Мой Дил 💜 — Да, приходи. Ну, можешь часов в двенадцать, в общем, как хочешь.
Брюнет чуть улыбнулся и положил телефон на тумбочку, закрывая глаза. Когда О’Брайен видел темноту, перед глазами появлялся Сангстер или же воспоминания с ним. Всегда становилось страшно, что соулмейт Томаса появился в его жизни. Этого Дилан боялся, но мысленно готовил себя, что это рано или поздно случится.***
С утра О’Брайен проснулся от жуткого стучания. Он подумал, что ему это мерещится, но звук стал громче. В скором времени прибавился ещё один — телефонный звонок, от чего юноша нахмурил брови и лениво встал, идя к источнику шума. Открыв дверь, он увидел за ней хмурого Томаса, из-за чего Дилан чуть улыбнулся, но тот всё ещё был хмурым. — Как можно было так долго лежать в кровати, забив на то, что в дверь уже около пятнадцати минут стучат?! — Блондин ещё больше нахмурился. — Ну, во-первых, я не знал, что ты в такую рань придёшь, — не успел он договорить, как его сразу же перебили. — Уже час дня! — Извини, но у меня такой режим, — Брюнет пожал плечами и посмотрел на всё ещё недовольного друга. — Может, пройдёшь или так и будешь стоять и вредничать? Светловолосый зашёл и снял обувь, смотря на Дилана, который направился на кухню, заварить кофе. — Где книга лежит? — Посмотри в ящиках. Сангстер направился в комнату О’Брайена и первое, что бросилось ему в глаза, так это незаправленная кровать, на что юноша вздохнул и покачал головой, поражаясь другу. Ещё и непонятно, где лежит книга. «В ящиках» — пронеслась мысль в голове Тома. Он подошёл к рабочему столу Дилана, где находился только один ящик. Открыв его, Томас чуть нахмурил брови, так как увидел, что в нём лежат многочисленные фотографии Дилана с Томасом и самого Томаса. Сангстер взял их в руки и начал рассматривать. Смотря на некоторые фотографии, юноша даже не помнил такого. Многие из них были достаточно забавными и было приятно их вспоминать, поэтому вместо хмурого взгляда на лице Томаса появилась мягкая улыбка, а на щёках лёгкий румянец. Положив фотографии на место, Томас решил, что Дилан сам даст ему эту книгу. Больше копаться в его вещах не хотелось. Дилан никогда не говорил, что распечатывал эти фотографии. Зайдя на кухню, Сангстер сел на стул и посмотрел на брюнета. Тот разлил кипяток по кружкам, после чего размешал содержимое чашек и поставил их на стол вместе с печеньем. О’Брайен сел за стол. Он выглядел очень сонным, по мнению Томаса. Блондин не знал, почему Дилан хранит их фотографии, ничего не сказав ему. Возможно, Дилан когда-то говорил об этом, но блондин прослушал. — Нашёл книгу? — Брюнет вопросительно посмотрел на блондина, который чуть вздрогнул резко прерванной тишины. — Нет, я не стал её искать, — Томас поджал губы, допивая кофе. Больше вопросов не последовало и наступила тишина. После того, как Дилан позавтракал, а Томас пообедал, О’Брайен предложил посмотреть какой-нибудь фильм, сказав, что Сангстера в дождь он не отпустит. На самом деле ему просто не хотелось, чтобы блондин уходил. Блондин не был против и сел в гостиной, всё думая о тех же фотографиях и дожидаясь, когда друг включит фильм. Дилан на некоторое время ушёл в комнату заправить кровать и переодеться. Он быстро с этим справился и вернулся к Томасу смотреть фильм. Почти всё внимание Дилана было направлено на серьёзного Томаса, который смотрел на экран телевизора с нахмуренными бровями. Именно сейчас брюнет задумался, нравится ли кто-нибудь Томасу? Всё же, с его словами про соулмейтов, он вряд ли хранит верность своей родственной душе. Об этом О’Брайен никогда не задумывался, но этот вопрос всплыл в его голове и теперь просто не даст ему покоя. В каком-то смысле мама вчера была права на счёт того, что это неправильно — любить кого-то, зная, что где-то есть твоя родственная душа, но юноша старался не думать об этом. О’Брайену хотелось спросить, нравится ли кто-нибудь Томасу, но нужно было подобрать слова и дождаться подходящего момента. Сам Дилан не знал, почему так боится задать этот обыкновенный вопрос лучшему другу. Они всегда всё рассказывали друг другу. Если бы Дилан ничего не испытывал к другу, то просто спросил бы об этом. Хотя, если бы он не любил его, то и не интересовался бы этим вопросом. Тяжело вздохнув, Дилан потёр глаза. Он уже забыл о фильме, который шёл, наверное, полчаса. Блондин лежал с закрытыми глазами. Брюнет улыбнулся, наблюдая за спящим Томми. Они несколько раз ночевали вместе, но тогда Дилан просто не испытывал таких чувств к своему другу и не замечал всей прелести спящего блондина. Темноволосый завёл мягкие волосы Томаса назад, чтобы не лезли в глаза. Сердце Дилана начало быстро стучать и он поджал губы, смотря на друга. Вдруг, на лице Сангстера появилась ухмылка и он чуть приоткрыл глаза, чем испугал брюнета. Тот вздрогнул и отскочил от друга на несколько сантиметров. — Зачем так пугать?! — Дилан посмотрел на блондина, который выпрямился и ухмылялся, довольствуясь своей проделанной работой. Ответа не последовало и Дилан прикрыл глаза, складывая мысли воедино. Брюнет пристально посмотрел на блондина и решил, что спросит то, над чем размышлял все эти полтора часа. Конечно, было страшно, учитывая то, какие чувства он испытывал к своему другу и о чём думал. — Томми, тебе кто-нибудь нравится? Это прозвучало как-то быстро и странно, точно не так, как хотел О’Брайен. Он чувствовал, что сердце стало биться сильнее, а щёки краснели. Дилан не смотрел на Сангстера, который, в свою очередь, был удивлён. На счёт этого они никогда не разговаривали, так как в этом мире почти все считают, что нужно любить своего соулмейта. Не важно, видел ты его или нет. Белобрысый задумался, ведь нужно было что-то ответить. — Нет. Точнее, я не знаю. Понимаешь, мне все говорят, что нужно любить свою родственную душу, которая далеко от меня, я уверен. Я не хочу её искать и я даже не буду рад, если встречу её. Я хочу быть с кем-то потому, что люблю его, а не потому, что так надо. Мне будет просто плевать на все вот эти знаки, благодаря которым ощущаешь своего соулмейта, — Томас выдохнул, посмотрев на друга, который подбирал слова, но сказать что-то было слишком страшно. — Ладно, я пойду. Сангстер одел кроссовки и посмотрел на О’Брайена. Тот задумчиво смотрел в сторону, поэтому Томас просто ушёл, сказав короткое «Пока». После ухода Томаса, Дилан долго думал над его словами. Неужели ему настолько всё равно? Конечно, это его жизнь и ему решать, но теперь О’Брайен долго будет думать об этом. В какой-то степени Дилан понимал, что это просто слова и они ничего не значат в этой ситуации. Если Томас действительно встретит соулмейта, то это нужно будет решать им обоим, и они всё равно будут вместе, ведь такой мир.***
Прошла уже неделя, за это время темноволосый не звонил и не писал Сангстеру. Он не знал, о чём они смогут поговорить. О’Брайен сильно скучал по нему, ему хотелось просто увидеть Томаса и этого было бы достаточно, чтобы быть счастливым. До дня рождения оставалась неделя и мама Дилана уже спрашивала на счёт того, как будут праздновать и кого приглашать. Конечно, юноша просто озвучил, что пригласит Томаса, Ки и Каю. Сейчас Дилан сидел вместе с Ки Хонгом у него дома, так как они давно не проводили время как раньше. До того, как Ки повстречал свою родственную душу, они много гуляли и просто придуривались втроём, а теперь всё изменилось. Когда О’Брайен шёл к Хонгу, он думал, что там будет и Томас, но он не пришёл. Азиат звал его, но тот сказал, что у него появились дела. Брюнет начал думать, что это всё из-за их последнего разговора и не знал, что ему сказать. Сидя вместе с Ки, играя в приставку, всё равно чего-то не хватало. Не хватало Томаса, о котором брюнет уже около недели ничего не слышал и не знал, что с ним вообще происходит. Не хватало той самой солнечной улыбки, при которой О’Брайен улыбался и отводил взгляд, чтобы не краснеть. С Хонгом, конечно, было весело, он расплёскивал все свои идиотские шутки, которые только знал и сам же дико ржал над ними, давясь смехом. Азиат заметил, что брюнет все эти несколько часов какой-то не такой. По-началу он думал, что тот просто переживает по поводу дня рождения и скоро как-то развеселится, но он продолжал «незаметно» грустить, фальшиво улыбаясь другу, который был не рад поведению друга. — О’Брайен, что произошло? И не надо говорить, а-ля «всё-нормально-я-просто-грущу-как-идиот», — Хонг прищурил свои узкие глаза. Дилан сначала непонятно на него взглянул, молча задавая вопрос, на что Ки закатил глаза и тяжело вздохнул, поражаясь, какой у него тупой друг. — Не смотри на меня так, будто я здесь тупой, — Брюнет нахмурил брови, смотря на Дилана. — Ты объяснять собираешься или так и будешь воображать из себя бедную девицу? Дилан понятия не имел, что сказать Ки. О'Брайен знал, что часто ведёт себя как идиот, который думает только о себе, но он переживал за Томаса. Брюнет посмотрел на друга, тот всё ещё ждал ответа. — Я просто влюбился, Ки, — тихо произнёс О’Брайен, не смотря на Хонга. Следом послышалось хихиканье, что заставило перевести взгляд Дилана на друга, который держался со всех сил, чтобы не заржать как конь. В принципе, темноволосый ожидал такой реакции, поэтому просто не стал ничего говорить, лишь смотрел на хихикающего Хонга. Вскоре, всё-таки, смех прекратился и азиат с серьёзным видом посмотрел на друга. — Дил, ну, как бы, это нормально, что тут такого? — Дело в том, что ему всё равно, наверное… — О'Брайен вздохнул. Повисла тишина. Дилан уже устал от этого всего. От этих соулмейтов, от этого мира, в котором нету ничего хорошего, только боль, да страдания. Брюнет несколько раз прокручивал у себя в голове, как бы он признавался Томасу в любви, какие бы слова сказал. Ему нравилось каждый день думать об этом и представлять, ибо он знал, что в жизни этого ему не видать, только объятия, которые О’Брайен старался ценить. — Ему? Хорошо, но почему ты не можешь просто сказать ему, пока у тебя не появилась метка? Возможно, другого шанса не будет. Поверь, Дил, — Ки чуть улыбнулся и посмотрел на друга. — Прямо сейчас, идиот. Дуй к нему на всех крыльях радуги, мне плевать на твоё мнение. Только попробуй потом ничего мне не рассказать. Дилан был благодарен другу, ведь тот редко поддерживал такими словами. Обычно он был комиком в их тройке. Для начала, Дилан решил просто пойти к Тому домой, надеясь, что он дома. Сейчас он нервничал, так как собирался сказать это. Он не подумал о самом Томасе, о их соулмейтах и ему было плевать, так как хотелось просто рассказать Сангстеру всю правду. Конечно, Дилан был уверен, что Том его пошлёт и скажет никогда к нему не подходить. В конце концов, их общение загубит сам О’Брайен. Придя к дому Сангстера, брюнет несколько раз подумал, прежде чем постучать. Решившись, темноволосый негромко постучал в дверь. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Через несколько секунд дверь открылась, и за ней появился Томас. Посмотрев на друга, Сангстер чуть нахмурил брови, явно не ожидая увидеть сегодня О’Брайена. Дилан собирался с мыслями, стараясь сильно не тупить и хоть что-то сказать, ведь они уже несколько секунд стоят и смотрят друг на друга. — Прогуляемся? — Единственное, что выпалил из себя Дилан. Сангстер несколько секунд смотрел на друга, после чего коротко кивнул. Надев кроссовки и взяв ветровку, светловолосый вышел из дома. Закрыв дверь на ключ и положив его в карман, Томас посмотрел на брюнета. Парни шли молча и Дилан только что понял, что Томас ни одного слова не сказал. Может, он обиделся? О’Брайен просто не понимал переживания друга и ему, в каком-то смысле, было стыдно. Томас всегда поддерживал Дилана, всегда говорил то, что успокаивало юношу, а сам О'брайен толком-то не понимал друга. Конечно, он всегда старался успокоить Томаса, когда тот переживал. Он редко показывал свои слабые стороны, лишь когда действительно из-за чего-то переживал. Дилану стало грустно и он постарался откинуть эти мысли и сосредоточится на главном. Томас не задавал никаких вопросов, просто молча шёл за другом, полностью окунувшись в свои мысли. В итоге, О’Брайен привёл Сангстера в парк и они оба сели на скамейку. Дул небольшой ветер, на высоких деревьях желтели листья, некоторые уже тихо и аккуратно падали на землю, после чего дворники сгребали их в одну кучу. Томас вздохнул и боковым зрением проследил за брюнетом. Тот поднял голову и смотрел в небо. Видимо, думал, что сказать. Сам Сангстер почему-то решил, что Дилан предложил прогуляться потому, что хотел поговорить. Но, судя по тому, что он молчит всю дорогу, юноша уже сомневался в своих мыслях и просто молчал. Сказать ему всё равно было нечего. — Как дела? — О’Брайен всё-таки заговорил и посмотрел на блондина. Дилан не увидел ту счастливую мордашку, которую привык видеть, не увидел ту ухмылку, которая всегда находилась на лице юноши. Он не знал, что случилось с другом. — Нормально, — Этот ответ был настолько сухим и безразличным, буквально, как камень в спину, потому что О’Брайен никогда не слышал такой тон у друга. — А ты как? Дилан замолчал, он не знал, что сказать. Разговор уже пошёл не так, как планировал сам брюнет и он огорчился. Посмотрев на множество деревьев О'Брайен думал, что ответить. — Томми… — Он уже и забыл, как ласково произносит это имя, поэтому заметил на себе взгляд Томаса, который сразу же его отвёл, делая вид, что не слышал тон голоса. — Я долго думал и решил, что ты прав. Твои слова, которые ты мне сказал в последний раз о соулмейтах, о всём. Я понял, что нельзя упускать судьбу. Я ведь не просто так спросил, нравится ли тебе кто-нибудь. Просто, раньше я мог разговаривать с тобой о всех вещах на свете, обсуждать все темы, но вскоре я начал испытывать и напряжение, и радость, когда ты находился рядом. О’Брайен повернул голову к Томасу, смотря в его карие глаза, по которым он очень скучал. Блондин всё это время слушал и молчал, на лице не было никакой эмоции, что немного расстроило Дилана. Конечно, его слова звучат так по-детски. На самом деле, О’Брайен не так это представлял, всё было совсем по-другому, поэтому он думал, что сказать дальше. Томас закусил губу и метался глазами по лицу Дилана, не зная, куда посмотреть. Взгляд на секунду остановился на губах, что Дилан заметил и чуть прищурился. В этот момент О'Брайен понятия не имел, зачем он это делает, почему, но ему просто так хотелось и уже давно. Темноволосый придвинулся чуть ближе к Сангстеру, так, что их лица были буквально в паре сантиметров друг от друга. Брюнет следил за реакцией Томаса. Тот видел, что происходит и мог в любой момент оттолкнуть Дилана или же сбежать. Когда брюнет почувствовал дыхание друга на своих губах, он в последний раз посмотрел в его глаза и сразу же накрыл губы Сангстера своими, не углубляя поцелуй, он был нежным. О’Брайен не верил, что сейчас целует Томаса. Вскоре, Дилану захотелось большего и он хотел углубить поцелуй, но светловолосый отстранился от друга. В какой-то момент Сангстер резко открыл глаза и отстранился от О’Брайена, сразу же убежав, как маленькая девочка. Это было неправильно. Всё это. Дилан буквально сразу же подскочил со скамьи и побежал вслед за другом, но тот слишком быстро бегал, поэтому брюнет не мог его догнать. Остановившись, О'Брайен потерял Томаса с поля зрения.***
Прошло ещё несколько дней, завтра у Дилана будет день рождения. Он никогда не думал, что будет так подавлен. После того дня с поцелуем, Дилан пошёл к Сангстеру, но его мама сказала, что он ещё не пришёл. Поэтому О’Брайен пошёл домой, по пути написав ему несколько смс. На сообщения Том не отвечал и Дилан решил, что на следующий день пойдёт к Сангстеру и поговорит с ним, ведь это нужно было сделать. Когда Дилан постучал в дверь, её открыл Томас и брюнет собирался начать говорить, как Сангстер резко закрыл дверь, не обращая внимание на сильные стуки в дверь и камни, летящие в окно. Брюнет каждый день приходил к другу, но тот не открывал дверь и не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Дилан понимал, что теперь его отношения с Томасом перечёркнуты. Он всё испортил, как и предполагал. В тот день зазвонил телефон О’Брайена и он думал, что это Томас, но это был Ки Хонг. Взяв трубку, он начал расспрашивать, как всё прошло с признанием. Перед глазами Дилана всплывали отрывки. Брюнет просто сказал, что не приходил к нему и ничего не говорил, на что азиат задал много вопросов. Дилан их не слушал и вскоре сбросил трубку. Он каждый день пересматривал фотографии, переворачивая их, смотря на дату и вспоминая, что было в тот день. На счёт дня рождения, Дилан решил, что отметит с друзьями в каком-нибудь кафе и дома ничего устраивать не надо. На самом деле он просто будет гулять и думать о всякой мелочи. О’Брайен подумал, что было бы, если б он ничего не сказал в тот день? Их отношения с Томасом остались бы такими же, как и прежде? Брюнет ещё в тот день заметил, что у Томаса что-то случилось. У него всё на лице было написано и он вёл себя не так, как обычно. Скорее всего, нужно было спросить про это, как настоящий друг, а не лезть со своими словами про чувства и так далее. За эти дни О'Брайен вовсе забыл, как улыбаться, ведь единственный человек, который мог заставить его сделать это — Томас. Сейчас Дилан лежал в кровати и старался заснуть, чтобы завтра, в свой день рождения, не ходить с мешками под глазами. Хотя, какая уже разница. Переживания по поводу соулмейта, буквально, сами исчезли и брюнет уже не думал об этом. Ему уже было всё равно на счёт этой метки и он со спокойствием относился к этому. Закрыв глаза, Дилан провалился в сон. Проснулся О’Брайен в двенадцать часов утра. Удивительно, но он не увидел перед собой родителей, которые держут торт прямо перед лицом бедного юноши, они так делали лет пять. Сначала Дилан взял телефон и стал читать поздравительные сообщения, которые ему отправляли его друзья, знакомые, родственники, которые живут не в его городе. Но сообщения от человека, от которого брюнет больше всего хотел получить, не было. Было больно из-за того, что их общение так резко прекратилось и всё из-за одного поцелуя… Ну да, О’Брайен, конечно, это же всего лишь поцелуй… Встав с кровати, Дилан поплёлся на кухню, там стоял торт и записка, которую юноша взял в руки, начиная читать.Сынок, сегодня тебе восемнадцать лет но, к сожалению, работа не может позволить нам провести этот день вместе. Вечером будет основной подарок от нас с отцом. С Днём Рождения, любимый.
Дилан улыбнулся и положил записку на стол. Он поставил чайник на плиту и ждал, когда тот закипит. Юноша нарезал торт, после чего открыл ящик с приборами. Когда он взял ложку, она соскользнула и упала на пол. Цыкнув языком, О'Брайен нагнулся и подняв чайную ложку, посмотрел на свою руку. На запястье была дата: 12.01.хххх. Брюнет округлили глаза и ложка снова упала с рук брюнета на пол. Такая же дата у Томаса и он это точно помнит. Сначала Дилан решил, что ему просто мерещится всё, что связанно с Томасом. Но когда О'Брайен, несколько раз поморгав глазами, присмотрелся, он снова увидел дату. Как и у Томаса. Поэтому, убрав чайник с плиты и выключив её, темноволосый помчался в комнату, чтобы одеться и пойти к Сангстеру. Конечно, он понимал, что тот его не впустит, но он будет добиваться. Это не должно так закончится. В голове бушевал ураган, а сердце бешено билось. Дилану казалось, что оно скоро выпрыгнет из груди. Быстро одевшись, брюнет вылетел из дома, закрыв дверь. Благо, что Томас жил недалеко и добираться до его дома не так уж и долго. О'Брайен быстро бежал и через минут десять был на месте. Подойдя к двери, темноволосый ещё раз одёрнул рукав рубашки, чтобы посмотреть на дату. Ему до сих пор казалось, что всё это сон. Но дата была. Осталось только поговорить с Томасом и всё ему объяснить. Постучав в дверь, Дилан надеялся, что хоть кто-нибудь откроет. Какое же было удивление О’Брайена, когда дверь открыл Томас. Он был не в лучшем состоянии. Глаза его были усталыми, а под ними красовались небольшие, но видные мешки. Томас изучающе посмотрел на своего бывшего лучшего друга и чуть ухмыльнулся. — Томас, послушай, пожалуйста, прежде чем ты закроешь дверь, — Голос у Дилана дрожал. — Что слушать, О’Брайен? Ты не знаешь, что ты сделал и сейчас хочешь мне всё объяснить, — Юноша нахмурил брови, голос у него был грубым. — Ты прекрасно знал, как моя семья относится к соулмейтам и специально с каждым шагом вселял в меня ложную надежду? Впрочем, это уже неважно, потому что теперь ты для меня навсегда останешься пустым местом. Не успел Дилан сказать ни слова, как Сангстер закрыл дверь. Блондин скатился по двери вниз, на пол и закрыл ладонями рот, чтобы сдержать крик. Горячие слёзы стекали по его щекам и он жалел, что так поступает с самым любимым ему человеком. Дилан начал настойчиво и громко стучать в дверь. — Томас, ты ничего не понимаешь… — Тихим голосом произнёс О’Брайен и приложил лоб к двери, зажмурив глаза. — Ты не знаешь, сколько месяцев я мучался от собственных чувств к тебе. Я ничего не мог сделать, потому что знал, как могут отреагировать твои родители, я боялся, что таким образом потеряю тебя. И я действительно потерял. Каждый день я приходил сюда. Надеялся, что мы сможем поговорить, но все мои попытки были тщетны. Сегодня у меня была надежда, в которую я поверил. И сейчас я надеюсь, что ты поверишь мне и улыбнёшься, как раньше, радостной улыбкой. Потому что… у нас одинаковые даты. Повисло молчание. Дилан закрыл глаза и надеялся, что Томас выйдет. Сейчас хотелось просто обнять его и ничего не говорить. В этот момент блондин открыл дверь и поднял глаза, с которых капали слёзы, на брюнета. Темноволосый поджал губы, ведь он ощущал вину, что довёл до такого состояния своего Томми. О’Брайен одёрнул рукав рубашки и показал дату Сангстеру, который сразу же кинулся в объятия брюнета. Дилан облегчённо вздохнул и прижал Томаса ближе к себе, вдыхая его мятный запах шампуня. Сангстер отстранился, но продолжал обнимать Дилана. Заглянув в глаза юноше, он впился в его губы, сразу же углубив поцелуй, обвивая шею брюнета. Отстранившись от брюнета, Томас смущённо опустил глаза, заставляя Дилана улыбнуться. — С днём рождения, Дил, — Произнёс Томас и потёрся своим носом о шею О'Брайена.