       Юнги подрывается с места и несется в сторону намджуновской комнаты. …остается только Намджун.       Юнги врывается к Намджуну, чуть не снося дверь с петель. Увиденное повергает его в шок.       Заплаканный, голый, разбитый Намджун.       Юнги подходит ближе, аккуратно садясь на постель. Он осторожно тянется к парню, но его останавливает красное пятно. Кровь. Намджуна.       Он поднимает взгляд выше, натыкаясь на источник кровотечения. — Чимин… Сука! — Юнги уже подрывается к двери, но теплая ладонь не дает. — Не надо. Юнги, все хорошо. — Намджун через силу улыбается и прикрывает глаза.       Мину становится тяжело. Он опускается рядом, накрыв Намджуна одеялом. — Намджун… Так больше не может продолжаться…- Юнги гладит тонсена по волосам. Голос тихий и умиротворяющий.       Намджун только кротко вздыхает. — А больше и не будет, хен. Он выбрал Чонгука, Юнги. Он выбрал не меня. — Ким вновь улыбается, но Юнги прекрасно видит прозрачные капли на покрасневших щеках. — Не меня… — Я знаю, Джун-и, знаю. — Юнги ласково улыбается, — Тебе нужен врач. И желательно сейчас. — Юнги встает и набирает номер скорой.       Намджун понимающе кивает.       За стенкой слышатся протяжный стон.       Намджуну снова становится больно. Юнги тоже.

***

      Чимин покрывает поцелуями крепкое тело под собой, слыша удовлетворенные стоны. Чонгук мечется по кровати, цепляясь пальцами за простыню. Чимин прикусывает место возле лобка, быстро зализывая. Чонгук всхлипывает, прижимает чужую голову ближе к своему паху, умоляюще смотря в глаза. — Пожалуйста… — Чимин кротко усмехается.       Он снимает с тонсена шорты вместе с боксерами, наблюдая за тем, как выскальзывает чужой член. Обычный. Абсолютно обычный член. Странно.       Чимин осторожно дует на головку, после полностью беря в рот. Чонгук давится воздухом, толкаясь бедрами навстречу. Чимин увлеченно сосет, уделяя внимание стволу, проходясь по нему губами. Чонгук сладко стонет, толкаясь до упора.       Чимин давится и резко отстраняется, утирая рот руками. Взгляд холодный и Чонгук ежится. — Хен, все хорошо? — Чонгук напряжен и нервно поглядывает на Чимина.       Тот молчит, крепко поджав губы. Взгляд тяжелый, а дыхание пугающе медленное. — Переворачивайся. — голос стальной, а Чонгук испуганный. — Я…Хен… — - Чонгук отодвигается к изголовью кровати, упираясь в нее спиной. — Я сказал переворачивайся. — Чимин говорит тихо, но угрожающе.       Чонгуку не остается ничего кроме, как перевернуться. Он медленно перекладывается на живот, разведя ноги и встав на колени. Чимин облизывает губы. Он продвигается ближе и разводит ягодицы в стороны.       И казалось бы. Вот оно. Готовое тело, теплые чувства и подходящая атмосфера. Бери и трахай. Но что-то Чимину не дает. Он смотрит на пульсирующую мышцу и не испытывает ничего. Это его раздражает.       Он сплевывает на руку, смачивая свой член и входит.       Чонгук вскрикивает и подвиливает бедрами. Чимин входит быстро, сильно и с полным попаданием по простате. Чонгук отвратительно растраханный, что подливает масла в огонь. Чимин двигается в бешеном ритме, не давая Чонгуку вдохнуть. Остается совсем немного. Чимин зажмуривается и входит до упора. Перед глазами стоит высокая, стройная фигура с улыбкой и ямочками на щеках.       Они кончают одновременно с таким звонким и разборчивым: — Намджун! — Юнги! И тишина.       Чимин валится на младшего, отходя от оглушительного оргазма.

***

      Одеваются оба молча. Говорить нечего.       Чимин уже надевает футболку, как Чонгук задает вопрос: — Значит Намджун? — младший нервно надевает шорты. — Значит Юнги? — Чимин едко усмехается, но на душе кошки скребут. Так плохо. Просто омерзительно.       Чонгук только понимающе качает головой и облизывает губы. — Значит все-таки Намджун. — Чонгук оборачивается к стоящему к нему спиной старшему и смотрит в затылок. — Значит все-таки Юнги. — Чимин оборачивается и смотрит на Чонгука с неподдельным отчаянием и смирением.       Чонгук судорожно вздыхает. — Мы такое дерьмо, Чимин. Мы сами все испортили. — Знаю, Чонгук, знаю.

***

      Чимин выходит из комнаты Чонгука, неверяще пялясь в стену. В голове диссонанс, и Чимин внезапно все осознает. Так просто, в один момент, но так поздно, что уже ничего не сделаешь.       Появившаяся совесть ковыряет старые раны, вываливая на поверхность тяжелый груз поступков и действий.       Вот он заставляет Намджуна плакать. Вот он обнимается с Чонгуком на глазах старшего. Вот его взгляд, полный нежности и любви. А вот Чимин, который собственноручно втоптал хрупкое, наивное сердце в грязь.       Чимин прикрывает глаза. — Нет, пожалуйста, нет…только не это… — Чимин накрывает рукой лицо, потирая глаза, — нет…       Он поднимает голову, смотря на потолок. Белый потолок. Обычный. Но почему-то перед глазами заплаканный Намджун. Умоляющий остановиться, перестать.       Становится горько.       Из раздумий его вырывает трель. Кто-то настойчиво звонит в дверь, и Чимин даже не успевает оттолкнуться от стены, как мимо него пролетает вихрь. Юнги.       Чимин бросается за ним. Он вносится в коридор, наблюдая за тем, как в их общежитие вваливается мужчина лет тридцати. Он в белом халате, а в руке небольшой чемоданчик. «Врач… Намджун.»       Чимин судорожно сглатывает.       Юнги и медик обеспокоены. Юнги быстро берет доктора за руку и ведет куда-то в глубь дома, что-то поспешно объясняя. Чимин спешит за ними.       Они проходят два коридора, останавливаясь возле комнаты лидера. Юнги открывает дверь и пропускает мужчину вперед, входя следом. Чимин остается в стороне. Он не решается даже близко подойти к комнате. Из-за того, что там доктор и Юнги, или же потому, что смотреть в глаза Намджуну стыдно и невыносимо, — Чимин и сам не знает.       Спустя минут пять в коридор выходит Юнги, громко хлопая дверью. Чимин отталкивается от стены, стыдливо смотря на старшего. Юнги часто-часто дышит, и утирает рукой, скупые мужские слезы.       Чимин нервно сглатывает, наблюдая за тем, как Юнги сжимает и разжимает кулаки. «Что же такое?»       Чимин уже хочет подойти, как Юнги оборачивается в его сторону, пристально глядя в глаза.       Чимин каменеет.       Злоба, отвращение, ярость и прозрачная ненависть. Юнги рассержен и причиной тому именно Чимин.       Мин медленно направляется к младшему, шаг за шагом, наводя еще больший страх на Чимина. Тот сглатывает, но с места не сходит.       Надо все разъяснить. — Ты… — Юнги подходит вплотную, шипя Чимину прямо в лицо, — Я тебя предупреждал… Ты совсем головой не думаешь?! — Хен, Я… — Чимин боязно смотрит на Юнги, — я…как там Намджун? — Да что ты себе позволяешь?! — Юнги с размаху бьет по челюсти, от чего Чимин валится на холодный пол, — Ты даже имя его произносить не имеешь права! Ты хоть понимаешь, что ты сделал?! — Юнги садится на чужие бедра, беря за грудки, — Ты хоть понимаешь, что такое не прощают?! Что тебя за такое посадить должны?! — Юнги плачет, изо всех сил тряся Чимина, — Ты хоть понимаешь, что он после такого больше не соберется?! — Юнги шепчет, с непрерывным отчаянием, смотря в шоколадные глаза, — С таким не живут, Чимин, неужели тебе действительно плевать?! — Юнги орет, издает дикий крик и весь трясется.       Чимин лежит, зажмурив глаза. Смотреть страшно. Чувствовать — тем более.       На нем Юнги. Разъяренный, отчаянный, непонимающий Юнги.       Чимин не решается и слова сказать. Груз ответственности и понимания. Вот, что он сейчас ощущает. Говорить действительно страшно, но Чимин хочет знать: — Что с ним, хен? — Чимин поглаживает чужую спину, — Скажи мне пожалуйста, — Чимин пытается привстать, оттолкнуть дрожащее тело, но Юнги не дает.       Он выставляет две руки по обе стороны от головы тонсена и неожиданно ухмыляется, едко усмехаясь. Пристально смотрит, кажется, в самую душу. Облизывает обветренные губы и осматривает чужое красивое лицо, возвращаясь обратно к глазам. — Ты его порвал, Чимин. — Чимин застывает, — Ты просто взял, и действительно порвал его на кусочки. И теперь даже не метафорически. — Юнги наклоняет голову левее и вроде улыбается, но Чимин видит, узкие губы подрагивают, а лисьи глаза презрительно щурятся. Юнги резко встает и направляется в противоположную от Чимина сторону, не оборачиваясь.       Плевать куда. Главное — подальше.

***

      Спустя минут двадцать из комнаты выходит доктор, спешно направляясь к парню.       Чимин, успевший поменять локацию, стоял оперевшись о стену, нервно постукивая по полу мыском. — Здраствуйте, Ким Убин. — мужчина протягивает руку Чимину, в знак приветствия, — Я лечащий врач мистера Кима. — Приятно познакомиться. Пак Чимин. — младший пожимает чужую ладонь, — Как Намджун? — О, мистер Пак, у мистера Кима подозрение на надрыв стенки кишечника и внутреннее кровотечение. — доктор прокашливается, понимая, чем вызвана такая проблема, — В общем, вот, весь список необходимых мазей и таблеток. — врач протягивает аккуратно сложенный лист Чимину, — Состояние тяжелое, и по-хорошему, нужна госпитализация, но без разрешения больного — мы не имеем права. Мистер Ким не хочет. Даже на предостережения о том, что состояние может ухудшиться, говорит, что у него работа и обязанности. — Обязанности… — Чимин забирает бумажку и поджимает губы. — До свидания, и помните, что трогать его нельзя. — Чимин в непонимании поднимает брови, а врач досадливо опускает голову, — вы меня поняли. — С чего вы… Ладно, хорошо, спасибо. — Чимин тычет языком в щеку и чешет рукой затылок. — Вас проводить? — Не стоит, я сам выйду, не беспокойтесь. — Хорошо, до свидания.

***

      Чимин аккуратно приоткрывает дверь в чужую спальню, медленно проходя во внутрь. В комнате темно, шторы закрыты, и стоит затхлый запах каких-то медикаментов. Чимин натыкается взглядом на пять коробочек мазей и отмечает, что три из них уже открыты.       Чимин проходит в глубь комнаты, останавливаясь рядом с кроватью, застывая. Смотреть откровенно не хочется. Горестно, совестно и невероятно страшно. Потому что за все семь лет проживания в одной общаге, Чимин еще ни разу не видел Намджуна таким. Разбитым. Вдребезги. — Хен… — голос дрожит, ноги не слушаются, подкашиваясь, из-за чего Чимин падает прямо рядом с кроватью, цепляясь руками за помятые одеяла.       Воспоминания прошибают разум, заставляя сердце болезненно сжаться и пожалеть о содеянном. О чужом покалеченном сердце и окровавленных простынях. — Намджун… — Чимин всхлипывает и сжимает ткань сильнее, впиваясь пальцами во вспотевшие ладони. — Хен…       Намджун не отвечает. Наверное спит, Пак неуверен, но это не останавливает Чимина от того, чтобы привстать с колен, садясь на кровать и дотронуться руками до мокрых от пота волос и взглянуть на чужое лицо. «Спит.»       Ресницы подрагивают, брови сведены к переносице, а губы искажены в порыве боли. Ким резко вздрагивает и заворачивается в одеяло сильнее, выкрикивая: — Нет, пожалуйста, не надо! — и сводит ноги сильнее, сворачиваясь в позу эмбриона. — Чимин… Нет! — на лице проступает пот.       Пак вздрагивает, поднимает взгляд на прикрытые веки и чуть ли не плачет. Из чужих глаз текут прозрачные слезы, а нос покраснел. Чимин понимает, что из-за него. Что все, что произошло — его вина. Его и ничья больше.       Чимин поджимает губы, аккуратно поглаживая чужое, такое хрупкое сейчас, плечо. Надавливает большим пальцем на выпирающую кость локтя и опускает голову, роняя горячие слезы на испачканную простыню. — Боже… Намджун… — и задыхается в собственных всхлипах, роняя голову на чужое оголенное бедро.

***

      Юнги находит Чимина спящим рядом с Намджуном и испытывает удушающее отвращение, вперемешку с непониманием и скользкой жалостью. Потому что Чимин — мразь, каких поискать надо, но в то же время глупый, потерянный и донельзя запутывшийся в себе и своих чувствах, ребенок, пытающийся понравиться всем. Юнги не понимает.       Ведь должен жалеть Намджуна, а в итоге жалеет и Намджуна и Чимина вместе. Потому что повезло же Киму влюбиться в кретина, и повезло же Чимину не понять своих чувств. Юнги оставляет их одних, надеясь, что поступает правильно, закрывая за собой дверь. Они сами разберутся…       …Если Чимин поймет окончательно, что был не прав.