Прикосновение

      На улицу опускалась темнота, окутывая Нору. Только свет окон виден издалека. Билл зажмурился, глубоко вдохнул. Надо заставить себя успокоиться. Привести в порядок мысли и желания, вернуться домой, найти в себе силы поесть вместе со всеми и лечь спать. С последним возникало много проблем.       Билл попытался сглотнуть комок в горле, но ничего не вышло. Неприятное ощущение во всём теле не давало думать о чём-то правильном. Мысли о работе в голову отказывались приходить, а тело предательски подрагивало, выдавая внезапно нахлынувшие чувства. Он так долго сбегал из дома, чтобы скрыть это, но теперь всё выходило из-под контроля.       Нужно возвращаться. Прохладный ветерок пролезал под одежду, заставляя мелко дрожать. Длинная трава касалась ног, щекотала их, навевая воспоминания о детстве. Действительно, это то, чего так не хватает в Египте. Там только раскалённый песок и гробовая тишина, а тут зелено, приятно, но так больно.       За столом уже собралась вся семья. Сегодня людей оказалось больше обычного: Рон опять притащил своих друзей, но это не имело значения. Билл сел и внимательно посмотрел на того, кто согласился приехать из другой страны, едва успев получить приглашение, — на Чарли. Он почти не изменился, остался таким же весёлым, улыбчивым, но невероятно скромным. Столько лет они не виделись и лучше бы не пересекались совсем. Почему ему захотелось вернуться?       Билл с трудом заставил себя перевести взгляд на Гарри, но это давалось так тяжело, что пришлось сдаться и без стыда уставиться прямо в глаза Чарли. Он чувствовал себя неловко, внимательно смотрел в тарелку, слишком сильно сжимал вилку, краснел. Ему не нравилось много внимания. Тем более такого странного внимания.       Сейчас бы зажмуриться, перестать мучить собственного брата, но ощущения, захлестнувшие сознание, не давали этого сделать. Билл чувствовал, как по телу расползается жар, он уже не мог держать себя в руках. Чарли так близко, всего лишь протянуть руку, схватить за непослушные пряди волос, притянуть к себе и... Нет, голова ещё есть на плечах, нельзя даже думать о таком.       Вечер прошёл, словно в тумане. Совсем не получалось вспомнить, о чём говорили. Но это и неважно, ведь всё время рядом был он. И именно на него хотелось смотреть каждую секунду. Больше ничего для счастья и не нужно, ведь так? Билл прижался лбом к зеркалу, с сомнением смотря на свои руки. Наверное, он поступает неправильно. Опустился в ванную, отчаянно пытаясь отмыть всю ту грязь, которая налипла за долгие годы. Всё верно, он жалок, ему нельзя даже думать о подобном.       Билл долго сидел в ванной. С одной стороны ему хотелось оттереть все свои странные желания, а с другой — боялся возвращаться в комнату, ведь там будет Чарли. Этот прекрасный, рыжий Чарли, который после долгой жизни в обществе драконов стал даже красивее, чем во время их последней встречи.       Но нельзя об этом думать. Билл быстро переоделся и с опаской зашёл в свою комнату. Свет выключен, но яркая луна заглядывала прямо в окно. Из-за неё всё прекрасно видно. Чарли не спал, только лежал, задумчиво смотря в потолок.       — Я хотел с тобой поговорить, — медленно сказал он.       — О чём?       — Ты меня ненавидишь?       Билл удивлённо распахнул глаза, прислонился к стене, готовясь выслушивать эти странные бредни. С чего вдруг такие умозаключения? Чарли сел, скрестил ноги и неожиданно уверенно посмотрел прямо в глаза, вызывая волну жара во всём теле.       — Я слышал, что в семьях родственники часто ненавидят друг друга, — продолжил он, убедившись, что его слушают. — Но никак не могу понять, что я делаю не так. Ты меня словно избегаешь, смотришь так пристально. Тебе неприятно находиться рядом? Я тебя почему-то нервирую?       В его голосе чувствовалась горечь, какое-то едва уловимое отчаяние.       — Это не так, — по привычке улыбнувшись, ответил Билл.       — Да прекрати это! — внезапно голос Чарли сорвался. — Вечно ты так: улыбаешься, а что у тебя на уме, никто не знает. Что за фальшивая улыбка? Хватит! Тебе не нужно переступать через себя и угождать всем вокруг. Делай то, что сам хочешь.       Чарли покраснел от волнения и злости. Он не понимал этого. С детства Билл был вынужден присматривать за всеми, угождать, быть лучшим. Это заставляло его вечно врать, ставить свои желания ниже чужих, и ходить с этой дурацкой полуулыбкой на губах, словно его жизнь как сахар и никаких проблем на горизонте нет.       Билл вздрогнул, внимательно посмотрел на брата. Такой идиот, принял эти эмоции за ненависть. Внезапно появилось желание ухмыльнуться. Несколько секунд и Билл уже навис над ним, грубо прижимая руки к кровати.       — Делать, что хочу? А ты уверен, что готов к такому?       Он грубо провёл языком по губам брата, заставляя его принять поцелуй, выгнуться, не в силах вырвать руки. Дрожит, сопротивляется. Чарли с силой укусил за губу, вынуждая прекратить весь этот ужас.       — Что ты творишь?       — А что непонятного? Хочу тебя.       Билл легко провёл языком по шее, всё так же грубо сжимая руки. Он чувствовал, как теплеет кожа от прикосновений, как дрожит тело. Чарли закрыл глаза, отвернул голову, дёргаясь от каждого грязного движения. Противно.       — Прекрати, — тихо прошептал он. — Ты не в себе.       — Я очень даже в себе. Но насиловать тебя не собираюсь. Я прекращу, если ты скажешь, что тебе противны мои прикосновения.       — Ты же мой брат…       — Так скажи это. Назови меня братом, признай, что тебе противно, и я остановлюсь.       Гадко, Билл ещё никогда не чувствовал себя настолько грязным. Его действия не имеют права на существование, он должен уйти и оставить всех в покое. Вернуться в Египет, погрузиться в работу, чтобы забыть эту безумную привязанность.       Чарли молчал, смотрел куда-то в сторону и молчал. Покрасневшие щёки и уши, россыпь веснушек на шее. Билл знал, что если стянуть футболку, то их будет ещё больше. Он понимал, что должен остановиться, но слепая надежда не давала этого сделать. А вдруг?       — Почему ты молчишь? — томно прошептал на ухо, чувствуя, как колотится сердце.       Чарли на удивление серьёзно посмотрел в глаза, явно подбирал подходящие слова. И у него хватает силы воли это делать в таком положении? Буквально лежа под собственным братом, чувствуя всем телом его возбуждение? Неужели его ничто не способно пробить на эмоции? Даже после такого не хочет обидеть?       — Потому что мне не противно, — наконец-то ответил он.       — Чарли, такими темпами я поимею тебя. Понимаешь это?       — Да…       Чарли закрыл глаза, не в силах больше терпеть прямой взгляд. Билл отпустил его руки, прошептал прямо в ухо, вызывая дрожь во всем теле:       — Хочешь переспать со мной?       Чарли вздрогнул, отвернулся, упёрся руками в грудь брата, стараясь скрыть покрасневшее лицо. Но Билл уверенно поцеловал в шею, вслушиваясь в сбивчивое дыхание и ускоренное сердцебиение.       — Похоже, ты не понимаешь всю серьёзность ситуации, — сказал он, прижимаясь как можно сильнее, чтобы дать почувствовать всё на собственной шкуре. — Так понятнее? Или тебе словами сказать нужно?       Чарли не ответил, только задёргался, чувствуя чужое возбуждение всем телом, но так и не проронил ни слова, словно его это совсем не волновало.       — Сам ставишь себя в безвыходное положение. Скажи, пока я ещё могу остановиться. Или думаешь, что мне не хватит смелости поиметь тебя?       Билл усмехнулся, уверенно залезая руками под футболку, касаясь напряжённых мышц, поглаживая их. В голове что-то щелкнуло. Ну почему весь этот цирк продолжается? Он ведь действительно не сможет остановиться, если сейчас же не уйдёт. Три года безответной любви, три года этой страсти, сжигающей всё изнутри. Да как он может тянуть в такой момент?       — Распусти волосы, — тихо попросил Чарли, посмотрев в глаза.       — Что? — Билл застыл на месте, не в силах понять, что происходит.       — Хочу, чтобы у тебя были распущенные волосы.       Чарли казался спокойным, раскинул руки в стороны, позволяя касаться себя, смотрел уверенно, только зелёные глаза выдавали его волнение. Билл послушно стянул резинку, и высокий хвост рассыпался по плечам, едва ощутимо касаясь тела. Чарли зарылся пальцами в волосы, притягивая ближе, но ничего не делал сам, лишь открываясь для поцелуя.       Билл припал к его губам, продолжая легко водить руками по телу, чувствуя полную отдачу. Брат совсем не сопротивлялся, даже прижимался, отвечал на довольно грубый поцелуй. От этих робких движений сносило крышу, хотелось прижать его к кровати и грязно поиметь, догоняя все упущенные моменты, но Билл не мог себе этого позволить. Лишь один взгляд на приоткрытые губы и дрожащие рыжие ресницы охлаждал пыл, вызывая прилив неожиданной нежности.       Он снял с такого желанного тела футболку, коснулся лёгкими поцелуями манящих веснушек на ключицах. Чарли положил руки ему на плечи, слегка наклонил голову, позволяя продолжать пока что невинные ласки, провёл кончиками пальцев по напряжённой спине, чувствуя приятную ткань рубашки.       — Дальше сам, — заговорщицки шепнул Билл, с интересом наблюдая, как поступит его брат.       Чарли на удивление легко принял эту просьбу, сам снял с себя штаны с бельём, неуверенно посмотрел в глаза, но быстро успокоился и послушно ввёл влажные от какого-то зелья пальцы. Билл даже не обратил внимания, что это было. Он лишь смотрел, как тонкие пальцы туго входят в тело. К щекам подкатил жар, казалось, что всё горит то ли от смущения, то ли от возбуждения. Его раздирали противоречивые желания: хотелось видеть и лицо, и движения Чарли.       — Почему ты мне подыгрываешь?       — Давай уже, еби.       Чарли без сил лёг на постель, широко развёл ноги, и Билл полностью потерял над собой контроль. Он не мог игнорировать такое предложение. Подполз ближе, с трудом толкнулся в почти не готовое к такому тело, сразу же срываясь на быстрый темп. Чарли закусил губу, засунул руки под подушку, болезненно застонал.       — Нежнее, пожалуйста, — его голос казался хриплым и каким-то несчастным.       Билл болезненно сжал его бёдра, впиваясь короткими ногтями в кожу, пытаясь пересилить собственную страсть. Провёл рукой по груди, чувствуя, как бьётся сердце и наконец-то смог перестроиться на плавный темп. Чарли вцепился пальцами в мятую простынь, больно впился зубами в свою губу, но сладкий стон всё же разнёсся по комнате.       Он чувствовал грубые, страстные толчки, влажные от пота руки на своём теле — и всё это сводило с ума, заставляло касаться себя, спеша удовлетворить грязное желание.       Билл вздрогнул. Его заполонили странные, противоречивые чувства. Податливо выгибающееся тело, манящие губы, тихие стоны и в то же время он осознавал, что под ним его собственный брат. В груди что-то сжалось, странная эмоция заполонила собой все клетки, заставляла неверяще касаться Чарли, водить пальцами по его лицу и жадно вталкиваться глубже.       Чарли мягко поймал губами блуждающие пальцы, провёл по ним языком, взял в рот, легонько посасывая. Билл с восхищением следил за этими плавными и грязными движениями, ускоряя темп, чувствуя, как в теле зарождается волна непередаваемого удовольствия. В голове стало пусто, осталась лишь одна мысль: «Хочу!», и он, повинуясь ей, двигался всё грубее и быстрее, вслушиваясь в приглушенные стоны.       Билл резко вздрогнул и глубоко толкнулся, ощущая покалывание во всём теле. Чарли громко застонал, открыл рот, позволяя забрать пальцы и прижался щекой к подушке, сильно сжимаясь. Удовольствие резко вспыхнуло, пробежало током по напряжённым нервам, и Билл позволил себе лечь рядом, ласково поцеловать брата, вкладывая в это движение всю нежность, внезапно проснувшуюся после страсти. Он не понимал, что творит, но чувствовал отдачу и успокаивался.       Утром в окно так и норовили попасть солнечные лучи, раздражая зрение. Хотелось подняться, закрыть шторы, но тело не слушалось. Билл сидел на полу у кровати, только сейчас к нему пришло полное осознание того, что произошло прошлой ночью. Он с замиранием сердца смотрел на Чарли, но тот не спешил просыпаться. Красивый. Невероятно красивый. Эта странная любовь вспыхнула внезапно и просто не могла существовать, настолько греховной и жалкой она была. Но каким-то образом они сделали это и теперь непонятно как себя вести.       Билл опустил голову, теряясь в чувствах. Его захлестнула невероятная радость и сильная ненависть к себе. Что же это? Как он мог так поступить? Пусть это и было добровольно, но всё равно паршиво на душе. Чарли встал, потянулся, удивлённо посмотрел на брата.       — И почему на полу сидишь? — спросил он сонным голосом. — Простудишься. Ночи сейчас холодные.       — Почему ты согласился сделать это? Из жалости?       Сердце болезненно сжалось от этой догадки, но она была единственным разумным объяснением. Билл почувствовал невероятную горечь. Подумать только, он так низко пал, что родной брат согласился переспать из жалости к нему. Противно.       — Не думаю, что смог бы заставить себя заниматься подобным из жалости, — спокойно ответил Чарли.       — Но…       — Просто мне захотелось. Понимаешь, те чувства, которые я к тебе испытывал, они не братские. Вот совсем. Но я никак не мог разобраться в том, что именно чувствую. А теперь дошло, даже специально вернулся домой, чтобы поговорить об этом, но ты меня немного ввёл в ступор своими действиями. Я люблю тебя, Уильям.       Чарли счастливо улыбнулся. Билл не мог поверить своим ушам. Любовь? Взаимная? Он крепко обнял брата, прижимая его к себе настолько сильно, насколько мог. Но так не хотелось тянуть с собой на дно ещё и любимого человека. Ведь это всё неправильно, так, как быть не должно.       — Но ведь это грязное чувство, — попытался возразить он.       — Не важно. Я люблю тебя и хочу быть с тобой, как бы ужасно это не звучало.       — И что дальше?       — Не знаю. Об этом я ещё не думал.       — Ты ведь понимаешь, что нас будут все ненавидеть, что это грязно, низко, неправильно? — Билл всё ещё не терял надежду спасти его.       — Не пытайся вытащить меня из той бездны, в которую мы свалились. После вчерашнего я уже не смогу стать нормальным.       — Но это был всего один раз. Почти случайный.       — Совсем не случайный. Билл, я буду с тобой, несмотря на всё то, что ты тут наговорил. Я люблю тебя.       Чарли сел рядом на пол, он хотел услышать далеко не эти слова. Подумать только, его попытались вытащить из болота, отдавая взамен свои чувства. На такую жертву не хочется идти.       — Если это взаимно, то не так страшно, — продолжил он.       Билл взял его за руку, коснулся губами аккуратных шрамов, оставшихся после ожогов. Приятно. Приятно слышать такое, несмотря на всё безумие происходящего. Кожа под поцелуями стала тёплой, манящей. У Чарли невероятный запах, вызывающий покалывание во всём теле, отгоняющий страх и неуверенность.       И что дальше? Им придётся снова разъехаться по разным странам, придётся встречаться тайком, бояться собственных родителей. Но сейчас это было неважно. Пока что об этом можно не думать.