Твоя школьница

POV Вика

Я совершенно не помню, когда именно я сошла с ума и заболела тобой. Когда твой взгляд стал для меня настолько важным, что я бы, не задумываясь, променяла антидот на одну только секунду твоих тёплых серых глаз на моем теле? Когда меня, чёрт подери, в последний раз так дергало от прикосновений: разряд в триста вольт от твоей руки на моей руке. Когда робкая Вика Кузнецова превратилась (нет, не так, ты меня превратила) в воительницу, готовую придушить противного Тангенса за каждый взгляд в твою сторону? Было, пожалуй, несколько моментов, которые подтолкнули меня к пропасти под названием «любовь» и наконец-то вынули из болота, носящего имя «Максим Морозов». Первый, наверное, случился, когда ты только пришла в эту блядскую школу. Это был твой первый урок, ты так волновалась, а я взяла и пришла зареванная. Как ребёнок, ей богу. Никогда в жизни не видела такого переживания по отношению ко мне, клянусь. Я тогда даже не запомнила твоё потрясающее имя, но зато оставила в памяти крепкие объятия. Кажется, ты сказала, что ни один мальчик не достоит того, чтобы мои прекрасные зеленые глаза печалились. «Кажется»… Господи, да я же сама себе вру! Запомнила всю фразу, слово в слово. Интонации. Паузы. Я такая дура. Влюблённая дура. Ты обнимала меня, наверное, полчаса, потом накормила какими-то немецкими конфетами, напоила чаем и заставила улыбаться. Второй был спутанным. Очень. Но я помню его невероятно четко. Надвигалась эта чертова олимпиада, а мне было настолько наплевать, что даже Виктор, кажется, пребывал в некотором шоке. Ты оставила меня после урока, услышала моё недовольное «цоканье», села напротив и, почему-то зажмурив глаза, взяла меня за руку. Потом перестала вести себя как неврастеничка в припадке и начала осторожно пальцами наглаживать мою ладонь. Медленно и спокойно. «Вика, запомни, ты никому ничего здесь не должна, но я была бы рада, если бы ты поучаствовала» — ты улыбалась так нежно, так искренне, что мне пришлось согласиться. Виктория Кузнецова оказалась падкой на красивых молодых историчек. Ты настолько сильно верила в меня, что пришлось выиграть и забрать первое место, хотя бы ради твоего имени и ради того, что потом ты накормила меня в Макдональдсе. Нет, разумеется, я не умоляю кулинарных способностей Володи, но фаст-фуд всегда вкуснее. Хотя ела я одна. Потому что ты не ешь ничего мучного и вредного, кроме ватрушек. После такого признания резко захотелось научиться их печь. Третий, разумеется, тогда, на балу. Полина сказала, что раз пять пыталась тебя заставить надеть красивое расшитое платье, а ты отказывалась, но упрямая Мальцева добилась-таки своего. Никогда бы до этого не подумала, что смогу так откровенно пялиться на женщину, но тебе все это так, чёрт возьми, шло, что я не могла отвести взгляда. Наверное, Даша подумала, что я сошла с ума. Но какое мне до этого дело? Я не постеснялась подойти и прямо сказать тебе всё, что думаю о наряде. Клянусь, ты покраснела и подарила мне невероятную улыбку, лучшую, что я видела. А потом поправила мою причёску, заведя прядь волос за ухо. Пожалуй, я тогда впервые в жизни почувствовала, что такое чувственное возбуждение, а не просто животное желание при виде Максима. Кстати, потом ты подошла к нему и что-то шепнула на ухо. Он улыбался, как ехидный лис, а ты была невероятно счастлива, когда Морозов позвал меня танцевать. Интересно, и что ты пообещала ему за это? Пятерку по истории? Глупая. Я бы выиграла все олимпиады в этой стране, лишь бы танцевать в этот момент с тобой. Но… не в этой школе. Не дай бог мы сблизимся. Тогда ты будешь в слишком большой опасности. И четвёртый: я тогда уже была заражена. Антидот действовал как-то медленно, и меня трясло болтанкой. Ноги сами довели до твоей двери, и моё тело ввалилось в комнату. Там была ты. Кажется, на грани истерики. И этот чёртов Кирилл Евгеньевич. Впрочем, математик надолго не задержался: вылетел пулей, оставив нас один на один. Ты испуганно поглядела на мой внешний вид, загнала прямо так под одело, отпаивала где-то полчаса чаем, до тех пор, пока я не перестала быть похожа на смертника. И только потом разрешила мне спросить, какого, собственно, хрена ты чуть ли не плакала. Никогда ещё я не видела человека в таком диком замешательстве. Ты смотрела по сторонам. Потом выдохнула, сжала мою руку, проверила температуру и, тихонько, наклонившись к уху, рассказала про своё проклятие. Точнее, так его называешь ты. Я вот считаю, что это дар. Наконец-то я переняла эстафету и успокаивала уже тебя, дав возможность выплеснуть гурьбу эмоций. В ту ночь я осталась у тебя, наглухо закутанная в одеяло и накормленная таблетками. Просто ты хотела, чтоб мне было лучше. Сейчас ты летящей походкой зашла в столовую и начала быстро рыскать взглядом. Я всегда надеялась, что этот поиск направлен на обнаружение меня, но постоянно обламывалась. Кто я такая? Этого достоин лишь чертов Кирилл. Со злости уронила ложку в хлопья и, в качестве мгновенной Кармы, получила миллион пятен от молока на кардигане. Чертыхнулась снова и стала вытираться. Потом подняла глаза и поняла, что ты смотришь на меня. Потому что в этот раз твой взгляд наконец-то искал не математика. Он искал меня. Ты подмигнула мне, подарила невероятную улыбку и уселась за свой стол, оставив меня один на один с пятнами на блузке и моей влюблённостью.