Во тьме

Аплодисменты не утихали. Всё громче и громче были хлопки, а зрители гудели, издавая звуки восхищения. Артистка ещё раз поклонилась им, придерживая край своего платья, а затем скрылась за кулисами. – Это просто великолепно, Нагиса, впрочем, как и всегда, – молоденькая девушка захлопала в ладоши, встречая выступающую в гримерке, – ты был настолько прекрасен, что я почти заплакала. Многослойная пышная юбка и узкий красный корсет с черными кружевами мастерски скрывали, что их владелец – юноша. Он улыбнулся, убирая за ухо непослушную прядь своих длинных голубых волос, и снял с лица черную маскарадную маску. Каждый субботний вечер это превращение из заурядного парня в королеву сцены стало чем-то настолько привычным, что Нагиса уже перестал замечать какие-то мелочи. Для его подруги Каэде, которая совсем недавно узнала о маленькой тайне своего товарища, всё здесь ещё казалось в новинку. Да, и видеть Шиоту в этом платье совсем уж необычно. Конечно, женственная внешность и фигура всё компенсировали. И зрителям было сложно признать в нём представителя мужского пола за ярким макияжем и маской – обязательный атрибут, который помогал скрыться от случайной встречи с людьми из реальной жизни. Знакомые даже в загримированном Нагисе найдут присущие только ему черты. Так Каэде говорит. Она приблизилась к юноше, помогая собрать волосы в два высоких хвостика. Прическа, что они делили на двоих. Каэде обошла его сзади, расстегивая тугой корсет, в котором Нагисе было сложно дышать. Ещё и подкладки в груди давили. Не быть же совсем «плоской» танцовщицей. Ему нравилось это занятие. Когда публика ревела от удовольствия, сбивая ладони до красноты. Он выходил на сцену, а зрители взрывались бурными аплодисментами. Они осыпали его цветами и овациями. Это ни с чем несравнимое ощущение. Нет, им было не под силу увидеть Нагису настоящего. Образ всего лишь шелуха. Он пытается передать свои эмоции танцами, но всей глубины они распознать не смогут. Что уж говорить, они даже не знают, что перед ними парень, с любовью выкрикивая: «Шио-чан! Шио-чан!» «Милая и прекрасная Шио поможет вам окунуться в мир танцевального искусства. Наблюдайте издалека, но не надейтесь прикоснуться». Дешёвая реклама, конечно, но люди быстро загорелись этим. Их всегда привлекает что-то загадочное и необычное. Скрывается за маской? Отлично. То, что надо. Появляется так же неожиданно, как и исчезает? Восхитительно. Заверните двух. Запретный плод сладок. То, что висит на самой высокой ветке всегда желанней того, что лежит на земле. Быть тем самым недоступным яблоком Нагисе с легкостью удается. Терзать души тысяч зрителей своими завораживающими движениями. Осторожными, но резкими. Плавными, но грубыми. Незамысловатыми, но необычными. Нагисе выбирать не приходилось. Он любил танцевать. С самого раннего детства, пока родители были на работе, маленький Шиота включал радио и пускался в пляс по всему дому. Это приносило удовольствие. Единственное, что доставляло ему радость. Но жизнь не такая сладкая, как хотелось бы. Подобие семьи быстро развалилось под гнётом быта и бедности. Мать, не выдержав бремени семейной жизни, выгнала отца. В последствие она стала более раздражительной, более властной. Ей хотелось полного подчинения. В чем-то Нагиса даже благодарен. Запрет стричь волосы сейчас позволяет свободно выступать без парика, помогая ещё больше обманывать и запутывать публику. Отец первые годы исправно отправлял сыну деньги для его повседневных нужд. Но разрыв с женой сказался на его психике очень сильно. Он начал спиваться. Каждый месяц на счёт Нагисы падало всё меньше и меньше. Мужчина обещал завязать. Божился, что в следующий раз отправит полную сумму, чтобы мальчик ни в чем не нуждался. Шиота кивал, говорил, что верит, но он не верил. И даже не надеялся, что отец изменится чудесным образом. Поэтому пришлось искать подработку. Парень перепробовал всё, что можно и что нельзя. Официант, грузчик, курьер, уборщик, посудомойщик, нянька – и это неполный послужной список Нагисы. Были даже попытки оказывать эскорт - услуги для старых извращенцев, что любили появляться на дорогущих вечерах в компании миловидного мальчика. После пары нелицеприятных предложений остановиться на ночь в отеле, ему это надоело. На клуб, в котором он сейчас работает, Нагиса наткнулся совершенно случайно. После занятий в универе они с Каэде, как обычно пошли в библиотеку. Из книги блондинки, что стояла в очереди к библиотекарше (старой и вредной Такахаши-сан), выпала листовка. «Идёт набор танцоров в клуб «Экспонента». Всех желающих от 18-ти лет просим прийти на прослушивание в эту субботу» - прочёл Нагиса. Упустить такой шанс показалось ему сущей глупостью. Той самой блондинкой оказалась владелица клуба, иностранка Ирина Елавич. Она с ног до головы осмотрела Нагису и загадочно улыбнулась. Парень не успел осознать, как стоял перед ней в женском платье. «Ты хочешь выступать здесь инкогнито, я так понимаю? Женский образ – то, что надо!» - заявила она, не спросив Шиоту, что он обо всём этом думает. Но занятие было прибыльным. И не приходилось насильно заставлять себя что-то делать. Танцевать ему нравилось, а значит, эта профессия подходит. «Выбери себе работу по душе, и тебе не придётся работать ни одного дня в своей жизни», - говорил Конфуций. Нагиса решил действовать по такому принципу. – Ох, снова так много подарков, – улыбнулась Каэде, подходя к столу, что был расположен в углу и уставлен букетами. Она провела рукой по пышным красным розам, а взгляд скользнул в сторону огромной корзины с цветами, среди которых выглядывала маленькая карточка. – А ты мистер популярность, Нагиса. Подобная корзина доставляется каждую неделю. Кажется, у тебя появился поклонник. – Мне немного неловко получать такой дорогой букет постоянно, – освобождаясь от корсета, смущенно проговорил юноша. – «Ваше выступление прелестно, как и всегда. С уважением, Акабанэ», – девушка держала в руках карточку, читая послание. – Акабанэ? Неужели тот самый Акабанэ? Самая крутая шишка в городе, владелец перерабатывающей компании, кажется, да? Неудивительно, что его букет выделяется на фоне остальных своей масштабностью. – Может, просто однофамилец, – хмыкнул Нагиса, надевая жилетку. – Или родственник, – добавила Каэде, возвращая карточку на место, – вряд ли сам Акабанэ сможет пройти незамеченным. Его лицо пестрит на обложках всех индустриальных газетёнок. Дверь распахнулась, и в гримёрку влетела Ирина. Она схватила Нагису за плечи, бешеными глазами сверля юношу. Парень опешил, слегка наклоняясь корпусом назад. – Что ж, Шио-чан, есть кое-кто из твоих фанатов, кто хочет с тобой встретиться, – сказала она, отдышавшись, – Сейчас! – Сейчас? – возмутился Нагиса. – Но я уже снял этот ужасный наряд, а надевать обратно, просто сил нет. – Это неважно, поверь мне, – заявила блондинка, выпуская юношу из рук, и, выбегая из помещения. Нагиса и Каэде переглянулись, недоумевая, что же произошло. Сердце бешено заколотилось. Как Ирина может быть так беспечна. Да и что подумает поклонник, когда узнает, что перед ним не прекрасная Шио-чан, похитительница сердец и покорительница публики, а обычный студент-неудачник. Он хотел было броситься к первому попавшемуся платью, но дверь заскрипела, а на пороге стоял молодой юноша. В руках он держал трость, а взгляд был опущен вниз. Когда парень сделал шаг внутрь гримёрки, первым делом выставляя перед собой тросточку, Нагиса и Каэде поняли, почему «это неважно». Он вскинул голову, взмахнув своими огненно-красными волосами, и посмотрел куда-то мимо Нагисы. – Прошу меня простить, – произнёс он, наконец, – я не хотел, чтобы наше знакомство произошло подобным образом, Шио-сан. Вы получили мой букет? Подписан «Акабанэ». Каэде чуть слышно ахнула, но этот «Акабанэ» резко повернулся к ней. Девушка мысленно ругнулась, виня себя в несдержанности. Нагиса стоял в оцепенении. «Ваше выступление прелестно» – звучали строки из послания в голове, но как этот слепой юноша может утверждать такое? – Вы слепы, – ответил Шиота, делая шаг к нему. – Простите за этот недостаток, – усмехнулся поклонник, – моё имя Акабанэ Карма. Я всегда бываю на Ваших выступлениях. Можете называть меня преданным фанатом, - смех показался слегка наигранным. – Вы ведь слепы, – повторил Нагиса, в его голове никак не укладывалось, что может делать на танцевальном выступлении этот человек. – Я слеп, но я не глух, – парировал Карма, отставляя трость в сторону и уверенными шагами направившись к Шио-чан, – я слышу всё: стук каблуков, взмах платья, тяжелое дыхание и дуновение ветра при движениях. Это даёт мне в полной мере оценить выступление. Эмоции сильнее любой слепоты. – Простите, я был, эм, была груба, – подделывать голос сложно, но Нагиса старался говорить как можно выше. – Не стоит извинений, – юноша покачал головой, – я привык к тому, что люди предвзяты ко мне. В его словах Нагиса уловил еле заметную печаль, словно за обычной фразой скрывалось нечто большее. Это укололо Шиоту куда-то в область сердца. Он неожиданно осознал, что понимает его. Ведь люди всегда судят по обложке. То, что скрыто за прочной бронёй из лживых эмоций, не узреть, взглянув единожды. – На самом деле, у меня к Вам просьба, – продолжил Акабанэ, – не согласитесь ли Вы дать мне пару частных уроков танцев? Нагиса удивлённо вскинул брови. Вот только собеседник, увы, не заметит этой реакции. – Вам стоит обратиться в профессиональные школы танцев, я всего лишь самоучка без должного образования, – отказ последовал мгновенно. – В их танцах нет души, – Карма тяжело вздохнул, оглядывая гримёрку, словно видит всё здесь, – когда я смотрю на них, то ничего не чувствую, только непроглядную тьму. В такие моменты я, и правда, слеп. Ваши танцы делают меня зрячим, пусть на какое-то мгновение, но я вижу. Каэде шмыгнула носом, разрушая эту приятную тишину. Нагиса посмотрел на девушку, а Акабанэ - в ту сторону, откуда послышалось шмыганье. Она утирала ладонями слёзы, которые внезапно накатили из-за столь искренних слов слепого юноши. История казалась ей слишком грустной. – Ты должна согласиться, Шио-чан, – вытирая нос платочком, сказала Каэде, – потому что… Просто должна, - аргументов больше не нашлось, и девушка замолчала. Нагиса пытался взвесить все за и против. Парень провёл пальцами вдоль переносицы, нахмурив брови. Браться за уроки слишком рискованно, учитывая, что Акабанэ считает юношу перед ним девушкой. Будет сложно долго придерживаться этой легенды. Судя по всему, его слепота отнюдь не является недостатком. Он не глуп, а значит, быстро раскусит ложь, которую так отчаянно лелеет Шиота. – Денежный вопрос – не проблема, – с мыслей сбил голос поклонника, – назовите любую сумму, что в полной мере сможет удовлетворить Вас. Такое заманчивое предложение привлекало нуждающегося в деньгах Нагису. Он тяжело вздохнул, опуская руки. Каэде безустанно кивала головой, подталкивая этим жестом Шиоту согласиться. – Хорошо, – наконец, Нагиса сдался под натиском жалобных просьб, доносящихся с двух сторон, – давайте я проведу пару пробных уроков, чтобы Вы смогли убедиться в моём непрофессионализме. – Не думаю, что разочаруюсь, – улыбнулся Карма. *** Ирина дала разрешение на использование своей студии для уроков, чтобы Нагиса не смущался заниматься в платье в чужих залах. Он говорил, что привык к этому образу, но некая доля неловкости всё же ещё присутствовала. Парень даже репетировал обособленно от других танцовщиц клуба. Сегодняшний день был для Нагисы сущим испытанием. Он тысячу раз перечитал составленный план занятия, заучил его наизусть, но всё равно боялся забыть что-либо в самый ответственный момент. И самое главное Шиота боялся выдать себя. Акабанэ не был глупцом. Раскусить недотрансвестита ему ничего не стоит. Что он знал о танцах? Практически всё и ничего. Он всегда был самоучкой. Первое время он даже не старался углубляться в тонкости этого искусства. С годами интерес к танцам возрастал, и Нагиса стал больше узнавать о них, читать различного рода литературу, смотреть видео-уроки. Вряд ли он смог стать, благодаря этому, асом танцев, но хотя бы имел расплывчатое представление о танцах. Вот только преподавателем он быть не планировал. Ни должного образования, ни достаточного количества знаний по этому вопросу у Нагисы не было. А прыгать перед ничего не смыслящей толпой в сексуальном корсете даже для недоучки не составит труда. Главное привлечь народ красивой картинкой, а дальше дело за малым. Это Нагиса хорошо успел усвоить за время работы в клубе. Но он не ожидал, что среди возбуждённой ревущей толпы найдётся тот, кому нравится именно это неподдельное чувство танца. Он слеп. Он не видит картинку. Такое отношение подкупало Нагису. Дверь распахнулась, и в зал вошёл Акабанэ Карма. Он, как всегда, был со своей тростью. Войдя в зал, он огляделся по сторонам. Его взгляд остановился прямо на Нагисе. Юноша вздрогнул. И как только Акабанэ это удаётся? Ведь Нагиса был совершенно неподвижен. Но он всё равно нашёл его. Возможно, это какое-то особое чутьё, присущее только слепым людям. Карма прошёл вперёд, отставляя трость к стенке. – Добрый день, Шио-сан! – поприветствовал он танцовщицу. – Я не опоздал? Сегодня ужасные пробки. Прошу меня извинить, – Карма поклонился. – Не стоит, – Нагиса замотал головой, хотя любые жесты бессмысленны в общении с юношей. – Вы пришли вовремя. Готовы к занятию? – Целиком и полностью, – улыбнулся Акабанэ. – Я даже сразу надел спортивный костюм, чтобы ничего не сковывало мои движения. Надеюсь, он подойдёт? – Да, главное, чтобы Вам было удобно. Нагиса взял Акабанэ за руку и повёл в центр зала. Юноша повиновался, но с осторожностью плёлся за Нагисой. Наверное, инстинкт самосохранения срабатывал у слепых намного сильнее, чем у обычных людей, на подсознательном уровне. Шиота же боялся по другой причине. Он боялся быть разоблачённым. Вдруг, раскрыв его личность, Акабанэ Карма разочаруется. Посчитает Нагису обычным извращенцем с наличием парочки неприятных фетишей. Страх лишиться своей маски и так преследует Нагису каждый день. – Давайте начнём с простых правил ведения партнёра, – отвлекаясь от мыслей, начал Нагиса. Он остановил Акабанэ и встал напротив него. – Подойдите поближе. Карма следовал указанию. Нагиса смотрел на него снизу вверх, а сердце почти выпрыгивало из груди. «Высокий», – промелькнуло в голове. Он определённо был хорош собой. И даже свой недуг он превращал в достоинство, ведь Акабанэ во многом держался лучше зрячих. Это вызывало в Шиоте уважение и некую зависть. Он так не мог. Гордиться собой? За что? Никаких достоинств и никаких положительных качеств Нагисе на ум не приходило. Он просто неплохо танцует. Но то, как он преподносит свои танцы, лучше оставить за кадром. Такое качество вряд ли можно записать в список того, чем можно гордиться. – При ведении партнёрши необходимо знать несколько нехитрых знаков, которыми вы будете показывать ей, какой шаг или фигуру планируете выполнять следующими, – голос слегка дрожал. Нагиса взял его за руки и положил их себе на талию. Тёплая ладонь легла поверх платья и по телу пробежали мурашки. «Ещё пару секунд, и он меня раскроет», – думал юноша. Но Акабанэ оставался невозмутимым. Его прикосновение было почти воздушным, словно он держал в руках хрусталь, что разобьётся, если сжать его сильнее. – Вы правша? – спросил Нагиса. – Да. – Тогда все знаки выполняйте правой рукой, – продолжал он. – Не забывайте про осанку. Расправьте плечи и выпятите грудь вперёд. Акабанэ так и сделал. Его ладонь скользнула по талии вверх, едва задевая фальшивую грудь Нагисы. Юноша вскрикнул, не сдержавшись. И как у него получился такой тонкий голосок? Нагиса покрылся румянцем, а Акабанэ слегка поклонился, возвращая руки на место. – Простите за мою небрежность, – сказал он. – Всё в порядке, – дрожь никак не унималась. – Возьмите мою ладонь в левую руку, и я покажу вам, как правильно вести. – У Вас очень нежная кожа, – улыбнулся Карма, сжимая его ладонь. От неожиданного комплимента Нагиса покраснел пуще прежнего. Акабанэ провёл пальцами по тыльной стороне ладони, это движение отзывалось в Нагисе бешеным стуком сердца. – Простите, если я смутил Вас. Прошу, продолжайте. Нагиса кивнул и принялся объяснять, как правильно делать повороты, чтобы партнёрша успевала за своим партнёром. Хотелось скорее отвлечься на основную цель сегодняшнего занятия. Акабанэ умеет смущать. Вероятно, любая девушка готова полностью отдаться юноше, стоит ему только заговорить. Голос его слишком завораживающий. Чувствуется некая тягучесть, он словно старается выговаривать каждое слово, чтобы слушатель не упустил ничего из беседы. И ты внимаешь ему; вибрирующие, бархатные нотки ласкают слух. Акабанэ двигался весьма неумело и грубо, из-за чего наступал бедному Нагисе на ноги, тут же извиняясь за глупые ошибки и бесконечно кланяясь. – Простите, я такой неуклюжий, – в очередной раз извинился Карма. – Это не Ваша вина, – Нагиса замотал головой. – Просто мы с Вами на разных уровнях. Постойте секундочку, – Шиота отпустил его руку и быстрыми шажками подошёл к своему рюкзаку, что лежал в углу. Он достал из него чёрную ленту, которая была одним из атрибутов его наряда для выступлений. Хорошо, что он взял эти вещи с собой. – Что Вы делаете? – недоумевал Акабанэ, глядя в пустоту. Нагиса вернулся на своё место и принялся завязывать себе глаза этой самой лентой. Когда он открыл их, то видел перед ними лишь темноту. Сплошное ничего, пустота. Неужели это то, что видит обычно Акабанэ? Как он справляется? Нагисе достаточно нескольких минут в таком состоянии, чтобы испытать безумный страх перед неизвестным. – Я завязал... эм, завязала себе глаза, – ответил Нагиса. – Теперь мы с Вами на равных условиях. Нагиса протянул руки вперёд, пытаясь отыскать своего партнёра. Он сделал шаг к нему, а сердце бешено застучало. Что если его там нет? Что если он упадёт, и никто не поймает? Мысли метались в голове. Он упёрся ладонями Акабанэ в грудь, и резко отскочил в сторону от неожиданности. Нагиса едва не упал, но Карма вовремя схватил его за запястья. – Осторожно, – прошептал он, притягивая юношу к себе. Его тёплое дыхание касалось волос Нагисы. – С непривычки можно и навернуться. Теперь и я Ваш учитель? – усмехнулся Карма. Нагиса впервые услышал подобную интонацию в его речи. Он всегда говорил вежливо, с осторожностью подбирая слова и манеру разговора. Но эта усмешка совершенно отличалась от его обычных дежурных фраз. Холодок пробежал по спине. Нагиса в руках слепца или в руках дьявола? – Спасибо, – промямлил юноша, заливаясь краской. – Не стоит, – ответил Акабанэ, всё ещё прижимая Нагису к себе. – Шаги должны быть увереннее, – он улыбнулся. Карма подхватил его за талию и сделал быстрый поворот, как в танце. Нагиса приподнялся на носочках, чтобы удержаться на твёрдом паркете. Кажется, классические танцы неожиданно переросли в жгучую латину. – А у В-вас неп-плохо получается, – говорить с темнотой оказалось не просто. Хотелось скорее снять эту повязку, но Акабанэ крепко держал его за руку. – В детстве у меня был учитель танцев, – объяснил Акабанэ. – Простите, что соврал. Основы мне давно известны. Я просто хотел познакомиться с Вами поближе. – Это... – Нагиса потерял дар речи. – Это... грубо. – Вы ненавидите меня за это? – спросил Акабанэ. Нагиса постарался вырваться из крепких пут. Он отстранился от юноши, срывая свою повязку, и гневно посмотрел на своего партнёра, но не смог удержать эти эмоции и секунды. Карма улыбался. Улыбался так, как никто другой. По крайней мере, Шиоте столь прекрасную улыбку видеть не доводилось, он восторженно смотрел ему в глаза. Несмотря на слепоту, в них бликами сверкали живые огоньки. – Тогда уроки Вам больше не понадобятся, – ответил Нагиса и прошёл к своим вещам. Он начал переодеваться, возвращаясь в свой привычный наряд: рубашка, голубая жилетка и серые брюки. Всё-таки он мужчина, несмотря на женственный вид и высокий голос. А воспринимать себя, словно какую-то дешевку он не намерен. Почему-то ложь Акабанэ его сильно задела. – Я обидел Вас? – Нет, – фальшиво прозвучало. – Значит, обидел, – вздохнул Карма. – Я думал, эта маленькая ложь поможет мне сблизиться с Вами. Считайте, это неудачная попытка познакомиться. Другого способа я не придумал. – Познакомились? – грубо отозвался Нагиса, уже не стараясь хоть как-то менять голос. – На этом наши занятия окончены. Можете не оплачивать сегодняшнее. Он прошёл мимо Акабанэ, тот уже не пытался его остановить. Карма просто смотрел в одну точку. Нагиса остановился в коридоре и обернулся. Нет, он не ждал, что юноша попытается его догнать. Не ждал, но внутри всё сжалось от боли. *** – Не верю, что ты отказался от такого предложения, Нагиса! – возмутилась Каэде, когда парень рассказал ей о вчерашнем занятии. Девушка сидела за партой в их лекционном зале, вытянув ноги на длинной скамье. До начала пары оставалось несколько минут, и Каэде решила немножко расслабиться. Нагиса сидел с краю, чтобы не мешать подруге. Он чувствовал себя неуютно со вчерашнего дня. Где бы не находился, он словно был чужим. И дома, и в университете, и в библиотеке. Это проклятье Акабанэ Кармы? При мыслях о нём Нагиса чертыхался и начинал злиться. – Ты понимаешь, что Акабанэ Карма – сын того самого Акабанэ, о котором я тебе говорила, я погуглила, – не дождавшись вразумительного ответа, продолжала Каяно. – «Не только успешный бизнесмен, но и чудный родитель» – так пестрят заголовки статей о нём. Его сын попал в ужасную аварию более 5 лет назад, после чего ослеп. История мутная, говорят, это было покушение. В результате сильной травмы Акабанэ Карма лишился зрения. Была проведена куча операций, но без толку. Нагиса смотрел куда-то в сторону, не вслушиваясь в болтовню Каэде. Заметив это, девушка замолчала и нахмурилась. – Нагиса! Ты меня, вообще, слушаешь? – обиженно пробурчала она. Но Нагиса был глух. Она приподнялась на скамейке и провела ладонью перед его глазами. – Нагиса? – А? Что? – опомнившись, Нагиса подпрыгнул на месте. – Ты что-то сказала? – Абсолютно ничего, – хмыкнула Каэде. Раздался звонок, и студенты принялись рассаживаться по своим местам в ожидании преподавателя. Мужчина явился через пару минут после начала лекции, но он был не один. С ним кабинет вошёл высокий юноша с тростью. Нагиса сразу узнал его. Как и Каэде, что хлопала глазами, глядя то на Нагису, то на Акабанэ Карму. Карма прошёлся взглядом по аудитории, и Нагисе показалось, что он снова останавливается на нём. От этого стало немного не по себе, и юноша съежился. – С сегодняшнего дня с вами будет учиться Акабанэ Карма. По состоянию здоровья он находился на домашнем обучении, но решил, что учёба в университете намного познавательнее и удобнее. Поэтому прошу любить и жаловать. Услышу хоть слово в укор ему, пеняйте на себя, – строго наказал преподаватель. – Карасума-сенсей, как всегда, непоколебим, – шепнула Нагисе Каэде. Лекция прошла относительно спокойно. Скорее, потому, что преподавателя боялись и уважали. И каждый знал, что его угрозы не беспочвенны. Он не шутит и не пугает. Если Карасума сказал, что сделает, то он точно это сделает. Как только дверь кабинета за ним закрылась, все взгляды устремились на слепого новенького. Всем было любопытно, почему он решил заявиться на учёбу посреди семестра. Обычно даже из академического отпуска возвращаются после каникул. Один из студентов встал со своего места и подошёл к Акабанэ. Каэде затрясла Нагису, заставляя его обратить внимание на назревающий конфликт. По глазам студента было ясно, что он собирается нарушить новое правило Карасумы. Причём нагло и на виду у всех. Нагиса с грустью посмотрел на них. Ему совершенно не хотелось, чтобы здесь завязалась драка. – А ты у нас непростая фигурка, – хмыкнул студент. – Терасака, не начинай! – остановил его другой, хватая за плечо. – Отвянь, Исогаи! – отмахнулся он, продолжая прожигать взглядом новенького. – Я тут с нашей звездой разговариваю. Ну, Акабанэ Карма? Твой отец большая шишка в городе. За сколько он купил местечко в универе для своего слепого сыночка? Акабанэ молчал. Он опустил голову, тяжело вздыхая. Казалось, он привык к таким перепалкам с ненавистниками и завистниками. Юноша взял свой рюкзак и повесил на плечо. Он потянулся к трости, что стояла рядом с его партой, и собирался спокойно уйти от конфликта. Но Терасака не думал отступать. Он пнул трость ногой, отчего та покатилась по лестнице между рядами и упала вниз. – Что-то потерял? – усмехнулся Терасака. Каэде потащила Нагису вниз, чтобы подойти поближе к участникам разборки. Они с Шиотой сидели на самом верхнем ряду. Юноша еле поспевал за ней, едва не падая на ступеньках. Ей было жутко интересно, как отреагирует новенький. Карма хмыкнул, недовольно улыбаясь. Он встал с места и схватил Терасаку за грудки, приподнимая на носочки. Обидчик опешил, выпучив глаза от шока. – Слышь ты! – Нагиса был удивлён не меньше, услышав столь грубый голос Акабанэ. – Деньги моего отца не должны волновать такую шавку, как ты. Тебе не достичь и трети того, что достиг он. Поэтому сиди тихо и помалкивай. Сумма, что я отдал за место здесь, тебе и не снилась, – он резко выпустил Терасаку из рук, отчего тот упал на пол. Акабанэ прошёл мимо него, словно всё видит. Спокойно спустился по ступенькам и, подняв трость с пола, направился к выходу. Все проводили его восхищёнными и возмущёнными взглядами. Но равнодушных здесь не было. Каэде, не отпуская руки Нагисы, побежала за ним следом. Они догнали его в коридоре. – Акабанэ-кун! – окрикнула девушка. Нагиса пытался вырваться, но она была на удивление сильнее. – Подожди минутку! Юноша обернулся, узнав этот голос. – Здорово ты Терасаку уделал! – Ваш голос? Вы были в тот раз в раздевалке Шио-сан, – услышав своё прозвище, Нагиса вздрогнул. – Я не знаю Вашего имени, простите. – Каэде. Каяно Каэде, – ответила она. – А это, – она притянула стоявшего позади Нагису к себе, – Нагиса. Шиота Нагиса. Брат Шио-сан. Нагиса бросил недоумевающий взгляд на подругу, широко раскрыв рот. Он хотел что-то сказать, но мог лишь корчить осуждающие гримасы, ведь их собеседник всего лишь слеп, а не глух. Акабанэ слегка приподнял бровь. Его эта информация тоже удивила. Затем он улыбнулся, как показалось Нагисе, немного печально, и поклонился им: – Очень приятно познакомиться, Каэде-сан, Шиота-сан. Значит, Шио-чан образовано от фамилии, – закивал Карма. – Ваша сестра очень талантлива. – Спасибо, – прохрипел Нагиса, пытаясь не выдать свой голос. Акабанэ слишком быстро узнал Каэде. Его дедуктивные способности, вероятно, на высоте. – Как ваши занятия с Шио-чан? – спросила Каэде, делая вид, будто ей неизвестна драма, что возникла между ними. Акабанэ тут же изменился в лице. Его взгляд помутнел, а рука дрогнула, сжимая крепче трость. Он пытался улыбнуться, но всем было понятно, что это лишь маска приличия. Неужели он так расстроен их ссорой? Нагиса не понимал. – Не очень успешно, – ответил Карма. – Думаю, первое занятие стало по совместительству последним. – Вот как? – расстроенно пролепетала Каэде. – А я-то думаю, почему Шио-чан такая грустная вчера домой вернулась. Нагиса снова недоумевающе посмотрел на Каяно. Грустная? Он грустный? Нет, он совсем не грустный. Он зол и обескуражен. А теперь он просто в бешенстве. Каэде слишком сильно завралась в своих попытках заговорить с новеньким. Если ей так хотелось закадрить этого богатого красавчика, то можно было действовать в одиночку. Ему здесь делать нечего. – Понимаешь, они с братом живут с тираничной матерью. Та запрещает девочке танцевать, поэтому Шио-чан скрывается, говоря, что работает в круглосуточном магазине, – тонкий голосок Каэде придавал полуфальшивой истории ещё более драматичный оттенок. – Мать живёт на успокоительных, тратит всю свою зарплату на таблетки, не оставляя своим детям ни копейки. Поэтому твоё предложение так помогло Шио-чан. Она гордая, знаешь. Никогда не пойдёт на контакт первой, – Каэде бросала довольный взгляд на Нагису, но тот уже никак не реагировал. – Я уверена, она хочет продолжать занятия. – А может, вы дадите моей сестре самой решать, что она хочет, а что нет? – хмыкнул Нагиса и демонстративно прошагал мимо Акабанэ. – Прости, он очень сильно переживает за сестру, – вздохнула Каэде. – Спасибо, Акабанэ-кун, приятно было поболтать, – она зачем-то махнула ему рукой и побежала за Нагисой. *** Она медленно поднимает голову, окидывая взглядом зал. Сквозь узкие разрезы для глаз она смотрит на зрителей с неким вожделением. Или им так просто кажется. Они видят лишь то, что хотят видеть. Они чувствуют лишь то, что хотят чувствовать. Мозг сам дорисовывает картинку в голове. И вот уже для них одних танцует эта прекрасная дива. Именно им она посылает воздушные поцелуи, нежно касаясь губами своей ладони. Её движения отточены до совершенства. Каждый взмах рук создаёт иллюзию крыльев с помощью широких белоснежных рукавов платья. Она ангел, не иначе. Но в ярко-голубых глазах бушует страсть. Она невинна в этом одеянии, но в то же время она порочна. Ты можешь смотреть, но не можешь прикоснуться. Всё, что им остаётся это рукоплескать, восхищённо выкрикивать её имя, ахать от удивления, взрываясь овациями. Дарить свою любовь только таким способом. Этого определённо мало. Мужчины желают завладеть ею, женщины завидуют грации и красоте. Она, несомненно, не оставит равнодушным ни одного зрителя. Каждый шаг, каждый поворот наполнены мягкостью и нежностью. Она кружится, а подол платья разлетается, образуя вокруг неё ореол. Она утопает в белой морской пучине, выгибаясь назад, почти касаясь кончиками пальцев сцены. Эта фигура вызывает в зрительном зале бурю положительных эмоций. Хлопки вновь заполняют помещение, заглушая даже музыку. И ей это нравится. Она улыбается открыто и искренне. Никто не знает, что перед ними, на самом деле, юноша. Настолько женственны его изгибы, настолько пластичны его движения, настолько игрив его взгляд. И сомнений не остаётся. Это богиня. Он не против побыть для них кем-то вроде божества, если они готовы платить этому божеству. Он выставляет ножку вперёд, медленно приподнимая подол платья. Грязный распутный ангел, упавший с небес, свергнутый с трона, но не потерявший гордость. Тонкая ткань скользит по коже, картинка завораживает зрителя, и он уже повержен. Это представление, словно наркотик дурманит и будоражит кровь. А может, всё дело в коктейлях, что разносят милые официантки в коротеньких юбочках. Нагиса танцует. А когда он танцует, весь мир перестаёт для него существовать. Но не сегодня. Сегодня он ищет в толпе одного человека. Но, увы, безуспешно. Как бы ни старался он выискивать глазами, осматривая огромный зал, его здесь не было. Не было ни его огненно-красных волос, ни его томного взгляда, направленного куда-то в пустоту, ни его широких плеч и груди, ни его изящной трости. Ему хотелось понять, как же Акабанэ Карме удаётся видеть, будучи незрячим. Как удаётся чувствовать, будучи, по первому впечатлению Нагисы, совершенно безэмоциональным. Нагису пугает новый знакомый, но что-то внутри всё равно желает узнать его получше. Теперь винить некого. Он сам отказался от продолжения, выставив Акабанэ за дверь. Не буквально, конечно. Но именно так всё и выглядело со стороны. Музыка затихала, а аплодисменты становились громче. Нагиса присел в реверансе, поклонившись всем зрителям, и исчез за кулисами. Оказавшись наедине с самим собой, он тяжело вздохнул и снял маску. По вискам стекал пот. Шиота вытер его рукой и обернулся в сторону выхода на сцену. Зал всё ещё аплодировал, выкрикивая радостное: «Шио-чан! Бис! Шио-чан! Браво!» Постоянная ведущая подобных вечеров Накамура-сан вышла на сцену в своём чёрном комбинезоне, покрытом блестящими пайетками, и, сняв шляпку, воскликнула: – Невероятно, правда? Шио-чан заставляет пройти через ад, прежде чем открыть ворота рая. Таково искусство танца. А мы продолжаем наш вечер. Пусть льётся алкоголь и звучит звон монет! Вы не пожалеете! Каэде встретила его у гримерки. Она помахала другу, широко улыбаясь. Нагиса тоже попытался улыбнуться, но сил на это уже не хватало. Сегодня он выжал из себя свой максимум. Он не жалеет, ведь тяжкий труд всегда оплачивается. – Сколько раз ты получал предложения от старых дяденек продолжить где-нибудь в лав-отеле? – спросила девушка. – Миллион раз, – усмехнулся Нагиса, убирая подкладки для груди. – И столько же раз отказался. – Думаю, они бы заплатили неплохие деньги за ночь с тобой, – задумавшись, сказала Каяно, усаживаясь на шкафчик под зеркалом. – Уверена, их бы не смутило, что ты парень. – К чему ты клонишь? – недовольно пробурчал он. – К тому, что сегодня твоя полка с букетами немного опустела, – Каэде вскинула брови, её глаза забегали по комнате, словно она в чём-то провинилась. – Не хватает одной корзинки с цветами. Нагиса закатил глаза. Да, он и сам это видел. Цветов много, как и всегда, но чего-то не хватало в этом импровизированном саду. Очень важной детали, благодаря которой Нагиса чувствовал себя увереннее. Он не знал, кто этот тайный поклонник или поклонница, он смущался при виде столь дорогого подарка, но улыбка сама собой появлялась на лице, а сердце наполнялось теплом. Теперь ему известно имя богатенького фаната. И он рад, что больше не увидит этого пафосного букета. Его просто хотели купить за красивые цветочки и ласковые слова. Каэде права. Извращенцев в мире хватает. Есть и те, кто не побрезгует даже парнем. Может, Акабанэ Карма относится именно к подобного рода фетишистам. У богатых свои причуды, они любят получать то, что хотят. А когда слышат отказ, то выходит то, что выходит. Нагиса сам стал свидетелем этого. Он пожал плечами. Да и плевать! Подумаешь, одним букетом больше, одним меньше. – Богатым быстро надоедают такие развлечения, – отчеканил Нагиса, подходя к зеркалу. – Может, сядешь на кресло? – грубо рявкнул он. Каэде недовольно хмыкнула, но спрыгнула со шкафчика, пройдя к креслам. Настроение друга вызывало в ней подозрения. – Если тебе безразлично, то хотя бы сделай вид, что это действительно так, – вздохнула она. – На тебя смотреть больно. У тебя есть возможность поговорить с ним, мы встречаемся на лекциях Карасумы-сенсея почти каждый день. Передай послание от сестры или сам стань этой сестрой. Не важно. – Бессмысленно. – Слушай, Нагиса, я всё понимаю, но... – не успела девушка закончить, как в гримёрку вошла Накамура. – Тебя Бич вызывает, – протянула она, зевая от скуки. «Бич» – так они называли за глаза (да и не только) Ирину Елавич, ведь женщина отличалась порой скверным характером. – Вроде что-то срочное. Нагиса кивнул и попросил Каэде подождать его. Он постучал в дверь кабинета владелицы клуба, Ирины Елавич. Женщина с иностранным акцентом сказала: «Войдите». Юноша немного побаивался её напора и беспардонности. Она могла быть и грубой, и нежной. Никогда не знаешь, какое настроение удастся застать. Нагиса чаще попадал на недовольную и раздражённую Бич. Именно в такие моменты Ирина полностью оправдывала своё прозвище. Шиота резко выдохнул и вошёл в кабинет, натянуто улыбаясь. Вряд ли ему грозит увольнение, но потрепать нервишки Ирина в силах. – Вызывали, Ирина-сан? – Проходи, Нагиса, – на удивление мягко ответила она. Бич поправила очки, что придавали и без того сексуальной женщине ещё большей сексуальности. – Я разочарована, Нагиса. Ты знаешь, что один из твоих больших фанатов сын очень влиятельного человека. Когда он попросил вас познакомить, он пообещал, что поговорит с отцом о спонсировании нашего клуба. А ты взял и просто лишил нас этой возможности. – Предлагайте продаться ему ради клуба? – не сдержавшись, выпалил Нагиса. Одно упоминание Акабанэ выводило из себя. – Прости, что? – возмутилась Ирина. – А разве ты не этим занимаешься каждый день, выходя на сцену? – Наши зрители, по крайней мере, не тычут этими деньгами мне в лицо, – промямлил юноша, понимая, что зря он начал перепалку с Бич. Это может плохо кончиться. – Будь их воля, они бы тыкали ими тебе в трусы! – хмыкнула блондинка. – Благо наш клуб таких услуг не предоставляет. Я не прошу тебя продаваться ему, просто проведи несколько занятий, я уверена, ему быстро наскучит. Он же просто слепой, которому захотелось новых ощущений. Танцы, музыка, плаванье – он на всё пойдёт, чтобы чувствовать себя нормальным. Простая психология. Нагиса молчал. Вот бы и ему сейчас ослепнуть, чтобы не видеть умоляющего лица Бич. Ох, не зря её так называют. Она может быть весьма коварной стервой, если ей необходимо добиться чего-либо. Нагиса слишком дорожит этой работой. Он потерпит. Он всегда терпит. – Хорошо, я поговорю с Акабанэ Кармой. – Не стоит, я уже поговорила. Завтра в то же время в моей студии, – улыбнулась Ирина. – Но я ведь ещё не согласился! – вспыхнул Шиота. – Простая психология, Нагиса, простая психология. Я знала, что ты не откажешь, – хихикнула она. – А теперь иди-иди, подготовься к занятию. *** «Передайте вашей сестре спасибо за то, что она дала мне ещё один шанс», – сказал Карма Нагисе за обедом в университете. От этого Нагиса съежился и выдавил из себя лишь тихое: «Угу». Каэде беззвучно посмеивалась над ним, потому что единственная знала, что и Нагиса, и его воображаемая сестра – один и тот же человек. Она думала, что было бы интересно увидеть реакцию Акабанэ, когда тайна раскроется. Но сама вмешиваться в это не хотела. Поэтому Каэде просто наблюдала издалека, иногда вставляя своё мнение и саркастичные шуточки. А занятия их восстановились, но отношения между ними стали холоднее. Нагиса старался меньше контактировать с Акабанэ, касаясь только рабочих тем. Акабанэ и не просил большего. Повиновался, выполнял все указания своего учителя, иногда в шутку называя его Шио-сенсей. Нагиса не обращал внимания на слабые попытки флирта, списывая это на обычную манеру общения юноши. Ирина не могла нарадоваться. В тот же день Акабанэ старший оказал им большую поддержку в денежном плане. Он сделал хороший вклад в запуск их личного шоу, которое Бич задумала уже много лет назад. Её мечта близка к осуществлению, и этим Ирина мотивировала Нагису, хотя юноше было всё равно на любые шоу мира. – Я завидую Вам, Шио-сан, – сказал в конце одного из занятий Акабанэ. – Вы создаёте волшебство своими танцами, излечиваете мою слепоту, вдохновляете людей. Хотел бы я уметь так же. – Вы преувеличиваете, – смущённо ответил Нагиса. Он, вообще, постоянно смущался, находясь в компании Акабанэ Кармы. Карма был слеп, но видел его насквозь. Он смотрел на него пустым взглядом, но Нагиса не знал, куда от него скрыться. Казалось бы, Карме доступна лишь темнота, беспроглядная тьма, что окутывает всю его жизнь. А Нагиса чувствовал, словно тьма, что видит юноша, находится внутри него. И быть обнажённым не телом, а душой намного страшнее. Он боялся его прикосновений. Акабанэ держал Нагису в руках, словно хрупкую вещь. Слишком бережно и нежно. Плавно вёл по паркету, чётко прорабатывая каждый шаг. Несмотря на слепоту у Кармы прекрасно получалось вести партнёршу. Он делал это уверенно, не боясь удариться о стену или столкнуться с балетными станками. Это бесстрашие поражало Нагису. «Кто ещё кому завидует», – думал Шиота, когда его тело ловко крутили в руках. В какие-то мгновения он полностью доверялся Акабанэ, расслабляя плечи и откидывая корпус слегка назад. Быть партнёршей не так уже и плохо. Особенно с таким способным учеником. Не будь Карма слеп, возможно, мог бы участвовать в соревнованиях более профессионального уровня. – Не забывайте ставить ногу в исходное положение после каждого шага, – строго наказывал Нагиса. Карма улыбался, кивая, и они снова кружились по паркету. Эта улыбка разбивала сердце Нагисы на тысячу мелких кусочков. Игривая, немного печальная, самоуверенная, с неким азартом в глазах – ни у кого не останется и шанса перед таким приёмом. Коварен. Акабанэ определённо коварен. Нагиса прятал странные чувства, испытываемые к юноше, внутри. Наверное, потому, что считал их неправильными и непонятными. Он ещё не до конца в них разобрался. Поэтому пока списывал это на временное помутнение рассудка. – Я снова завяжу себе глаза, чтобы лучше чувствовать друг друга, – без задней мысли сказал Нагиса, надевая ленту на глаза. – Чувствовать друг друга? – переспросил Карма с язвительной интонацией. Нагиса вспыхнул, наконец, осознав, что фраза получилась двусмысленной. Он извинился, но дрожь никак не унималась. Перед глазами было темно, а в голове – пусто. Карма приобнял Шиоту, сжимая в другой руке его мягкую ладонь. Он сделал шаг вперёд, Нагиса отступил назад. Ещё один шаг в неизвестность. Но крепкая рука не отпустит. Юноша это понимал и верил. Карма сделал шаг в сторону, осторожно потянув Нагису за собой. Поворот. И снова дорожка простых шагов. И снова поворот. Кружится тело и кружится голова. Темнота начинает приобретать яркие краски, синими, жёлтыми, красными цветами разливаясь перед глазами. Нагиса чувствовал себя в безопасности, наверное, впервые за долгие годы. Ритм немного сбился, и Акабанэ притянул его к себе, остановившись на мгновение. Тишина. Только шумное дыхание и бешеный стук сердца прерывают её. Почему оно так стучит? От усталости? Нагиса не уверен. Рука на талии прижимается сильнее. Акабанэ осторожно наклоняется голову вниз. Его щека трётся о ленту на виске. Нагиса перестаёт дышать, чувствуя, как чужие губы касаются его сухих губ. Тело пробирает лёгкая дрожь. Но Карма тоже дрожит. Нагиса боится пошевелиться. Его целуют. Целует этот юноша с прекрасной улыбкой и прожигающим взглядом. Его целуют? Нет. Он целует Шио-чан. Ту девушку, чей образ в себе несёт Нагиса. От этого становится безумно больно. Он резко отстраняется, толкая Акабанэ в грудь. – Что Вы... – Нагиса не может подобрать слов, а на глазах наворачивается слёзы. Он снимает повязку и видит недоумение на лице Кармы. – Не стоило, – шепчет юноша и тут же выбегает из зала. *** Любовь? Бред, чушь и бессмыслица. Нагиса не мог признать себе, что чувства его уже давно перешли черту дозволенного. Когда это случилось? В первую встречу? А может, на первом занятии, когда тело прижималось к телу, а дыхание едва касалось нежной кожи? Или когда всё пошло прахом, и голову заполонили мысли о нём? Нагиса не знал. Он просто отгонял осознание этого подальше, чтобы не думать, чтобы не вспоминать. На губах всё ещё остался его вкус. Сладковато-горький. Под стать характеру Кармы, когда сладостные речи сменяются грубыми усмешками и резкими движениями. Нагиса замотал головой и с громким звуком упал на парту. Каэде подпрыгнула на месте от неожиданности. Она с недоумением посмотрела на друга, расстроенного и разбитого. Ей хотелось, безумно хотелось, полюбопытствовать, но она понимала, что сейчас неподходящий момент. Нагиса думал, что пропустит сегодняшние занятия, ведь не желает сейчас встречаться с Акабанэ Кармой, даже если тот думает, что перед ним всего лишь брат Шио-сан. Но, увы, сегодня был очень важный экзамен, и юноше пришлось пойти в университет, пересилив себя. Каэде потрясла Нагису за плечи, когда в аудиторию вошёл Акабанэ. Как всегда, уверенным шагом он прошёл к своему месту. Девушку до сих пор поражала эта его способность. Она иногда задумывалась, а не обманывает ли Акабанэ всех? Возможно, он всё видит и просто притворяется слепым. Но тогда он не просто хороший актёр, он восхитительный актёр. Нагиса поднял голову, глядя вниз, где Акабанэ располагался за партой. Юноша обернулся, и их взгляды случайно встретились. Нагиса быстро отвернулся, а сердце заколотилось от страха. Хотя это не имело смысла, ведь Акабанэ всё равно слеп. – Не думаешь, что вам надо поговорить? – спросила Каэде после пары, пока Нагиса складывал учебники. – Нет, не думаю, – хмыкнул Нагиса. – А вот он, кажется, так не считает, – шепнула девушка, увидев, как Акабанэ поднимается к ним. Он остановился в паре ступеней от ребят. Карма огляделся по сторонам и окрикнул их, пытаясь точно отыскать. – Эм, Каэде-сан? – он повысил голос. – Мы здесь! – ответила Каяно, отчаянно махая рукой. Нагиса злобно посмотрел на подругу и ударил её по плечу. Акабанэ пошёл на голос, выставляя трость вперёд, чтобы не споткнуться на ступеньках. Он действовал осторожно, ведь первый раз поднимался по ней. Маршрут от двери до первой парты и обратно он выучил наизусть, а здесь было немного сложнее. Вот теперь Каэде видела, что Карма действительно слеп. Её глупые теории по всемирному обману можно выбросить в топку. – Простите, Шиота-кун, я вчера обидел Вашу сестру, я очень хотел бы перед ней извиниться, – начал Акабанэ. – Мне действительно не стоило её целовать так нагло. «Не стоило...» – звучало в голове Нагисы. Да, определённо не стоило. Из-за этого поцелуя в голове всё перевернулось вверх ногами. Мысли никак не могли собраться во что-то цельное и вразумительное, разбежавшись по разным углам. Нагиса съёжился, прижимая уши ближе к плечам. Хотелось избежать этого разговора, тем более, таким образом. Через псевдо-посредников. – Целовать? – вскрикнула Каэде, резко обернувшись к Нагисе. Она прикрыла ладонями рот, чтобы не завизжать от удивления. – Она злится и имеет на это полное право, – вздохнул Карма. – Прошу, передайте Шио-сан, что я буду ждать её завтра в клубе после закрытия. Ирина Елавич с удовольствием позволила мне воспользоваться залом на несколько минут. Это не займёт много времени. Нагиса молчал. Да и что он может ответить? «Хорошо, я передам сам себе, что Вы меня ждёте»? Ничего смешнее и придумать нельзя. Каэде же просто хлопала глазами, взгляд её метался от Нагисы к Акабанэ, и обратно. Она стала свидетелем весьма драматичной ситуации, но не знала, как помочь. – Конечно, мы передадим, – закивала Каяно. – Да, Нагиса? – она толкнула его локтем в бок. – Угу, – буркнул юноша и быстренько спустился вниз, оставляя Акабанэ с Каэде. – Вы не поможете мне? – спросил Карма девушку, протягивая ей свою руку. – Я ещё не очень хорошо ознакомился с этими ступеньками. – О, безусловно, – улыбнулась она, взявши Акабанэ за руку. *** Он не мог сосредоточиться на выступлении, пока глаза ловили в толпе чужой мутный взгляд. Сегодня он будет ждать его. Ждать здесь, в этом зале, за самым дальним столиком. Стоит ли Нагисе прийти? Или будет лучше сразу сбежать после выступления? Что если Ирина снова будет наседать на него и заставлять быть с Акабанэ максимально услужливым? В это мгновение у Нагисы впервые появилась мысль о том, чтобы уволиться. Закончить всё. Забыть, словно страшный сон. Поэтому он расслабился и отдался танцу. Публика ревела, наблюдая, как худенькое тело кружилось, подняв руки вверх. Казалось, ещё секунда, и он взлетит, паря над ней. Он не против, если это поможет ему уйти от проблем. От одной проблемы в виде этого красноволосого демона, что сидит за столиком у сцены. Сегодня Нагиса не ангел. Сегодня он ворон. Кружевная маска закрывает лицо. Губы изгибаются в кокетливой улыбке. Чёрное платье обволакивает стройную фигуру, прикрывая даже обнажённые ступни. Он подпрыгивает на месте, откидывая ножку назад, и словно замирает в воздухе. Восхищённые возгласы звучат в такт музыке. Красивая мелодия окутывает юношу таинственностью и желанием узнать, что скрывается под маской. Он резко разворачивается и падает назад. Зрители охают в ожидании следующего действия. Адреналин ударяет в кровь, когда они понимают, что её некому ловить. Карма тянет руку вперёд, чувствуя, как Шио-чан летит вниз, хотя знает, ему не дотянуться до неё. Наверное, во всех смыслах. Тьма в глазах в такие моменты становится его личной тюрьмой, и Акабанэ осознаёт свою беспомощность. Этот танец пробуждает в нём страх. Он понимает, что Шио-чан не упадёт, всё просто постановка. Он боится не этого. Он боится, что однажды его слепота не позволит Карме быть нужным. Вчерашний отказ танцовщицы тому доказательство. Из темноты появляется стул, на который и приземляется Нагиса, выгибаясь назад. Зал взрывается аплодисментами, а Карма опускает руку. Шиота смотрит на него через чёрную маску. Всё же Акабанэ безумно красив. Утончённые черты лица, выраженные скулы и глаза... В них словно разгорается яркое пламя. Слепота не потушила этот огонь. Кажется, недуг, наоборот, ещё больше разжёг в них страсть и стремление идти вперёд, несмотря ни на что. Нагиса кланяется зрителям и исчезает за опустившимся занавесом. Его выступление на сегодня последнее. Возможно, оно последнее и в его жизни. Мысли об этом немного расстраивают юношу, но порой приходится принимать тяжелые решения, чтобы после ни о чём не жалеть. Вот и Нагиса не хочет жалеть о том, что потратил свою жизнь на танцульки в захолустном клубе, притворяясь девушкой. – Может, скажешь ему правду? – спросила Каэде, когда клуб почти опустел, а Нагиса сидел в гримёрке и никак не мог решиться, идти ли ему на встречу с Акабанэ. – Правду? – удивился Шиота. – Да, о том, что ты парень. Уверена, узнав, он извинится, что побеспокоил, и исчезнет из твоей жизни, как ты и хочешь. «Как ты и хочешь...» – эхом отозвалось в голове. В этом главная проблема: Нагиса не знал, хочет ли, чтобы Акабанэ исчез. Всё стало таким запутанным. Карма влетел в его жизнь так неожиданно, сметая на пути все принципы и уничтожая предрассудки. Он не такой, как остальные. И дело не в его слепоте. Дело совершенно в другом. Вероятно, Акабанэ обладает природным магнетизмом, что позволяет ему притягивать к себе людей. До аварии он, скорее всего, был очень популярным мальчиком. – Ну, я пойду домой, – Каэде встала с кресла, поправляя шифоновую юбку цвета морской волны. – Удачи! – она помахала ему рукой и вышла из гримёрки. Удача Нагисе сейчас понадобится. Ирина оставила ему ключи и попросила не задерживаться надолго. Шиота натянуто улыбнулся, слабо хихикая на её недвусмысленные намёки. Бич подмигнула ему и, положив руку на плечо сказала: – От тебя зависит судьба нашего клуба. «Я скоро уйду от вас», – подумал про себя Нагиса. И какая ему разница до их судьбы. Он со своей разобраться не может. Карма сидел за столиком в углу, как и сказала Ирина. Он услышал, как Нагиса вошёл в зал, и встал с места, держась за спинку стула. Нагиса подошёл ближе, набирая в лёгкие побольше воздуха, чтобы выложить всё как на духу. Ему надо быть смелее. И пусть Акабанэ разозлится, разочаруется, развернётся и уйдёт, хлопнув дверью. Ему надоело скрываться под маской, ему надоела эта бессмысленная ложь. – Вы всё-таки пришли, – улыбнулся Карма. – Мне нужно Вам кое-что сказать, – начал Нагиса. – В этом мы похожи, – усмехнулся он. – Я хотел бы извиниться за тот поцелуй. Вы мне нравитесь, и я ничего не мог с собой поделать. Вы нравитесь мне с того самого дня, как я впервые пришёл в клуб. Я увидел, как бы нелепо это не звучало, но я увидел Вас и понял, что всю жизнь находился во тьме. – Я парень, – перебив его, сказал Нагиса. – Я знаю. – Что? – вспыхнул юноша. – Неужели Вы думали, что я настолько глуп, чтобы не понять этого? – с усмешкой и неким укором заметил Акабанэ, складывая руки на груди. – Нет, но… - замешкался Нагиса. – Как? – Фальшивая грудь, – улыбнулся Карма. – Простите, что не сказал. Не хотел вмешиваться в это, раз Вам было удобнее скрываться за женской маской, то я не вправе решать за Вас. Нагиса уже не слышал его слов. Он просто пытался переварить всё сказанное. Он пытался понять причину, по которой Акабанэ целовал парня. Да-да, в тот момент он, видимо, знал, что целует парня. Зачем? Что двигало им? Стоит ли это спросить лично, когда Акабанэ в такой досягаемости от него? Что теперь останавливает Нагису от того, чтобы быть честным с Кармой? Вроде бы Акабанэ не волнует пол, возраст, ориентация. А волнует ли это Шиоту? Столько вопросов, на которые у него нет ответов. Он просто снова попался в мастерски расставленную ловушку Акабанэ. Юноша легко манипулирует людьми, используя весьма подлый трюк. А Нагиса в очередной раз ведётся на милую мордашку, на трогательную речь о том, как тяжело Акабанэ, будучи слепым. И свято верит в ложь, что паутиной опутывает Шиоту. – Решили поиграть? – хмыкнул Нагиса. – Богатенькому мальчику стало скучно и захотелось острых ощущений? Парень, что по вечерам переодевается в девушку, явно неплохой вариант. – Считаете, что я просто капризный ребёнок? – Да, именно так. Акабанэ вздохнул. Возможно, доля правоты была в словах Нагисы. Карма и правда, капризный ребёнок, которому захотелось игрушку с самой высокой полки. На самом деле, ему хотелось жить полноценной жизнью. Не чувствовать себя лишним в этом обществе. Поэтому он решил пойти в подобное заведение. Поэтому он решил начать учёбу в университете. Все действия – просто побег от реальности. Нагиса в эти планы не входил. Он появился случайно, и Карма подумал, что это судьба. Ничто так не позволит ощутить себя живым, как присутствие рядом любимого человека. – Когда я попал в аварию, а после открыл глаза, находясь в больничной палате, я увидел перед собой темноту, – начал Акабанэ. Нагиса закатил глаза. Вот и очередная душещипательная история из уст человека, потерявшего зрение, что должна будет растрогать Нагису до глубины души. Он расплачется и пожалеет Акабанэ, ну конечно. – Первые мгновения я надеялся, что это бинты застилают мне глаза, но, увы, мои надежды обратились в прах, – продолжал Карма. – Как и многие, я отчаялся. Я понял, что жизнь кончена. Я был всего лишь подростком, который не хотел осуждения от сверстников. Но в больнице я познакомился с одним мужчиной. Он сказал мне, что слабость – это не страшно. Можно быть слабым, если не оправдываться этим, если превратить свою слабость в силу. Его слова стали для меня путеводными. Как бы банально это не звучало, я поверил в них и перестал жалеть себя. Карма сделал несколько уверенных шагов вперёд. Нагиса резко попятился назад, но Акабанэ схватил его за руку, не давая возможности к отступлению. Он смотрел ему прямо в глаза, словно был нормальным. Это пугало Нагису. – Поэтому порой некоторые удивляются, что я слеп, – он облизнул свои губы, а Шиота тяжело сглотнул, наблюдая за этим действием. Сердцебиение участилось. – Вы тоже. Считаете меня безумцем, раз я прихожу на танцевальные выступления. – Да, это безумие, – выдыхает Нагиса. Всё это безумие. Безумие быть здесь, рядом с ним, слушать тяжелое дыхание, слушать всю эту бессмысленную исповедь. Ради чего? Что в итоге? Акабанэ признался ему в чувствах. Но что дальше? Эта история определённо не имеет счастливого конца. Не только потому, что они оба парни. Дело больше в статусах, чем в половой принадлежности. Они из разных миров. Нагиса убрал его руку. Ему надоело выслушивать всё это. Он просто уйдёт. Шиота, наконец, сказал правду, его совесть чиста. Юноша развернулся и направился к выходу. Он даже забыл, что ключи от помещения только у него. – Вам не надоело убегать, Нагиса? – бросил ему вслед Карма. «Нагиса» – он назвал его по имени. Так просто и непринуждённо, словно они старые друзья, встретившиеся спустя много лет. Он привык для всех быть «Шио-чан», поэтому в устах Акабанэ, его зрителя, имя звучит очень странно. Нагиса остановился, но молчал. – Я не знаю, от чего Вы бежите в своей жизни, почему надеваете маску и предстаёте перед всеми в качестве девушки. И не хочу знать, мне плевать, – не дождавшись ответа, сказал Акабанэ. – Меня волнует только то, что Вы выбрали причиной для отказа лишь свой пол. Не потому, что вы не хотите отношений; не потому, что вы не испытываете ко мне симпатию; не потому, что вам нравятся только девушки. Ни одна из этих причин не прозвучала. Только одно: я парень. Если это ваша причина, то я не слышал ничего глупее. Нагиса покраснел. А ведь Акабанэ прав. Он совершенно не задумывался об этом. Его останавливали только стереотипы, что так прочно засели в голове. Общество, которое диктует нам с кем быть и кем быть. На сцене он убегал именно от общества. Картинка искажалась, и уже то самое общество любило его и обожало. Можно сказать, что это некий самообман. Карма был таким же. Возможно, поэтому так пугал Нагису. Эта схожесть и, в то же время, различие сеяли в нём сомнения и неуверенность. Стоит ли взяться за протянутую руку? Стоит ли поверить этой коварной улыбке? Стоит ли отдаться демону, в чьих глазах сквозь кромешную тьму вспыхивает яркое пламя? Нагиса закусил губу. Он бежит. Они оба бегут от проблем. Было бы неплохо бежать на встречу друг к другу. Нагиса обернулся и сделал шаг вперёд. Услышав это, Акабанэ тоже направился к юноше. Они встали друг напротив друга. Нагиса молчал. Карма тоже. Может, они не знали, что сказать, а может, здесь слова были бессильны. Нагиса расправил руки и положил левую ладонь Акабанэ на плечо. Карма улыбнулся, понимая, на что намекает юноша. Он приобнял его за талию, взяв правую руку в свою. И они закружились в медленном танце. Шаг за шагом. Поворот за поворот. Карма резко остановился, подтягивая Нагису к себе, отчего тому пришлось встать на носочки. – А от чего бежите Вы? – спросил Шиота с придыханием. – От реальности, в которой я слеп, – прошептал Карма. Нагиса почувствовал лёгкую дрожь его пальцев. – Но, кажется, я нашёл того, с кем чувствую себя зрячим. Станете моим светом? – Как я могу стать светом, если моя жизнь сама похожа на непроглядную тьму? – Вот такой парадокс, – усмехнулся Акабанэ. – Может, перейдём на «ты»? – Хорошо, как скажешь, Карма. – Отлично, Нагиса. Он осторожно убрал прядь голубых волос за ухо и, наклонив голову, поцеловал Шиоту в губы. Нагиса закрыл глаза, впервые ощущая, как страх растворяется в воздухе; впервые чувствуя себя действительно нужным и любимым. Жизнь похожа на бесконечный танец. Медленный и тягучий вальс сменяется спокойным размеренным квикстепом, что перетекает в страстную самбу под звуки латинской музыки, разжигающей в душе огонь. Мы ошибаемся, спотыкаемся, шаги получаются грубыми и неправильными, и судьи, качая головой, ставят низкие баллы. Но мы не сдаёмся, продолжаем тренироваться и оттачивать мастерство, пока зритель не признает великолепие нашего танца. Кто-то мечтает о большой сцене; кому-то достаточно захолустного бара на конце города; кто-то самоутверждается, танцуя на улице при большой толпе и проходящих мимо зевак; кто-то выступает на камеру для социальных сетей; а кто-то танцует в темноте, без зрителей и оваций. Каждый проживает эту жизнь по-своему, мелкими шажками двигаясь к грандиозному финалу своего выступления.