Спаси, помилуй, сохрани

На планете Земля существует топ три места, где по закону всех влюбленных парней нельзя встречаться со своими крашами. У Ханбина этот топ был прочитан тысячу и один раз, он гласил, что третье место занимал туалет, второе - свидание твоего краша, а первое место, где просто лучше сразу под землю провалиться и умереть - гей клуб. Особенно если ты чертов гей. Потому что твое лицо будет выражать именно то, что выражает сейчас Ханбин, то есть всё. Да, такая вот волшебная эмоция тоже существует. Нет, ну, БиАй, конечно, знал, что его предмет воздыхания голубых кровей, он прочитал с ним кучу фанфиков, писал на форумах для девочек всякие штуки, типа «да он точно пидераст!!!», а потом дрочил на его фотки перед сном. Одна реклама спрайта чего стоит, мать твою! — У тебя сексуальные губы. Бобби улыбается и смотрит так невыносимо очаровательно, заставая Ханбина врасплох, да так, что он не может выдавить ни слова. Он просто часто моргает и держит черную трубочку у своих, сука, сексуальных губ, стараясь не запищать и не покраснеть. — Бобби? — Ох, так ты меня знаешь? — тот неловко почесывает затылок и откашливается. Конечно, блять, знает. Как тебя, самого популярного андеграундного рэпера Кореи можно не знать? — Видел пару раз в рекламе. Красивый крестик. Ханбин берет себя в руки на удивление быстро, надеясь всё же, что в свои руки его потом возьмет это чертовски горячее тело, что стоит напротив и пялится так пиздецки завораживающе. — Потанцуем? Прямой вопрос не остается проигнорированным, а стакан со слабоалкогольным напитком летит в рандомную сторону, лишь бы не мешал Ханбину исполнять мечту всей своей гребаной жизни. У Чживона горячие руки. Горячее дыхание, горячие губы, которые "случайно" касаются мочки уха Ханбина. У второго лицо горит красным пламенем, но он жмется к Бобби всем своим телом, вешая свои руки тому на шею и двигая бедрами в такт музыке. В гей-клубах обычно не так душно. Сейчас абсолютно не самый обычный случай и знаете что? Все эти газетные журналы, по типу самых неудачных мест для свиданий, просто сосут! Потому что, познакомься Ханбин с ним в другом месте, он бы точно остался в пролете. — Поедем ко мне? — всё движется как-то слишком быстро, вызывает уйму подозрений и вопросов, потому что ну так не бывает, что ты просто за хлебом в пижаме вышел из дома, а в итоге танцуешь в центре клуба с парнем, на которого дрочишь ночами, — Всё нормально? — Тебе не кажется, что это как-то... — Ханбин пытается подобрать слова, но смотрит на удивленное лицо Чживона и точно понимает, что это все правда. Перед ним стоит его краш, который просто захотел развлечься. Да, у них в этом их андеграунде редко где встретишь подобной ориентации парней, хотя Ханбин наверняка не знает, глядишь, наоборот - каждый первый - пидор. И никого нового, вот и решил Бобби на подобное мероприятие сходить. А Ханбин что? Ханбин, вообще-то, сюда не по своей воле пришел. Его Чжинхван притащил. Сказал, мол, хватит на своего рэпера косоглазого любоваться, ищи себе настоящего мужчину. Какая забавная, однако, ситуация выходит. — Как зовут-то тебя? — кажется, в машине до этого момента повисала гробовая тишина. Где такое видано, чтобы в такси даже радио не играло? — Ханбин. — Бин хлопает глазами, продолжая разглядывать Чживона на какой-нибудь грим или очень качественную маску, потому что ну, ну... ну блять! Не может такого быть! — Это правда ты? Чживон смеется и как-то непринужденно Ханбину руку на бедро кладет, следит за взглядом таксиста, чтобы точно не любовался на подвыпившую парочку. А у Ханбина выдержка не работает. Кажется, даже слабые напитки ему противопоказаны, потому что ладонь ложиться на ширинку чужих джинс и крепко сминает её пальцами. Ладонь Чживона переползает на то же место, поглаживая пах Ханбина. Парни устанавливают зрительный контакт и младшего будто током прошибает. — Господи, какой же ты невъебенно красивый, Ханбин. Это похоже на сон. Очень реальный, очень желанный и невероятный сон, потому что Ханбинов краш говорит о том, что он действительно красив, сжимая его гениталии и позволяя проделывать такое же с собой. Машина резко поворачивает и Ханбин валится прямо на Чживона, второй рукой хватаясь за его бедро, чтобы хоть как-то удержаться. Ладонь Бобби ложится младшему на подбородок, тянет его на себя и целует уверенно, проникая в рот языком и властвуя там, заставляя нового знакомого тихо постанывать. Ханбину неудобно. Он забирается Вону на колени, становится намного удобнее. Ханбину - ёрзать на его бедрах и целовать губы, пальцами обхватывая идеальную шею, а Чживону - прижимать младшего к себе, придерживая его за ягодицы и сминать их с силой, будто Ханбин его личная игрушка. Машина резко тормозит и парни стукаются зубами, тихо посмеиваясь в поцелуй. — А ну выметайтесь из моей машины! Злобный таксист указывает на выход и оба парня послушно проваливают, громко смеясь и хлопая дверью. Вроде не так уж и надрались, но ведут себя, как два самых полнейших идиота. — До меня еще десять минут пешком, — сообщает Чживон, поправляя на себе сбившуюся одежду, а затем снова глядя на Ханбина, — Пробежимся? *** Бег как-то не задался, да и спортсмены из них хуевые, так что спустя две минуты, они просто поймали другое такси и доехали до Воновского дома уже более спокойно. И стоило двери захлопнуться, Ханбин принялся изучать интерьер квартиры, конечно. Ну пиздец, если честно. Кто бы мог подумать, что андеграунд-парни живут в таких хоромах, как этот принц. — Это точно твой дом? — Нет, — Чживон смеется, тут же скидывая с Ханбина куртку и прибивая его к стене, — но что это тогда меняет? — А вдруг тут люди? — тот совсем не сопротивляется, целуя старшему шею и стягивая с него толстовку. — Тогда пусть послушают, как я буду трахать тебя всю ночь, — Чживон лапает мальчишеское тело, не думая даже майку стянуть с него. Их губы снова сталкиваются, а пальцы Ханбина застревают у Бобби в волосах, сжимая их крепкой хваткой. Рэпер давит на Ханбина всем своим телом, пальцами обхватывая его худые ноги и закидывая себе на бедра. Бин обвивает мужскую талию ногами, держится за парня, не разрывая поцелуя. Его отрывают от стены и несут в другую комнату. — Чживон, а защита? — Ханбин оттаскивает его от своей шеи, когда они оба лежат на кровати, а пальцы старшего принимаются стягивать с Бина одежду. Бобби смотрит на потолок и, прикрывая глаза, начинает тихо шептать. — Господи, спаси, помилуй, сохрани. Ханбин смеется, расслабляясь под напором чужих ласк, но смех перерастает в удовлетворенные стоны, стоит Чживону коснуться языком сосков. С Бина одежда слетает быстрее, чем с Чживона. Это заставляет смутиться и даже прикрыться. Нет, Ханбин далеко не девственник, но перед ним все же Бобби. Парень, на которого он смотрит перед тем, как заснуть и после того, как он открывает глаза ото сна. — Убери руки, я хочу смотреть на тебя. — приказывает старший, пытаясь расправиться с чертовым ремнем. Ханбин убирает руки, замечая ухмылку на чужом лице, — у тебя отличное тело. — Сними уже свои Гуччи. — В следующий раз надену Версачи. Значит... будет следующий раз? Так, наверное, не время и не место для сопливых хлопаний в ладоши, но Ханбин улыбается, как дурак, представляя, как стоит у алтаря в свадебном платье. Но чужие губы на собственном члене вырывают из девичьих мечтаний, заставляя Кима громко простонать и ухватиться пальцами за гладкие простыни. Кто же знал, что так крепко держать руками рэперы любят не только микрофоны. У Чживона сосать получается просто отлично. Ханбин весь красный и вспотевший, старается не смотреть на парня, что лежит меж ног. Старается не охать в голос, закусывая губы и чувствуя, как чужой язык проезжается по уздечке, а после старший снова заглатывает практически по основание. Ханбин чувствует в себе чужие пальцы. Сразу два и это вполне приятно, потому что секс у Ханбина уже был. Хоть и не такой, но Ким рад, что сейчас он чувствует только позитивные эмоции, например, максимальную эйфорию, когда Бобби стонет, вибрацией проходясь по члену младшего. — Чживон, я скоро... — бедра сами подаются вперед, а пальцы хватают короткие волосы, не давая Киму отстраниться - тот и не собирается, только ухмыляясь. Его пальцы движутся намного быстрее, добавляя третий и сгибая их внутри младшего, что у него аж дыхание сводит. Ханбин выгибается, как самая настоящая проститутка. Кончая прямо в рот старшего с гортанным стоном. — Второй забег, — Чживон вынимает пальцы и, вытирая сперму младшего об его же живот, принимается стягивать с себя боксеры. — По сути, третий. — Ханбин пытается отдышаться, вспоминая, как они успели пробежаться по улице. — Не волнуйся, этот будет больше двух минут. — Чживон давит лыбу, отбрасывая нижнее белье куда-то в сторону и, нависая над Ханбином, целует его в губы. Бобби входит быстро, заставляя младшего прикусить губу Чживона и чуть скривиться в лице, потому что вошел в него не карандаш, а неплохих размеров член. — Блять, Бобби... — Ким закидывает голову наверх, когда понимает, что тот совсем не шевелится в нем, —Ты знаешь, что нужно двигаться? — Вперед-назад? — тот откровенно смеется, когда Ханбин бьет его по груди, самостоятельно насаживаясь на член. Подобное заводит чертовски, потому что Ханбину хочется, очень-очень. Да так, что он стонет в голос, умоляя Бобби выебать его. И Чживон не может сдерживаться, двигая тазом и входя в парня по самое основание. У Ханбина все плечи в засосах и поцелуях, у Чживона на спине нет ни одного живого места, а горло готово уволиться с работы, потому что БиАй однозначно превышает свои полномочия. Так стонать просто невозможно, о чем не забывает упомянуть Бобби, вбивая его в пружинистую кровать. Проходит уж точно больше двух минут. Больше пятнадцати как минимум, поэтому когда Чживон выходит из младшего, Бин понимает, что у него снова встал, а у Чживона и не опускался. — На живот. Тот командует, смотря как-то слишком дико. У Ханбина поток мурашек по спине проходится. Он быстро переворачивается, выгибаясь в спине и отклячивая задницу на столько, на сколько это вообще позволяет ему растяжка. — Блять, ты просто нереален. — крепкие руки ложатся на ягодицы, сминают их, а глаза не могут перестать разглядывать такую потрясающую картину послушного Ханбина. — Чживон~аа, — тот звучит приторно пошло и умоляюще, поэтому Бобби, не церемонясь, вставляет, одну руку оставляя на чужой ягодице, а второй хватая Биновы волосы. Он трахает его так быстро и так сильно, что буквально через пару минут у младшего сводит всё тело, а жар охватывает его с такой силой, что он готов сгореть прямо сейчас. Под Ким Чживоном. — Блять, Чживон... — ягодицы болят от частых ударов, а поясница ноет безостановочно. Бобби наваливается на него своим телом, прижимая младшего к кровати и продолжая трахать уже не выходя из Ханбина вообще. Настолько тесный контакт заставляет покраснеть, заставляет уткнуться носом в простыни, зубами прихватить часть ткани и тихо постанывать, потому что Чживон чертов кролик. Задница гудит, но неприятным это точно не назовешь. Пожалуй, это самое приятное, что когда-либо происходило в жизни Ханбина. У него на шее один сплошной кровоподтек, потому что Чживон не только кролик, но еще и чертова пиявка. Сосет отлично, во всех возможных смыслах этого слова. Ханбин набухшим членом трется об одеяло. Кусает собственные губы, чувствуя, как вот-вот кончит, прогибается в спине и снова громко стонет имя старшего, что только входит во вкус, рыча и громко выдыхая. — Боже, Ханбин... — у Бобби, кажется, тоже крышу сносит, потому что его голос слышится таким рваным прямо рядом с ухом младшего. Ханбин кончает сразу же, стоит ему услышать свое имя из чужих уст. Да, его так прекрасно ещё никто никогда не произносил. Как только семя пачкает дорогие простыни старшего, а стенки Биновского ануса сужаются, Бобби стонет громко, толкаясь последние разы и кончая внутрь парня. Он вынимает сразу же, плюхаясь рядом и устало вздыхая. Бин чувствует, как из него вытекает сперма старшего. И, будем честны, это совсем не отталкивает, напротив - БиАй чувствует себя помеченным и занятым, когда старший сгребает его в свои объятия. — Надо в душ. — тихо хрипит Бин, не смея даже шевелиться и вслушиваясь, как бьется чужое сердце. — Завтра с утра вместе сходим. — отмахивается Вон, удосуживаясь стащить волейбольный мячик с тумбочки и кинуть его в выключатель для света, — Я тебя не выпущу. — А если я в туалет хочу? — Белье всё равно придется стирать. Они смеются громче, чем кто-либо когда-либо смеялся. Обнимаются, совсем не стесняясь своей наготы и уплывая в царство Морфея. И если Ханбин не проснется завтра в своей кровати с подушкой в обнимку от самого мокрого сна в его жизни, то он скончается от счастья, потому что сейчас он лежит в одной кровати со своим чёртовым крашем, Ким Чживоном.