Неоконченное дело

Бильбо сначала ничего не понял. Вот он застревает в слишком узком проходе со странным опасным существом, которое наседает на него с острым камнем и размахивает им словно оружием. И меч Бильбо, как на зло, остался с той стороны, и пуговицы мешают. Тварь атакует его с жутким воплем… А в следующий момент он оказывается на другой стороне вместе с Голлумом, который оглядывается в замешательстве. Бильбо потрясен до глубины души, но остается там, где упал, пока Голлум бормочет себе под нос и роняет блестящий от влаги камень. - Вор! Мы найдем тебя! – восклицает он и направляется назад. Бильбо заставляет себя подняться. Он не знает, почему Голлум не смог увидеть его, но не сомневается в своей удачливости. Все чувства слишком неправильные, чтобы разбираться в чем-нибудь – ему нужна тишина, чтобы привести свои мысли в порядок, но передышки ему не дают. Внезапно раздаются знакомые голоса, крики, топот сапог - и Бильбо догоняет компанию. Как и Голлум, они сначала не видят его. И только когда Бильбо откашливается и начинает говорить, его присутствие наконец замечают – с некоторым удивлением и облегчением. Торин по-прежнему настроен подозрительно и требует, чтобы Бильбо рассказал, как ему удалось убежать, на что хоббит может только развести руками. Он не совсем понимает, что случилось. Но, возможно, у него просто провалы в памяти. - Какое это имеет значение? – замечает Гэндальф, пытаясь успокоить разошедшихся гномов, хотя лицо его становится задумчивым. К счастью для Бильбо, Торин интересуется в основном его мотивами – и Бильбо не стесняется заявить о них. - Вы потеряли его. Дом, я имею в виду. Я помогу вам вернуть его обратно, если смогу. Он обещает им это. Что бы ни случилось, он вернет им дом – и с этой мыслью переносить пустоту, поселившуюся у него в груди, становится легче. *** К собственному изумлению, Бильбо выходит из сражения с Азогом без синяков и только с двумя едва кровоточащими порезами. Он слишком поражен собственной отвагой, чтобы задаться вопросом, почему довольно большой порез на руке не кровоточит, и слишком благодарен за передышку, чтобы долго раздумывать о своей борьбе с Голлумом. Объятия Торина дарят ему внутреннее тепло, которое греет его всю ночь. Следующее утро – первое, когда Бильбо просыпается не чувствуя смертельной усталости – хотя внутренняя опустошенность никуда не делась. Гэндальф объявляет, что они посетят его знакомого, и на фоне мягкого пейзажа настроение улучшается. Щебечут птицы, и каменистая тропинка сменяется зеленой травой. Пейзаж радует глаз своей сочностью, и кошмар Туманных гор тает, как лед, на фоне красивых рощ и широких лугов. Животных не счесть, и впервые Бильбо думает, что дикие места могут давать радость. Помогает и то, что огромные насекомые к нему не приближаются. Другим не так повезло - почти чудо, что к полудню здоровенные пчелы еще никого не ужалили. Когда они достигают дома Беорна, тот говорит, глядя на Гэндальфа сверху вниз: - Я не пущу в мой дом Морготово создание. Его поза странно напряженная, словно он боится. Бильбо удивлен, потому что Беорн в два раза выше Гэндальфа, и был бы ему достойным противником, даже если учесть, что Гэндальф – маг. Тем не менее, Беорн бросает взгляд на Бильбо и сразу напрягается. - Я бы не привел ни одного из них к твоему порогу, - говорит Гэндальф. – Хотя кое-кто из них гонится за нами. Наша компания… - Ваша компания? Ты имеешь в виду себя и своего спутника? - Конечно. Себя и мистера Бэггинса, хоббита из Шира. И шаг за шагом Гэндальф рассказывает их историю. Ее интересно слушать, и Бильбо думает, что стоило бы записать ее когда-нибудь. Только почему-то от этой мысли он чувствует головокружение. - Ты в порядке? – тихо спрашивает Бофур, но, как оказывается, недостаточно тихо. Все вдруг поворачиваются к нему, и Бильбо — как ни удивительно, совершенно не краснея — спешит успокоить их: - Ничего страшного, мне бы только подкрепиться как следует. Они пируют, а следующие несколько дней блаженствуют. *** В один из первых дней Беорн встречает Бильбо, когда тот бродит по садам. Вокруг них цветут полевые цветы дюжины оттенков и они, по крайней мере, в три раза больше, чем Бильбо когда-либо видел - некоторые лепестки больше, чем его рука. Вокруг жужжанье пчел и птичий щебет, но пчелы и птицы вскоре улетают от пришельцев. - Много лет прошло с тех пор, как я слышал о Шире, - замечает Беорн. Бильбо смеется: - Большинство народов вообще никогда не слышали о нем. Я не думаю, что гномы вообще поняли, что это за место, когда прошли через него. - А ты просто присоединился к ним? – спрашивает Беорн. - Гэндальф приложил к этому руку, - признается Бильбо, но тут же смягчает свои слова, - но я рад, что сделал это. Тогда я не понимал и, думаю, только сейчас начал понимать – что значит настоящий дом. Беорн смотрит на него задумчиво. Может это только игра света, но Бильбо кажется, что тот выглядит печальным, хотя он понятия не имеет, почему. - Так это и есть твое решение? – спрашивает Беорн. – Ты именно так понимаешь это путешествие, хотя оно затеяно не ради твоего собственного дома? Бильбо улыбается. Это объяснение немного однобоко, поскольку причина все-таки не такая прямая, и большинство других хоббитов, едва услышав, убежали бы с криком. Но в своем сердце он чувствует, что это правильно. - Совершенно верно. *** Беорн искренне грустит, провожая их. Даже если он обнимает Бильбо дольше, чем остальных, никто не считает нужным обращать на это внимание. Быстрый понимающий взгляд, которым обмениваются Беорн и Гэндальф, ничего не проясняет, но компания хорошо отдохнула и стремится побыстрее выступить в путь. Их животы полны, хотя, к удивлению Бильбо, сам он не набрал веса. Тем не менее, все идет неплохо, пока он не достигают Мирквуда, и в то время как гномы начинают жаловаться на голод, Бильбо должен признать, что непроглядная темнота этого леса беспокоит его куда больше. А еще это странное чувство пустоты, которое возвращается с удвоенной силой. Бильбо сердцем чувствует - что-то не так, что-то ужасно неправильно, но он не может понять, в чем дело. Он предпочитает не беспокоить остальных, потому что в лесу и так все плохо. И возможно, что причина его волнений – всего лишь голод. *** Понимание приходи поздно и внезапно. В один прекрасный день, пробираясь через Трандуиловы темницы, он поскальзывается. Он недостаточно быстр и не успевает увернуться вовремя – и даже если эльфы не могут видеть его, их уши чуткие, а клинки разят с точностью. - Я нашел его! – восклицает один из эльфов-охранников, когда тихий стон срывается с губ Бильбо. Гномы ревут в своих темницах, но все, что Бильбо может видеть – это лезвие, пронзившее его грудь. Он чувствует себя неправильно, странно, неудобно, - но, к счастью, боли нет. Эльф дергает клинок, кто-то кричит: «Бильбо!». Хоббит отшатывается, лезвие плавно выскальзывает из его груди, и он падает на колени. - Где он? – спрашивает другой эльф. – Я слышал, как он упал. - Он не мог уйти далеко, - замечает охранник, глядя на алую жидкость, покрывающую лезвие. Бильбо чувствует головокружение и прижимает руку к груди, туда, где должна быть рана. Когда руки эльфов слепо тянутся к нему, ему кое-как удается отползти. Он бредет, пока не находит укромный уголок. Со вздохом Бильбо опускается на пол, думая, что пришел его конец. Он умрет в одиночестве, в незнакомом месте, без друзей. Со страхом, леденящим сердце, он убирает руку от раны. И понимает, что крови очень мало. Но ведь меч пронзил его насквозь. Как же так… И вдруг все обретает смысл. И то, что Голлум, пауки и эльфы не могли его видеть. И те странные взгляды, которые Беорн бросал на него. И чувство пустоты, и то, что он не набирал вес, и его рана, которая не кровоточит, и то, что его грудь холодная и неподвижная. Вот почему Беорн спрашивал его, является ли возвращение гномам дома его желанием. Должно быть, он понял. Бильбо не знал, что он чувствует, но это было как удар под дых. Колотая рана не убьет его, потому что он уже мертв. Мертв уже некоторое время. Вот почему живность избегала его, и почему Беорн впервые увидел его в виде привидения – мертвое тело, которое движется и разговаривает, а Бильбо тогда не понял. Несмотря на то, что он знал легенды. *** То, что ты мертв, вовсе не означает, что тонуть не больно. Бильбо кашляет и отплевывается, пока гномы тащат его к берегу, в груди отчаянно болит, и вся поездка в Озерный город проходит как в тумане. Он чувствует себя слабым и с радостью позволяет суетиться вокруг него. Остановка в Озерном городе дает ему шанс собраться с мыслями. Мертвые не могут задержаться навсегда, если они призраки, привязанные к чему-то черной магией. Он рад, что он не становится невидимым для гномов. И люди озерного города не признают в нем того, кем он является. Однако Оин весьма обеспокоен старой раной у Бильбо на голове. Она не кровоточит, но в то же время и не заживает. Он замечает рану от меча слева на груди, но из-за того, что не видит раны на спине, решает, что она неглубокая. Бильбо задается вопросом: должен ли он рассказать им. Теперь, когда Одинокая гора так близко, он может чувствовать, как постепенно угасает. Он не смеет становиться невидимым, потому что, вполне вероятно, что он уже не сможет снова стать видимым. Но поиски еще не окончены, и он должен увидеть, что они справятся. В то же самое время он сочиняет письма в Шир. Он не вернется в Бэг-Энд, и мысли об этом заставляют его сердце ныть. Окруженный слишком большой для хоббита человеческой мебелью, он скучает по дому больше, чем когда-либо. Когда они выступают, Бильбо стоит долгое время, оглядываясь назад. Озеро блестит так притягательно, и даже границы Лихолесья сияют насыщенными оттенками зеленого цвета. Дальше возвышаются заснеженные пики Туманных гор, а где-то за ними раскинулись округлые холмы Шира. - Не хмурься, мистер хоббит, - говорит ему Глоин, - может быть зверь уже погиб. Бильбо выдавливает слабую улыбку. Теперь дракон не особенно пугает его. - И ты попадешь домой к твоему саду и креслу раньше, чем ты предполагал. «Нет, не попаду», - думает Бильбо. - Но, конечно, ты можешь остаться на некоторое время, - оживленно говорит Фили, а Кили добавляет: - На самом деле мы надеемся, что ты останешься погостить ненадолго. Трудно жалеть о своем решении, когда тринадцать гномов радостно предлагают ему остаться. Это может стоить ему жизни. Но он чувствует тепло внутри, которого не ощущал уже долго-долго. *** Они просчитались – и Бильбо, оцепенев, смотрит в светящиеся золотые глаза Смога. - Что же ты тогда такое? – шипит Смог и горячий пар вырывается из его ноздрей. - Я – разгадывающий загадки, я - путешественник на бочках, я избран ради счастливого числа, - спокойно говорит Бильбо, хотя коленки у него трясутся. - Я тот, кого нельзя убить, потому что я уже мертв. Смог ревет. - Но я могу разрушить твое тело, глупое существо. Я могу оторвать твои ноги, я могу разорвать твое тело, я могу сжигать тебя, пока не останется ничего. - Можешь, - отвечает Бильбо, и его голос не дрожит, хотя сам он в ужасе. – Но сначала ты должен найти меня. И с этими словами он позволяет своему телу исчезнуть. Угасание чувствуется еще сильнее, чем раньше, и Бильбо боится в этот момент, что он не сможет вернуться. Но он должен быть стойким – прямо сейчас – и двигаться так тихо и проворно, как только возможно. Смог бьет когтями и хвостом, пускает струи огня и рычит так, что золотые холмы двигаются и рассыпаются. Он почти достигает прохода, когда ярость Смога неожиданно стихает. - Я чувствую их, мертвец, - провозглашает дракон – совершенно неожиданно и ужасающе спокойно. – У тебя нет запаха, ты привидение, но я чувствую запах гномов. На тебе и из того угла – тоже. Они, должно быть, ждут снаружи, когда вернется их ручное привидение. Бильбо застывает. - Скажи, мертвец, это они подняли тебя из твоего вечного сна? Они разбудили тебя, чтобы ты мог выполнять их волю? – продолжает Смог, и его голос режет Бильбо, словно ножом. – Потому что это большая удача - иметь в своей компании того, кто уже умер. Бильбо знает, что лучше проглотить эту насмешку, но он не может остановить себя: - Гораздо более старая магия привела меня сюда, о Смог Грозный, - говорит он. – И эта магия, которую ты не в состоянии понять, приведет тебя к концу. - Это мы еще посмотрим, мертвец, - шипит Смог. – А сможет ли твоя древняя магия вернуть твоих гномов? *** Гномы выжили. Большинство жителей Озерного города и несколько особо невезучих эльфов – нет. Равно как и Смог. Но когда огонь пылающего Озерного города освещает небо, Бильбо задумывается о цене. В сокровищнице Эребора радуются гномы – в отличие от них, Бильбо чувствует себя отстраненно. Часть его смотрит на далекую катастрофу в Озерном городе и он думает, что это нельзя назвать победой. Другая часть ждет волшебного эффекта угасания. Гора отвоевана, его контракт выполнен – пусть он не чувствует себя счастливым, но вся компания жива и достигла дома (даже если он не похож на дом), он ждет внезапной боли или забвения, которое вдруг поглотит его. Но ничего не происходит. Он по-прежнему чувствует себя опустошенным и измученным, но смерть не приходит за ним. Вместо этого его находит Бофур. «Сегодня не та ночь, чтобы сидеть здесь и печалиться, - говорит ему Бофур. – Пошли, там есть несколько старых бочек с вином, которые пережили дракона». *** Утро приносит откровение: гора еще не завоевана по-настоящему. Бард пытается объяснять, Трандуил смотрит холодно. Но Торин глух к доводам обоих. От блеска одержимости, которая светится в глазах Торина, у Бильбо стынет кровь. С тяжелым сердцем он понимает, что его участие в этом деле еще не завершено. И когда час спустя он находит Аркенстон, то удивляется жребию судьбы, выпавшему ему. Все, что он хотел – это видеть своих гномов, восстановившими свой дом, бодрыми и счастливыми. Он смог вернуть им дом, но сейчас они не здоровы. И они не обрадуются, когда он отыграет сыграет эту роль. А еще Бильбо хотел, чтобы он смог хотя бы рассердиться на Гэндальфа. За то, что втравил его в это приключение, которое сначала забрало его жизнь, а теперь дает новое испытание: он уйдет из этого мира, отрезанный от всех, кого он когда-либо называл другом. Но он не может – он не жалеет ни о том, что вышел за порог, не жалеет ни об одной минуте, проведенной в компании гномов, и ни о том, что это приключение было настолько важным для него, чтобы пробудило хоббитскую магию, которая позволяет ему теперь увидеть конец этих поисков. *** Эльфы, похоже, тоже что-то чувствуют. Бильбо всю дорогу ощущает их косые взгляды и их враждебность. Он не винит их за то, что они воспринимают его как привидение: сейчас - бледный, худой, омраченный – он и выглядит соответствующе. Бард приветствует его как старого друга. Ну, хоть какое-то утешение. Трандуил не двигается, но кинжал в складках одежды наготове. - Кто это? - спрашивает он и кивает в сторону Бильбо. Бард в удивлении приподнимает бровь: - Это мистер Бэггинс, хоббит, нанятый компанией Торина Оукеншильда. - Не было никакого хоббита, когда они шли через мои земли, - резко отвечает Трандуил, и Бильбо предпочитает не двигаться. Вдруг Трандуил попытается заколоть его – кто знает, может ли древний эльфийский клинок отсечь те последние нити магии, что удерживают его здесь. Бильбо откашливается и говорит: - Я был там, пусть вы и не видели меня. Трандуил по-прежнему остается напряженным: - Я никогда не слышал, чтобы хоббиты могли исчезать. Бильбо сглатывает: - Нет, только я могу делать это. Трандуил хочет спросить еще что-то, но полог палатки отлетает в сторону, и входит Гэндальф. - Бильбо! – восклицает он. - Не то чтобы я не рад тебя видеть, но что ты здесь делаешь? И с тяжелым сердцем хоббит предлагает сделку. Ему не нужно быть очень уж убедительным: Бард быстро понимает выгоду, следом за ним соглашается и Трандуил. Но когда Бильбо поднимается, чтобы вернуться к горе, оба вождя протестуют. - Здесь тебе будет безопаснее, - говорит Бард, - Торину не понравится этот договор. Я бы не поручился, что он не причинит тебе вреда. Бильбо слабо улыбается: - Сомневаюсь, что мне можно причинить вред, - отвечает он, - Торин не может убить того, кто уже мертв. Трандуил поджимает губы: - Возможно, не телу, но душе. Я тоже советую тебе остаться здесь. И Бард, и Гэндальф смотрят на них с любопытством. Бильбо смущенно пожимает плечами: - Я бы предпочел видеть это. Понимание вспыхивает в глазах Трандуила: - Так вот что является твоей целью… Бильбо кивает. Глаза Гэндальфа распахиваются, он резко шагает вперед и хватает Бильбо за плечи: - Бильбо! Взгляд волшебника умоляет, чтобы самые страшные подозрения не оправдались. Бильбо качает головой в ответ и отводит в сторону пряди волос. Под ними по-прежнему зияет рана, открытая и бескровная. Гэндальф шумно вдыхает: - Когда? - Пещеры под Мглистыми горами, - отвечает Бильбо. – Хотя я и не понял, что случилось, пока мы не оказались в подземельях Мирквуда. Никто не должен знать, что догадался он только после удара эльфийского клинка. Гэндальф обнимает его крепче: - Мне так жаль, - шепчет волшебник сдавленным голосом, - мне так жаль. - Простите, - прерывает их Бард, - но я не понимаю, что здесь происходит. Трандуил выпрямляется, в то время как Гэндальф не двигается и не выпускает Бильбо из объятий. - Давным-давно я слышал легенду. Или, скорее, миф, - говорит Трандуил, - что люди на далеком Западе могут задержаться после смерти, чтобы увидеть свой долг исполненным, желания осуществленными или свои дела улаженными. Этому служит не темная магия, не злая сила, поднимающая мертвых, но это милость, которую получают те, кто всегда жил в мире и умер с добротой в сердце. Бард моргает. Он быстро складывает части головоломки, но, похоже, все еще не верит в это. - Я думал, что это просто миф. До сегодняшнего дня, - заканчивает Трандуил. - Но, очевидно, что это не так. - Такое случается ужасно редко, - отвечает Бильбо. - Ты хочешь сказать, мистер Бэггинс, что ты… - Бард бледнеет. - Я мертв, мастер Лучник, - ровно отвечает Бильбо. Он свыкся с этой мыслью и примирился с ней, в то время как его товарищи еще только начинают привыкать. - А как же тогда...? - Как сказал король Трандуил, древняя магия позволяет некоторым из нас задержаться, пока мы не закончили свое дело. По крайней мере, пока тело пригодно, - объясняет Бильбо. Он слишком ясно помнит угрозы Смога. - И твое желание было… вернуть Эребор? Невысказанное «почему ты до сих пор здесь, если дракон погиб» повисает в воздухе. Бильбо поджимает губы: - Мое желание было - помочь гномам вернуть их дом. Хотя я должен признаться, что не понимаю, как работает это волшебство, я верю, что мое желание исполнится только тогда, когда Торин будет законно коронован как Король-под-Горой. - А если он не будет? – спрашивает Бард. - Тогда в какой-то момент магия исчезнет, - отвечает Бильбо, - она уже начала истончаться. Бард выглядит пораженным, пальцы Гэндальфа подрагивают на плечах Бильбо. Лучник поворачивается к Трандуилу: - Есть ли какой-нибудь способ отменить это? Возможно, один из ваших родственников из Лотлориэна или Ривенделла знает? Я бы отправил своего самого быстрого всадника... Трандуил качает головой. Бильбо тянется к Лучнику – если бы тот был выше, то он похлопал бы его по плечу, - но он дотягивается только до руки. - Ничего нельзя отменить, - мягко говорит ему Бильбо, - я уже мертв, и все, что мне нужно - использовать шанс, чтобы увидеть Эребор отвоеванным. - Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, - обещает Бард. *** Когда руки Торина смыкаются у Бильбо на горле, острая боль охватывает не тело, но сердце. Перекинув его тело через парапет, Торин встряхивает его и в ярости ревет. «Давай, - хочет сказать ему Бильбо, - брось меня вниз». Пусть его тело разобьется, как и его сердце, что уже разбито вдребезги. Вмешательство Гэндальфа спасает его. Волшебник выглядит взволнованным, и если бы Бильбо не знал его лучше, то подумал бы, что видит тень паники на его лице. Но как только его ноги касаются земли, Гэндальф берет себя в руки, он хватает хоббита в охапку и уводит его прочь. - С тобой все будет в порядке? – спрашивает Гэндальф достаточно тихо, чтобы Бард, едущий рядом, не услышал. - Я так думаю, что время у меня еще есть, - отвечает Бильбо. Гномы могут сидеть в своем доме, но он еще не полностью их. Бильбо не знает, почему магия еще держится. Он не знает, должен ли он быть благодарен за это, потому что если бы магия исчезла раньше, ему не пришлось бы переживать сцену с Торином. Но если бы не было этой отчаянной сделки, то гномы могли бы быть убиты объединенными силами Озерного города и Зеленолесья. *** Бильбо сидит с Трандуилом, Бардом и Гэндальфом – ему странно, что все так обеспокоены его благополучием, - а потом прибывает гонец. «Армия орков и гоблинов, - объявляет он, - они будут здесь к ночи». Трандуил хладнокровно кивает и отдает распоряжение готовиться. Бард, кажется, не столь спокоен – как они смогут справиться с новым врагом? – но он тоже держит себя в руках. Гэндальф сжимает губы и говорит об отправке гонца к Дейну. Невзирая на плачевное состояние переговоров, король Железного Кряжа должен знать о приближающейся опасности. Бильбо бьет дрожь. Так это и есть результат всех его отчаянных действий? Неужели его страдания, боль, предоставленный ему шанс – все это развалится перед армией темных существ? Его сердце снова отчаянно болит за свой дом. Безопасность и спокойствие – то, что он никогда не сможет обрести. Он опускает голову, чувствуя полное поражение. Бард сбрасывает с плеч свой плащ и укутывает им хоббита. - Не переживай так, мистер Хоббит, если бы не ты, многие из нас уже лежали бы мертвые. Бильбо силится изобразить улыбку на лице: - Но там так много… Трандуил качает головой: - Может быть, их и много, но это не делает их умелыми воинами. - И когда сражаются все вместе, шансов на победу гораздо больше, - добавляет Гэндальф. Их бодрые слова не поднимают Бильбо настроение. Вместо этого его взгляд задерживается на собственном мече – он слышал новости, он знает, как много орков на подходе. И чтобы победить, им нужны все мечи. Руки Барда сжимают его плечи: - Ты не должен сражаться в этой битве. Ты и так уже сделал всё, что мог. Он знает, что сделал. И никто из собравшихся в палатке не осудит, если он не вступит в битву, а выберет бегство. А еще он единственный из присутствующих, кому не нужно бояться смерти. Поэтому он кивает Барду, мрачно улыбается Гэндальфу и Трандуилу и поднимается на ноги. Магия, удерживающая его здесь, ослабевает, он чувствовал это с тех пор, как Смог умер. Но пока он все еще здесь, он будет делать то, что может. *** То, что он мертв, не делает битву менее страшной, и не делает раны, наносимые Жалом менее смертоносными. То ли из-за угасающей магии, то ли из-за его маленького роста, он проходит незамеченным сквозь толпы орков и гоблинов. Даже люди редко его замечают, а эльфы всегда кажутся удивленными. Он не помнит уже, когда в последний раз видел улыбающееся лицо - он был с Трандуилом и Гэндальфом, - а потом небо накрыло темное облако летучих мышей с острыми, как бритва, когтями, и мир вокруг растворился в крови, пыли, криках и мелькающие клинках. Время утратило смысл – и Бильбо осознает только то, что все больше и больше трупов появляется на земле. Кровь обращает обугленную землю в грязь, и даже он не может не наступать на отрубленные конечности и кости. Его зрение расплывается, и он рад, что невидим, потому что ему становится трудно отличать друга от врага. Запекшаяся кровь, лица, искаженные яростью и отчаяньем – все это стирает разницу между людьми, эльфами, гномами, орками. Бильбо спотыкается, уворачивается, кружится и чувствует себя пойманным в ловушку кошмара. Он не может остановиться, чтобы собраться с мыслями, но ему кажется, что его здесь всё меньше. На мгновение он задумывается, не исчезла ли магия совсем. А потом он слышит триумфальный рев Азога, и его мертвое сердце внезапно содрогается. Он видит высоко воздетую булаву и узнает фигуру, распростертую на земле перед бледным орком - и забывает, что только что чувствовал себя пустым и исчерпанным. Охваченный решимостью, Бильбо бросается вперед, хотя тело двигается тяжелее, чем когда-либо прежде. Он сжимает свой меч обеими руками – он слишком мал, чтобы нанести смертельный удар, эту честь нужно оставить Торину, - но он может подрезать сзади колени орка. Жало погружается глубоко, рассекая вены и сухожилия, и рев триумфа Азога превращается в рев боли. Его булава падает из рук, и бой вокруг них замедляется. Многие в замешательстве. Но не Торин - он использует этот момент, чтобы подняться на ноги, схватить Оркрист и направить лезвие к горлу Азога. Когда голова Осквернителя падает на землю, битва прерывается. Бильбо чувствует себя в приподнятом настроении и улыбается, он остается невидимым – пока не чувствует укуса холодной стали в боку. Гоблин выглядит растерянно. Он дергает меч, который застрял глубоко в боку Бильбо - раздается неприятный влажный звук. Бильбо чувствует тошноту и спотыкается. Внезапно оказывается, что он не может поднять собственный меч, а гигантский кусок металла торчит в боку. Вдруг раздается вопль и Двалин вдребезги разбивает голову гоблина. - Взломщик! - кричит гном, пристально вглядываясь в пустой воздух. – Бильбо! Битва вокруг них закипает с новой силой, но теперь кажется, что победа уже близка. Бильбо спотыкается, пытается сконцентрироваться, но мир расплывается. Магии уже почти нет... Но есть ладони на плечах, и когда Бильбо поднимает взгляд, Двалин смотрит на него. Не через него, а на него - гном может видеть его, и сердце Бильбо полнится облегчением. Как ни странно, у Двалина нежные руки, когда он ведет Бильбо, прижав к себе; а в его глазах тревога пополам с ужасом – и проходит мгновение, прежде чем Бильбо понимает что это из-за него. - Оставайся со мной, - говорит Двалин, озабоченно осматривая клинок, который до сих пор торчит у Бильбо из бока. – Я отправлю тебя к целителям. Только постарайся… Бильбо затапливает теплотой, когда он чувствует заботу Двалина. Мягкая улыбка освещает его лицо. Он кладет ладонь на руку Двалина. - Я в порядке, мастер гном. Не переживай так. Я… - Оставайся на месте, - шипит Двалин, стараясь удержать Бильбо, чтобы не повредить ему еще больше. - Нет, в самом деле, послушай, - протестует Бильбо. Он выбирает самый быстрый путь: просто хватает Двалина за руку и кладет ее на свое горло. Где, как он знает, гном не сможет почувствовать пульса. - Что?.. – заикается гном в ужасе. Бильбо прикрывает глаза. - Я уже мертв, мастер гном, - говорит Бильбо. – Я… погиб в горах. Только большая удача и немного магии позволяют мне держаться. Я собирался сказать вам, но сначала я сам не понял, что случилось, а потом было все как-то не до этого. Он вздыхает, видя, как застывает от его новости Двалин. - Если это чего-нибудь да значит – я сожалею, - говорит Бильбо. Звучит довольно бессвязно, но он должен высказаться. – Я не хотел вас обманывать. И не нужно обо мне беспокоиться – не самые приятное ощущения, но это не больно. Бильбо хочет сказать, что теперь Двалин может вернуться и сражаться за тех, кто остался жить. Вместо этого он сжимает губы и ждет реакции гнома. Он поймет, если Двалин испугается мертвого создания, которое укачивает в руках. Пальцы на его плечах сначала подрагивают, потом напрягаются, глаза Двалина большие и недоверчивые. Бильбо все больше нервничает, смотрит в сторону и рассеянно вытаскивает лезвие из бока. Звук тошнотворный, но крови нет, и рана белая, а не алая. Магия в самом деле на исходе. Вдруг мощные руки жестко обхватывают его, и он почти раздавлен объятиями Двалина. На мгновение Бильбо замирает, а потом тает в этих объятиях. Это облегчение, которое он искал так долго, то отпущение грехов, которое он жаждал получить от своих гномов. Знать, что они беспокоятся о нем, что они… - Сколько? – хрипит Двалин, уткнувшись лицом в волосы Бильбо. - Сколько тебе осталось? Хоббит сглатывает: - Не очень долго, я думаю, - невнятно говорит он, - я не знаю. Объятия становятся теснее, и при других обстоятельствах Бильбо пожаловался бы, что у него трещат кости. Но сейчас он только рад этому. - Тогда оставайся в безопасности, - говорит ему Двалин, - будь здесь, сиди и жди, когда я приду за тобой. *** Когда взошла заря – бледная и ясная – и возвестили победу, Бильбо удивился, почему он до сих пор здесь. Он настолько измотан, что даже смерть не может притупить это чувство. Вокруг него люди, эльфы и гномы бродят по полю битвы, разыскивая выживших. Наверное ему нужно идти. Гэндальф будет переживать и Бард тоже беспокоился за него. И Двалин… - Бильбо! Это Двалин вернулся за ним. Со слабой улыбкой Бильбо позволяет себе снова стать видимым. Он покачивается на ногах от напряжения. - Слава Махалу, ты еще здесь, - восклицает гном. – Ну, пойдем со мной, остальные уже в горе. И подхватывает Бильбо на руки, когда становится ясно, что хоббит едва стоит. Бильбо моргает и обнимает Двалина за шею. Не особенно удобно, когда тебя несут таким образом, и когда-то он наверное запротестовал бы, что с ним обращаются, как с ребенком, но теперь он рад этой нежной заботе. - Другие знают? – спрашивает он, когда ворота Эребора приближаются. Двалин качает головой. - Значит, я до сих пор изгнан, - сердце Бильбо сжимается. - Торин был не в своем уме, и ты это знаешь, - резко отвечает Двалин. - Все мы были. И я знаю, что Торин - не единственный гном, который больше всего на свете хотел бы извиниться перед тобой. *** И действительно, возвращение Бильбо в гору проходит куда лучше, чем он мог бы даже мечтать. Фили с рассеченным сбоку лицом видит их первым, и его радостный крик привлекает внимание всей компании. Кили принимает Бильбо из рук Двалина, кружит его, распевая: «Мы сделали это! Мы сделали это! Мы победили из-за тебя!» Дори суетится и волнуется из-за неважного внешнего вида Бильбо: «И подкормить тебя немного…», и Бильбо не может сдержать улыбку. Бофур ерошит его волосы, Бифур втягивает еще в одно объятие. Вскоре плечи и спина Бильбо болят от дружеских похлопываний и объятий, но сердце, кажется, вот-вот взорвется от счастья. И тогда Торин шагает вперед и плавно опускается на колени. - Без вашей ясной головы и быстрого ума мы бы никогда не победили. Сейчас и навсегда Эребор в долгу перед тобой, Бильбо Бэггинс. И если ты примешь мои извинения, они твои. Бильбо чувствует, что наконец-то вознагражден за всю свою боль и страдания. И теперь он может броситься в объятия Торина, ярко улыбнуться и объявить: - Я давным-давно простил тебя, упрямый гном! И когда руки Торина обнимают его в ответ и прижимают к груди, он думает, что нельзя быть счастливее. Магия, которая позволила ему пройти через все это, была поистине величайшим даром, который он когда-либо получал. - Ты выйдешь к народу со мной? – спрашивает Торин. – Вступишь как равный со мной в освобожденное королевство? - Сделаю все, что бы ты ни попросил, - отвечает Бильбо. *** Снаружи светит солнце, и поле боя уже не выглядит таким мрачным. Возводятся палатки, блестят знамена. И все головы поворачиваются, когда древний Эреборский рог звучит над равниной впервые за многие десятилетия. - Да здравствует Торин, Король под горой! – восклицает Даин со своего места под воротами, и ветер разносит его голос. Бильбо чувствует, как что-то сдавливает его грудь. Магия истончается, его задача выполнена. Это теплое и яркое чувство – исчезает тяжесть всех обид, и он не может сдержать тихое и удивленное «Ох!», которое слетает с губ. - Бильбо? – удивленно спрашивает Фили, когда его колени подкашиваются. Славословие подхватывают другие гномы-воины, хотя Торин бросается вперед, чтобы подхватить падающего Бильбо. Небо над головой широкое, синее и такое красивое. - Нет, Бильбо! – кричит Гэндальф, проталкиваясь через толпу. Все больше гномов скандирует: «Король под Горой! Король под Горой! Ура!» - это знак победы, знак возрождения королевства. Голоса людей присоединяются к ним. - Бильбо, что случилось? - спрашивает ужасно взволнованный Торин, и Бильбо хочет сказать ему, что все хорошо, но голос отказывает ему. И вместо этого он улыбается. Торину, Фили и Кили, Двалину и Балину, и Бофуру, и Гэндальфу и надеется, что эта улыбка скажет им, как он счастлив — и сейчас, и тогда - разделить с ними это приключение. И как он благодарен, что видит, как удачно оно завершилось. И как тепло у него на сердце от того, что он смог завоевать их дружбу, от того, что он сегодня здесь с ними после всего того, что они пережили вместе. Как он радуется, что они с ним прямо сейчас. А потом он позволяет себе погрузиться в манящее мирное забвение. *** Торин в шоке смотрит на неподвижное тело. Перед стеной толпы приветствуют его, а он сжимает в руках холодную ладонь своего взломщика. Маленькое тело неподвижно и бездыханно, и… - Что с ним случилось? – кричит Кили, глядя то на Гэндальфа, то на Оина. Он не хочет поверить в случившееся, хотя его старший брат уже стоит бледный. Оин открывает рот, чтобы заговорить, но Гэндальф качает головой. - Я объясню позже, - говорит он им. – Люди ждут тебя, король Торин. И как во сне Торин поднимается, вскидывает голову и поворачивается лицом к аплодирующему войску. День прекрасен, воздух свежий и бодрящий и полон обещаний. Даже ясное синее небо говорит о новых начинаниях и об удаче. *** Когда Торин бредет по коридорам Горы, громогласное «Ура!» все еще звучит в его ушах. Следуя за почти обезумевшими племянниками, он находит свою компанию торжественно собравшейся вокруг каменной плиты, где на скатках и плащах лежит их взломщик. Даже на расстоянии Торин видит его бледность и неподвижность и понимает, что они означают. - Бильбо! – восклицает Кили. – Что же с ним случилось? Он, спотыкаясь, идет вперед, следуя за более спокойным Фили. Оин качает головой, как раньше Гэндальф. - Но почему? Как… - говорит Кили дрожащим голосом. – Он только что был с нами и не… Гэндальф выпрямляется. - Это долгая история, поэтому, пожалуйста, давайте сядем. Торин жестом приглашает племянников присесть, но сам он остаётся стоять в торжественном карауле над неподвижным телом. Не важно, как часто он встречался со смертью - этот случай был совершенно особенный. Всего лишь несколько мгновений назад он беседовал с Бильбо, и хотя хоббит был бледный и измученный, не было никаких признаков… - Хоббиты, - начинает Гэндальф, - примечательны во многих смыслах. Они не имеют дело с магией, но какие-то ее искры даруются им время от времени. Один из даров позволяет хоббитам после смерти задержаться на этом свете, чтобы увидеть свои дела улаженными или желания сбывшимися. Наступила полнейшая тишина. Потом все зашумели разом. - Ты хочешь сказать, что он был… - кричит Глоин. Фили что-то недоуменно бормочет, Бофур стягивает свою шапку, Бифур сердито ворчит на кхуздуле. - Но это же означает… - шепчет Ори. А Оин говорит: - Он всегда был такой холодный и бледный… И Торин должен принять немыслимое: в какой-то момент во время их путешествия Бильбо Бэггинс умер, и никто из них не заметил этого. - Когда, Гэндальф? – спрашивает Балин глухим голосом. – Когда он… Волшебник отводит в сторону медные пряди и показывает знакомую рану. Она по-прежнему открытая и кровоточащая, как когда Торин увидел ее в Озерном городе. - Эльфы? – вскидывается Глоин. - Нет, это случилось в тоннелях под Туманными горами, примерно так сказал мне сам Бильбо, - объясняет Гэндальф. – Хотя он никогда не рассказывал, как это произошло. - Я бы хотел, чтобы мы знали раньше, - тихо говорит Фили. – Я бы хотел… чтобы мы смогли… Его голос срывается, и он прячет лицо в ладонях, вместо того, чтобы закончить предложение. Все несбывшиеся надежды и желания всплывают в их головах. Обещание показать Бильбо красоту горы, надежды на то, что он почувствует себя здесь как дома – теперь они никогда не сбудутся. Гэндальф тяжело вздыхает, глядя на компанию. Большинство лиц отражает пережитый шок: по лицу Ори текут слезы, у Кили красные глаза и чтобы не плакать, он закусывает нижнюю губу. Торин бледен, на его лице застыло полное неверие, позади него Балин печально качает головой. Двалин стоит молча, и выглядит немного задумчивым. - Я знал, - произносит Двалин, разбивая удушающую тишину. Даже Гэндальф смотрит на него с удивлением. - Я обнаружил, это во время боя, - говорит он компании, и если горе очевидно в его голосе, то ему нет до этого дела. - После того, как он ранил Азога, я увидел лезвие, торчащее прямо из воздуха и вспомнил о странном мастерстве нашего хоббита. Двинулся за ним – и тогда ужасно испугался. Но он сказал мне, что это не имеет никакого значения, что это какая-то древняя магия, которая заставила его задержаться на этом свете. - До тех пор, пока миссия не будет исполнена, или не завершится неудачей, или же пока тело не будет уничтожено, - добавляет Гэндальф. - Почему ты не сказал нам? – резко спрашивает Дори. Двалин вздыхает: - Не было времени. - Так вот почему ты с ума сходил, отыскивая его после битвы, - заключает Ори, - это потому что магия… - Ага, - говорит Двалин и закрывает глаза, - магия исчезла бы, а я не хотел, чтобы он был один. Его слова рождают в воображении мрачный сценарий того, что было бы, исчезни магия немного раньше. Бильбо, брошенный умирать на поле боя, в одиночку, без друзей и так далеко от дома. С суровыми, разносившимися эхом, обвинениями Торина. - Я рад, что ты привел его ко мне, - говорит Торин через мгновение, проглотив ком в горле. – Спасибо тебе. Боюсь представить, что я не имел бы возможности извиниться и забрать обратно свои слова. Вина съела бы его заживо. В освобожденном царстве или нет, никто из них не знал бы счастья, помня цену, которую заплатил один из них за это освобождение. Даже теперь горько принимать такой жребий: знать, что Бильбо погиб за их дом, страдал и погиб за тех, кто едва принял его в начале и так быстро изгнал в конце. С задушенным звуком Кили срывается со своего места. На миг всем кажется, что он сейчас рухнет Бильбо на грудь, но он обхватывает маленькое тело хоббита и сползает на пол, крепко прижимая его к своей груди. - Нет ли… какого-нибудь волшебства, - запинаясь, выговаривает он, глядя на Гэндальфа огромными глазами. Волшебник смотрит на него с тяжелым сердцем. Он не может забыть о своей ответственности в том, что случилось: если бы он не считал, что Бильбо лучше всего подходит для всей этой затеи, маленький хоббит был бы жив и счастлив в своем Бэг-Энде, а не лежал бы теперь холодный и мертвый в объятиях гнома. - Нет, - отвечает он, мысленно продолжая извиняться перед Бильбо и Беладонной, - никакая магия не может вернуть мертвых. Кили плачет, еще крепче сжимая тело Бильбо. - Мне бы так хотелось, чтобы мы могли побольше побыть рядом с ним, - печально говорит Балин, - особенно после этих последних дней, которые были для него такими нелегкими. - Да, ему было тяжко, - подтверждает Гэндальф, вспоминая бледное лицо Бильбо, на которого даже Трандуил смотрел с беспокойством. – Но я думаю, что в конце он был счастлив. Может, он и не присутствовал при примирении, но он ясно видел улыбку на лице Бильбо, когда тот вышел к народу за Торином. Слабую, но совершенно удовлетворенную – и она так мучительно напомнила Гэндальфу лицо юного хоббита, и тогда он понял, что вот-вот должно произойти. - Он увидел свое желание исполненным, - мягко добавляет Гэндальф. – Ваша дом освобожден, битва – выиграна, и все примирились. *** Похороны Бильбо стали торжественным и даже необыкновенно грандиозным событием. В попытке подражать традициям хоббитов – традициям, которых по-настоящему никто не знает – они пытаются заменить драгоценности цветами, а камень – землей. А там, где трава не сможет вырасти, они заменили ее изумрудами. И самый первый раз, когда Бард, Трандуил и Торин действуют сообща. «Бильбо был бы рад», - думает Гэндальф, а потом он получает от Торина письмо с просьбой переслать его в Шир. *** Проходит целый месяц, и в конце концов ответ всё-таки приходит. Торин трясущимися руками разворачивает пергамент, в горле сухо, он начинает читать ответ, присланный Таном. «Я не буду врать вам: мне ужасно больно слышать, что мой внук умер так далеко отсюда, и я не буду скрывать свой гнев, за то, что вы не заботились о нем лучше. Но в то же время я понимаю, что дикие края – это опасное место, где с каждым может случиться несчастье. Поэтому я утешусь вашими словами, что вы испытываете такое же горе от его потери, как и я. Также я должен признать, что испытываю определенное любопытство. Вероятно, это наша вина, что мы, хоббиты, так мало общаемся с внешним миром, оттого ваша история кажется мне странной. Если позволит время, я хотел бы получить подробный отчет, чтобы узнать, почему погиб мой внук. Должен признаться, что почести, которыми его наделили, довольно необычны для нас – статуи и портреты, призванные почтить умерших – обычай, незнакомый у нас, хоббитов, хотя я слышал, что такое практикуют люди. Но мне приятно знать, что вы так дорожите памятью о Бильбо; зная его, я полагаю, что он, скорее, был бы горд, если бы его именем назвали библиотеку. По достоинству оценивая ваше предложение вернуть тело Бильбо на родину, я склонен отказаться. Это длинный путь, а мы, хоббиты, весьма практичны даже в наших похоронных обрядах. Мы заботимся о том, чтобы умерший был погребен рядом с теми, кого он любил, и кто ценил бы его. И хотя Бильбо был дорог нам и любим в Шире, я полагаю, что он занимает такое же место и в ваших сердцах. В конце концов, для нас, хоббитов, дом – это то место, где живут наши близкие." Конец.