Королева Гримуара

Любовь — это болезнь такого сорта, что не щадит ни умников ни идиотов

Pov Мария Моя жизнь, никогда не была легкой. Судьба меня не жаловала. Порой казалось, что я с рождения тяну за собой шлейф неприятностей. Когда мне было два года — умерла мама. Я почти не помню ее лица. Где-то дома есть старые фотографии, но все они дают какое-то чувство нереальности. Может это все потому, что в моей памяти сохранился лишь ее силуэт? Я не знаю. Когда мне было пять, я чуть было не утонула в реке — мне понравилась бабочка, и я решила ее поймать. Остановившись у реки, увидела вожделенный объект, думала как его достать — поблизости не оказалось лестницы. Не слишком огорчившись, я решила спуститься с высоченного утеса. Тогда, после весенних дождей, земля была сырой и скользкой — я не удержалась на камне и с двухметровой высоты упала в воду. Выжила тогда лишь потому, что позабыв о проклятой бабочке, ухватилась за массивную ветку и благодаря ей удержалась на плаву. Вернулась я домой поздно. Мокрой и грязной, но зато больше не гонялась за бабочками. Инстинкт самосохранения пересилил природное любопытство. Следующее несчастье застало меня в школьные годы — двенадцать лет. По школе ходил грипп — ангина. И только у меня, из четырехсот восьмидесяти пяти учеников переросла в двухстороннее воспаление легких. Температура держала оборону больше недели. Состояние и вид был такой, что краше в гроб кладут. Моя семья хранители реликвий: очень древних магических документов. А еще наш род — это лучшие экзорцисты во всех веках. Мне было шестнадцать, когда отец пришел домой и сказал, что он нашел фолиант, дающий власть над миром и что отныне нам следует быть осторожными. Мы с сестрой будучи еще юными девами, тогда восприняли это с сарказмом и толикой недоверия. А зря. Мне было восемнадцать. Из-за своей влюбленности, очень часто страдала неразделенной любовью, но никогда не держала зла, ибо от рождения, как говорила сестра, была «слишком мягкосердечной». Был теплый весенний вечер. Я как раз возвращалась с занятий. С детства невзлюбив папины рассказы о демонах, вампирах и прочей нечисти, решила идти наперекор всему, и поступила на дизайнера-модельера. Это был первый курс. Солнце садилось за горизонт, окрашивая деревья в багровые яркие цвета. Вздохнув, я с горечью осознала, что до темноты домой не доберусь, а папа опять будет отчитывать меня за мою невнимательность и нерасторопность. Зажмурив глаза от нахлынувших картин, я резко завернула за угол и столкнулась с парнем. Прошептав сбивчивое «Простите!» поспешила отойти, но сделала это слишком резко и чуть не поцеловалась с асфальтом. Меня придержали сильные руки. Поняв, что все пошло не по плану, резко распахнула глаза и утонула в шоколадном омуте. Юноша, спасший меня от набитого носа, был красив. Даже слишком, божественно красив: короткостриженые темно-каштановые волосы, четко выделенная линия скул, длинные пальцы. Одет он был в сиреневый костюм и поверх был накинут черный плащ. — Не ушиблась? — голос был похож на музыку, которую хочется слушать вечно. Но именно он и вывел меня из оцепенения. Осознав, что просто так таращусь на совершенно незнакомого парня, я покраснела до кончиков ушей. — П…простите, я задумалась, — захотев встать, не заметила от волнения как у меня запутались ноги. И я бы снова шмякнулась, только на сей раз меня придержали за талию. — Какая же ты неуклюжая, — он улыбнулся, и от этой улыбки у меня сердце пустилось вскачь. — Не ушиблась? — повторил он еще раз свой вопрос. — К...кажется нет! — боги, почему мне так неловко? — Замечательно. Я рад. Как вас зовут? Я мигом насторожилась — некстати вспомнились папины рассказы о демонах. Хмуро оглядев незнакомца снизу вверх, поспешила вывернуться с его слабой хватки. Подобралась, как перед боем: нащупала у себя в кармане фляжку со святой водой, заметно успокоилась, выпрямила гордо спину и холодно, очень холодно поинтересовалась: — Зачем вам это? Что вам даст знание моего имени? Но существо (или все-таки человек? Очень хочется верить, что человек) не дрогнул, а наоборот подошел, обнял, кончиками пальцев подняв мое лицо за подбородок, заглянул в глаза: — Просто хочу узнать имя дивы, которая пленила мое сердце, — сладкий шепот около губ отозвался внутри моего существа тягучим предвкушением, а после губы обжег поцелуй. И я не смогла воспротивиться ему или, быть может, своему желанию? Мы целовались так, как будто это была наша последняя встреча. Уже не помню подробностей, но после знакомства, я возвратилась домой счастливая и с припухшими губами. *** Нам было приятно общаться — у нас оказалось много общих тем для разговоров. Максис встречал меня после занятий и провожал домой. Помню, как мы с ним попали под дождь и промокли до нитки. Зная, о моем хиленьком здоровье, он завернул меня в свой плащ и понес на руках в ближайшее кафе, чтобы я согрелась. Заплатил за новую одежду, отвел в отель, где мы переоделись, спустившись на цокольный этаж в уютный теплый ресторанчик. Дождь хлестал по окнам, но меня это не волновало. Возмутитель моего спокойствия усадил меня к себе на колени, прижал крепко, но нежно к груди, позволяя вдыхать ставший уже родным, мятный аромат. Мне больше ничего не надо, лишь бы только он был вечно рядом. Эта мысль мельком пронеслась в моей голове, обдав внутреннее существо горячей волной истинного чувства. Уже практически задремав, я услышала его тихий шепот: — Я люблю тебя, Мария. Как жаль, что мы не сможем быть вместе. Сон как рукой сняло. Испуганно распахнув глаза, недоуменно уставилась на парня: — Почему? Неужели твои родители против? Или ты считаешь, что я недостаточно сильно тебя люблю, — его палец оборвал мою пылкую речь. — Повтори, — негромкий приказ и холодный взгляд карих глаз, от которого нельзя вдохнуть. Что именно?! Хотелось взвыть от отчаяния, но тут неожиданно вспомнила — я ни разу не признавалась ему в любви, хотя влюбилась в него с первой встречи. Просто. Как-то до этого дело не доходило. Или я просто боялась быть отвергнутой в очередной раз? Но взглянув в родные, однако ставшими такими холодными, глаза набралась смелости и сказала на одном дыхании: — Я люблю тебя, Максис. Давно и очень сильно люблю! — спрятала лицо на груди у любимого, покрепче сжала плечи на тот случай, если он решит убежать после моего признания. В таком положении я замерла, страшась ответа. Секунды текли в минуты. И с каждой, мое сердце билось быстрее. Уже подумав, что это конец, я подняла голову и захлебнулась нежностью, исходящей от этого, казалось бы, ледяного юноши. Глаза в глаза. Короткий миг узнавания или понимания? Длиною в вечность. Он резко наклонился и поцеловал, пробуя на вкус, мои губы. С каждым моим ответом поцелуй становился жарче и смелее. Подняв меня на руки, понес в снятый номер. Не слишком церемонясь, закрыл пинком дверь. Еще немного и поцелуи сместились на шею. Когда Макс начал расстегивать пуговицы на кофточке-безрукавке, ко мне вернулась способность трезво мыслить: — Максис, погоди, — промямлила я, а он скользнул рукой между внутренних сторон ляжек, проникая к самому сокровенному. Умелое движение пальцев и мой приглушенный стон, — подожди… Я запрокинула голову, открывая ему доступ к шее. — Не хочу больше ждать. Хочу тебя, — хриплый от желания шепот. — Но… Но… Стой. Остановись! — он резко замер, а я получила желанную передышку. — Почему нет? — от сиплого голоса веяло обидой. — Разве ты не хочешь меня? — невинный взгляд. М… Да. Если бы я не была пьяной, то уже засмущалась бы. — Хочу… — я облизала пересохшие от внутреннего жара губы. — Но… Я очень смущаюсь. Ведь, мы сейчас… Ну, это… Сделаем… Эм… Э. Ты хочешь. Ну, то самое. Ну. Я… — взгляд заметался. Я старалась смотреть куда угодно, только не в его глаза. Неожиданно Максис рассмеялся. — О, Мария. Святая простота, — я залюбовалась его глазами, в которых плясали веселые огоньки, но тут он слегка склонил голову на бок и улыбнулся, словно кот объевшийся сметаны. А вопрос ну никак не вязался с хитрющим выражением лица: — Хочешь прогуляться? — Конечно. А куда? — я взглянула на него с любопытством. *** Я смотрел и не мог налюбоваться: карамельные локоны обрамляют кукольное личико, на щеках легкий румянец, губы припухшие от моих поцелуев, золотые глаза горят счастьем и любовью. Она любит меня. Меня. Того, кто сломал так много жизней, чьи руки по локоть в крови. Кто привык лгать и принимать ложь за правду. Жестокого правителя Ада, который пришел на Землю, чтобы заполучить Гримуар. Я наблюдал за ней, следил за каждым шагом. Выбрал подходящее время для своего появления. Она в меня сразу влюбилась. «Наивная дурочка» — подумал тогда. И вот, я совсем скоро узнаю где фолиант, но... Когда игра перестала быть игрой? Когда я, великий король, пал к ногам человеческой девушки с такой невинной, но такой желанной душой? Почему смотря в эти светло-карие глаза, я готов разорвать любого, кто заставит ее плакать? Почему каждый раз, когда она рядом, меня пронзает электричество и тянет к ней? Почему я к ней прикасаюсь так бережно и нежно, будто она — недолговечный мыльный пузырь и может исчезнуть в любую минуту? Откуда эта нежность и страх одновременно? Почему я так боюсь открыть свою настоящую сущность? Почему боюсь уловить презрение и разочарование в ее взгляде? Кажется это просто… любовь? Кто ты, человеческое дитя? И как ты смогла заполучить сердце верховного демона? — Максис? — перезвон колокольчиков ласкает мое имя. Волна тепла, желания, умиления, нежности переворачивает мое существо. Я на миг прикрываю глаза, наслаждаясь ее эмоциями, купаясь в ее любви. — Да? — я обнял крепко, но нежно.— Дай постоять так с тобой минуту и мы пойдем, обещаю. Я так боюсь потерять тебя, Мария. Мне страшно однажды проснуться у себя в комнатах и осознать, что ты была лишь плодом моего воображения. Придет время и мне придется уйти. Мне придется оставить тебя, ведь ты не откажешься от папы и сестры. Что мне делать тогда? Настанет момент, когда ты узнаешь, кто я. Потом я не хочу представлять, что будет. Пока молю лишь об одном — останься со мной. Злясь на то, что ничего не смогу сделать, если она откажется пойти со мной в Ад, мысленно прорычал: Купидон, клянусь, я тебя найду и засуну твои амурные стрелы тебе в задницу, а потом буду жарить на маленьком огне до полной готовки и отдам на съедение мелким демонам. Подавив укол раздражения, вернулся в эфир уже с другим настроением: — Помнишь, ты говорила о клубе «Line Minor», которое находится на побережье? Ты хотела туда сходить. — Ты запомнил? — удивление? О, котенок, для меня твои желания и мечты настолько легко осуществимы, что ты и не представляешь. Дорога заняла около получаса на моем личном лимузине. Я обнимал ее за плечи, гладил по спине. — Знаешь, мне иногда кажется, что это все сон, — она покрепче обняла меня, страшась, что исчезну. У нас мысли схожи? — Мне тоже. Но до этого еще далеко. Давай сегодня, будем думать о хорошем? Ведь, сейчас протекает наше пятое по счету свидание. — Ты их тоже считаешь? — смеется. — Мария, вы невероятная девушка. Конечно же, я буду их считать. Ведь, сегодня пятая драгоценная наша встреча с тех пор, как я встретил вас. С того самого дня, когда вы украли мое сердце, — я улыбнулся, пытаясь скрыть печаль. Сегодня пятая встреча, самая драгоценная и самая лучшая. Надеюсь, и для тебя она станет такой же. Ведь, сегодня мы видимся последний раз. — Если я забрала твое сердце, то я его не собираюсь возвращать, так и знай! — ты улыбаешься. Малышка, не нужно. Не возвращай. Мне будет очень больно, если вернешь. Пусть после моего ухода, оно останется здесь, с тобой. Потому что только рядом с тобой оно бьется. От грустных мыслей меня отвлекла ее мимика лица. — Мне нравится твоя улыбка, — я погладил любимую по щеке. *** Ресторан на побережье был под открытым небом. К теплым временам уже готовятся заранее, хотя сейчас только середина весны. Вот и здесь: столики и стулья расставлены полукругом, чтобы не пекло солнышко, стоят по три зонтика над каждым столиком. На каждом из них стоит свечка. Мы вышли с машины, и к нам подошла девушка. — Здравствуйте, мистер Арлелл, мисс, — она кивком головы, пригласила нас пойти дальше, к столику. — Что будете заказывать? Блюда молекулярной кухни, как обычно? Или может что-то попроще? — она посмотрела на меня с затаенной усмешкой. Она намекает на мое происхождение? У меня разом испортился весь романтический настрой. Конечно же, не трудно догадаться кто есть кто. Взгляд сиреневых глаз блондинки неприятно ощущался на моей коже. Теперь я понимаю, что значит словосочетание: «убить взглядом». Сиятельной красоты мадемуазель хотела моей смерти. — Я знаю, что ты делаешь. Не пытайся пробраться «внутрь» моей девушки — это бесполезно, Блэр. Зачем попусту тратить свои силы? — в голосе любимого отчаянно слышались рычащие нотки. Девушка вздрогнула, как будто опомнилась, и, поклонившись проговорила: — Прошу прощения, Сир. Я слышала, что у вас появилась пассия, — она осеклась, — Кхм… возлюбленная, и мне стало очень любопытно: кто она, та, что в отличии от меня сумела похитить вашу душу? Прошу меня простить, — казалось, еще немного и девушка встанет на колени, если это принесет ей прощение. — Это все? — холод его голоса вымораживал и выворачивал наизнанку. — Иди к себе, иначе твое непристойное поведение дойдет до «начальства» и тебя выгонят с работы. Девушка прошептав сбивчивое: «Извините!» исчезла и больше не появлялась. В поле моего зрения, по крайней мере. Оставшийся вечер прошел без происшествий. А что было после, я помню смутно. *** Я сидел и смотрел как Мария пьянела все больше и больше. Обычно пьяные люди болтают без умолку, но моя девочка и тут оказалась исключением из общепринятых правил — вместо того, что бы болтать и наконец рассказать мне, где этот проклятый Гримуар, она молчала , как будто набрала в рот воды, и бросала на меня упоительно долгие и томные взгляды. Когда она в очередной раз «нечаянно» коснулась моего паха — мое самообладание дало сбой. Я резко поднялся со своей драгоценной ношей и пошел по направлению арендованной на двое суток яхты. Поднявшись на палубу, велел удалиться капитану, и начал неистово целовать мою в конец охмелевшую пару. *** — Милый, мы наедине с открытым морем и мне малость холодно, — пробормотала я, когда он оторвался от моих губ. — Ты забыл? Он обернулся, будто и правда забыл. — Прости, любовь моя. Ты права. С тобой так легко забыться. Не переживай, скоро станет жарко, — он уткнулся носом в мою шею, вдыхая запах. — Как ты чудесно пахнешь. Лавандой, — благоверный выдох. А потом резко поднялся и направился наверх в комнату. Не хотя прерывать наш поцелуй, открыл и закрыл двери пинком ноги. Уложил меня на кровать и навис сверху: — Ты правда этого хочешь? — он все еще не верил, что я его. Глупый! В качестве подтверждения я припала к его устам. Когда стало катастрофически не хватать воздуха, он опустился к тяжело вздымающейся груди. Треск ткани, и верхняя часть туловища уже обнажена. Соски под его взглядом превратились в тугие горошины; не теряя больше ни секунды, он начал ласкать их. Его язык умело ласкал один, вторая рука игралась со вторым. Внизу живота горело пламя. Полностью погрузившись в свои ощущения, я не заметила, как осталась без одежды, вообще. — Ты прекрасна, — благоговейно прошептал Макс, смотря мне в глаза. Его рука оказалась внизу. Пальцы прикоснулись к клитору и начали круговые движения. Выгнулась. С моего рта вырвался стон. Я попыталась убрать его руку оттуда, но она была перехвачена и заведена за голову: — Нет, девочка моя. Я хочу слышать твои крики. Он развел мои ноги и поцеловал меня там. Одна волна наслаждения, вторая, третья… Я стонала, может даже кричала, пока его язык творил, что-то невероятное. — Максис… Пожалуйста! — я не знала, о чем просила: то ли продолжить, то ли прекратить пытку. Однако мне хотелось большего, но что это большее я не представляла. — Что пожалуйста? — он на миг оторвался, но легче мне не становилось. Внизу живота была тяжесть. — Я не знаю, что со мной происходит. Я все в огне, — захныкала я, мотая головой из стороны в сторону. — Тшш, — поцелуй, наполненный моим вкусом. — Потерпи, дорогая. — Меня раздел, а сам в одежде — как странно, именно этот факт сумел отвлечь меня от желания. Расстегнув рубашку, пробежалась пальцами по мускулистой груди, вырывая хриплые вздохи любимого, забирая их губами. Дрожащими руками расстегивая брюки. Дотронулась до пульсирующей плоти. Рычание было настолько неожиданным, что я замерла. — Я сделала, что-то не так? — всмотрелась в его хищное выражение лица. — Наоборот. Ты меня с ума сводишь, — и вновь припал к моим губам, как к роднику. *** Стоны становились громче, слаще, смазки становилось больше, что сводило с ума Короля Преисподней. В очередной раз, когда меня накрыл оргазм, Максис понял: пора. Высвободив член, устроившись поудобнее между разведенных ножек, немного проник ко входу. — Я буду осторожен, — шепнул он в маленькое ушко, видно заметив, как я заметно напряглась и испугалась. — Не волнуйся. Я с опаской обняла возлюбленного, пытаясь избавиться от страха. Первый толчок. Резкая боль пронзила мое тело. Я впилась ногтями в плечи Максиса, он подарил мне успокаивающий поцелуй. Собрал губами дорожки слез, остановился, дав время, привыкнуть к ощущениям. После последовал еще один толчок, и меня пронзило наслаждение. Темп становился быстрее, стоны громче. Разрядка накрыла нас почти одновременно: сначала я взорвалась фейерверком, а после Макс резко вышел из меня изливаясь на простыню. — Я люблю тебя, — сказал он, ложась рядом и целуя в припухшие губы. — А я тебя, — обняла, и мы погрузились в царство Морфея. Я была такая счастливая: просыпалась с ним, засыпала в его объятиях, слушая не слышанные мною ранее песни о любви, даря ему свою любовь, ласки, заботу. Но счастье было не долгим…