Свято место

– Нет, – говорит сэр Джуффин Халли собственной персоной, и это нет кажется мне отказом кошки, которая смотрит на полузадушенную мышь ласково-ласково. Один раз согласившись учиться у Чиффы, ты не вырвешься на свободу никогда, Рыбник понимал это лучше, чем я. – Нет, сэр Шурф, конечно, я тебя не отпускаю, а ты как думал. И только после этого начинает, всё-таки, читать моё заявление об уходе, которое я положил перед ним пять минут назад: – Ну-ка посмотрим, что ты тут наизлагал… Так и так, в связи с невозможностью далее исполнять возложенные на меня обязанности… Интересно, где ты её увидел – эту невозможность, вот ведь стоишь передо мной живее всех живых… В связи с неразрешимыми этическими противоречиями – о! а вот это в твоём духе, в меру драмы и в меру бюрократии, идеально, все личности довольны… Ну что ты на меня опять уставился? Я не могу тебя не дразнить, а драться с тобой всё равно не буду. Джуффин откладывает заявление, больше не глядя, и вздыхает. – Я мог бы, конечно, освободить тебя от лица Джуффина Халли, – говорит задумчиво, – но как Чиффа свою добычу ни за что не упущу, и не надейся. Ты же мой самый любимый трофей, не считая Макса. Раньше он бы себе такого не позволил – будничное «трофей» в мой адрес и тут же рядышком упоминание Макса, о котором мне и подумать лишний раз больно, и в то же время не думать о котором я не могу, и он об этом превосходно знает. Знает – и именно поэтому так делает. А что касается трофея – это откровенность, какой почти не доставалось Максу и какая, бывает, выпадает мне; ещё одна маска, называется «Чиффа шутит», или «Чиффа без чинов». Не скрою, наблюдать её бывает лестно, как многие вещи, открытые только тебе. Но не сейчас. – Меня вы отобрали у моего безумия, – говорю я ровно, – у неизбежной смерти. У судьбы того, кто жаждал крови великих магистров, в конце концов. Но Макс, если я правильно понял исходную концепцию, ваше создание, а никак не ваш трофей. – Ну как, его я отобрал у самой вечности, – Джуффин отвечает с охотой, и это – где-то в самой-самой глубине – раздражает меня ещё сильнее, – у зеркала. У себя самого немного, знаешь ли. У небытия, в коем он очень не хотел находиться, ты уж поверь мне. Этому я как раз спокойно верю. Макс не из тех людей, что стали бы с охотой находиться в каком-либо из видов небытия. Когда я намекаю на вину, Джуффин по всегдашней привычке оборачивает её заслугой. Что же, к этому следовало быть готовым. – Это ещё не конец, – говорит Джуффин, разумеется, чувствуя, как ледяная стена, которую я старательно воздвигал, становится с одной из сторон чуть теплее, – помяни моё слово, он выкрутится. И ты выкрутишься. – Каким образом я могу выкрутиться, находясь там, где я есть сейчас? – Вот! Правильный вопрос. С ответа на него я бы тебе и посоветовал начать. Точнее, с поисков ответа. Ну да в чём-в чём, а в поисках информации о том, как преодолеть невозможное, ты у нас дока. Макс будет искать с одного конца, а ты – с другого. Таким образом, его путь окажется вдвое меньше, хотя сам он сейчас об этом ещё не знает. – Правильно ли я понял, что могу… – Всё! Вот на этом месте можно отлично закончить. Ты совершенно верно понял, что ты можешь. Что именно ты должен мочь – вопрос отдельный, предоставляю тебе самому его решить. – Но некий смысл… – Некий смысл, сэр Шурф, есть во всём. Конкретно сейчас и лично для тебя он состоит в том, чтоб перестать носить эту старую маску, которую ты где-то подобрал, и начать снова использовать нам уже привычную. Ту, которая улыбается хоть иногда, хоть всем потом и кажется, что им мерещится. Ты должен подать остальным пример, сэр Шурф. – Верно ли я понял, что предоставленной мне вами только что надеждой я с ними поделиться не могу? – Верно ты понял, – Джуффин секунду смотрит на меня тяжёлым взглядом, словно на одного из юных сотрудников, не выдерживает и сам же первый фыркает. – Им сперва надо пережить их личное горе и разочарование во мне. Ты его тоже всё ещё переживаешь, но у тебя оно, мгм, в остаточной форме. Горечь и горечь, мало ли, бывает. К тому же, сэр Шурф, это личная надежда, а такими вещами не разбрасываются. Ты способен поверить, что Макс выкрутится, и я тоже способен. Остальные… Я и так понимаю, что остальные. Не видели Макса на Изнанке Тёмной Стороны. Не придумывали его. Только начали осознавать силу потери, и с нескольких слов ни я, ни Джуффин её сейчас не отменим и не развеем. Всё, что я могу – на личном примере показывать нынешнему составу Тайного сыска, что жизнь продолжается, уж какая есть. Чем быстрее я сам в это поверю, тем быстрей смогу полноценно попытаться помочь Максу. Не знаю как. Но знаю, что попробую. – И вот ещё, сэр Шурф, – окликает меня сэр Джуффин уже на пороге, – раз уж досадное непонимание между нами уже позабыто – у меня для тебя есть одно поручение. И я, конечно, понимаю, что именно об этом он и думал с самого начала. *** Поручение оказалось сероглазым юношей лет примерно семидесяти. Он легко краснел, кидал то на меня, то на Джуффина неловкие быстрые взгляды, а когда на него пытался смотреть я, мгновенно утыкался в тарелку. Хм. Учитывая, что встречались мы – все трое – у Джуффина дома… – Скажите, сэр, – спросил я, и от этого «сэр» юноша дёрнулся, – скажите, сэр, вы тоже из Пустых земель? Джуффин ухмыльнулся. Мой вопрос словно бы застиг юношу на месте посреди равнины, и прятаться было некуда; во всяком случае, выглядел он именно затравленным. – Нет, эр, ой, сэр, – ответил он и попытался прожечь мою маску взглядом, – я не оттуда. Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено. И принялся поглощать пирожки с таким надутым видом, будто они лично были виновны во всех его – я ещё не ведал каких, но уже понял, что они есть во множестве – неудачах. – Забавную оговорку ты допустил, мальчик, – сказал Джуффин задумчиво, и вот эта его мечтательная задумчивость не сулила ничего хорошего, понять бы ещё – кому именно из нас. – Именно в этом случае забавную. В мире моего гостя, Шурф, эром помимо просто благородного человека называют опекуна и учителя. Ты не хотел бы? – Нет, – сказал я просто потому, что мог и должен был это сказать. В мире моего гостя. Интересно, тот ли это мир, который Макс считал родным, или другой, или выдумок по одному лекалу не сотворяют – да и выдумка ли, в самом деле, этот мальчик? Зачем Джуффину повторяться именно сейчас, когда Макс, сидя в Тихом городе, удерживает мир, а Тайный сыск вот-вот в полном составе уйдёт в метафорическую трясину, и даже дыхательные упражнения пока способны замедлить процесс, но не остановить? Мальчишка, видимо, был солидарен с моим «нет», потому что, окинув затравленным взглядом уже нас обоих, остановился всё-таки на Джуффине: – Вы обещали мне помочь вернуться домой. Столь искренней, насупленной обиды ребёнка, считающего, что весь мир к его услугам, я не слышал действительно давно. – Так я и помогаю, – Джуффин был сама безмятежность, и его гостя это дополнительно бесило. Не на всех действует именно этот вид нахальства, но уж на кого действует, на тех наверняка, я много раз это замечал. При должном желании я мог бы, думаю, составить таблицу «способы Джуффина Халли довести окружающих до белого каления, не выходя из образа доброго дядюшки». – Но для того, чтобы вернуться домой, ты сперва должен примириться с собственной магией, и в этом-то сэр Шурф тебе поможет куда лучше чем я. «Враньё», – подумал я и ничего не сказал. А этот новый ученик-не-ученик будет ненавидеть Чиффу с самого начала. Интересный подход. – Вы сказали – вы можете меня отвести! – Я ошибся, – Джуффин смотрел на него, широко ухмыляясь, и как бы приглашал – давай, развенчай мою ложь, если только сможешь. Мальчишка очень хотел, но совсем не мог. Как ни странно, в этом я его вдруг понял. – Какие у меня основания вам верить? Меня ждёт… мой король! – А меня ждёт моя работа, – пожал Джуффин плечами. – И если наша помощь тебе претит, ты, конечно, можешь её отринуть, выйти на площадь Побед Гурига VII, он, знаешь ли, тоже король, наверняка поймёт нужды коллеги, и там просить небеса, чтоб они нас покарали и перенесли бы тебя домой волшебным образом. Но я бы не советовал. – Как я могу вообще хоть в чём-то быть уверен в вашем мире! – Почитай книги, – голос Джуффина был сейчас вязким голосом утомившегося объяснять очевидное. То ли Макс был его любимой выдумкой, то ли гость и впрямь только… поручение. Жизнь каждого, владеющего Истинной магией, драгоценна – я помню это его заблуждение, но не уверен, что разделяю. – Почитай книги, почитай газеты. Ты не используешь почти никаких возможностей, только стенаешь, что их нет. А они есть. – Да я… Джуффин пожал плечами ещё раз и перешёл на Безмолвную речь. – Завидный ученик тебе достанется. – Что будет, если я не соглашусь? – А это, знаешь ли, моё задание, которое вполне укладывается в рамки службы в Тайном сыске. Ну сам посуди, не Кофе же мне его сватать. И не Мелифаро. Он привёл камни мостовой в движение просто потому, что ему у нас изначально не понравилось. И камни, ты будешь смеяться, как миленькие двинули гурьбой куда-то в Новый город, хорошо узелков с собой не взяли! Повелитель скал это называется. Неужели тебе неинтересно? – С этим его кислым лицом – неинтересно. – Неужели не хочется даже попробовать сделать это лицо менее кислым? Раз уж он угодил нам в руки. Я временно от работы с мальчишками, восторженными и не восторженными, пожалуй, воздержусь. Сам понимаешь. – Макс был старше. – Это ты намекаешь, что мне было легче или что Ричард тоже выдумка? Нет, можешь успокоиться, он подлинный. Мне, знаешь ли, условно подлинных пока хватило. Обычный неудачливый колдун, не знающий собственной мощи, какого из его родного мира вдруг выбросило не пойми куда, то есть в Хумгат. А в Хумгате ему достались мы, вот такая печальная судьба. Как я понял, у них на родине магия кое-как обозначается, но не приветствуется и официально отрицается, а сам он мальчик с той ещё историей. – Вы поэтому не махали перед ним хлопушками? Потому что не хотели зазря привязывать? – Этого бы сначала отвязать ото всех тех мерзавцев, кому он уже предан. Послушаешь иногда – кровь в жилах стынет. Ну правда, Шурф, талантливый мальчик, что тебе стоит. – А потом? – Что потом? – Когда, допустим, я его всему научу? – Тогда посмотрим. – С Максом – тоже посмотрели? – Драть тебя через пятую лису, Шурф, с Максом я был честно намерен подарить ему триста лет и больше! Джуффин рявкает безмолвно, но так яростно, что даже Ричард что-то замечает и вжимается в кресло. – Не волнуйся, – говорит ему Джуффин таким тоном, что я бы в юности, например, заволновался, – мы с сэром Шурфом обсуждаем кое-какие детали. – Да как вы смеете!.. – взрывается гость и тут же осекается, сдувается, так что Джуффин даже обрадоваться толком не успевает, не то что всласть поехидничать. – То есть я хотел сказать, что… Что ему страшно, но стыдно, что страшно. Это понятно. Я бы и сам не захотел на нас смотреть, когда мы мысленно выясняем отношения. – Пойдёмте, Ричард, – я встаю с кресла, оставляя на тарелке какую-то недоеденную вкусноту, Кимпа расстроится. – Я буду рад принять вас в ученики. Раз уж сэр Джуффин вас рекомендует. До свидания, сэр Джуффин. Мы уже выходим из дома и идём по дорожке в саду среди цветущих розовым кустов, когда меня всё-таки настигает зов сэра Джуффина: – У себя на родине Ричард, какой он есть сейчас, скоро погиб бы, это очень чувствуется. И мир его заболевает лихорадкой. Если уж парень угодил к нам, если так вышло, я считаю, что стоит попытаться что-то изменить. Ты не согласен? Я не отвечаю. Ричард идёт за мной, будто проламываясь сквозь кусты, хотя места на дорожке вполне хватает. Ему не нравится идти, не нравится стоять, не нравится дышать – как большинству людей. Но эти люди – не мои ученики, а Ричард теперь, очевидно, да. Я припоминаю его фамилию – Ричард Окделл. – Ричард, – объявляю я, обернувшись, – отныне вам придётся научиться дышать ровнее. Когда мы доберёмся до моего дома, я в подробностях покажу вам, как это делается. – Слушаю эра, – говорит мальчишка зло, – то есть слушаю учителя. Сэр Шурф. – Вполне достаточно просто дать знать, что вы услышали. Он, конечно, уверен, что я издеваюсь.