давайте снимем вкусный фильм

У Мартина все руки в крови. Она стекает вниз по пальцам, капая на пол, а в воздухе витает запах чего-то сладкого — он ведь что-то готовил, да? Кажется, торт. Пол любит торты. А еще он любит чистоту, наверно, надо убраться. Хотя ковер уже вряд ли можно оттереть от крови, может, его выкинуть? Мартин задумчиво поднимается на ноги, смотря на свое отражение в зеркале. Когда он стал так плохо выглядеть? И почему в доме так грязно? Почему Пол еще не пришел и не ругает его? Мартин тянется к телефону, что лежит на пыльной тумбочке, и чувствует, как что-то стекает по щеке. Наверно, кровь. Он же не может плакать из-за какого-то пустяка? Подумаешь, остался один. Подумаешь, Пола больше… — Пол? — шепчет он в трубку, забыв, что телефонные провода давно обрезаны. — Пол, ты вернешься? — Прости, Мартин, — отвечает ему тишиной Пол, растворяясь в сладком запахе дома. — Ты же знаешь, что нет. Я не могу. — Но почему? — он закусывает губу и, прислонившись к стене, медленно опускается по ней вниз. — Почему, Пол? Я все уберу, клянусь. Я больше не буду. Я обещаю, я больше никогда не буду ругаться с тобой. И уходить так надолго. Только вернись ко мне, я без тебя не могу. Трубка отвечает тишиной слишком долго, чтобы ждать ответа, но Мартин ждет. Он ждет самого важного, дыша сладким запахом, что идет с кухни. Торт будет очень вкусным, он знает. Самым вкусным на свете, и Пол его простит. Обязательно. Мартин роняет трубку на пол, утыкаясь лбом в колени. Пол не придет. Не съест его торт, не скажет «прощаю» и вообще больше ничего не сделает. Наверно, надо заканчивать уже с этим. Хватит уже тешить себя иллюзиями. А то реальность умрет раньше времени, залив своей кровью всю кухню и так и не отведав вкуснейший торт. — Пора кушать, Ма-акс, — хрипло смеется Мартин, поднимаясь с пола и идя на кухню. Макс привязан к стулу — без ног, без рук, только кусок тела с обожженным лицом и глазами, полными ужаса. С его обрубков капает кровь, но не так, чтобы умереть сразу же. Все-таки Мартин обеспокоился взять с собой жгуты и медикаменты. — Ты же любишь торты? — спрашивает он, доставая из духовки пирог. — Упс, получился не торт. Ну ничего, он тоже вкусный, — он отрезает от него кусок и кладет бисквит на тарелку. — Он же почти ты, — добавляет Мартин и улыбается. Бисквит получился хорошо пропитанным. И, скорее всего, очень вкусным. Макс в ужасе мычит в тряпку, что засунута в его рот, а сам почти не моргает. Мартин отламывает вилкой небольшой кусочек и подносит к его лицу: — Пол очень любит сладкое, ты знаешь? — он наклоняет голову вправо и снимает с Макса платок. — Очень любит. А еще он доверяет людям. Тебе вот доверился. И где он теперь, Макс? Где теперь мой Пол?! — П-пожал-ста, — хрипит Макс, давясь слезами. — Убей… меня. Прошу, — он надсадно дышит и старается не смотреть на предлагаемую еду. — Нет, Макс, — качает головой Мартин, запихивая в него кусок пирога и заставляя пережевывать его. Сам он тоже отламывает часть бисквита. Тесто все-таки немного жестковато и островато. Стоило все-таки лучше перемолоть пальцы — кости все-таки не все превратились в пыль. — Пол тоже просил. И ты выполнил то, что он просил? — Я не хотел… — тихо прошептал Макс, давясь пирогом с собственными костями. — Я не хотел… — Еще как хотел. Я видел твою коллекцию. Прекрасные снафф-фильмы. Ты их даже подписываешь, это так мило. Хочешь славы, да? А ты ведь неплохой режиссёр, аплодирую, — Мартин кидает на стол вилку и тарелку и хлопает в ладоши. — А теперь ты еще и актер, ты же рад? Вот и твоя слава, Макс, — он поворачивается к камере за своей спиной и улыбается. Он снимает все, что происходит с самого появления Макса здесь. С той самой секунды, как он сел на этот стул, веря, что не он здесь жертва. — Неужели ты думал, что останешься безнаказанным? Неужели думал, что за тобой никто и никогда не придет? — Мартин аккуратно проводит по обрубкам ног, облизывая губы. — Пол был моим, а ты его забрал. Решил, что бухой в хлам парень, говорящий, что только что расстался с любовью всей его жизни, — самое простое, что ты мог найти в ту ночь? Ну что же, тебя найти было проще, чем твоих дружков. А я приду и за ними. — Прошу, прошу, — исступленно шепчет Макс, смотря в одну точку. Кажется, он уже скоро окончательно сойдет с ума. Какая жалость. — Не стоило писать свое настоящее имя, Макс. Это так непрофессионально, — говорит ему на ухо Мартин и с силой сжимает зубы, откусывая мочку и слыша громкий крик. — И стоило понимать, что тот, кто убивает, должен и сам быть готовым умереть, — он медленно пережевывает кусок плоти и облизывается. — Прощай, Макс, — добавляет он и, подойдя к камере, поправляет ее. — Я думаю, мой фильм тоже вышел неплохим. Макс молча давится слезами и ничего не отвечает. Мартин даже расстраивается. Он выходит медленным шагом из собственного дома, думая, что неплохо было бы сходить поесть. Обычной, людской еды. И может, даже выпить кофе. К нему домой зайдут не скоро, только когда то, что осталось от Макса, начнет разлагаться после смерти. А умирать он будет мучительно, хоть и недолго — жаль, что лучшего яда он не нашел. Для его дружков у Мартина тоже есть сюрприз. Не зря же он покупал своих собак. А Пол его простит за испорченный ковер и бардак на кухне. Обязательно простит.