Письма несчастья

      Я бы многое хотела тебе сказать. Очень. Ты даже не представляешь, сколько. Целые реки слов, ведь внутри океаны мыслей. И боли. Боли, что ты ненароком причинил, сам того не понимая. Нет, проблема во мне: это я наивная дурочка – поверила. Почувствовала. Позволила взять сердцу контроль. Обожглась? Нет, сгорела. И продолжаю сгорать заживо. Конечно, тут и твоя вина есть. Только ты сейчас не можешь этого понять. А, может, просто не хочешь. Упрямый же…       Я бы многое хотела тебе сказать. Как обидно, как неприятно. Больно. И еще куча всего. И все эти «Как ты можешь так со мной?» Нет, ну серьезно. Я же со всей душой. А ты… Ты со мной. Но не со мной в то же время. Чертов Кот Шредингера.       Я бы многое хотела тебе сказать. И сказала бы, будь я немного посмелее. А у меня ведь даже права на это нет. Не на смелость, нет. На «сказать». Не могу я взять и предъявить тебе претензии ни с того, ни с сего, ведь мы чужие друг другу. Чужие, но как и бы нет. Чужие, чтобы быть полностью родными, и немного больше, чем родные, чтобы быть никем. Парадокс, что словно стальной нож, впивающийся в душу. В эту мою хрупкую и очень ранимую душу.       Я бы многое хотела тебе сказать.       А еще сделать. Например, заехать ладонью тебе по лицу в звонкой пощечине. Кричать навзрыд и бить кулаками в твою сильную грудь. А потом, окончательно расплакавшись, расплакаться, уткнувшись тебе в плечо и прочить прощения, хоть и вина моя тут минимальная (сам меня довел, естественно не понимая этого). И целовать тебя в шею, наконец, присмирев. Таять в твоих руках.       Я бы многое хотела тебе сказать.       Но не скажу.       Прости.