Эрнесто

Это была, наверное, самая неудачная ночь в жизни Эрнесто. Он впервые сидел возле кровати спящего человека на холодном стуле и просто смотрел, как в такт дыханию медленно поднимается и опускается одеяло, под которым калачиком свернулось тело. В свете луны лицо мужчины выглядело бледным, как сам спутник, и таким несчастным, словно кто-то отнял у него любимую конфетку. Его руки покоились на коленках поверх острого мачете. Да-да, он просто положил на ноги оружие и сверху опустил ладони. То ли заботливо придерживая, дабы не уронить и не нашуметь, то ли из детской привычки, когда еще в детском садике юношу наказывали и садили в сторону от всех. Ну, знаете, как это бывает? Конечно, знаете. Всяко, детские обиды еще живы в каждом из нас. Так вот. Хоть у Эрнесто и итальянское имя, мужчина являлся чистокровным немцем. Это видно было и по внешности. Высокий голубоглазый блондин, что выглядел даже после смерти весьма опрятно: серые брюки, голубая рубашка с закатанными рукавами, дабы не испачкаться. И по характеру: дисциплинирован, педантичен, трудолюбив… и весьма неуверенный. Имя добавляло масло в огонь последнего. Ведь как ни крути, а дети часто жестоки по отношению к тем, кто отличается от нормы. Даже если только в имени. Забавно же, что перед тобой немецкий итальянец, не так ли? Другой вопрос, что имя мальчику выбрала мать, которая еще в молодости просто помешалась на сериалах. Особенно на итальянских, испанских и бразильских. А временами она разбавляла их «веселенькими» индийскими фильмами. Правда, это была великая тайна, которую строго запрещалось рассказывать кому-то, кто жил за пределами их дома. Нам ведь не нравиться, когда определенному образу что-то мешает? В шесть лет Эрнесто поступил в начальную школу. В десять, как и положено, в среднюю. Правда, благодаря отцовским связям он поступил в гимназию. Папочка обычно пропадал на работе, в поездках и вообще, где угодно лишь бы не дома. Его благоверная, увлеченная сериалами, на это не обращала внимание, а наличие сына представляло собой лишь галочкой в статусе. И обучение ребёнка тоже должно соответствовать. Мы ведь все такие правильные, да? Эрнесто отучился там вплоть до тринадцатого класса. Как ни как несколько лишних лет (обычно дети заканчивали ее через девять-десять лет обучения) давали существенное преимущество и позволяли с лёгкостью поступить в университет. Особенно тот, что нравился отцу и, разумеется, матери. Однако там у него не заладилось сразу. Неуверенность в детстве переросло кучу комплексов, которую за броней умного человека видно не было, но особо активные студенты, как стая диких псов, учуяла сразу. Закон природы, согласитесь? И пошло поехало. Слово за слово, толчок, окунание в унитаз, подлизывание, упреки и смешки… И все положения, все достигнутые оценки просто в ничто! Ни девушки, ни друзей, с полным наплевательством со стороны родни и светлым мозгом, которого почему-то хватало только для того, чтобы учиться, а в свободное время думать о никчемности существования. И, конечно, если нет смысла жить (у юноши была классическая возрастная вера в то, что умным сей смысл не найти, находят только идиоты, что довольствуются малым), то зачем тратить свое время?.. Ну, правда, зачем? Чтобы тебя лишний раз дернули? Чтобы поставили еще одну пятерку за реферат или курсовую? А может, чтобы в очередной раз глянуть на какую-нить симпатичную девушку и увидеть, что она занята? Чтобы опять заправить постель. Чтобы еще один, два, три, месяц, год выслушивать совершенно безмозглую подружку шефа на подработке? Нет, шеф совершенно нормальный мужик, но его вкус... В тупых девушка есть прелесть, они ничего не понимают. Но есть и минус: их болтовня, как песня Бибера для кошек – велико желание выпрыгнуть из окна. Иными словами, продолжение жизни для Эрнесто было чем-то вроде оттягивание похода к стоматологу. Рано или поздно придется. Так, может, стоит уже набраться смелости и сделать шаг? Решив не особо заморачиваться, он съездил к матери, взял ее снотворное, без которого промытый сериалами мозг не давал женщине уснуть, и вернулся в свою комнату. Он, как и полагается, все убрал и зачем-то сделал последнее домашнее задание, выгладил свои рубашки и ровно в девять наглотался таблеток. Всю упаковку, благо она новой была, бульк в себя и все. Умница, не так ли? Через некоторое время он осознал (бывает такое, раз и очнулся), что стоит на кладбище в серых брюках, голубой рубашечке и наблюдает за погребальной процессией, а рядом, шмыгая носом, курит странный мужик и тоже смотрит похороны. Мужчиной его не назовешь, это действительно мужик. Грязные руки, черные ногти, темно-синие потертые джинсы, рубаха в клетку и все в красных пятнах и испачкано землей и на ногах обувь, с которой просто комьями падала грязь. - Вы кто? – Эрнесто отчего-то куда больше удивился внешности незнакомца, чем тому, что несколько минут назад, вроде как, наглотался таблеток, а теперь на кладбище. - Я твой нянька. Карл Денке - ответил мужик и вытащил, как в боевиках копы вытаскивают оружие из-за штанов, вытянутый сверток бумаги с чем-то тяжелым внутри. – А это подарок, по случаю присоединения к нам. В Ассоциацию. Внутри оказался мачете. Чистый, начищенный до невозможного, мачете. Откровенно скажу, для парня это был самый странный из всех подарков, которых доводилось получать юноше. Он даже не знал, что с этой штуковиной делать надо. Но Денке все объяснил. Мужчина хотел было даже начать с объяснения, чьи же похороны они смотрели, но юноше было все равно. Даже кроткая фраза о том, что это не сторонний человека, а сам Эрнесто, не дало никакой реакции. Парень пожал равнодушно плечами, больше напрягаясь из-за тяжести мачете. - Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, - отмахнулся Денке и повел парня прочь. – В общем, ситуация такая, ты теперь покойник и тебя приписали к нам… - он замолк на мгновение, - ты хоть знаешь, что я такой? – новоявленный покойник отрицательно покачал головой. Денке сплюнул. – Вот же дети пошли. Никакого уважения к истории. Еще чуть меньше сотни лет назад я своими делами всколыхнул общественность так, что до сих пор самые нежные при упоминании падают в обморок. - Судя по внешности – не от восторга. – сказал в сторону Эрнесто и Денке улыбнулся. - О, у кого-то язычок-таки есть… Хех. Нет, я убивал и ел людей… – мужчина замолк на мгновение, чтобы посмотреть на реакцию юноши, тот лишь скривил лицо и спросил: - И как? Вкусно? - Очень. Берешь огромную флягу, затем наливаешь в нее до половины соленый растворчик. Немного соленее того, как обычно солишь пищу, и складываешь в флягу куски плоти, как складывал бы свинину, например. Закрываешь плотно. Даешь настояться в подвале и можно готовить. Причем либо натирать специями и есть сырым, либо уже жарить, в суп, тушить… что душа пожелает. – он улыбнулся и юнца наконец-то передернуло. Но это был буквально мгновенный жест, затем все вернулось на круги свои. Смерть отобрала у него практически все эмоции и подарила просто убийственное спокойствие. – Хочешь, как-нибудь угощу? - Нет, спасибо. - Напрасно. У меня как раз вчера новая заготовка подоспела, - блаженно затянулся Денке. – Кстати, о заготовках… Как я сказал тебе, ты покойник и я покойник. Помер в 1924-м. Думал, что все. С самим сатаной встречусь, но нет. Как видишь – это просто еще одна жизнь. Только с одним но… – Денке вновь выдержал паузу. - С каким?.. - Теперь ты и я – это часть ночных страшилок и наше дело время от времени претворять их в жизнь. - Не понял… - покойник покоился на мужчину, затем на оружие, что держал. - Да-да. Убивать, убивать и убивать – Денке растянул губы в улыбке. – Правда, как мне сказали, у тебя есть проблемка… - мужик покосился на мачете. – Ты еще этого не делал и у тебя нет стиля… Когда впереди вечность, почти нет эмоций, и твой первый знакомый на том свете это каннибал ты все-таки испытываешь какой-то дискомфорт, но поступаешь так, как тебе велят. Ведь смерть, это как транквилизатор. Только не для тела, а для мозгов. Ты послушно, словно кукла, не думая о чем-то, следуешь за кукловодом и что-то делаешь, что-то делаешь… вновь и вновь… Пока не скажут: «Хватит». Денке хватило на два десятка убийств. После двадцатого трупа, который был пенсионером, мужик смачно хрюкнул, сплюнул и недовольно уставился на новоявленного маньяка. Душа бедолаги ни к чему не лежала. Фреди приходил во снах. Данке отлавливал людей в лесах и возле небольших деревень. Селился ненадолго в заброшенных домах и люди сами к нему шли. Кровавая Мери обитала в зеркалах и отлавливала идиотов, что звали ее. Кто-то обитал в реках, озерах и топил гостей. Петер (Дюссельдорфский душитель) отлавливал девочек. Правда, теперь уже редко. Всего пять в год. Но в промежутками между убийствами баловался с животными. И т.д. Каждый покойник из Ассоциации нашел себе место. А Эрнесто ни на что не реагировал… И его ласково прозвали Тормозом. Лишь через пару лет бессмысленного скитания по миру и бесконечного знакомства со всеми членами Ассоциации он нашел свое призвание. Вообще, логики в убийствах он не видел. Но работать надо было. Посмертное обязательство, как ему объяснили. И, конечно, никто ему не платил, жилья не предоставлял… еды не требовалось и он просто обитал как беспокойная душа самоубийцы. Пока на одной барахолке не увидел, как семья продает одеяло всего за два евро. Совершенно обычные одеяло с искусственным наполнителем. Оно внезапно напомнило ему о том, как при жизни, когда молодому человеку нужен был сон, он всегда укрывался с головой. Ведь под ним тепло, темно и словно отделено от остального мира. Душно, но все равно, как-то уютно. Скорее всего это результат проблем Эрнесто с внешним миром. Такое бывает, но то, что парень сделал потом, вызывало единогласную реакцию у Денке и Петера. Оба маньяка сидели в Шварцвальдском лесу и, наслаждаясь спокойной беседой, пили пиво и ели нарезку из копченых людских языков. Деньке с гордостью называл это деликатесом, а его друг ему поддакивал. И так бы оно и продолжались, если бы среди деревьев не показался Эрнесто, закутанный в одеяло. Он был необычной возбужден, глаза горели, а мачете впервые окроплено кровью. От такого вида маньяки оживились и хотели было поздравить собрата по оружию, но тот их остановил: - Дайте я скажу, что я буду делать, - он глубоко вдохнул, выдохнул, восстанавливая дыхание и выдал: - Я… Я буду отрезать конечности, которые выглядывают из-под одеяла. Ну как вам? – воодушевленно уставился юноша на мужчин, но вставший для поздравлений Денке так и сел на место. - Одеяльный маньяк? – переспросил Петер. - Угу, - кивнул немец с итальянским именем. - Ты что дебил? – хором спросили маньяки. Весь вечер двое взрослых, опытных убийц пытались вразумить недоразвитого самоубийцу, но все напрасно. Как подросток с подростковым максимализмом, он упирался и ничего не хотел слышать, пока на него просто не махнули рукой. Ассоциация же приняла решение Эрнесто стойко, без комментариев и помогла всем, чем только смогла. Как и запланировал молодой человек, одеяло время от времени попадало тому или иному человеку. Ровно через час после того, как жертва засыпала, появлялся Эрнесто и парой четких ударов отрезал все лишнее. Торчала рука – прочь руку, нога – и ее в топку. Голова – постоянный гость. Затем, когда дело сделано, юноша вновь сливался в одно целое с одеялом и засыпал, как и любой другой покойник из Ассоциации, сделавший ту гадость, которая от него требовалась согласно положению. И так шли года. Появилась страшилка в интернете, которую время от времени рассказывают на вечеринках у костра или же дома с фонариком. Что по оценке Ассоциации можно назвать нужным уровнем для них. Денке и остальные маньяки – смирились и даже перестали называть парня Тормозом. Вот только все внезапно испортилось. Новый владелец одеяла не мог заснуть, если полностью не завернется в кокон из одеяла. И все, что оставалось Эрнесто это сидеть и наблюдать. Но ни в эту ночь, ни в последующие ничего не изменилось. Человек спокойно спал, а чудовище из страшилок надувшись смиренно сидело на стульчике напротив кровати и наблюдало… А вдруг?