Les amoureux

Кто-то считал, что у них ничего не выйдет. Что связь цветка и металла будет абсурдной. Что у них даже нет ничего общего. Ничего, кроме длинных волос и совместных занятий по средам. И, как ни внезапно, они ошибались. Прошёл период полировки взглядом блестящих медных пластин. Осталось в истории школы приглашение «прогуляться», всё-таки вылетевшее из зелёных губ в один из тех моментов, когда период панковской уверенности совпал с концом их общей пары. Канули в лету забавные моменты с сожжёнными пламенем ботинок бутонами, либо пыльцой, забившейся в воздуходув, и почти романтичные — с долгими ночными рассказами о викторианской «паровой» эпохе, либо «парадами» под лозунгами о спасении природы. Ничто не могло разлучить подруг. Но вот подруг ли?.. Их первый поцелуй случился из чистого интереса, вылился из беседы о возможности роботов чувствовать. И был примерно похож (со стороны Венеры) на удар о полыхающую от стыда печную дверцу. Много же сил ушло на то, чтобы не дать сбежать той самой «печке». Ещё больше — на то, чтобы вбить в её голову, что мир на самом деле не такой чопорный, каким старался выглядеть чуть больше сотни лет назад. Что теперь нормой были уже даже не только поцелуи… Теплица и мастерская — два основных места обитания «подруг», кроме аудиторий и их комнаты в общежитии — медленно сливались в единое целое. В мастерской всё чаще можно было упасть, споткнувшись о цветочный вазон (впрочем, Робекке, с её реактивными ботами, это не мешало), а в оранжерее — ударить себя по лбу не только граблями, но ещё и набором инструментов, задетым стремящейся вверх рукоятью. А Рошель (третья обитательница комнаты в общаге) умело прятала за каменным лицом улыбку, периодически проводя ночи вне комнаты, чтобы дать «les amoureux» немного времени наедине. Нет, не подумайте чего. Обычно Робекка с Венерой просто смотрели исторические фильмы и сериалы: первая ради самого сюжета, вторая — больше ради возможности прижаться к медному корпусу, в такие моменты спокойствия приобретавшему просто идеальную температуру. Местами пробивались попытки заставить некоторых панков учить не только химию с биологией. А иногда морально уставшие девчонки просто-напросто решали забить на всё и отдохнуть, пока никто рядом не стучит каменными пятками, пробираясь к холодильнику за порцией молока. Это был как раз такой вот «уснувший» день. Робекка притушила огни, дабы экономить уголь (она и «спать"-то начала только послушав зелёную). Венера просто уснула, позволив себе не задумываться о том, что она без света не фотосинтезирует, а дышит. Вот только, сон длился не очень долго. Ей снова снилась зима. Но только не та милая зима, когда люди и монстры играют в снежки и радуются. Зима холодная и пустая. Ей снилось, как она идёт нагишом по кое-как присыпанному холодными хлопьями замусоренному пустырю без конца и края. Как побеги на её запястьях замерзают и отваливаются, как-то же происходит и с волосами, кусочками коры с пальцев. Как она бредёт, превратившись в сплошную истекающую соком рану, как оставляет за собой отвратительный след из цветочного мусора. И наконец. Как натыкается на лежащие среди прочего хлама запчасти. Ноги. Половинку грудной пластины. Потерявшее всякое выражение лицо. И рядом. Сине-чёрный парик. Венера проснулась с комком в горле. Почти реальным, как будто она проглотила по старой привычке мышь, даже её не сжевав. Комком, что сдерживал стон, не давал кричать. Кричать имя своей любимой. Венера перевела взгляд на соседнюю кровать, где должна была лежать фигура из металла. «Она здесь. На месте.» — капля клейкой росы выступила на каждой реснице. Цветочная девушка тихо встала и легла к любимой, прижавшись ко всё ещё тёплым пластинам, продолжая по инерции негромко всхлипывать. Но слух ведь у роботов чуткий. Чуть слышное гудение разгорающегося пламени. Немой вопрос. «Кошмар…» — и ответом лёгкий тихий поцелуй в макушку. «Не надо плакать.» — поцелуй ещё. «Тебя там уже не было!..» «Но здесь я точно есть.» Поцелуй за поцелуем. Сперва лишь успокаивающие, после — любовные, страстные. У роботов нет способности чувствовать касания, нет разных органов, нет эрогенных зон… Но точно есть воображение. Оправившаяся уже от кошмара цветочек берёт верх, целует и лижет тёплую медь, заставляя заклёпки блестеть от эфирных масел. Ну, а Робекка вспоминает жар пламени сварки.Заметив, до каких областей тела уже дошла Венера и представив на месте пирсингованного язычка язычок пламени, девушка-робот больше не может сдерживаться и негромко стонет… Наутро вернётся Рошель. Вернётся и, не удержавшись от соблазна сделать фото на память, накроет спящую в обнимку парочку одеялом. Что ж, ещё одна фотография ОТП для коллекции, разве что, поместить его придётся куда-нибудь в неприметную часть альбома. Отныне они будут вместе. Навсегда или нет — покажет время. А пока они молоды и бесстрашны. И они готовы начать.